Око богов Cевера

Глава 12 Северная застава

Дорога петляла вдоль берега, иногда выскакивая на лёд. Ворчун заново рассматривал окрестности, вспоминая пройденный путь. Обоз прошёл примерно половину пути, время перевалило за обед. По открытым участка льда вилась позёмка. Небо затянула мгла. Солнце как старая монета, чуть просвечивала через бегущие тучи. Торосы затягивала слабая метель. Успеют к вечеру на заставу? Он с Катей были в хвосте обоза, ехали бок о бок. Седой справа к лесу, рыжий слева к океану. Однако закономерность, Семён всегда новичка ставит в хвост обоза? Что бы опыта набрался? Мысли крутились около ночного разговора. Что там имперская экспедиция откопали? Любое государство держало в тайне свои раскопки, открытия, могущие усилить его. Наша империя не исключение. Меня это не касается, доберусь до Цитадели и домой, думал он. Рядом крикнула Катя, привлекая внимание. Показала рукой влево, на океан. По льду, в трёх сотнях метрах не скрываясь, обоз сопровождала стая волков. Катя крикнула впереди едущему седоку, передавая новость.

Обоз начал подниматься в верх по берегу. Вдоль скал вилась тропинка, носороги пошли по выбитой в скале опасной дороге. Ворчун крутил головой, не понимая зачем идти вдоль скал, если можно по льду обогнуть их. На тропе шириной в три метра носороги шли друг за другом. Случись опасность, они не развернутся. Седой пропустил рыжего с Катей вперёд и стал замыкающим.

— Что-то мне это не нравится. Седой почему по этой тропе идём? — волновался человек.

— На льду торосы не дадут развернутся. Мы там как в западне. — он тоже был взволнован.

— Здесь значит можно развернутся? Тут только вперёд идти или назад пятится можно. — Ворчун крутил головой.

— Семён выбрал наилучший вариант из двух худших. — решил носорог.

— Не спи. Могут сзади напасть. — предупредил он.

— Ну да, уснёшь тут. Трясёт от напряжения. — ответил человек.

Справа скала и нависший карниз. Слева обрыв, вниз до кромки берега сто метров.

Нападение началось сверху. С карниза прыгнули волки. На рыжего напали сразу двое волков. Катя выпустила очередь из двух патронов, в хребет волку вцепившемуся в шею носорога. Второй перегнулся через спинку люльки пытаясь достать лапой Катю. На шею Седого упал волк. Носорог резко дёрнулся вправо, влево, волк съехал по густой шерсти вправо. Могучий удар боком о стену скалы с повисшим волком, рык смятого врага. Ворчун быстро поднял короткое копьё лезвием вверх, уперев в дно люльки. Сверху что-то обрушилось и вмяло его в люльку. Рёв зверя перекатился в визг, забулькало в горле. Волк рванулся влево, свалившись с носорога он прокатился по тропе и оставив кровавый след упал вниз. Копьё улетело с ним. Выхватил два коротких меча, ножны закреплены внутри люльки, услышав позади шум. Лапой, с впившимися в одежду когтями, его выдернули из люльки. Он упал под мохнатое брюхо носорога мечи остались в руках.

Носорог бил рогом. Человек выскочил из-под него, боясь быть затоптанным. На левой задней ноге носорога повис волк. Вцепившись когтями в мохнатый бок он рвал мясо друга зубастой пастью. Ворчун прожил жизнь в деревне, печное отопление в Сибири требовало пять машин дров на зиму. Колка дров выработала выносливость, точность удара. Точными ударами он рубил хребет зверя. Добил его на тропе. Развернулся и бросился к морде носорога. Помог добить раненого волка вцепившегося в друга. Тропа залита парящей кровью. С шерсти носорога капала кровь. Удар в спину, в голове всё завертелось и наступила тьма.

Очнулся он от того, что замёрзла левая щека. Перед глазами лежало колесо машины. Нет, это нога носорога. К стоптанной подошве примёрзла кровь, камешки, шерсть. Лежал на животе на краю тропы. Спина болела и заледенела. Попробовал привстать. Накатила слабость и кружится голова, левая штанина примёрзла к скале.

