Охотник за воспоминаниями

ГЛАВА 5. Рейнджеры Вольных Земель

Ночь расцвечена яркими вспышками фейерверков. Веселье и смех – завтра Посвящение! Волнение и радостное ожидание. Будущие имперы, искусники и мечники заполнили улицы Роксбриджа – завтра они покинут Свободное Сословие и смогут носить меч, применять Силу и даже драться на дуэли. Вчерашние подмастерья станут именоваться мастерами. А сегодня принято веселиться, пить эль, танцевать до упаду и прощаться с беззаботной студенческой юностью.

Ланс не любил шумное веселье, и в толпе ему всегда бывало не по себе. Громкие крики, запахи, вспышки огней пробуждали в нем неосознанную тревогу и еще какое-то странное, дикое необъяснимое чувство. В любом случае, до Посвящения ему оставался еще целый год. Немного послонявшись по улицам, Ланс вернулся в свою комнату и попытался уснуть.

Сон навалился тяжелым камнем, не давая вздохнуть.

…Тени ползут по углам, тянутся к изголовью кровати. Человек в плаще выходит из тени, склоняется над Лансом. Ланса сковывает страх, он не может пошевелиться, только смотреть. На белой ткани плаща горит красная роза. Тонкое лезвие в жилистой руке, рунная вязь отсвечивает синим. Удар прямо в сердце, кровь заливает горло, темно и холодно, а впереди только синие молнии над огненной бездной… "Пусть боги решают твою судьбу", – гремит металлический голос, и все накрывает тьма.

Ланс резко вдохнул, открыл глаза. Звук шагов и шелест ткани. Жестко. Щека на гладкой деревянной поверхности занемела, руки затекли. Он лежал на длинной скамье, а вперед уходил целый ряд таких же. Ланс сощурился от яркого света, торопливо сел.

Цветные витражи, беленые стены, арки, цветы по углам – никакого сомнения, он в храме!

Ланс обнаружил свой арбалет рядом на скамье и немного успокоился. Настороженно огляделся. Нужно скорее убраться отсюда, пока тяжелые дубовые двери открыты, хотя… Храм непохож на орденский – нет изображений Меча и Розы, да и архитектура другая, более изящная, легкая. Храмы Ордена больше похожи на крепости – приземистые, с округлыми куполами и массивными колоннадами внутри.

У алтаря склонилась фигура в сером облачении – должно быть, исповедник. Стоит спиной к Лансу и смахивает пыль с серебряных весов – символа Девы Хранительницы.

Память наконец вернулась к нему полностью и Ланс вздохнул с облегчением – он в Вольных Землях! Здесь у Ордена Меча и Розы нет власти.

Все равно, лучше уйти. Он тихо встал, но исповедник услышал, обернулся, сказал доброжелательно:

– Отдых пошел тебе на пользу. Если хочешь пить – у входа кувшин с водой.

Ланс остановился, сжимая в руках арбалет. Исповедник стоял у алтаря и смотрел на Ланса через прямоугольные стекла очков. Высокий, худой, спокойные манеры, задумчивое выражение лица.

Он оказался молодым, ненамного старше самого Ланса. Опасным не выглядел, и Ланс убрал арбалет за спину.

Жажда мучила нестерпимо, а настоящей опасности, похоже, здесь нет.

Ланс отправился к кувшину, наполнил стакан. Прохладная вода пахла мятой и сладкими ягодами. Питье на время приглушило огонь в груди.

– Я вижу, Ржавый Джо был прав, когда сказал о твоей жажде, – произнес исповедник, подходя ближе. – Я мидлтонский исповедник, можешь называть меня Пастор Кристофер.

Ланс рассмотрел его внимательно. Узкий подбородок гладко выбрит, светло-русые волосы аккуратно собраны в хвост, под серым плащом – накрахмаленная рубашка и новенький сюртук. "Типичный святоша-проповедник," – подумал Ланс с некоторой неприязнью, и покосился на собственные грязные ботинки и мятые брюки.

– Это Ржавый меня сюда притащил?

Исповедник кивнул. Смотрел он на Ланса как-то слишком пристально, это нервировало.

– Джо сказал, ты ищешь рейнджеров.

– Ищу, – подтвердил Ланс. – Поможете?

– Дождись вечера и я отведу тебя к ним. Как я понимаю, ты не располагаешь достаточной суммой, чтобы оплатить проживание в пансионе или снять комнату?

Ланс молча кивнул.

– Я помогу тебе найти жилище, только закончу утренние дела в храме, – пообещал исповедник.

Будь его воля, Ланс держался бы подальше от всяких часовен, монастырей и прочих святилищ.

Но корзинка свежей благоухающей выпечки, принесенная пышнотелой горожанкой, примирила его с действительностью.

Пока мадам Пенни беседовала с молодым исповедником, Ланс поедал пирожки с печенкой и слойки с повидлом, запивая крепким сладким кофе из термической фляги. Кофе тоже принесла мадам, и судя по всему, предпочла бы угощать исповедника. Ланс чувствовал себя немного неловко, но голод и жажда пересилили.

Затем в храм пришли молодые родители, принесли своего сына, чтобы Хранительница благословила его.

