Око богов Cевера

Глава 3 Пост Залив

Утром к нему подбежал комендант форпоста капитан Алехин.

— Я с Морозом разговаривал, он сказал если ты сам захочешь. — Алехин был угрюм.

— О чём речь? — Ворчун заинтересовался.

— Увезти продукты на пост. Бойцов волки отрежут от снабжения. Если совсем плохо, вывези их сюда. Возьмёшься? — замотанный проблемами офицер старался помочь своим как мог.

— У меня опыта нет, первый поход. Как турист еду, носорог попросил занять место седока, временно. — Ворчун сказать правду.

Чтобы Алехин не надеялся на неопытного человека.

— Дам бойца. Он мотался по этой дороге, если что, поможет советом. — Алехин оживился.

— Хорошо. Когда ехать? — Ворчун решил что быстро управится.

Седой опытный. Боец знает местность.

— Тридцать минут на загрузку саней и поедешь. — у коменданта засветилось лицо, одной проблемой меньше.

Объехали остров Горячий ключ с востока по берегу. Без проблем перебрались на ту сторону по льду. На большой земле переночевали в укреплённом посту Беглец. Утром выехали пораньше, в темноте. К вечеру, по расчётам бойца, должны добраться до места. Седой бежал по утоптанной дороге вдоль берега на юг. Слева скалы, лес, справа лёд океана. Солнце светит в спину. Седой тянет сани с продуктами для поста. Закутавшись в шубу в санях сидит боец. В люльку его не взял, самому тесно. Дорога накатанная, носорог бежит быстро. Ворчун заметил что дорогу часто пересекают множество волчих следов. Стаи пришедшие с океана, пробежали ночью по этой дороге. В обед он видел стаю с вожатыми, она уходила на запад по льду.

Поворот и пять волков с вожатыми навстречу. Атакуют развернувшись в цепь. Носорог не снижая скорости, наклонил голову с рогом, бьёт в середину цепи. Волк взлетает в воздух. Вожатый падает под ноги Седому, сани подпрыгивают на вожатом. Звук очереди из пулемёта с саней, ещё один волк зарывается мордой в снег. Дорога свободна. Ворчун оглядывается назад. Три волка с вожатыми преследуют сани на расстоянии двадцати, пятидесяти метров позади. Боец стреляет короткими очередями. Волк с визгом переворачивается в снегу как будто получил подсечку передних лап, вожатый слетает со спины. Оставшиеся в живых отстают, теряются в снежной пыли поднятой носорогом и санями.

Молчаливый бег. Мелькают заснеженные деревья. Солнце ушло за горизонт. Короткие сумерки расцвеченные зелёно красными сполохами полярного сияния. Полосы переплетаются, мерцающие звезды смотрят на наш мир. Носорог выбежал на финишную прямую до поста. Длинный и узкий залив около километра. Зажатый горами как фьорды в Норвегии, он упирался в горную гряду. Огни в здании поста, ориентир конца поездки. Перед носом носорога мелькнул волк пересёкший дорогу и канувший во тьму.

Поста Залив зазвонил колоколом давая знать, что заметил людей. Последние метры по льду, сто метров по снежному берегу и пост открыл ворота подсвеченные факелами. Обнесённый высокой каменной стеной, дом с двумя башнями врезан в скалу, плавно переходящую в горный хребет. Большой двор. Вырубленное в скале стойло для носорогов. Два белых волкодава стояли у дверей в дом, молча рассматривая гостей. С десяток воинов толпились у порога в дом с нетерпением ожидая прибывших. Ворчун слез по лестнице, присоединился к бойцу из саней, тот быстро рассказывал дорожные приключения. Носорога распрягли и увели поить водой. Сани дружно взявшись закатили под навес. И все вошли в тёплый дом.

Вечер. Пламя свечей и ламп освещают уютное помещение. Кают-компания или большой кабинет, деревянные стены, книги, оружие, лыжи. Длинный стол и пышущая жаром печь. Запечённый кабанчик, вино в кружках, ломти хлеба, маринованные огурцы, помидоры. Весёлый разговор уставших людей, вино и мясо подняли им настроение. Ворчун наслаждался безопасностью, едой, вином. Слушал незатейливые разговоры о службе, далёком доме, мечты о том, как выйдут в отставку и поедут на юг к морю.

Разного возраста, разного характера, эти люди несли службу империи на затерянном посту. В такой обстановке раскрывается суть человека. Слабый становился сильным, молчаливый вдруг начинал говорить и говорить. Мужская компания заставляла человека работать в коллективе и на коллектив. Как в старой книге «один за всех и все за одного». Его о чём-то спрашивали. Он блаженно жмурясь, чуть опьянев от мяса и вина рассказывал о своей жизни, путешествии с носорогом. Новый человек вызывает интерес, его всегда расспрашивают о новостях.

Мелодично запел колокольчик, вплетаясь в мужской разговор. Бойцы замолчали. Стукнула кружка с недопитым вином об столешницу. Кто-то закашлялся от неожиданности. Чёрный, с белыми пятнами, пушистый кот лежал на спинке мягкого кресла, неведома как сюда попавшего. Кот вскочил, зашипел выгнув спину дугой, тараща глаза на колокольчик. Трещали дрова в печи, на плите заливаясь пел вскипевший чайник. Волкодавы вскочили с пола и стояли бок о бок, смотрели на золотой колокольчик. Колокольчик висел на гвозде, вколоченном в окованную железными полосами дверь, и мелодично звенел. Ярко начищенный, украшенный вязью листочков, веточек. Он ритмично раскачивался, язычок в форме молоточка стучал по стенкам благородного металла. Эта часть стены было обращена в сторону горы. Присмотревшись Ворчун понял, что это дверь с тяжёлым засовом. Куда она ведёт?

