Охота на выбивание [СИ]

ГЛАВА 35

Пробуждение для Юрия, было, традиционно, ужасным. Кто-то тряс его за плечо, а вывод из состояния сна у Астафьева совпал с пробуждением дичайшего похмелья. Он замычал, и, открыв глаза, сделал попытку отбить руку, занимающуюся столь зверским делом. Тряска прекратилась, а, сфокусировав взгляд на лице неприятного гостя, Юрий понял, что это Ольга Малиновская.

— А, это ты, — пробормотал он. — Ты как сюда попала? Ключи я тебе, вроде, еще не давал.

— Какие ключи, Астафьев?! — Тон Ольги был просто бешенным. — Я тебя просто убью сейчас! Дверь была открыта! Я как подошла к двери, так просто ахнула! Она была открыта, настежь, ты понимаешь это?! Я думала, все, прибили моего благоверного, зря скандал устраивала.

— Где это ты устроила скандал? — не понял он.

— У вас, в отделе, где же еще! Лично Панкову и двум его замам. Это сдуреть можно, стоит мне выехать за пределы города, как тебя сразу пытаются убить!

— Из этого можно сделать вывод, что этих киллеров нанимает твой папа, который не желает иметь такого зятя.

Ольга нервно хохотнула, потом заявила: — Самая оригинальная версия убийства была придумана самой жертвой, так и запишем. Сегодня же вечером проверю ее, допрошу родного отца. Ну-ка, покажи, что там у тебя.

Она повернула голову Юрия направо, отчего он протестующее застонал, и осмотрела длинный, широкий пластырь, расположенный на левой щеке Астафьева.

— Так это действительно царапина? — спросила она.

— Кто тебе сказал такую глупость?

— Твой Панков.

— Он такой же мой, как и твой. Пусть его так кошки царапают, я посмотрю на его рожу после этого. Было дико больно, словно ожог. Как, жигануло, так я упал даже от боли. Плащ теперь весь в грязи, придется, наверно, в зимнюю куртку залазить.

Он, наконец, потихоньку, начал подниматься, сел, сжал голову руками.

— Боже, давно я так не нарезался, — признался Юрий. — Как ушел с родного третьего отделения, так уж и подзабыл об этом виде народного мучения. Оль, принеси водички, холодной, пожалуйста.

Она долго сливала воду, потом принесла полный ковшик, который он с жадностью выпил.

— Так, судя по внешним признакам, вы, гражданин, водку с пивом мешали? — поинтересовалась она.

— Да, это добрая традиция нашего третьего отделения милиции.

Астафьев чуть передохнул, а потом спросил: — Так что ты там устроила в отделе?

— Скандал, — подтвердила Ольга. — Ну, во-первых, Кудимов мне велел провести расследование дела о смерти этих трех цыган.

— Почему трех, двух?

— Трех. Отец этой девчонки умер сегодня утром. Сердце.

— Ясно. Это мы их тут и поминали, — Юрий ткнул пальцем в длинную батарею пустых бутылок, стоящих вдоль стены прихожей. — С Андреем, Пашкой, Демин откуда-то появился, и уже с пивом. Целую сетку приволок. Еще какие-то менты были, я их вообще не знаю. Ну, помянули мы их хорошо.

— Я вижу.

Теперь и Юрий увидел, что он, оказывается, спал на своей кровати по пояс голый, в брюках, но в грязных ботинках. Он покосился на французские покрывала, и сморщился.

— Придется стирать, — пробормотал он, а потом опять вернулся к главной теме. — Так что там тебе, поручили узнать, кто начал стрелять?

— Да. Ты был там в этот момент?

— Естественно. Все самые мерзкие дела в этом городе происходят на моих глазах. Знаешь, как это тошно, Ольга. Когда всю подлость этой жизни чувствуешь заранее, кожей. Как хреново жить при этом, ты знаешь? И черт меня дернул в свое время пойти в милицию!

— Бедненький! — пожалела его Ольга, погладила даже по голове. — А ты видел, кто по ним стрелял?

— Откуда я знаю. Знаю только, что стреляли со стороны забора, или сараев, в общем, справа от них, от этих цыган. Слева был дом, сзади баня, оттуда выстрелов не могло быть. А вообще, во всем этом Панков виноват, он притащил туда столько народу, что стрелять мог каждый дурак.

Ольга чуть подумала, потом сказала: — Так, иди, мойся, сейчас мы пойдем туда, в поселок. Там уже работает группа Денисова, этот крюк я ради тебе сделала.