Завернутый в вышитую нарядную пеленку малыш пищал и хныкал, но исповедника это не смущало.

Священнослужитель взял из рук отца деревянный грубо вырезанный символ Равновесия на тонком шнурке и коснулся им лба ребенка. После поднес деревянный амулет к статуэтке весов на алтаре. Амулет задрожал и потянулся к темной чаше, да так, что веревка едва не выскользнула из пальцев.

– Мощный дар, – сказал исповедник. – Сын унаследовал природу отца.

Родители переглянулись. Мужчина сжал ладонь своей жены.

– Этого мы и ждали. Он еще превзойдет меня, – сказал отец с вызовом. – Как и его старшие братья.

Мать развернула ребенка, чтобы исповедник мог повесить ему на шею амулет, и когда деревянный символ вновь коснулся кожи младенца, серебристая вспышка осветила часовню.

На коже ребенка проступила серая шерсть, беззубая улыбка превратилась в звериный оскал. Но лишь на миг. Потом малыш снова заулыбался и потянул в рот палец исповедника.

Этот малыш – оборотень! Сын волка. Теперь Ланс уже по-другому смотрел на отца мальчика.

– Эвита, у вас третий сын, – сказал мягко исповедник, обращаясь к молодой матери. – Злые языки в городе не перестают перемывать вам кости. Я снова прошу вас заключить брак здесь, перед лицом Хранительницы, чтобы ваших детей не считали незаконными. Смешанную кровь не любят нигде, но возразить благословению богов никто не посмеет.

– Мы уже заключили союз по законам стаи, и Цветущая благословила нас, – ответила Эвита, прижимая ребенка к груди. – Мне нет дела до того, что говорят горожане, я не хочу устраивать представление для них. Знают они или нет – Зигвард мой законный супруг.

Исповедник вздохнул:

– Вы сами толкаете людей к злословию, не живя у одного очага. Город видит, что Зигвард лишь навещает тебя, предпочитая жизнь в лесу.

– Я не прошу Эви бросить жизнь, к которой она привыкла, – сказал Зигвард, обняв жену. – Как и она не просит меня оставить мой дом. Мы дарим друг другу любовь и свободу, мы счастливы. Когда сыновья подрастут, я заберу их в лес. И Эви уйдет со мной, если пожелает. А пока – все останется как есть.

– Вы можете навлечь на себя беду. Горожане и так недолюбливают лесных гостей. Стоит только дать им повод…

– Повода не будет, – отрезал Зигвард. – Спасибо за наставление, исповедник.

Они ушли.

– У меня самые плохие предчувствия насчет их судеб… – пробормотал им вслед Пастор Кристофер и обернулся к Лансу.

– Ну вот, теперь пойдем в город, я тебя кое с кем познакомлю.

Ланс спустился по каменным ступеням и оглянулся, чтобы взглянуть на часовню снаружи. Строение небольшое, но изящное. Сочетание белого и черного камня в отделке – строго по канону храмов Хранительницы. Он изобразил пальцами знак Равновесия – почтение богине, чью обитель он покидал и мысленно попросил ее о защите и благословении, коснулся ладонью лба и груди в области сердца.

В солнечном свете Мидлтон уже не казался Лансу таким пугающе чужим, как вчера. Косые улочки и двухэтажные дома выглядели чистенькими и уютными.

Детвора носилась по тротуарам, громко смеясь. Пели птицы, лаяли собаки, недовольно шипели домашние коты. Хозяйки шумно переговаривались у лавки "Чистящие зелья Аластора". Жизнь кипела, и Лансу все больше хотелось задержаться в этом городе. Мужчины чинно курили трубку на пороге часовой мастерской, молочницы зычно расхваливали товар.

Ланс вдруг подумал, что ему неизвестен хозяин Ржавого Джо. У механоида, даже такого необычного, обязательно должен быть хозяин, иначе не бывает. У кого-то весьма живая фантазия, бармен-механоид это очень экстравагантно.

У Ланса из головы все не выходил новорожденный сын волка. Почему-то он представлял себя таким же маленьким и как мать несет его в храм для обряда благословения. Он знал, что посвящен Воителю, напоминанием об этом – медный острый треугольник на шее, символ меча и силы. Унаследовал ли он так же природу отца, неизвестно, мать о нем никогда неговорила.

Думал ли исповедник, проводя обряд, как сложится судьба Ланса? Видел ли он тревожные знаки?

И почему этот святоша Кристофер все время косится? Может ли он сообщить в Орден?

Нет, ерунда. В Вольных Землях его не тронут.

Фермер на повозке, запряженной парой коренастых лошадок, согласился подвезти исповедника и Ланса до городских окраин, где аккуратные городские домики сменились просторными усадьбами и ранчо.

Кристофер непринужденно болтал с фермером о каких-то новых сеялках и механической молотилке. Он спрыгнул с повозки у кованых ворот, оплетенных желтыми цветами, Ланс соскочил следом.

– Это усадьба Моррисов, – исповедник дернул медную цепочку, послышался перезвон колокольчика.

Ворота открыла немолодая, но очень энергичная дама. Строго взглянула на гостей, стаскивая испачканные землей перчатки. Ее темные с проседью волосы выбивались из-под клетчатой косынки, из карманов рабочего фартука торчали садовые ножницы и пучки какой-то зелени.