— Я и пятёрка Семеныча идём в гору. Чёрный и Шурик остаются здесь. Факела, автоматы, мечи взяли. — сказал настороженно начальник поста по прозвищу Ганс.

Лет под пятьдесят, седой, он быстро давал распоряжения. Люди по воинской привычке слушались.

Началась суета собирающихся людей. Ворчун схватил короткий меч и встал рядом с маленьким отрядом. Вино чуть добавило храбрости, авантюризма. Трезвый, уставший, он возможно не побежал бы сломя голову в незнакомой обстановке, не пойми куда. Волкодавы стояли у двери с колокольчиком, были напряжены и готовые к бою. Ганс оглянулся на отряд. Отодвинув засов толкнул дверь, открылся проход в тёмный тоннель высотой в два метра, шириной в полтора метра. Затрещали факела. Волкодавы исчезли впереди. Отряд втянулся в темноту озаряемую отблесками пламени факелов.

Он бежал последним и топот ног гулял в извилистом тоннеле. В рваном отсвете факелов разглядел, что стены и потолок выложены прямоугольным красными плитами. Значит не просто горная выработка, а рукотворный ход. Бежали долго, минут двадцать. Углубились в гору метров на пятьсот. Тяжёлое дыхание людей, цокот когтей волкодавов по каменному полу. Поворот направо, налево, ещё пятьдесят шагов по прямому отрезку тоннеля. Выскочили в большое пространство где гулко заметалось эхо и затихло. Отряд остановился, тяжело переводя дыхание. Ворчун осмотрелся. Факела освещали кусок помещения метров в пять диаметром. Он чувствовал огромную пещеру впереди. Пол изменился. Он был выложен потускневшими от времени жёлтыми, белыми плитами. Плиты пола были очень древними, сеть мелких трещин покрывала их. Все молчали, волкодавы застыли впереди.

Ганс достал из кармана куртки металлическую пластину размером с сигаретную пачку, металл ярко оранжевого цвета как апельсин. Ворчун вспомнил название «ГАЛО-6». Положив на правую ладонь прибор он нажал белую клавишу с торца и убрал ладонь. Предмет завис в воздухе, засветился. Развернул голографическую, объёмную карту подземелья. Ворчун зачарованно рассматривал это чудо. Он работал в школе с подобной техникой передачи изображений, обучая детей истории. Огромная пещера вмещала город, построенный концентрическими кругами из каменных блоков. С севера от стены пещеры к городу протянулся акведук. В центре главное здание, башня в форме цилиндра, вокруг площадь. Улицы расходились от башни шестью лучами. Дома были квадратные, круглые, прямоугольные. Трёхэтажной высоты.

Как бывший учитель истории, фанат своего дела, он задохнулся от счастья увидев давно заброшенный город. Город тайн, загадок, забытых вещей, механизмов. Источник знаний и жизни забытой цивилизации. Вот он город Древних, то что ищут имперские научные экспедиции. Город парил в воздухе и Ворчун мог бы смотреть на него бесконечно. Через его замутнённое сознание будущего исследователя, а он уже ощущал себя исследователем, археологом, пробились тревожные слова Ганса.

— На той стороне, уходят от башни. — встревоженно сказал он.

Показывал пальцем в голограмму, на три синие точки что быстро перемещались от башни на север в глубину горы. Их отряд горел жёлтыми огоньками.

— Не догоним. Метров пятьсот до них. Там такие запутанные ходы что сам чёрт ногу сломит. И все уходят в глубину хребта на север. Мы на пару километров прошли. Тоннели не кончаются. Прибор только здесь работает, брали его в те тоннели, там он не работает. Мы их не увидим и как прикажешь искать? — сказал Семёныч.

Мужчина лет шестидесяти, сухой, жилистый, «гончей породы» как говорил отец Ворчуна.

— Остановились, не двигаются. — Ганс смотрел на синие точки, замершие на краю подземелий.

Отряд рассматривал парящий город.

— Вас уводят от чего-то главного. Отвлекают. Скажи это. — в голове Ворчуна заговорил Седой.

— Носорог передаёт что нас отвлекают от чего-то главного, хотят увести. — чувствуя себя неловко передал Ворчун.

— Может быть, может быть. — забормотал Семёныч.

— Попробуем так. Ты и ты, бегите направо до той угловой башни. — двое бойцов сорвались с места, побежали направо как приказал Ганс.

— Вы двое налево. Вон до того дома. — Ганс отправил ещё двоих налево.

— Светло стало. Откуда свет? — закрутил головой Ворчун.

— Я тоже не понял как правую башню увидел. Чудеса! — Ганс настороженно оглядывался вокруг.

Тьма отступила. Вокруг разливался синий вечерний сумрак. Круглые стены города проявились, чуть смазанные как вечером.

— Не к добру всё это, ой не к добру. — опасливо крутя головой бормотал Семёныч.

— Точки назад возвращаются, не быстро, но передвигаются. — Ганс удовлетворенно констатировал факт.

— Дурят нас, действительно отвлекают от кого-то или от чего-то. — подал голос Семёныч.

Точки чужих остановились и медленно пошли назад к городу.

— Все назад! — гаркнул Семёныч, так что эхо забилось по ближайшим стенам домов.

Отряд воссоединился и ждал приказаний.

— Я с прибором остаюсь здесь. Семёныч и вы двое проверьте отнорки вдоль правой стены. Леший, Михалыч и Ворчун идут налево вдоль стены, тоже проверяйте отнорки. Чужие с северной стороны побегут к одной из наших групп. Длинный свист, Семёныч с группой бегу ко мне. Два коротких свиста и Леший с группой бегу ко мне. А там будем действовать по обстановке. Каждой группе по собаке. Всё, разбежались. — Ганс быстро дал распоряжения.

