Охота на выбивание [СИ]

ГЛАВА 38

Когда заскрипела дверь, и в камеру к Зотову зашел круглый, как колобок, прапорщик Журавлев, Император сосредоточенно что-то писал на откидном столике.

— Зотов, на допрос, — сказал прапорщик.

— Подожди! — отмахнулся Зотов, и Журавлев, этот тиран и деспот своих заключенных, о, чудо, покорно застыл, ожидая, пока его подопечный закончит писать свой текст.

— Вот, кажется, теперь получилось. Послушай и ты, — обратился Император к прапорщику, беря в руки гитару.

Голос у Зотова хоть и был баритонистый, но абсолютно не поставленный и почему-то не совпадающий с играемой им музыкой.

— А за решеткой жизнь не сладкая,

А за решеткой скукота,

А ты там где-то ходить сладкая,

Как два рождественских торта!

— Вот, теперь классно! — восхищенно захлопал в ладони один из сокамерников Зотова, в тельняшке и с обильными татуировками на теле. — Нет, Иваныч, ты молодец. Я уже говорил, Круга, козлы, замочили, теперь твоя очередь. У тебя ничуть не хуже получиться.

— Ладно, Дима, не льсти мне, — отмахнулся Император, но из камеры вышел с довольной улыбкой на устах. Журавлев уже развернулся, чтобы уходить, но тут его тронул за плечо седой человек с предельно печальным, носастым лицом. Сильно картавя, он попросил.

— Иван Иванович, можно меня перевести отсюда? Я не могу это больше выносить, это же издевательство над людьми, это просто пытка какая-то. У меня несовместимость с этим человеком, у меня же два высших образования, у меня за спиной консерватория. Я не могу это все слушать!

— Евгений Михалыч, я понимаю вас, вы человек образованный, вы и философ, и математик. Но что ж вас так на малолеток то потянуло? Поймите, в других камерах вам будет хуже. У нас жутко не любят извращенцев.

И Журавлев закрыл дверь камеры.

Астафьев сразу заметил перемены, произошедши в облике Императора. И это касалось не только его одежды — теперь на нем был новенький спортивный костюм, но и его самого. Зотов отпустил бородку, но самое главное, это был уверенный в себе, и даже, довольный человек. Это заметила и Ольга.

— Хорошо выглядите, Александр Иванович, — похвалила она. — Просто удивительно хорошо.

Зотов рассмеялся.

— А с чего мне плохо выглядеть? Я тут как на курорте: никаких дел, гитара с собой, приятные собеседники — что еще надо? У меня сейчас по обстановке прошла блатная лирика. Сокамерники говорят, что я пишу не хуже Танича, а пою не хуже Круга. Выйду отсюда, налажу производство своих дисков, я еще с этого такой бакшиш буду иметь, все сдохнут с зависти!

Юрий невольно рассмеялся. Император и здесь, в этих странных условиях оставался самим собой. Было весело, но, надо было переходить к делу.

— Скажите, Александр Иванович, кто в нашем городе может купить "Дубки"? — спросил Юрий.

— Я, — коротко ответил тот.

— Нет, это понятно, а кто, кроме вас? — настаивал Астафьев.

Зотов задумался.

— Да, вопрос, конечно, интересный. Есть несколько человек, которые могли это сделать по деньгам. Но все они не рыбаки и не охотники, и никогда не изъявляли желание приобрести турбазу. А вот те, кто хочет купить «Дубки», у них денег нет.

На несколько секунд Юрий снова почувствовал себя в тупике. Он посмотрел на Ольгу.

— А если эти несколько человек объединяться, они купят эту чертову турбазу? — спросила она.

Зотов чуть подумал, а потом кивнул головой.

— Могут, но только при условии, что я буду при этом вне игры.

— Ну, вы теперь и так уже вне игры. А теперь почитайте вот это, — и Юрий протянул Зотову местную газету, "Кривовский вестник". Тот начал читать вслух.

— "Администрация города Кривова объявляет торги на продажу турбазы «Дубки». Они что там, охренели, что ли! — Зотова буквально взорвало. — По закону полгода нужно ждать, пока появятся все родственники Сомова. Ну, убили этого Суконина, так у того могут быть жена, дети, то есть, внуки Палыча. Куда они так гонят! Куда спешат то?