– Мадам Моррис, – учтиво склонил голову исповедник, – простите, что оторвал от работы. Я помню, вы искали помощника не из пигбоев. Этот молодой человек нуждается в работе и жилище.

Хозяйка неторопливо водрузила на нос пенсне и внимательно оглядела Ланса. Парень мог только гадать, какие сетки магических плетений и меток открывают ей тонкие стекла в тонкой оправе.

– Что-то хлипкий ты больно, – сказала женщина, убирая песне обратно в карман. – Впрочем, тяжелой работы от тебя и не потребуется. Ты ладишь с животными?

– Не знаю, мадам, – неуверенно ответил Ланс. – Но готов попробовать.

– Ладно, проходи, – она отступила в сторону, открывая пошире дверь. – Спасибо, Пастор Кристофер, хоть какой ни на есть работник, а все же лучше, чем эти, ненормальные свиные наездники, которых в приличный дом и пустить нельзя. Может, зайдете на чашечку кофе? Покажу наше пополнение.

Исповедник сослался на занятость и поспешил откланяться.

А Ланса хозяйка повела к дому по каменной дорожке между густых кустарников. Он вдруг заметил ножны рядом с поясной сумкой мадам Моррис и простенькое кольцо на пальце – такие используют для быстрой атаки или защиты. Интересно, оно ей для работы в саду нужно?

– Тебя как звать-то? – поинтересовалась мадам, быстро поднимаясь на террасу.

– Ланс Сварт, – отозвался парень.

– Ты из орпейских? Я сама родилась в Ауруме. Эй, Ронни, познакомься с новым работником.

Человека в плетеном кресле Ланс заметил не сразу. Он засмотрелся на существ, которые грелись в солнечных лучах на теплых досках террасы. Причудливая помесь кота и птицы, то ли петуха, то ли индюка. Они поражали воображение разнообразием окрасов и размеров. От миниатюрных, что легко уместились бы в ладонях, до крупных, с небольшую собаку. Тут их было около двух десятков.

– Мои карликовые грифоны, – с гордостью сказала мадам. – Мы с Ронни – единственные в Остии заводчики.

Пожилой хозяин протянул гостю руку.

– Рональд Моррис, – представился он. – Рад знакомству, юноша.

– У Рональда обострилась подагра, а мне нужно еще заниматься садом, – хозяйка указала на рассаду в своих карманах. – Так что нам не помешает помощь в уходе за пушистиками.

Взрослые карликовые грифоны на Ланса реагировали сдержанно, а котята проявили интерес к новой персоне. Светло-рыжий малыш вспорхнул на плечо, двое полосатых терлись об ноги. Крупный толстый чернопёрый самец важно обошел незнакомца по кругу, угрожающе урча. Пока Ланс отвлекся, рыжий цапнул за ухо острым клювом.

– Будьте начеку, эти зверьки не так безобидны, как кажутся, – ухмыльнулся Рональд. – Пока о грифончиках еще мало известно, но заказы уже поступают, они входят в моду при королевском дворе в Орпейе.

– Мы содержим их в доме, они такие неженки, – хозяйка взяла на руки полосатого малыша и тот довольно замурчал. – Их нужно кормить, расчесывать, купать. И следить, чтобы разминали крылья каждый день, эти существа очень ленивы. Отведем вам комнату на первом этаже, там раньше жил наш сын, Эндрис, пока не женился. Согласны?

– Согласен, – кивнул Ланс.

За работу пришлось приниматься прямо сразу, и Ланс на какое-то время забыл даже о жажде, а сытный обед и ужин, приготовленные кухаркой Джаррой, помогли восстановить силы. Джарра, смуглая, очень пышная, почти круглая особа, была родом откуда-то с юга, говорила по-остийски быстро и неразборчиво, называла Ланса "сынок" и сыпала в еду много жгучих специй.

К вечеру Ланса уже клонило в сон, он медленно помешивал чай, слушая рассуждения мадам о породах карликовых грифонов.

Что ж, исповедник нашел ему жилье и работу, но ведь Ланс пришел в Мидлтон не за этим. Похоже, искать рейнджеров ему все-таки придется самому. Нужно только дождаться паузы в лекции мадам Моррис и спросить…

Звякнул медный колокольчик, и веселый мужской голос прокричал от ворот:

– Мама, придержи своих зверюг, и попроси Джарру завернуть для меня кусок пирога!

– Сынок! – обрадовалась мадам и поспешила навстречу усатому мужчине в широкополой шляпе и небрежно распахнутом длинном плаще, с арбалетом за спиной.

Даже если бы Ланс не заметил значка, догадался бы, что перед ним рейнджер. Сонливость моментально улетучилась, Ланс во все глаза смотрел на первого мидлтонского рейнджера, которого ему довелось увидеть.

Эндрис Моррис оказался крупным мускулистым загорелым мужчиной лет тридцати, улыбчивым и веселым. Он обнял мать, обменялся крепким рукопожатием с отцом, расцеловал Джарру.

– Эндрис, сынок, ты останешься на ужин? – спросила миссис Моррис.