Группы разделились направо и налево, собаки легко бежали впереди.

Ганс присел на плоский валун у стены. Положил за валун прибор, чтобы голограмму не было видно со стороны. Зябко поёжился. Неприятно оставаться одному в сумраке. Перекинул автомат со спины на колени. Город нависал своей тёмной громадой и молчал, давил на психику человека. Кто-то ещё есть в этой полутьме. Зачем-то вернулись точки на голограмме. Ганс служил двадцать лет империи. На этот пост попал прошлым летом. Город с бойцами он изучал, насколько времени хватало от основной службы. Научная экспедиция для изучения города приедет через месяц. Он не специалист, охраняет это место, должен защищать город по мере сил.

Тишина. Стих топот ног бойцов. Гнетущая тишина. Нервы напряжены, гудят как струны. Короткий взгляд на голограмму. Синие точки быстро выскочили к главной башне. Пробежали площадь. И двигаются по прямой улице к нему. Он медленно сполз за валун. Уложил между камней автомат Селина. Бочонок магазин на тридцать патронов. Короткий меч и нож за голенищем сапога. Куда они повернут, направо, налево? Тянулись томительные минуты. Пять, десять, пятнадцать. Группы его бойцов уже далеко ушли от него.

События завертелись как карусель. Улица, полутьма. Мелькнули смазанные фигурки на расстоянии выстрела. Кто они? Обычные искатели приключений? Люди ордена «Белых Одежд»? Вожатые? Три тёмные тени вдруг стали меньше ростом. На колено что ли встали? Запел воздух, рассекаемый стрелами. Ганс лежал, стрелы металлически застучали в скалу, на уровни его пояса или головы, если бы он стоял.

— Где же наши? — прошептал Ганс прицеливаясь.

Автомат гулко застучал. Три коротких очереди по два патрона прижали фигуры к мостовой улице.

Семёныч бежал за псом. Позади топали бойцы. Пёс заглядывал в тёмные углы, повороты, за валуны и другие подозрительные места по его мнению. Пёс не успел затормозить бег, только коротко рыкнул, повернув голову направо в тёмный отнорок. Могучий волк метнулся к нему из темноты и сбил с ног, подмяв под себя. Два врага сошлись в смертельной битве. Пёс был меньше и легче, только ненависть к извечному врагу давала силы биться с волком. Люди окружили крутящихся, переворачиваются через голову двух бойцов. Стрелять нельзя. Только ударить волка мечом или ножом. Эхо принесло звуки очередей автомата Ганса.

— Хватайте за задние лапы и хвост волка! Оттащим и добьём! — Семёныч сообразил, что нужно делать.

Ворчун бежал последним, проверяли отнорки, повороты. Короткий ход увёл на запад, поворот влево, ещё поворот направо. Рядом кто-то вскрикнул от боли. Ворчун остановился.

— Здесь кто-то есть! — крикнул он.

Посмотрев в спину убегавшего Михалыча. Мужику крепкому и даже массивному, он почти заполнил весь ход.

Мужики пробежали ещё десяток шагов, остановились. Повернулись назад и что-то кричали, их рты раскрывались, голоса доносились как через вату. Мягкий свет, жёлтый как от керосиновой лампы прошлого столетия, освещал ход. Пёс развернулся, быстро метнулся к Ворчуну. И человек похолодел. Пёс проскочил через него, как через туман или облако, обдав его запахом псины. Ворчун замер с открытым ртом. Пёс вновь промчался через него обратно к Лешему и встал рядом с ними.

— Опаньки! Приплыли. — захрипел от неожиданности Ворчун.

— Мужики! Это же я! Я, я, стою! Вы меня не видите? — упавшим голосом кричал он.

— Да чтоб вас всех разорвало. Что творится? Где я? — теперь он кричал в полный голос.

— Помогите! Да помогите же мужчина! — нежный девичий голос раздался слева из бокового хода.

И как Ворчун его не заметил, а стоял рядом, только руку протяни.

Ворчун с надеждой посмотрел на стоящих в десятке шагов бойцов с волкодавом. Они стояли, Леший размахивал руками показывая то вперёд, то назад. Михалыч смотрел на Ворчуна и не видел его. Пёс крутил головой принюхиваясь.

— Вот влип. — Ворчун зябко передёрнул плечами.

Вытянув вперёд острие клинка, шагнул в освещённый отнорок.

— Ты в пузырь попал, это от Древних. Что это я не знаю. Слышал от наших стариков, что-то со временем и пространством. — Седой был обеспокоен.

— Помогите пожалуйста девушке! — раздался мелодичный голос.

Отнорок размером три на два метра. Стены не облицованы плитками, грубая выработка, пол ровный. Остановился на входе, направив клинок на человека. Потрескивал факел в левой руке. В дальнем углу, освещённая жёлтым светом, сидела привалившись спиной к стене девушка. Вожатая, одежда из шкур. Голова не покрыта капюшоном, густая коса чёрных волос перекинута на правую грудь. Хорошенькая, чуть скуластое лицо, чёрные глаза слегка раскосые, полные губы. Запах духов и чистого мытого тела. Одежда из шкур новая, не засаленная, не порванная. Оружия рядом нет. Правая нога перетянута поверх меховых штанов широким ремнём, штанина в тёмных пятнах крови.

— На нас напали в городе. Братья отбились, мы разделились и меня потеряли. Я сдамся на милость победителя, только вынесите меня наружу. Я здесь погибну. Чувствую, вы хороший человек, помогите! — чистейший русский язык.