— Полежу. Сил нету. — пробормотал он ноге.

— Вставай. — ответила нога.

— Не хочу. — равнодушно пробормотал он.

— Ползи к моей шее или мы с тобой умрём. — кто-то заставлял его двигаться.

Вспомнил бой. Носорог лежал на правом боку, привалившись к скале мохнатой тушей. Вцепившись в шерсть на ноге носорога, выполз на тропу с трудом оторвав примёрзшую кровью штанину. Полз два метра как три километра. Поднимет голову, его мутит. Ползёт. Спину рвала боль. Уткнулся головой в холодную шерсть шеи носорога.

— Что лежим? Кого ждём? Вставай! Наших надо догонять. — пытался он шутить.

— Замерзаю. Кровь уходит. Жизнь уходит. — ответил носорог.

— Ищи. На шее привязан мешочек. — Седой с трудом говорил.

Ворчун положив голову на тропу, шарил правой рукой в шерсти носорога. Нашёл. Дёргал, дёргал, пришлось зубами стаскивать варежки с рук и на морозе отвязывать мешочек. Лёг на левый бок, развязал мешок и вытряхнул белого металла пенал с ладонь размером. Сумрак лёг на скалы, скоро ночь. Началась метель. Где люди, волки, носороги?

— Открой. — попросил носорог.

Человек подцепил ногтем выступ с торца и пенал мягко открылся. Белая штука похожая на кусок мыла.

— Открыл. Мыло? — человек удивился.

— Мыло? Какое мыло? Нет, не мыло. На моей шее найди крупную вену, она пульсирует, положи это на вену. — Седой собрал все силы что бы объяснить.

— Мыло на вену. Понял. — человек раздвинул холодную, в льдинках крови шерсть и медленно водил голой ладонью ища пульс.

— Нашёл. — выдохнул он.

— Ложи. — так же тяжело ответил носорог.

Мыло легло на оголённую от шерсти шею. Что-то зашипело. Человек поднял тяжёлую голову, увидел как мыло за пузырилось, загоревшись слабым голубым огоньком. Голова упала в холодную шерсть. Он лежал собираясь с силами. Поднял голову, мыло почти исчезло оставив кусочек с мелкую монету.

— Что-то осталось? Если осталось, положи себе на шею. Мне уже лучше. Скоро встану. Жизнь прибывает. — в голосе носорога появилась уверенность, сила.

Ворчун положил этот кусочек себе на шею пониже правого уха. Поможет? Силы ушли как вода в песок.

Через полчаса носорог брёл по тропе на север. Человек сидел в люльке и грыз копчёное мясо, голод был лютый. Метель завывая билась о скалы. Тьма опустилась и метель заносила следы боя. Раны закрылись и силы вернулись. Жизнь прекрасна, подумал человек.

— Старый шаман дал мне это чудо. Мы с подругой помогли его семью защитить от волков. Шаманы древности получили рецепт приготовления мази жизни от уходивших Древних. Что бы народ ачей выжил в этом суровом краю. — бодро говорил носорог.

— Действует на людей и носорогов? — Ворчун подвигал лопатками, ничего не болело.

Кровь растаяла и стекла в штаны, было неприятно, но терпимо, главное живой.

— За это мыло имперские учёные душу продадут. — он потряс флягой. Льдинки бились о бока фляги, немного осталось чая.

— Это средство только шаманы варят для своего народа. Они вам не продадут. Никому не рассказывай как мы спаслись с тобой, не нужны шаману неприятности. — носорог топал в ночь по тропе вдоль скал.

— Голова не кружится, спина не болит, кровь не течёт. Какой-то боевой коктейль для спецназа. Эти Древние умели делать вещи. Они люди были? Твой народ помнит что-нибудь? — Ворчун закрылся с головой шкурой, удобнее устраиваясь спать.

— Не время сейчас говорить. Спи, собирай силы. Древние жили здесь, мой народ служил им. Древние разбудили наш спящий разум. — ответил Седой.

Носорог начал говорить интересные вещи, уставший человек не смог удержатся и сон сморил его.