– Прости, ма, не могу, работа, – рейнджер подхватил со стола пончик и обернулся к Лансу. – Ты тот парень, которого прислал Ржавый? Оружие есть?

Ланс поспешил кивнуть.

– Да, арбалет и нож.

– Пять минут тебе на сборы и выдвигаемся. На нашу встречу лучше не опаздывать.

Ланс метнулся в комнату, быстро стащил рабочий комбинезон, натянул свою куртку, схватил оружие и флягу с водой.

Эндрис одобрительно кивнул, когда парень снова появился в столовой, забрал пакет с пирогом у Джарры и направился к выходу.

Ланс поспешил за ним, и уже не удивился, когда за воротами ранчо увидел Кристофера. Исповедник расстался со своим серым облачением и чистеньким сюртуком, на нем была охотничья куртка, высокие сапоги и выглядел он совсем не таким святошей, каким показался Лансу днем. Стекла его очков загадочно поблескивали.

Моррис повел их в сторону леса. Небо быстро темнело, деревья приближались сплошной черной массой.

Ланс вырос в городе, лес внушал ему трепет, он слишком мало знал о его обитателях.

По пути к ним присоединились еще двое – седобородый Ральф и совсем молодой рейнджер по имени Джонси. Теперь рейнджеры шли впереди, что-то вполголоса обсуждали между собой, изредка поглядывали на Кристофера и Ланса.

– Кажется, не я один тут новичок, – Ланс впервые улыбнулся исповеднику.

– Так и есть, – ответил Кристофер, – меня только вчера согласились взять в ученики.

Ланс приободрился. Он конечно, знал, что Вольные Земли привлекают много всякого люда, в том числе и преступников из обоих королевств. Единственная сила, способная обеспечить порядок, соблюдение закона и защиту от охотников за головами – это рейнджеры. Они следят, чтобы соблюдались земельные и прочие договоры, вершилось правосудие.

– Что-то случилось? Вид у этих ребят очень серьезный.

– Прошлой ночью нашли убитого парня, – ответил проповедник мрачно и больше ничего объяснять не стал.

Стемнело. Остановились на краю поросшего клевером луга у выхода на Северный Тракт, где широкий путь уходил в глубь лесов. Оттуда пахло хвоей, свежестью и опасностью.

Ральф, степенный широкоплечий бородач, курил трубку. Рейнджеры выглядели собранными, внимательно поглядывали по сторонам.

– На кой ты его притащил, Крис, такого хлипкого? – спросил Ральф, указывая трубкой на Ланса.

Голос у рейнджера был низкий, хриплый, нижнюю половину лица скрывала густая борода, верхнюю затеняла широкополая шляпа. Лансу был виден только крупный, похожий на картофелину, нос.

– Ржавый Джо за него просил.

– Ржавому я верю, – кивнул Ральф, густые клубы дыма совсем скрыли его лицо. – Помалкивайте оба, раз уж явились.

Ланс старался делать вид, что ничему не удивляется. В компании немногословных рейнджеров говорливый исповедник тоже стал молчаливым, и Лансу не хотелось показаться болтуном. Да и что спрашивать? Раз уж он тут, наверное, сейчас все сам и увидит.

Куцая луна осветила тракт, в лесной чаще завыли волки. Ланс остро чувствовал дуновение дикой первозданной силы. Нечто похожее, но гораздо слабее, исходило от рейнджеров.

Со стороны леса к ним шли трое.

– Ларк со свитой, – сказал Эндрис. – Туши трубку, Ральф.

– Молчи и не делай никаких движений, – быстро предупредил Ланса Кристофер. – И не пялься на них, оборотни этого не переносят.

Оборотни остановились в пяти шагах.

Ланс жадно разглядывал лесных жителей, стараясь делать это незаметно.

Рослый мужчина с проседью в черной бороде, одетый в грубо сшитые кожаные штаны и безрукавку, казался огромным и диким. Рядом – девушка, ее Ланс в темноте принял бы за парня, если бы не длинная светлая коса. Она походила на суровую северянку, высокая, крепкая. Выбритые виски украшала вязь татуировок, Ланс только догадывался, что это может быть – племенные знаки, отличавшие лучших воинов или защитные магические символы. Третий, мощный парень с обнаженным торсом, покрытом шрамами, встал позади. Все трое были вооружены – у девушки и старшего мужчины боевые топорики, у парня длинный нож.

– Ральф Мэнли, командир мидлтонских рейнджеров, приветствую тебя, – медленно проговорил старший.

– Ларк Черный Волк, – церемонно ответил Ральф, вышел вперед и пожал оборотню руку. – Приветствую, хоть повод для встречи и нерадостный.

– Ты сказал, речь об убийстве, – кивнул Ларк.

– Деррик Салливан убит, – Ральф сунул за пояс потушенную трубку. – На трупе следы зубов вольфа. Судя по размеру – подросток или волчица. У нас договор, Ларк. Ты знаешь, кто из ваших это сделал?

– Я помню про договор, Ральф.

– Тогда ты должен выдать нам убийцу.

– Стая имеет право защищаться и защищать детей. Салливан напал на волчонка, – В голосе Ларка послышалось низкое рычание. – Он заслужил смерть.