— Не верь ей. Очнись, тебя обманывают. — носорог помогал оценить обстановку.

Да, такая хорошенькая. Ещё бы туфельки ей, красные, лакированные. На правой ноге девушки, вместо мягкого мехового сапожка, появилась красная лакированная туфелька. На лбу Ворчуна проступил холодный пот. Он отшатнулся тыча перед собой клинком.

— Ты кто? Кто ты? — человек отступил на шаг назад и встал в проходе из отнорка.

— Духи. Туфелька. Чистая одежда. Молодое тело. Копаешься в моей памяти? Используешь меня? Ещё и русский язык знаешь? — бормотал человек.

— Все мы друг друга используем. — томно сказала вожатая.

Полные губы изогнулись в призывной улыбке, тело подалось вперёд, грудь колыхнулась.

Не поворачивайся к врагу спиной, этого изречение не знал Ворчун. Он не был воином, повернулся что бы бежать от непонятной девушки. Сильный толчок в поясницу, слабая боль. Резко обернулся назад, нож с резной, жёлтой, костяной ручкой упал, звякнув о камень. Его спас возраст. Он отрастил небольшой животик и поясничные позвонки ушли вперёд, в пояснице образовалась неглубокая ямка. Нож пробил кожаный ремень, куртку. Потеряв силу броска, лезвие попало в эту ямку три сантиметра и не достало до поясницы. В ярости он ударил мечом назад.

— И-и-й-я! — дикий визг.

Существо уже стояло за его спиной. Вместо юной девушки, билась от боли старая ведьма. Седые космы волос, горбатая, в лохмотьях. Ворчун бросился бежать к своим. Бойцы стояли замерев, глядя как из ниоткуда вывалился Ворчун. Он бежавший к ним с дикими от ужаса глазами. Встав рядом оглянулся назад. Из отнорка бился жёлтый, пульсирующий свет. И визг, дикий, нечеловеческий виз. Волкодав прижался к ногам Лешего, вздыбив шерсть на загривке. Вдали застучал автомат Ганса. В отнорке что-то взорвалось. Люди отшатнулись и сияние погасло, оборвался визг.

— Нужно проверить. — сказал Михалыч не трогаясь с места.

Леший зашагал к отнорку. Волкодав припадая к полу крался за ним. Михалыч и Ворчун чуть тормознув, нагнали его. Факела осветили пустое пространство. Ничего не было на полу, на стенах. Ворчун оглядев убежище ведьмы, с недоумением подумал что ему всё привиделось. Галлюцинации решил он. Леший что-то пнул у стены, звякнуло, он поднял нож, с резной, жёлтой кости ручкой. Ворчун опустив меч на каменный пол, нащупал правой ладонью на кожаном ремне, напротив пояснице свежий разрез. Значит не по чудилось понял он. Прошёлся до дальней стены где лежала ведьма. Царапнул клинком стену. Мерцающий свет факела осветил небольшое углубление между полом и стеной, в ней лежала цепочка белого металла крупного плетения. Подцепив остриём клинка, он вытянул и приподнял вверх к факелу, вещицу на белой цепочке. Чёрный металлический цилиндрик размером с большой палец взрослого человека. Хмыкнув, положил находку в карман.

— Бегом к Гансу. — скомандовал Леший.

Они побежали назад.

Ганс скупо расходовал патроны, запасной бочонок магазин висел в сумке на правом боку. Нужно поберечь патроны думал он. Мужики заняты своими делами, когда ещё прибегут на помощь. Прозрачная фигура появилась из ближайшего дома и медленно поплыла по воздуху к врагам. Ганс обратил внимание на призрака в последнюю очередь. От лежащих в проёме улицы врагов, отделился красный шар. И разбрызгивая красные искры как бенгальский огонь, размером с футбольный мяч он быстро полетел в сторону призрака. Они столкнулись и раздался крик ребёнка. Потом плачь дитя. Призрак резко дёрнулся вверх, влево и умчался в стену ближайшего дома. Ганс поёжился, жутковато стало ему. Ещё и призраки. Он видел призрака в городе первый раз. Изучая дома, когда было свободное время, бойцы чувствовали чьё-то присутствие, не враждебное, любопытное. Назвали их духами города и забыли про них.

Теперь и в его сторону полетели маленькие, с кулак взрослого человека красные шары, как из пулемёта. Его прижали за валун. Первый бочонок с патронами опустел. Второй наполовину пуст. Где же свои? Красные шары били в скалу над головой. Шипя, они оплавляли камень. Во все стороны летели каменные осколки, вспарывая на спине меховую куртку. По спине потекла горячая кровь. Ползти назад в туннель? Справа и слева раздались короткие очереди. Это его бойцы отвлекали на себя врагов. Ганс выглянул из укрытия. Шары больше не летели к нему. Вспышки выстрелов быстро перемещались в начало улицы. Бойцы прикрывая друг друга перебегал всё ближе к врагам. Участок улицы где засели враги вдруг осветился бледно голубым и над лежащими вожатыми заколыхались два призрака. Они спустились на врагов, человеческие вопли огласили светлый сумрак города. Он снял куртку, морщась от не сильной, беспокоящей боли и стал ждать своих. Посмотрел на прибор. Голограмма показывала что одна синяя точка быстро удалялась на север. Две синих точки погасли. Жёлтые точки бойцов перемещались к нему.

Ганс стоял, пропуская свой отряд в последний тоннель перед дверью в дом. Ворчун прошёл мимо и обернулся на Ганса.

— Сигналки, ловушки, взведу и догоню. Не нами поставлено, но мы пользуемся. — махнул он рукой Ворчуну.

