Охотники по вызову

Глава 6

Дин закутался в халат и развалился с огромным томом на диване в гостиной.

— Так, посмотрим, что тут у нас происходит, — Дин открыл главу, на которой остановился ночью, и успел прочитать целую строчку, когда на весь бункер зазвучала пятая симфония. — Да чтоб тебя, — Дин захлопнул книгу и встал, потуже запахнув халат. — Нужно сменить звонок. Этот меня уже бесит.

За дверью стоял кипящий от злости Северус.

— Нужно сделать еще один ключ, — буркнул он и прошел мимо отца, даже не взглянув на него.

— Ничего себе, очешуеть, — Дин удивленно посмотрел вслед сыну и только потом повернулся к двери, чтобы закрыть ее, и натолкнулся на взгляд полных слез зеленых глаз. — Упс, добрый вечер, мисс.

— Добрый вечер, мистер Винчестер, — Лили запнулась на середине фразы, потом вздохнула и продолжила: — Вы не могли бы позвать Северуса?

— Зачем?

— Поговорить.

— Проходи, — Дин посторонился. — Северус где-то там, — он махнул рукой вглубь бункера.

— Спасибо, мистер Винчестер, но это будет не совсем уместно.

— Ничего, заблудишься, кричи, кто-нибудь да услышит, хоть наши домовики, — Дин посторонился, чтобы дать пройти озирающейся Лили, закрыл дверь, спустился по второй лестнице.

Он успел пройти середину пути до своего дивана с книжкой, когда навстречу вышли Сэм с Северусом.

— Почему так получилось, что с чарами Пивза не смог справиться даже профессор Дамблдор?

— Из всех духов, полтергейст один из самых сильных, нам просто повезло, что вы нашли его привязку к этому миру. Узнать бы, кто его так разозлил, что он в итоге стал мстительным духом? Я помню, однажды полтергейст едва нас с Дином не прикончил, и только второй призрак смог с ним совладать.

— И чей это был призрак? Ну тот, кто вам помог?

Дин замер, глядя на брата. Сэм сел на стул и долго смотрел на Северуса.

— Это был призрак нашей мамы, — наконец сказал Сэм, поднимаясь со стула. — Ох ты же, добрый вечер, мисс, — Сэм недоуменно посмотрел на Дина, но тот только пожал плечами. — Сев, похоже, это к тебе.

— Лили, ты зачем... — Северус запнулся, глянул на отца, потом на дядю и решил не устраивать сцен при свидетелях. — Идем, — он резко развернулся и направился в сторону лаборатории.

Лили поспешила за ним. Дин несколько мгновений смотрел им вслед, затем бросился к складу, где из одного ящика вытащил стетофонендоскоп, и после этого прокрался в соседнюю с лабораторией Северуса лабораторию. Там, вставив оливы в уши, он приложил головку к стене и замер, прислушиваясь.

— Ты что творишь? — зашипел Сэм, пытаясь сдернуть с него медицинский инструмент, который брат использовал явно не по назначению.

— Тс-с, — Дин приложил палец к губам и, вытащив из кармана точно такой же стетоскоп, протянул его Сэму.

Сэм колебался недолго, и очень скоро Винчестеры внимательно слушали, что происходит в соседней лаборатории.

— Лили, я не понимаю, зачем ты за мной пошла? — Северус скрестил руки на груди и яростно посмотрел на подругу.

— Сев, я просто не хочу, чтобы ты отдалился от меня еще больше. Мы же друзья.

— Нет, Лили, мы никогда не были друзьями. Просто ты почему-то снизошла до нищего побродяжки. С ним ведь так весело, правда? Можно посмеяться вдвоем над письмом, которое ты свистнула у сестры. Ты хоть извинилась потом перед Петуньей? — Лили не ответила. — Понятно. Значит, ты считаешь меня своим другом, только вот какая странная фигня происходит, я-то тебя своим другом никогда не считал, ты была для меня всем, ты была для меня богиней. Только я тогда еще не знал, что божества обычно очень ревнивы. Я, как тот нищий, хранил те крохи воспоминаний, когда ты ничего от меня не требовала, когда просто улыбалась и позволяла обожать тебя. Но ведь божества всегда что-то требуют от своих почитателей, не так ли? Что ты говорила? Не общайся с Мальсибером? Лили, опомнись, я с ним в одной спальне ночевал, как, по-твоему, я мог с ним не общаться?