– Не подумай, что обижаю тебя недоверием, но мы должны выяснить. Назови имя того, кто убил Салливана. Это была ты, Гильда? – Ральф посмотрел на девушку.

– Нет, – оскалилась волчица. – Но я бы поступила так же. Мы не станем называть имен. Это – дело стаи.

– Кроме нагих слов, есть и свидетельница, из ваших, городских, – вступил в разговор молодой волк и ухмыльнулся. Гильда бросила на него неодобрительный взгляд, но парня это не остановило. – Вроде как она была невестой покойника. Расспросите девчонку. Волки не врут. Мы не отдадим вам Сиг.

– Замолчи, Гэрни! – рявкнула на парня Гильда.

– Значит, это была Сиг, – взлохматил бороду Ральф.

– Мы уходим, – Ларк тяжело смотрел на рейнджеров. Ланс снова ощутил дуновение горячей силы, исходящее от волка. – Еще одно нападение на наших детей – и договору конец. Пусть горожане не суются в Холмы.

Рейнджеры молча стояли плечом к плечу.

Оборотни исчезли в ночи, оставив в воздухе ощущение опасности и предчувствие беды. Ланс понял, что только сейчас он может дышать в полную силу и сделал несколько торопливых жадных вдохов.

– Ну-ка Пастор, – обратился к Кристоферу Джонси, – припомните, как зовут невесту покойного Салливана?

– Элиза – сказал Кристофер мрачно. – Элиза Хансон.

Ральф снова раскурил свою трубку, и они возвращались в Мидлтон, окутанные клубами едкого серого дыма. Ланс вдохнул и закашлялся, даже глаза заслезились.

– Крепчайший мидлтонский самосад, – довольно пояснил рейнджер, – не для всякого новичка подходит. Привыкай, парень.

Ланс молча помотал головой, потянулся за флягой. Ральф пристально наблюдал за юношей из-под своей шляпы.

– Ты не водой жажду заливай, – наставительно проговорил рейнджер. – И не выпивкой. У тебя она иного толка. В тебе огонь пробуждается, жжет изнутри. Жаждешь ты не питья, а освобождения своей натуры.

– И как ее освободить? – спросил Ланс, не очень хорошо представляя, что имел в виду рейнджер.

– Подержи огонь в руках – поймешь. Тебе надо начать тренировки, помаленьку силу свою наружу выпускать. А то прорвет тебя однажды, как ржавый кран или изнутри выжжет – так и помереть недолго.

Ланс молчал. Во время учебы в Роксбридже никакой особой силы у него не обнаружилось, но чтобы статьчеловеком Меча этого и не требовалось. Небольшие магические задатки, что у него были, помогали в тренировках, но он никогда бы не решился стать поперек дороги даже первокурснику-имперу. То, что потом вдруг с ним случилось, не имело объяснений.

Подержать в руках огонь? И как это сделать, если прошлая попытка оказалась такой провальной?

Рейнджеры привели их во двор красивого двухэтажного особняка, Лансу он показался похожим на крепость.

– Хансоны выходцы из Бьорнхейма, – пояснил Эндрис, – вот и выстроили дом так, как привыкли северяне – добротно, с мощными стенами, тут можно недельную осаду пересидеть.

– Ну, исповедник, пойдем, потолкуем с дамами, у тебя язык хорошо подвешен, – Ральф легонько подтолкнул Криса вперед и сам пошел следом. – А вы, ребята, оглядитесь тут пока.

Ланс снова потянулся к фляге, но она была пуста. Рейнджеры уже неторопливо прогуливались вокруг дома, а он совершенно не представлял что ему делать.

– Щиты на месте, – доложил вернувшемуся Ральфу Джонси, – ловушки тут тоже есть, вполне исправные. Что там невеста Салливана, рыдает?

Ральф мрачно пыхтел трубкой:

– Молчит как мороженая рыба. Можете меня арестовать, заявила, но я не стану обсуждать смерть Деррика.

Пастор тяжело вздохнул:

– Девушка пережила сильное потрясение, это такой удар, потерять жениха накануне свадьбы.

– Ерунда! – отрезал Ральф. – Я ее с пеленок знаю, Эли девочка сильная. Чего-то она скрывает. Только это не шутки. Если договор с волками потеряет силу, всему Мидлтону придется несладко.

– Почему? – спросил Ланс. – Что такого в этом договоре? Волки пусть себе сидят в лесу, а горожанам до них какое дело?

– До заключения этого договора, – ответил Ральф, – горожане за пределы Мидлтона и нос высунуть боялись. Про деревенскую округу и говорить нечего.

Эндрис кивнул:

– Фермеры тут же разорятся. Торговля просто умрет, волки охраняют большую часть пути по Северному Тракту. Защиту от других кланов оборотней и всяких спятивших от луны одиночек мидлтонцам тоже обеспечивает Ларк Черный Волк.

– Надо бы присмотреть за Эли, – задумчиво пустил кольцо дыма Ральф, – если она видела, кто Каллигана убил, могут и за ней придти.

– Вот пусть новобранцы этим и займутся. Девчонка молодая, симпатичная, за такой присматривать – одно удовольствие. Эх, я бы и сам присмотрел… – залихватски заломил шляпу Эндрис, а Джонси засмеялся:

– Осторожнее, как бы до твоей Маргаретне дошло, что ты тут толкуешь!