И начал что-то на стенах тоннеля нажимать, дёргать. Постепенно отступая к открытой двери, до которой осталось шагов шестьдесят.

Ворчун бросил свой меч на лавку у печи, взял чистое бельё из своего мешка и ушёл мыться в баню. Баня отогрела, сняла нервное напряжение, он пришел чистый и успокоенный в дом. На диване лежал на животе по пояс голый Ганс. Кровоточащую спину ему заканчивал чистить и мазать Леший. Волкодав попавший под атаку волка сидел у печи, зализывал покусанную лапу. Ворчун рассказал Гансу и Семенычу что с ним произошло в отнорке. Показал цепочку с цилиндром. За столом сидели и негромко разговаривали мужики. Попивая винцо они медленно отходили от боя. Тепло, уютно и безопасно. Кот вытянулся на спинке кресла, хвост подёргивался, лапки выпускали когти, кот блаженствовал. Ровное тепло разливалось от печи. Лампа, в матово жёлтом стекле, давала уютный мягкий свет.

— Просчитал запасы продуктов. Мясо лося, оленина, три туши кабанчиков. Всего килограммов триста пятьдесят. Десять мешков муки. Масло, сало, сушенные овощи. Соль десять килограммов. Мёд, бочонок на тридцать литров. Патронов десять тысяч штук. Медикаменты. — ровно говорил Семёныч.

Сидя за столом он считал и что-то писал.

— Решай командир. Остаёмся или уезжаем как капитан предложил. — Семёныч сдвинул на нос золотые очки, повернулся к лежащему Гансу.

Ворчун сидел разморённый после бани, мечтая упасть в кровать или на лавку, хотелось спать. Семёныч поймал его взгляд, распорядился.

— Саня! Проводи человека до койки. Сейчас уснёт и упадёт под стол. — он поправил очки, улыбнулся.

Саня провёл Ворчуна в смежную комнату служившей спальней гарнизону. Показал заправленную зелёным одеялом деревянную кровать, дал подушку и прикрыв дверь, вышел. Четыре кровати были заняты, кто-то ритмично всхрапывал. Полумрак спальни освещала небольшая лампа на столе. Нырнув под одеяло он повернулся на правый бок. Блаженно вытянулся в чистой постели и уснул.

Все разошлись, кто спать, кто на ночную стажу в две башенки на стене. Всхрапывал у кресла раненый волкодав, отставив в сторону измазанную вонючей мазью правую переднюю лапу. Леший и его полечил. Его друг устроился у входной двери уткнув нос в холодный порог, ему было жарко. Семёныч и Ганс сидели за пустым столом. Прибор лежал посередине стола, чудесный город парил в воздухе. Семёныч крутил в руках свои золотые очки. Ганс, затянутый через грудь, плечи, белыми бинтами, чуть морщился, крутил в руках нож который чуть-чуть не убил Ворчуна.

— За чем приходили, как думаешь? Артефакт, оружие, драгоценности, механизмы, знания Древних. Что? Архив, алтарь, сокровищницу мы так и не нашли. Учёные возможно найдут. В башню мы не попали. Она единственное здание из цельного серого монолита без окон и дверей. Альпинистского снаряжения жаль нет. Взобраться бы на верх башни, может сверху есть вход? — Семёныч повернул прибор рассматривая место боя сверху.

— Ребята обыскали двух убитых вожатых. Они пустые, вон луки и стрелы у стены. Все трофеи. Ран от пуль нет, крови нет. От чего они умерли? Призраки? Ворчун нашёл цилиндрик на цепочке, всё что осталось от ведьмы. Куда она пропала? Может она умеет уходить через пространство. Или её разорвало. Куда-то забросило во времени и пространстве? Носорог определил что это пузырь от Древних. Давай разложим факты по полочкам. Первое, два месяца назад обнаружили мы город. Второе, передали только на Горячий ключ эту информацию. Третье, приехал этот Ворчун и тут же вожатые в городе появились. Четвёртое, ведьму видел только Ворчун может там и не было никого. Пятое, он нашёл цилиндрик а возможно он за ним и приехал. Шестое, он может быть из службы безопасности. Седьмое, он может быть кем угодно и я ошибаюсь, всё это совпадение. — Ганс постукивал рукояткой ножа о столешницу как бы вгоняя очередной факт в дерево.

— Носорог умеет разговаривать мысленно, умеет и мысли читать. Плохого человека в напарники не возьмёт. На человека из службы безопасности он не тянет. Простоватый, чувствуется интеллигентность. Да, ведьму он один видел. Но, визг слышали Леший и Михалыч. Леший год назад сталкивался с ведьмой и помнит визг, говорит ни с чем не спутаешь. Это вопила ведьма. Если ведьма приходила за цилиндриком, с кем они бились в городе? И где их враги? Есть ещё третья сила? Почему прибор не видит их? Допустим цилиндрик это артефакт. Древних? Вожатых? Почему ведьма была с правой стороны стены, а волк с левой? Довольно далеко друг от друга. Почему те трое вожатых уходили в подземелье? Это мы решили, что они нас уводят от ведьмы. Может была другая группа вожатых и у них было другое задание. Как они обнаружили что мы выскочили из тоннеля, прибора с ними не было. Одни загадки. — Семеныч подышал на стёкла очков и протёр их полой чистой рубахи.

Ганс взял со стола механический будильник. Посмотрел на висящие настенные часы с кукушкой и подведя стрелки, закрутил завод, поставил на стол тренькавший мелодией будильник.

— Вопросы, загадки. Завтра уезжаем? — Семеныч потянулся, хрустнул плечами.