— Сев, ты утрируешь, — попыталась возразить Лили.

— Да неужели. Хорошо, хорошо, кто до того, как я нашел свой дом и семью, которая действительно меня любит и заботится, знал, что я твой друг?

— Но я, я никогда не отталкивала тебя, не пряталась, не...

— Если бы все осталось как было, ты пошла бы со мной в Хогсмид? — Дину не нужно было видеть Северуса, чтобы понять, что тот наклонил голову.

— Сев, я...

— Я задал очень простой вопрос, Лил, если бы все еще был просто Северусом Снейпом, а не Снейпом-Винчестером, и я продолжал жить в общежитии факультета Слизерин, носить обноски и не иметь возможности приобрести нормальную записную книжку, ты пошла бы со мной в Хогсмид?

— Но все, кто учится в Слизерине готовятся принять Метку и стать...

— Лил, а какое значение имеет сейчас, когда нам скоро едва стукнет четырнадцать лет, кем готовятся стать мои однофакультетчики? Какое это для нас имеет значение? Так ты пошла бы со мной в Хогсмид? Ты выставила бы нашу дружбу напоказ? Я лично знаю, что сделал бы я в этом случае, я послал бы всех лесом, если бы знал, если бы был точно уверен, что это действительно настоящее. Пусть дружба, пусть, но настоящая. Не поучающая, не заставляющая меня балансировать на какой-то зыбкой грани, а настоящее. Если бы мы не прятались по углам, и ты не делала вид, что мы едва знакомы, и ты общаешься со мной по какой-то необходимости. Лил. Ты. Пошла бы. Со. Мной. В. Хогсмид?

— Я не готова ответить на твой вопрос, Сев, я не знаю. Если ты позовешь меня сейчас, я с радостью соглашусь, но представлять, что было бы, если бы, я не знаю, ясно?

— Зато я знаю, я знаю, Лили, наверное, во мне проснулась склонность к прорицанию. Я был бы в это время совершенно издерганным неврастеничным типом с дергающимся глазом, потому что я не мог бы не реагировать на агрессию окружающих, я эмпат, и я чувствую, а еще я часто проецирую все на себя. Но директору было бы на меня плевать, он просто не знал о моем существовании, точнее, скорее всего, знал, что некто Снейп учится в Хогвартсе, но не знал обо мне ничего. А с чего бы ему интересоваться, если никто не сообщал ему о каких-то проблемах. На меня бы продолжали нападать Мародеры, а я ничем не смог бы им ответить, не потому что не умею, а потому что их эмоции меня глушат, я становлюсь словно марионеткой, у которой обрезали ниточки. Я знаю, тебе сложно это понять, но напрягись. Но я бы терпел, я бы терпел и выполнял все твои требования: не дружи с тем, не общайся с этим, а лучше вообще не заходи в общежитие, ночуй в коридоре.

— Сев, ты опять утрируешь...

— Не перебивай, Лили. Я же тебя не перебивал, когда ты мне сегодня столько гадостей наговорила. Слушай дальше. Я терпел бы, но потом однажды я пригласил бы тебя в Хогсмид. И ты бы мне отказала. Нет, ты не послала бы меня в одно занимательное место, это выглядело бы примерно так: «Сев, прости, но я пообещала девчонкам». И ты действительно пошла бы в Хогсмид с девчонками, и я бы как последний идиот следил за тобой, скорее всего, под дождем, или под снегом, а так как теплой одежды у меня было бы не так чтобы много, я бы простыл и заболел. В Хогсмиде я обязательно наткнулся бы на Мародеров, и было снова мерзко, больно и я задыхался бы от собственного бессилия, а ты бы это увидела и под хихиканье подружек сказала бы: «Ну, Поттер, ну прекрати, зачем ты постоянно трогаешь его?» Ты замечаешь, что всегда говоришь про меня просто «он», когда общаешься с другими? Лил, у меня есть имя. И я не Нюниус, я Северус, или ты забыла об этом, как только переступила порог волшебного замка?

— Сев, прекрати, — в голосе Лили звучали слезы?