К утру метель успокоилась. Сидящий дежурный в башне над воротами в Северную заставу, увидел как с юга появилась тёмная фигура и брела до заставы вдоль берега. Носорог засыпанный снегом, медленно шёл по сугробами к воротам. Люди молча открыли ворота, впустив носорога закрыли их. До большой поилки носорог добрёл, из скал бил горячий ключ заключенный в трубы и текущий в поилку. Рядом лежала куча травы. Другие носороги лежали на снегу, покрывшись инеем от своего дыхания на морозе. Ворчун проснулся, слез на снег. Постоял, похлопал носорога по шее и ушёл в дом. Дежурный внимательно проследил за новыми гостями, всё было в порядке, свои люди. Он успокоился и посмотрел на часы, до конца смены осталось час. Ворчун вошёл в гостевой дом, покрутил головой, люди ещё спали. Нашёл свободное место, упал на шкуры провалившись в здоровый сон.

Проснулся от громкого разговора рядом. Кто-то дёргал его за нос, радостно смеялся.

— Просыпайся! Живой бродяга! — Катя была искренне рада его чудесному возвращению.

Он сел на шкурах. Люди кушали, ходили. Рыжий щенок тявкал, рычал. Катя поставила ему свой котелок с горячим мясным гуляшом и ломтями хлеба.

— Ешь! — присела рядом.

Наблюдала как голодный мужик кидает в рот ложку за ложкой горячее варево.

Принесла две кружки чая.

— У тебя куртка на спине разорвана. Ранен? — внимательно посмотрела ему в глаза.

— Разорвали волки. До спины не достали. Не беспокойся. — улыбнулся он.

Стараясь отвлечь её внимание от спины.

Спину холодил сквозняк через порванную куртку. Сменной одежды не было, как-то нужно дотянуть до Цитадели.

— Возьми мою запасную. — она настаивала.

— Нет, нет, не нужно. В люльке от старого седока что-то свёрнутое осталось, посмотрю. — он насторожился.

Как ей объяснить что следы крови на куртке есть а раны на спине нет.

— В обед уходим на Цитадель. Отдыхай, остался час. — она ему не верила.

Катя встала и зайдя за спину Ворчуну, бесцеремонно пошарила ладонью по спине через разорванную куртку.

— Раны нет. Это как понимать? — она озадаченно подняла брови вверх.

— Новичкам везёт. — чувствуя себя неловко он улыбнулся, отхлебнув горячего чая.

Между ними осталось недоказанность. Ворчун не стал рассказывать, как они отбились и спаслись. Повезло и всё. В обед, поредевший на трёх носорогов обоз тронулся в путь на север. В люльке он нашёл старенькую куртку, одел. Седой был бодрым и полным сил. Обоз побежал набирая скорость, по хорошо утоптанной дороге. Остался небольшой отрезок и Цитадель, отдохнуть от мороза, опасностей дороги. Ворчун смотрел по сторонам, запоминая окрестности, это последняя поезда по северу. Хватит, устал, не по годам приключения.

В обед носороги остановились, выбивая ногами траву, люди обедали. Мороз усилился, снег хрустел под ногами. Разноцветными красками переливались кристаллы снежинок. Пар от дыхания носорогов стоял как туман над временной стоянкой. Катя пыталась напросится в его люльку. Отказал, понял что она хочет узнать о чудесном излечении его спины. Жаждал с ней общаться и не хотелось подвести Седого. Весёлые отношения вдруг превратились в тягость.

С носорогом стал кровным другом, Катя осталось в стороне. Караван тронулся и время потекло. Короткий северный день, заходящее солнце. Слева ледяные торосы океана, справа то скалы, то подступающий лес. Его что-то беспокоило. Он покрутился, устраиваясь удобней. Слегка болело под правой лопаткой и чуть-чуть жгло под правым ребром.

— Простыл что ли? Невралгия начинается? — обеспокоенно говорил он сам с собой.

Покачиваясь в люльке, размышлял о поворотах судьбы. Доберётся до Цитадели, сядет в вездеход и яркое северное приключение закончится. Через неделю будет дома. Отдохнёт и поедет на юг, к морю. Забудет этот мороз, белое безмолвие, Катю и Седого.