Через полчаса машина Малиновской остановилась около дома Рубежанских. Калитка была открыта, на пороге стоял и курил Сергей Денисов. Увидев приезжих, он невольно улыбнулся, настолько контрастно смотрелась агрессивная Ольга, и предельно помятый, какой-то сгорбившийся Астафьев.

— Ну, что, Сергей? — с ходу спросила она. — Что-нибудь накопали?

— Да, и очень интересную штуку нашли, айда покажу.

Он махнул рукой, и они пошли вслед за ним. Около сараев, под навесом, они увидели двух человек. Один был Николай Сычев, другой один из его учеников, Астафьев знал только то, что его зовут Толик.

— Приветствую всех, — сказала Ольга. Криминалисты ответили вразнобой.

— Здравствуйте.

— Привет.

— Покажи нашу добычу, — предложил Сычеву Сергей.

— О, сразу хвастать, — ответил он, но откинул в сторону большой кусок мешковины. Юрий невольно присвистнул.

— Да, интересная штука. Настоящий «Скорпион»?

— Точно, он самый. Лежал вот здесь, между сараем и забором. Причем без всего, прямо так, этот мешок мы уж здесь надыбали.

— Патроны там есть? — спросила Ольга.

— Пять штук.

Астафьев подошел, заглянул в эту щель, между забором и сараем, потом заглянул за забор.

— Николай Семенович, хочешь, я угадаю, сколько ты там нашел отпечатков пальцев? — спросил он у Сычева.

— Ну, попробуй, с трех раз, — ухмыльнулся Сычев.

— Ноль целых, хрен десятых.

Сычев засмеялся, обнажив свои белые зубы.

— Угадал. И из него давно уже не стреляли. По крайней мере, вчера.

— Подкинули, думаешь? — спросил Денисов у Астафьева.

— Конечно.

— И с чего ты это взял? — хмыкнула Ольга. — Может, просто цыган его припрятал до лучших времен.

Юрий помотал головой и поморщился.

— Нет. У Сидоренко обрез был под рукой. Он начал стрелять сразу, как только выскочил из окна. А чтобы ты пустила в ход в таком случае: «Скорпион», с пятью зарядами, или обрез с двумя?

— Логично, — согласилась Ольга.

— Кроме того, все эти дни шел дождь. Вы будете оставлять оружие под чистым небом, если рассчитываете еще на него? И, кроме того, я уверен, что на этой дуре, — он показал на пистолет-пулемет, — нет ни капли ржавчины.

— Капель вообще не было, — согласился Сычев.

— А дождь у нас кончился как раз перед той, последней перестрелкой, — припомнил Денисов. После этого он сочно зевнул. — Спать хочется, — признался он. — Скорей бы все докончить, и домой.

— Так ты и дома еще не был? — удивился Юрий.

— Нет, меня оставили тут, меня и двух воинов. Чтобы никто, ничего не трогал, не наследил.

Тут раздался голос забытого всеми Толика. Пока они светски беседовали, тот обшаривал все закоулки сарая и коровника, давно уже не используемого в нужных целях.

— Есть, нашел!

Вскоре он показался на свет, торжественно неся впереди себя полиэтиленовый пакетик с двумя пистолетными гильзами.

— Стреляли отсюда, из сарая. Дверь была открыта, так что отсюда, — Толик показал угол дома, — вспышек не было видно.

— Следы там какие-нибудь есть? — поинтересовался Сычев.

— Есть, я снял. Сорок второй размер, сапоги кирзовые. Еще вот что нашел, — он вытащил из кармана второй пакет, в нем лежал небольшой кусок зеленой материи. — Там гвоздь торчал из стены, и видно кто-то хорошо на него оделся. Причем до крови.

— Это хорошо, — улыбнулся Сычев, — там, где есть кровь, можно узнать и группу крови. А это порой многое решает.

— А уйти он мог в другие двери. Там еще есть калитка в воротах, так что тот, кто стрелял, мог спокойно выйти в переулок.

Тут за забором раздался скрип тормозов, и вскоре в ограде появился Попов.

— Ну, как у вас дела? — спросил он.

Совместный доклад Денисова, Ольги и Сычева не вызвал у начальника криминальной милиции большого энтузиазма.

— Вы что же, хотите сказать, что эту штуку, — он показал пальцем на "Скорпион", — подбросил кто-то из наших милиционеров?! Тогда получается, что и Гомулу убил тоже он.

— Именно так и есть, — за всех ответил Астафьев.