Рейнджеры захохотали, а Ланс и Кристофер переглянулись:

– А как мы должны присматривать за мисс Элизой? – за стеклами очков глаза исповедника казались огромными и испуганными.

– Ну, уж придумайте, ежели рейнджерами быть собрались, – ответил Ральф. – Чтоб девчонка цела была, да и неплохо бы рассказала, что там на самом деле вышло.

На следующее утро, в воскресенье, мадам Моррис объявила Лансу, что они все отправятся в храм на проповедь. Он не протестовал, ему и в самом деле было любопытно.

Ланс надеялся, что это не будут заунывные речи и добродетелях и всеобщем благоденствии.

Горожан пришло много, некоторым даже приходилось стоять у стен, но они готовы были терпеть неудобства, чтобы выслушать отца Кристофера.

Перед исповедником лежала книга и несколько исписанных листков, но Кристофер почти не заглядывал в них. Он смотрел в глаза своим прихожанам и говорил веско, с чувством и уверенностью.

Его внутренняя сила и вера в правоту захватывали, заставляли внимать каждому слову. Кристофер говорил о том, каким ядом оборачивается ненависть, как неуместная гордыня способна убивать все божественное в душах. Он не называл имен, но под его взглядом некоторые опускали глаза.

Ланс не ожидал от тихого очкарика такой экспрессии.

После проповеди Ланс еле пробился к Пастору, его окружили восторженные прихожанки. Но Кристофер, увидев Ланса, очень вежливо избавился от своих почитательниц.

– Нам нужно поговорить, – сказал он Лансу, поблескивая стёклами очков. – Пойдем, я знаю одно приятное место, там будут те, кто нам нужен.

Интересно, что за место исповедник считает приятным? Ланс все больше недоумевал, такого странного служителя богов ему еще встречать не доводилось.

Кристофер привел Ланса кондитерскую мадам Пенни, и несмотря на протесты Ланса, заказал кофе и сырные булочки на них обоих.

– Когда-нибудь и ты меня угостишь, – отмахнулся он от протестов и, стащив очки, устало потер переносицу.

Без очков и серого плаща Кристофер не выглядел таким святошей, как раньше. Да и слово свое, как выяснилось, умел держать. Не то, чтобы Ланс теперь доверял ему безоговорочно, но чувствовал себя в его обществе куда свободнее.

– Я утром был на похоронах Деррика Салливана, – сообщил Кристофер. – Его невеста не пришла. Явился только пьяный приятель Роб Калллиган.

– Ты думаешь, он действительно напал на волчонка, этот Салливан? – спросил Ланс.

– Я не знаю, виновен ли он, но человек он был нехороший, – проговорил Крис. – Я видел жестокость в его сердце. Он разводил волкодавов и натаскивал их бросаться на людей и животных. Устраивал собачьи бои за городом, варварское развлечение.

Ланс пожал плечами но спорить не стал. Разведение агрессивных псов еще не делает человека негодяем.

– И что нам делать? – спросил он, оценив кофе.

Кофе был сладкий, со сливками и пышной пенкой, присыпанный корицей. Булочки оказались горячими, пышными и очень вкусными.

– Нужно держаться поближе к Элизе Хансон, – ответил Кристофер.

– И как это сделать? Я понятия не имею даже как она выглядит! – Ланс поморщился.

С девушками у него не складывалось, он обычно терялся в их обществе, не знал, что сказать, куда спрятать руки, и почему они говорят так быстро и так много.

Неподалеку как раз расположилась такая компания девиц. Девушки оживленно щебетали, хихикали, заказывали пирожные, болтали с хозяйкой и чувствовали себя совершенно непринужденно.

Кристофер крайне деликатно кивком головы указал Лансу на эту компанию и сказал негромко:

– Видишь девушку в черном? Это и есть Элиза.

Надо же! Исповедник выходит, все просчитал, подумал Ланс, пытаясь как можно незаметнее рассмотреть девушек.

Их было четверо, возраст дам Ланс на глаз определять не умел, но кажется, все не старше двадцати, кроме одной – черноволосой и смуглой, с необычным разрезом глаз, одетой ярко и причудливо. Что-то в ее внешности напомнило Лансу кухарку Моррисов.

– Кто эта яркая особа в цветных бусах? – шепотом спросил он у Криса.

– Это Мэг, владелица модного салона, – так же тихо ответил пастор. – А изящная блондинка справа от нее – мисс Анке Рикко, дочь самого богатого гражданина Мидлтона.

– А разве не мэр здесь богаче всех? – удивился Ланс.

– О нет, господин Харриот конечно богат, но семья Рикко принадлежит к банкирскому клану Тениброссы. А та барышня с пышной прической – Летта Фледерс. Ее родители владеют почтовой службой, ночные совы Фледерсов, слышал?

– Нет, – покачал головой Ланс. – Они все тут из богатеньких, верно?

– Это достойные девушки из хороших семей, – серьезно ответил Кристофер. – Отец Элизы владеет торговыми судами в Бьорнхейме и сам ходит в море, разделяя опасности мореплавания с экипажем. Мэг всего добилась сама, у нее нет родных в Мидлтоне, и она сирота.