— А что тебе не нравится? Я ведь тебе сейчас историю начала конца нашей возможной дружбы рассказываю. Так вот, ты бы в очередной раз вмешалась, никого не остановила бы, но сделала мое состояние хуже в сто раз. Я попал бы в Больничное крыло, и вот там меня, находящегося в прострации, навестил бы, ну, скажем тот же Макнейр. Я бы чувствовал, что он приперся не по доброте душевной, что ему, возможно, приказали, но он так старательно пытался бы выполнить приказ, что его чувства были бы почти настоящими. И я от усталости и от удивления его бы выслушал, а на каникулы меня пригласили бы, ну, допустим, к Малфоям. Я бы на луну полетел, только бы не домой, поэтому, я с радостью согласился бы. И там меня представили бы Ему. Поверь, я бы не удержался. Я бы перенес часть своего восхищения тобой на другое божество. Он научил бы меня экранироваться, что привело бы меня в некое подобие нормы, но это было бы слишком поздно, Лили. Ты бы сразу почувствовала, что моя жизнь уже не принадлежит тебе без остатка. Ты бы усилила натиск, мы бы ругались, а потом разругались бы так, что поняли оба — это полное фиаско. Но от божества так просто не уходят. Они часто проклинают напоследок своих почитателей. Я бы ненавидел тебя, Лили. Я бы с гордостью и радостью принял Метку, и я бы убивал, но я бы при этом так тебя ненавидел, что в каждой жертве видел бы тебя. Знаешь, к чему приводят подобные чувства? Тебя бы в итоге убили, ты же такая правильная, как можно жить такой гнуси, какой стал бы я, правда? Так что тебя бы убили. Только наивная гриффиндорочка могла бы вообразить, что может что-то противопоставить Лорду. И когда это случилось бы, я, скорее всего, повесился бы. А самое смешное знаешь что? Ты бы ни разу в жизни даже не вспомнила бы больше о моем существовании.

— Замолчи! Как ты вообще можешь говорить такие вещи?

— Очень даже легко, ведь это — правда, так бы все и случилось бы. Это сейчас Северус Снейп-Винчестер популярен. Как же, сын и племянник Охотников, его заметил директор и занимается с ним, очешуеть просто. Противно, Лил.

— А Мэри, с Мэри не противно?

— А она никогда не смотрела на меня как на ничтожество, просто я в сиянии своей богини этого не замечал. Просто все изменилось, Лили. Я изменился. Прости.

— Вот так, «прости» и все?

— Да, Лили, а чего ты хотела?

— Ты так красочно расписывал конец нашей дружбы, что я как-то пропустила ее реальный конец.

— Лили, не начинай все с начала.

— Проводи меня. Я не хочу кричать «помогите!», когда заблужусь в ваших катакомбах, — Лили взяла себя в руки, и теперь ее голос звучал холодно.

Дин быстро снял стетоскоп и прокрался к двери. Сэм догнал брата уже возле гостиной.

— Так и было? — Дин посмотрел на Сэма. — Как он говорил?

— Не знаю, возможно. Такие подробности в книге не описаны.

— Из-за чего они поругались?

— Он назовет ее «грязнокровка». Ах, да перед этим его подвесят за ноги и снимут трусы. А еще он-таки будет разговаривать с однокашниками. С тем же Мальсибером.

— И? И вот из-за этого?

— Ну, он ее оскорбит и все такое. Ну, это как нигера назвать нигером.

— Сэм, нигером может назвать нигера другой нигер. Если бы эту красотку так оскорбил чистокровный сноб, вон, тот же Малфой — это был бы один расклад, но напомни-ка мне статус крови моего сына. Или в той книжонке это было тайной под семью печатями?

— Вроде нет, Сев вроде даже учебники подписывал, называя себя полукровкой.

— Может, я чего-то не понимаю, но выглядит это примерно так, представь себе сцену из «Не грози Южному Централу»: «Здорово, нигер!» — «Ах ты гад, ты, нигер, кого нигером назвал?»

— Ну, это ты у нас знаток кинематографа, но ты смотрел вот это? Хотя, после «Доктора Секси» я уже ничему не удивляюсь.

— Все равно не понимаю, — развел руками Дин.

— Вы простите, но мне открыл дверь ваш эльф, он увидел меня в мониторе, — Дин резко развернулся и халат окончательно распахнулся. — Хм, — Пандора внимательно рассмотрела своего патрона, который сейчас благодарил всех богов за то, что один из них надоумил его надеть трусы. — Неплохо, но не слишком ли откровенно для обычного вечернего отчета?

— Не прикалывайся, я и так чувствую себя эксгибиционистом, — Дин запахнул халат. — Что ты хочешь нам доложить?

— Лили, я не знала, что ты здесь, — Пандора вежливо улыбнулась прошедшей мимо девочке.