— Отсидимся здесь. Больных и раненых у нас нет. Продукты есть, патроны есть. Через месяц пограничники перебьют стаи и опять ехать сюда? Остаёмся. Если что, уйдём в город, в подземелья. — Ганс решился.

— Тот куб, отправим с Ворчуном капитану? Положу в пустую бочку, сеном обмотаю, он и не догадается что везёт. Боец в санях, он на носороге. Ну? — Семёныч уже встал, намереваясь идти в спальню.

— Куб так и лежит в городе, под каменной лавкой, в красном доме. Мы его забыли в прошлый раз забрать. Вокруг башни ходили, вот и забыли. — вспомнил Ганс.

— Завтра отправить за кубом? Пару человек. — Семёныч был удивлён рассеянностью командира.

— Отправь. — Ганс был немного пристыжён своей недальновидностью.

Утром Ворчун узнав что Леший и Михалыч идут в город, упросил Ганса пойти с ними. Увидеть это чудо ещё раз, без стрельбы, погони и разборок с вожатыми, об этом только может мечтать бывший учитель истории. Спокойно и вдумчиво рассмотреть здания, возможно что-то найти. Он был взволнован до глубины души, уже не жалел о своей поездке на север. Здоровый белый волкодав отправился с этой тройкой. Когда за ними закрылась дверь, Ганс и Семёныч переглянулись, у каждого было своё мнение о Ворчуне. Дела и заботы оттеснили мысли об ушедших.

Тройка быстрым шагом шла знакомыми тоннелями. Волкодав бежал впереди. Через сорок минут они стояли на выходе из тоннеля в огромную пещеру. Перед ними замер во тьме город. Сели на командирский валун отдохнуть. Леший вынул из кармана прибор, включил. Голографический город парил в воздухе, дома получили краски что раньше не замечал Ворчун. Четыре жёлтые точки показывали их место расположения. И больше никого в городе не было. Стояла тишина.

— Здесь недалеко, пятый дом, красного камня. Пошли? — посидели пять минут.

Выключив прибор Леший встал, за ним встали Михалыч и Ворчун.

Они постояли и вновь тьма отступила, разлился светлый сумрак. Город проступил округлыми очертаниями стен, башен, колонн. Факела потрескивали. Люди двигались спешным шагом, не было томления опасностью, было деловое настроение.

На входе в улицу, где приняли бой вожатые они остановились. В городе стало ещё светлее. Убитые лежали справа у стены дома, куда их перетащили вчера. Леший осветил трупы. Что-то было не так.

— За одну ночь стали мумиями? — ворчал Михалыч.

— Это город или его призраки. — спокойно ответил Леший.

— Странные дела у вас творятся. — задумчиво сказал Ворчун.

— Сбежавший в подземелья был шаман или колдун. Кто-то пускал красные шары. Эти по одежде видно, что простые воины. — Леший размышлял вслух.

Свет факелов показал египетские мумии. Высохшие головы, скрюченные руки, меховая одежда мешком лежала на сухих телах. Одежда осталось не тронутой а тела высохли. Волкодав медленно подошёл к мумиям принюхался, чихнул и потеряв к ним интерес отошёл. Леший повёл группу по улице, вертел головой, искал красный дом. Они прошли по улице метров сто, дом нашли быстро. Двухэтажный, красного камня дом, без дверей. Три пустых окна на первом и три пустых окна на втором этаже, три ступени уложены широкими жёлтыми плитами. В сумраке дом отливал кирпично красным цветом. Леший сел на ступеньки, вытащил прибор из кармана куртки, включил. Голографический город парил и манил тайнами, чужих огоньков не было.

— Михалыч идите в дом, берите куб и выходите. Я здесь посижу если что, крикну вам. — сказал он.

Устроился оперившись спиной о стену дома, положив автомат на колени. Посматривал вправо и влево, вдоль тонувшей в сумраке улицы. Факел положил рядом на ступени. Волкодав вышел на середину улицы, сел мордой на север, заняв пост наблюдения.

Ворчун шёл вслед за Михалычем.

— Странный город, похож на древние вавилонские развалины. Если под землёй механизмы Древних, город должен быть из стекла, металла и пластика. Высокая цивилизация и каменные дома сложенные из блоков. Как так? Почему такое несуразность? Где летательные аппараты? Где подводные лодки? Атомные реакторы? Всё о чём пишут имперские профессора, взято из легенд ачей? Может быть шаманы ачей, долгими зимними вечерами, тысячелетиями придумывали Древних? Древние ни чем не обладали? Ни каких технологий и механизмом нет и не было? — Ворчун в слух обдумывал свою гипотезу.

Факела освещали пустые, круглые комнаты первого этажа. Ничего, абсолютно пусто. Хлама нет, тьма веков промчалась над планетой, что могло рассыпаться в прах то распалось. Пыли и той нет по углам. Кто здесь жил, мечтал, любил и умирал? Радовался и огорчался. Какими они были, похожими на людей? Возможно, в городе изначально никто не жил? Храмовой или технический комплекс под горами. Или построили и забросили за ненадобность. Вот лестница на второй этаж. Они поднялись.

Михалыч протопал по округлому как труба коридору в дальнюю комнату, повернул направо и исчез. Ворчун тихо вошёл в первую комнату налево. Пустой проём окна. Из белого камня скамья с высокой спинкой украшенной геометрической резьбой, углы, квадраты, волны. Резьба оплыла от времени, резные края осыпались. Под окном слышно, как цокает когтями волкодав, прогуливался, неся сторожевую службу. Он присел на краешек скамьи, отдался волнующему чувству первооткрывателя. Оно волнует кровь и поднимает в душе предчувствие нового, загадочного, чудесного. Это счастье что он может вот так посидеть в комнате ушедших, Древних, как ещё назвать тех, кто покинул этот город тысячи лет.