Лансу стало неловко.

– Я не хотел сказать ничего обидного, – пробормотал он. – Значит, та девушка с косой – Элиза?

Пастор кивнул.

– Она выглядит… грустной, – едва смог подобрать нужное слово Ланс.

Элиза, молчаливо ковырявшая растаявшее мороженое, вдруг подняла глаза и взглянула прямо на Ланса.

В ее взгляде было что-то трагическое, надломленное. Ну как он сможет завязать непринужденное знакомство с такой девушкой? Ей явно сейчас не до того.

Его мысли прервал звонкий голосок Летты:

– Ах, Пастор Кристофер! Какая чудесная проповедь! Я не пропустила еще ни одной. У вас редкий дар красноречия.

К удивлению Ланса, Крис от такой похвалы зарделся.

– Благодарю, мисс Фледерс, – учтиво поклонился он. – Я рад, что мои скромные дарования приносят пользу Мидлтону. Разрешите представить вам моего друга, мистера Ланса Сварта. Мистер Сварт недавно в Мидлтоне, и почти никого не знает. Могу ли я просить для него вашего покровительства, милые дамы?

Барышни заулыбались, закивали хорошенькими головками:

– О, мы с удовольствием окажем радушный прием господину Сварту. Какое занятие вы нашли себе в Мидлтоне, если не секрет? – спросила Анке, встряхивая белокурыми кудряшками.

– Мидлтонские рейнджеры приняли Ланса в ученики, – будто делясь секретом, сообщил многозначительно Крис. – А в свободное время он помогает Моррисам с их грифончиками.

– Так вы ученик рейнджеров! – в обращенных к нему взглядах девушек Ланс прочитал интерес и даже уважение.

– Ну… всего лишь со вчерашнего дня, – Лансу было неловко и приятно одновременно.

– Значит, есть в вас что-то такое… – Летта покрутила неопределённо в воздухе рукой, – особенное. Судя по выговору, вы из Орпейи. Аурумский акцент ни с чем не спутать…

Ланс молча кивнул, не зная, как избежать расспросов, но их не последовало.

Это было неписанное правило Вольных Земель – не спрашивать о том, почему ты оказался здесь. Те, кто приезжают в Мидлтон, хотят оставить прошлое в прошлом, и местные жители привыкли уважать право не говорить о том, что осталось за границами Междуземья.

Барышни пригласили их за свой столик. Крис непринужденно поддерживал светскую беседу, обсуждал предстоящий маскарад. Мэг шутила, Анке звонко смеялась, Летта щебетала без умолку. И только Ланс и Элиза сидели молча, изредка поглядывая друг на друга поверх вазочки с эклерами.

Заговорить с ней Лансу так и не удалось.

Ланс брел в сторону городских окраин, пытаясь придумать хоть один способ выполнить поручение рейнджеров. Почему он должен заниматься такими глупостями? Ланс и раньше не пользовался расположением девушек, а после беседы в кондитерской чувствовал себя еще более неуверенно. Вот пусть бы исповедник сам разбирался, у того и язык подвешен, и доверия вызывает куда больше.

А если бы можно было залезть в память Элизы, как Ржавый Джо проник в воспоминания самого Ланса, узнать все секреты, тогда все разрешилось бы легко и быстро.

Парень резко развернулся и помчался в противоположную сторону, надеясь что бар Ржавого открыт и в дневное время.

В этот раз Ржавый Джо был не один. На скамье у стены сидели два механических стража старой модели. Их позы были странными, словно механоиды уснули, а потухшие кристаллы глаз только усиливали это ощущение. Сам Джо за стойкой возился с небольшим железным кубом, покрытым облезлой красной краской.

– Боги к тебе добры, Ланс, – сказал Ржавый Джо. – Здравствуй.

– Доброй ночи, – ответил Ланс, присаживаясь напротив бармена.

– Ты кажешься усталым.

– Денек выдался не из легких, – ухмыльнулся Ланс. – У Вас еще остался тот яблочный самогон?

– Нет, – механоид медленно покачал квадратной головой, Ланс засмотрелся на движение шарниров в его шее. – Есть сливовый.

– Тоже сойдет.

Гаечный ключ и отвертка исчезли в углублении ладони Ржавого. Вместо них со скрежетом вытянулись грубые угловатые пальцы. Бармен наполнил граненый стакан мутноватой жидкостью и подтолкнул к гостю.

– Угощайся.

Ланс сделал глоток. Крепкий напиток скатился горячей волной по горлу.

– В уплату снова возьмете воспоминания?

Механоид кивнул и вернулся к красному кубу. Теперь Ланс заметил подобие лап по бокам. Кажется, это – сломанная заводная игрушка.

Джо кивнул.

– Сегодня должно быть легче. Отдых пошел тебе на пользу.

– Это вы притащили меня в храм? – хмуро поинтересовался Ланс.

– Да. А ты не в ладах с богами?

– Только с их служителями, – нахмурился парень и оглянулся на механических охранников у стены.