— Я уже ухожу, — Лили быстро шла впереди Северуса, который выглядел немного сконфуженным. — Можешь меня дальше не провожать, уж сейчас-то я не заблужусь.

— Ты дверь не сможешь открыть.

— Ничего, у вас есть эльф, — и Лили решительно вышла в холл. Северус тем не менее последовал за ней.

— Что случилось? — спросила Пандора, кивая на подростков.

— Поругались, теперь уже, полагаю, надолго, — Сэм философски пожал плечами. Что ни говори, а он был рад этому обстоятельству.

— Бывает, еще помирятся, — Пандора села за стол.

— Что бы ты сделала, если бы тебя принародно назвал шлюхой твой друг? — вдруг спросил Дин.

— Дала бы в морду, чтоб звездочки из глаз полетели, — пожала плечами Дора. — А потом бы носилась вокруг этого идиота, причитая, что сам дурак, раз напросился. Но, Дин, люди все разные. И реакция на раздражители у всех разная. Кто-то посмеется, кто-то ответит физически, а кто-то разрыдается.

— Ну, хорошо, а что бы ты сделала, если бы увидела, что твой друг покатился по наклонной? Ну там, героин, шлюхи, грабежи...

— Кха-кха, — Пандора подавилась. Прокашлявшись, она внимательно посмотрела на Дина. Поняв, что тот не шутит, она осторожно ответила: — Если это настоящий друг, я бы боролась за него до последнего. Пыталась лечить, у магглов же вроде клиники есть... Не знаю. Сложно сказать. Возможно, что ничего не делала бы. Это же его выбор.

— Да, точно, это его выбор, — Дин сел в кресло и задумался.

— Эй, отчет принимать будете?

— Говори, когда будет нужно, он включится, — Сэм расположился в кресле и приготовился слушать про сошедшего с ума Пивза.

Пандора рассказывала красочно, с отменным юмором описывая, как они все вместе с преподавателями и с директором во главе носились по всему замку, разыскивая Пивза, как новый преподаватель запнулся о собственный сундук и выпустил боггарта, которого отловил для урока, как спустя некоторое время появился раскаявшийся Пивз, а они дружно его материли.

— Я понял! — крик Дина заставил и Сэма, и Пандору подпрыгнуть. — Я знаю, в какой промежуток времени произошла вся эта хреномуть с комнатами. Вот, — Дин бросил на стол книгу и открыл ее на нужной странице. — В одна тысяча восемьсот пятьдесят третьем году один долбодятел по имени Грей Дэвис, бывший тогда профессором ЗОТИ, повесился на собственной люстре, которую притащил из дома. Повесился он вследствие несчастной любви, но не суть. Были каникулы, и тело нашли, когда оно начало вонять. Все это время люстра горела, а из коридора то и дело доносилась музыка, а Грей висел и покачивался на люстре, висел и покачивался, покачивался и висел...

— Дин!

— Короче, это не вся проблема. А проблема заключается вот в чем: вот эта люстра, — и Дин ткнул пальцем в рисунок.

На рисунке была изображена огромная хрустальная люстра, многоярусная, с таким количеством всевозможных висюлек, что Сэм ужаснулся, а Пандора вскрикнула.

— Я знаю этот фрагмент, — она ткнула пальцем в одно из скоплений висюлек. — Он в коридоре висит, на шестом этаже.

— А скажи мне, душа моя, — промурлыкал Дин, ставя локти на спинку стула Пандоры и наклоняясь к ней. — Тебе часто приходилось разнимать драки в этом коридоре?

— Частенько, — Пандора поежилась, потому что Дин наклонился так низко, что она чувствовала его дыхание на своих коротких волосах.

— Это что же получается, — Сэм еще раз внимательно посмотрел на рисунок люстры. — Мы имеем дело не с просто проклятым предметом, а с проклятым предметом, который был раскурочен и растаскан по всему замку? И кто знает, сколько всего фрагментов получилось. Мы можем с уверенностью сказать только, что большая часть чудо-люстры находится именно в апартаментах и, возможно, в кабинете преподавателей этой дисциплины. Что будем делать?

— Искать, — Дин внимательно посмотрел на предельно сосредоточенного сына, который неслышно зашел в комнату и теперь рассматривал источник всех бед Хогвартса. — Что нам еще остается? Причем не просто искать, а восстанавливать, чтобы никаких накладок не произошло.