— Ну, детей у Суконина, и, значит, внуков Сомова нет. Но, давайте вернемся к тем нашим овцам, кто могут купить "Дубки", — настаивал Астафьев. — Кто это?

— Да, вы их все знаете. Тот же Васин, если объединиться с Демченко, вполне могут купить базу. Максимов был бы жив, он бы туда обязательно влез. У него денег хоть не очень много было, но зато башка хорошо варила. Взял бы какой-нибудь кредит, но залез туда тоже бы. Ну, есть еще человек пять, не охотники, но люди с деньгами.

— А Соленов? — напомнила Ольга.

— А Соленов не имеет право. Он ведь будут возглавлять комиссию по этому тендеру. Да и денег у него нихрена нет.

— Что так? Сидит на таком рыбном месте, и нет денег? — не поверил Юрий. Зотов махнул рукой, улыбнулся своими золотыми зубами.

— Сидеть мало, надо уметь этим пользоваться. Нет, он, конечно, кое-что брал, не без этого. Сам ему разок хорошо сунул, было дело. Но у него сын был бестолковым. Куда деньги не вкладывал, везде прогорал. В прошлом году он погиб, разбился на машине. Теперь у него одна дочка, она тоже не очень везучая. Вышла замуж, потом развелась. Живет где-то в Железногорске, никак не кончит медицинский. Тут еще все говорят, что Константинычу сроку осталось до Нового года. Потом он все, отмечает юбилей, и уходит на пенсию. Новый мэр кого-то своего толкает на это место.

— А Васин, он сильно богат? Он же просто директор СМУ?

— Ну и что? Они теперь умеют деньги делать. Он достает левые подряды, строит гаражи, склады, все, что закажут. Деньги у него есть, и хорошие деньги.

— А братьев Пахарей вы, случайно, не знаете?

— Пахарь?

— Да, два брата, Михаил, и Виктор. У Виктора еще магазин «Апельсин» в Цыганском поселке.

— Нет, не знаю. «Апельсин» этот раз как-то видел, сарай сараем. Несерьезное заведение. А вот хозяина я и не знаю.

— Хорошо, Александр Иванович, спасибо, — поблагодарил Юрий.

— Слушайте, братцы, может, мне подать на пересмотр? — спросил Зотов. — Сейчас ведь часть обвинений можно отвергнуть. Пусть хоть под подписку о невыезде выпустят. Они ведь так и в самом деле могут увести у меня «Дубки»!

Астафьев и Ольга одновременно, не сговариваясь, отрицательно замотали головой.

— Нет, нет, это слишком опасно.

— Вы тут, практически, в безопасности.

— А, это правда, что вас пытались убить? — спросил Зотов у Юрия.

— Было дело, — признался тот.

— И уже не раз, — подтвердила Ольга. — Даже вы здесь про это знаете?

— Знаем. Из-за «Дубков»?

— Скорее всего, — вздохнул Юрий.

— Тогда я точно здесь задержусь. Жить тут можно, собеседники, слушатели, есть. Сплю лучше, чем дома! Без всяких таблеток отключаюсь в десять, и до утра — дрыхну. Без снов, без ужасов. Удивительно. Женщин вот только нет, хоть резиновую бабу выписывай. Ну ладно мы это еще наверстаем.

И он подмигнул Ольге.

Уже покинув ИВС, Юрий обернулся к шедшей чуть позади Ольге.

— Мы что-то увлеклись собственными делами, а надо мужика вытаскивать из камеры.

— И что ты предлагаешь?

— Основная улика против него, это нож, который опознала его жена. Но, судя по показаниям мастера, тот был совсем другим. Этим, наверное, придется, заняться тебе. Женщине она больше довериться.

— Конечно. Я тебя даже близко туда не допущу.

— Чего это?

— Она, эта Вера, сексуально ненормально, ты, тоже такой же. Нет, я уже считаю тебя своей собственностью, так что даже не думай туда соваться.

Юрий хмыкнул, скосил глаза на хитро улыбающуюся Ольгу, и вздохнул.

— Да, кажется, скоро я буду жалеть, что тот парень промахнулся. Тогда довези меня до детской больницы, а потом езжай к Зотовой.

— А, зачем тебе детская больница? — удивилась Ольга. — Хочешь присмотреть кого-нибудь на усыновление?

— Угадала. Главное, чтобы мамка была посимпатичней. Есть тут одна идея, забавная. Потом расскажу, а то сейчас, боюсь, смеяться будешь.