Попов с возмущением просмотрел на Юрия.

— А вам, Астафьев, между прочим, уже объявлен выговор, за не выход на работу без уважительной причины.

— Как это без уважительной причины? — возмутилась Ольга, — он, между прочим, ранен, и сейчас должен находиться на больничном.

— Но не находиться, нет? — настаивал Попов. — Где необходимые документы?

— Документы будут, — упрямо сказала Ольга, а потом повысила голос. — И попрошу вас не вмешиваться в дела прокуратуры! Вы оказываете на работу следствия давление! Я доложу Кудимову!

Они обменялись взаимоиспепеляющими взглядами, потом Попов зашагал калитке.

— Денисов, ко мне! — скомандовал он, не оборачиваясь. Лицо Сергея, когда он проходил мимо "сладкой парочки", выражала последнюю стадию мученья. Предчувствие не обмануло оперативника, даже отдельные слова, доносящиеся до ушей оставшихся в ограде Рубежанских людей, были наполнены редкой по «красоте», лексикой, и мстительной яростью. А вот Сычеву все было ни по чем. Когда Ольга чуть отошла в сторону, он шепнул Юрию: — А молодец, баба, как она его натянула по самое не балуй. Не вмешивайтесь в дела прокуратуры и все тут!

Сергей вернулся злой, как собака, на ходу нервно закуривая.

— Нахрен мне это все надо?! — Сам себя спросил он. — Меня вон месяц назад звали в службу охраны нефтепровода. Десять кусков в месяц, и ни каких тебе там «вихрей»! Что отказался, дурак!

Он чуть остыл, потом сказал Юрию.

— Попов что умного сказал, так это то, что Михаил Пахарь не мог в тебя стрелять. В восемь вечера умер Виктор Пахарь, и брат в это время был в больнице. Шаврин там его пасет.

— Да, хорошо, что напомнил! — Ольга, чуть прижухшая на осеннем ветру, оживилась. — Николай Семенович, давайте-ка, посмотрим, откуда вчера могли стрелять в Астафьева. Показывай, Юрий.

Они вчетвером вышли на улицу, Юрий подошел к столбу.

— Вот здесь я стол. Я закурил, — он покрутил головой, рассматривая обстановку. — Да, вот так. Потом начал поворачиваться, успел заметить вспышку выстрела, — он показал рукой в ту сторону, — и упал, лицом сюда.

— Ага, ну-ка, голубчик, повернись, — Сычев покрутил Юрием, как манекеном, потом подошел к столбу, ткнул пальцем в какую-то точку. — А вот и она, пуля. Сергей, иди сюда. А ты стой там, — приказал он тронувшемуся с места Астафьеву.

Денисов подошел к столбу, и Сычев показал пальцем вперед, от столба в сторону бесконечности.

— Вот по такой линии был выстрел.

— Кто-то прятался за забором, в палисаднике, — проследив направление, понял его идею Сергей.

— Верно мыслишь. И там где-то может быть гильза. Вперед!

— Без нее не возвращайся, — пошутил Юрий.

Пока Денисов искал гильзу, Сычев очень осторожно, вырезал из столба пулю.

— Вытащить ее оно дело, а не покарябать при этом — другое, — на ходу объяснял он Ольге.

Наконец кусочек свинца оказался у него в руке.

— "Макаров", — сразу поставил «диагноз» криминалист. — А выстрела ты не слышал?

— Нет.

— Значит, стреляли с глушаком. Тут метров двадцать, может двадцать пять.

— Нашел! — донеслось от Денисова. Вскоре он подошел и показал зажатую в пальцах гильзу.

— Ну, что я говорил?! — Сычев окончательно расцвел. — Родной ПМ, сорок девятого года поставки на вооружение.

— Да, Семенович, ты в своем деле просто волшебник, — похвалил криминалиста Юрий.

Тем временем предельно злой Попов добрался до отдела. Он без стука вошел в кабинет Панкову, и с порога заявил: — Ты знаешь, что эта блатная сучка сейчас заявила?

— Кто? — не понял Панков.

— Да, Малиновская! Она сказала, что «Скорпион», что они нашли в ограде цыгана, скорее всего, подкинут, а кроме того, в убийстве Гомулы принимал участие кто-то из наших милиционеров!

Оба командира начали выражать свое возмущение массой оскорбительных эпитетов в адрес Малиновской. Но третьему человеку, находившемуся в кабинете, было не до этого. Услышав слова Попова, Вадим Белов чуть не потерял сознание.