— Они плохие. Плохие люди! — обиженный детский голос раздался в комнате.

— Папа и мама наказали их. Они в меня красный шар бросили, мне было больно! — жаловался детский голосок.

Левый глаз Ворчуна задёргался от неожиданности. Он быстро оглянулся по сторонам. Сумрак в комнате был гуще чем на улице, и тьма пряталась по углам. Факел слабо освещал комнату, где-то рядом бубнил Михалыч, Лешего не слышно. Меч он оставил стоять прислонившимся у входа в комнату. Факелом освещал комнату, клинок ему мешал. Послышалось? Галлюцинации? Или город играет с его психикой?

— За чем они пришли? Они сделали мне больно! Плохие люди! — капризный ребёнок надул губки, жаловался человеку.

— Кто ты? — стараясь держать себя в руках и не сбежать на улицу спросил Ворчун.

— Я здесь живу. Мы все здесь живём. — она улыбнулась, он определил, что это девочка.

— И много вас здесь? — голос стал хриплым.

Не каждый день разговариваешь с невидимкой.

— Папа, мама, маленький братик и я. Соседи. И ещё соседи. Много. — она сосредоточенно перечисляла.

Он практически видел как она загибает пальчики.

— Я не знаю таких. Таких существ, призраков, невидимок. — негромко сказал Седой явно запутавшись в определениях.

— Как тебя зовут? — Ворчун пытался быть вежливым.

— Люля. А тебя Ворчун! Я знаю! Ворчун ты много ворчишь и мало кому веришь! — она весело засмеялась.

— Мы вам мешаем? — очень важный вопрос что крутился на языке.

— Нет, у нас своя жизнь и мы просто наблюдаем за вами. — она стала серьёзной как взрослая.

Что ещё спросить? Как нечаянно не обидеть невидимую собеседницу. И что дальше делать? Уходить? Разговаривать? Михалыч зайдёт, а он сидит и сам с собой разговаривает вот будет смеху! И тут она проявилась.

Михалыч бормоча что-то про дырявую память командира нагнулся, вынул из-под каменной скамьи куб. Сел на скамью, протёр не существующую пыль с него, осветил предмет факелом. Видел этот куб три раза и не уставал удивляться. Куб был лёгкий как из бумаги. Светло зелёного, почти изумрудного цвета. Издавал металлический звон если по нему постучать. Размером пятнадцать сантиметров в высоту, ширину и длину. Небольшое углубление в одной плоскости, в него входил большой палец руки. Если потереть и подышать на его бок, по всей поверхности плыли яркие, всех цветов радуги сполохи, медленно переливающиеся друг в друга. Ими можно любоваться бесконечно. Михалыч не удержался, потёр, подул и освещая факелом игрушку залюбовался. Это было похоже на игрушку его детства, юлу. Сполохи текли с бока на бок, переплетались, завораживали. Что-то мешало наслаждаться этим чудом, на краю сознания он слышал, что Ворчун с кем разговаривает. Ему стало тревожно. Михалыч подхватив куб под правую подмышку быстро пошёл искать Ворчуна.

Леший взглянув на прибор убедился что всё в порядке, чужих нет. Волкодав медленно подошёл, подняв голову вверх смотрел на второй этаж, незлобно заворчал. Сунув прибор в карман, Леший рванулся в дом понимая что там что-то происходит. Комнаты первого этажа, лестница, второй этаж. Навстречу бежал Михалыч. Первая комната налево озарялась красным отблеском факела и ровным белым мерцанием. Ворчун был там и он с кем-то разговаривал. Как он появился так проблемы и посыпались, успел подумать Леший. Они вошли в комнату с Михалычем одновременно.

Она вышла из левого, тёмного угла, около окна. Девочка в длинном платье, в правой руке прутик которым она помахивала перед собой. Лет шести, ростом взрослому человеку чуть выше пояса. Туфельки, поясок, волосы закручены в затейливую причёску на голове. Похоже на моду древней Греции. Милое личико, курносый нос, большие глаза, капризный изгиб губ. Вполне нормальный человеческий ребёнок. Только она призрак. Светлое, бело голубое свечение исходило от неё. В комнату, тяжело дыша, ввалились Михалыч с Лешим. Между ними протиснулся белый волкодав и сел впереди. Наклонив лобастую голову направо, рассматривал призрака.

— Ой, пёсик! Какой большой, умный, красивый. Хочешь я буду с тобой дружить? Я тебя часто видела в городе, только папа с мамой запрещают с тобой играть, говорят ты испугаешься а ты хороший ты меня не боишься. — ребёнок он и призраком ребёнок.

Люля проплыла по воздуху и присела у морды волкодава. Пёс понюхал воздух, чихнул и не поняв что же перед ним стал внимательно её рассматривать. Леший поймав взгляд Ворчуна, мотнул головой на выход, лицо у него было растерянным. Михалыч медленно пятился назад в коридор, пытаясь креститься правой рукой с зажатым факелом в ней. Ворчун оторвался от скамьи и боком, прижимаясь к правой стене спиной прошёл к выходу из комнаты. Люля гладила лоб волкодава. Он двигал ушами не понимая что происходит но не сердился. Опять попытался понюхать её, чихнул. Звонкий детский смех залил комнату.

— Девочка нам нужно уходить, нас ждут. Мы можем уйти? Ты не обидишься? — Леший, кашлянув начал говорить.

— Я знаю, вы ещё придёте, город вас манит. Вы здесь долго будете, я буду ждать. Пёсик пусть тоже приходит. Мы с ним будем друзьями! — девочка пыталась пощекотать нос пса.