– Они спят, – сказал Ржавый. – И не проснутся, пока я не найду им новые детали. Живые не слишком добры к своим железным слугам. Эти двое охраняли мэрию три года и были полностью исправны. Но в Сангре разработали новую модель и мэр решил их заменить. Я забрал бедняг со свалки полуразобранных.

Ланс не знал, что можно испытывать жалость к механоидам. Они ведь не живые, у них нет души. Они даже на людей похожи не очень. Или с ними не все так просто?

– С людьми на самом деле случается то же самое, – проговорил Джо. – Рано или поздно всех заменят кем-то другим. Но мы говорили о тебе.

Бармен снял с полки поврежденный хронометр, подтолкнул его к Лансу.

– Почему ты не любишь служителей храмов?

Ланс задумчиво погладил рифленый бок хронометра. Ему не хотелось отвечать и он залпом допил остатки самогона.

Ржавый накрыл хронометр рукой, синяя молния промелькнула между его толстых плоских пальцев.

– Теперь понятно, – проговорил бармен. – Оплата принята. Налить тебе еще?

– Так быстро? – удивился Ланс.

– Я не стал погружать тебя воспоминания, как в прошлый раз. Ты это с трудом вынес. Но я получил ответ на свой вопрос.

Пока Ланс гадал, что сумел выудить из его воспоминаний странный механоид, Джо продолжал чинить заводную игрушку. Убрал поврежденный механизм, вставил внутрь поршни и кристаллы. Прикрутил суставчатый хвост. На вопросительный взгляд Ланса Ржавый пояснил:

– С этим малышом случилась похожая история. Дети играли с ним, сломали заводной механизм и выбросили. Я решил заменить его сердце, двигательный механизм и кое-что добавил в голову.

Бармен надел на куб гибкую медную трубку – шею. Протер круглые стекляшки глаз, провернул хвост. И маленький дракон сделал первый неуклюжий шаг по столешнице. Открыл квадратную челюсть с острыми большими зубами и выдохнул струю пламени.

– Теперь Рэдди может за себя постоять, – Ржавый капнул масла из масленки на колени своему питомцу.

Ланс засмеялся.

– Механический дракон, надо же! Да вы – гений!

– Я умен, не стану скрывать. И я догадываюсь, что ты пришел не только ради выпивки и беседы.

Ланс кивнул:

– Скажите, можно научиться так, как вы, добывать чужие воспоминания?

– Хочешь упростить свою работу рейнджера?

– Свидетельница не хочет говорить. Я подумал, что так будет лучше, чем мучить ее расспросами.

Ржавый на время замолчал. Только еле слышно скрипели шестеренки за решеткой на его железной груди.

– Приходи завтра, – сказал он наконец. – Принеси мне новую историю и кожаный ошейник для Рэдди.

Ланс вернулся в дом Моррисов поздним вечером. Прежде, чем лечь спать, покормил своего нового любимчика – белого грифонёнка. Малыш родился неделю назад, но оказался хилым и совсем крошечным. Братья и сестры отталкивали его от матери, когда та кормила их и белый еще больше слабел.

Мистер Моррис сказал, что такие редко выживают.

Лансу стало жаль малыша, он сам стал кормить его молоком из пипетки, укутывал в теплое одеяльце и даже забрал к себе в комнату, чтобы братья не обижали последыша. Он назвал грифончика Петито, и тот смешно вертел головкой, когда Ланс звал его по имени.

Свет в доме давно погасили. Статическими лампами Моррисы освещали только гостиную – для мидлтонцев такие лампы были роскошью, в комнатах в люстрах использовали негаснущие свечи – алхимический состав, усиленный рунной магией. А чтобы добраться до комнаты Лансу хватило и фонаря с обыкновенной свечой.

Ланс оставил фонарь на столе, долго смотрел на огонь, читая знакомые образы в силуэте пламени. Ему показалось, что огонек вспыхнул, словно дракон расправил крылья.

Тогда протянул руку, коснулся пламени. Ожидал боли, но ее не было. Теплое рыжее пламя поползло по пальцам. Ланс раскрыл ладонь, давая огоньку разрастись. Пламя потекло по руке а потом огненный столб с ревом вырвался вверх к потолку. Ланс быстро захлопнул ладонь, боясь устроить пожар и огонь погас.

Теперь сомнений нет – у него открылся дар пироманта! Но только как приручить огонь? Может, Ральф подскажет.

Парень долго не мог уснуть. Жажда почти отступила, но в голову лезли тревожные мысли. Вспомнился пожар в Роксбридже.

Тогда огонь так же взметнулся к небу, будто рвущийся на свободу дракон. Жилые корпуса студенческого города пылали. Охваченные паникой, вокруг метались студенты и служители Ордена. А Ланс ковылял прочь, задыхаясь и держась за разрывающееся болью сердце. Парень не знал, жив ли тот человек в белом плаще с красной розой. Он все время оглядывался, ему чудились за спиной торопливые шаги, мерещилась погоня. Ужас гнал его прочь от Роксбриджа, не давая остановиться ни на секунду.

Только взобравшись на холм, он оглянулся на город внизу. Имперы из Ордена уже потушили пожар и Ланс видел черные скелеты зданий вокруг храмовой площади. Ланса пробил холодный липкий пот.

– О, боги, что я натворил?