Они остановились передохнуть от быстрого бега у командирского камня, вход в тоннель к посту. Пёс растерянно крутился рядом, вот он развернулся к городу и глухо гавкнул. От города из дали, послышался детский смех.

— Уходим, быстро! — Леший пропустил ускорившегося Михалыча.

Ворчун пытался рассмотреть что-то в сумерках города, вздохнул и побежал за ним. Леший не оглядываясь бросился в тоннель. Чувствуя взгляд и тревожащий холод пробежал по спине.

— Быстрее мужики, быстрее. Её родители могу передумать. — подгонял Леший.

— Никогда больше в город не пойду. — запыхавшись гудел Михалыч.

Ворчун бежал молча, понимая что он возможно не вернётся сюда. Столько интересного не узнает, не изучит. Может быть, в будущую имперскую экспедицию наймётся. Рабочим.

Настроив ловушки и сигналки в тоннеле, Леший ввалившись в дом последним. Задвинул металлический засов на двери и сел без сил на лавку у стола. Его ладони на столешнице мелко подрагивали. Михалыч поставил куб на стол, снимал куртку. Потушенные факела бросили в металлическую корзину. Ворчун сняв куртку сел за стол. В комнате их было трое и собаки. Раненный волкодав лежал в углу под лавкой, положив морду между лап смотрел на друга. Белый волкодав стоял у двери в тоннель. Вот он царапнул левой лапой дверь. Прислушался, наклонил направо лобастую голову. Наконец он успокоился и вернулся к раненому другу. Обнюхал его намазанную мазью лапу, фыркнул и завалился рядом спать.

Настенные часы мелодично отстучали десять часов. Утро только начиналось. В узкие окна падал свет неяркого северного солнца. Ворчун в двенадцать дня уедет обратно в Горячий ключ, первое большое приключение закончилось. В комнате было тепло и уютно, люди молчали, каждый думал о своём. Он пододвинул к себе куб, Михалыч показал мимикой что нужно сделать с ним. Солнечные лучи осветили это техническое чудо, а возможно игрушку давно ушедших Древних. По кубу поплыла радуга. Ворчун прищурившись смотрел, перетекавшие краски завораживали, манили и успокаивали.

Он встал и вытащил из своей куртки цилиндрик на цепочке. Сев за стол положил его около куба, ещё не осознав за чем это сделал. Открылась дверь и с улицы пахнуло свежим, морозным воздухом. Раненный волкодав закрыл лапой нос.

— Стой! Не вставляй! — вошедший Семёныч опоздал на секунду.

Ворчун вставил цилиндрик в отверстие куба. Услышав крик Семёныча он дёрнул цилиндрик за цепочку вверх. Цепочка вдруг распалась на отдельные звенья. Опешивший Ворчун высыпал на стол с правой ладони остатки белой цепочки. Цилиндрик медленно всасывался в куб. Куб сыто чмокнул, цилиндрик стал с кубом единым целым. Даже намёка на отверстие не было. Леший смотревший на свои мелко подрагивавшие ладони, подняв голову и уставился на куб. Михалыч сидя в кресле гладил лежащего на его коленях кота, удивлённо посмотрел на Семёныча. Бросившийся к столу Семёныч замер в шаге от Ворчуна понимая что всё свершилось.

Над кубом появилось разноцветное марево метр шириной и высотой. Оно походило на большой мыльный пузырь с нечёткими краями. Семёныч сел за стол справа от Ворчуна. Михалыч пристроился рядом с Лешим напротив них. Все смотрели на марево. Теперь по пузырю текли радужные пятна, всполохи.

— Тебя легче убить, чем терпеть твои выходки. — подвёл итог Леший.

— Он это нашёл, значит так оно должно было случится. — терпеливо сказал Семёныч.

— Люля к нему пришла. Мы там сколь раз были? Куб тёрли. Сидели, даже бутылочку выпили, помнишь Леший? А она к нам не приходила, может быть наблюдала за нами, но не проявлялась. — Михалыч потрогал пальцем марево.

— Ещё один испытатель на мою голову. — рыкнул Семёныч, увидев бесцеремонное поведение Михалыча.

Марево колыхнулось, как будто на него подули с боку и оформилось в бюст человека. Нормальный мужчина примерно шестидесяти лет. Седые волосы коротко стрижены, на правом плече сидит чёрный кот. Волевое лицо офицера, ямка на подбородке, двухдневная седая щетина, правый глаз голубой, левый зелёный, прямой нос. Красная одежда, атлас или кожа мягко отблескивала, глухой под подбородок воротник. За его спиной можно было рассмотреть помещение. Огромное окно открывало вид на берег моря. Пальмы, солнце и зелёная вода. Ветер медленно раздувал голубую штору на окне. Он смотрел прямо на Ворчуна и Семёныча. Леший с Михалычем посмотрев на его затылок, пересели на сторону Ворчуна и Семёныча. Гарнизонный кот прыгнул с боевым воплем на стол, ударил правой лапой по чужаку. Лапа прошла сквозь голограмму, кот удивлённо сел, не забывая орать дикий вызов на бой. Волкодавы дружно загавкали помогая заклятому другу. В другое время они его дружно гоняли по двору гарнизона. Сейчас встали на его сторону.

— Нардон? — буднично спросил чужой.

— Нардон лакир ор? — он удивлённо поднял правую бровь, на лице появилась растерянность.

Его плечи пошевелились, он что-то сделал там, внизу. Опустил взгляд вниз, посмотрел на них и опять вниз.

— Виз гор? — удивление и недоверие было написано на его лице.

Чёрный кот развернулся у него на плече. Спустил чёрный хвост на его грудь и наклонившись вниз, рассматривал гарнизонного кота.

— Что он говорит? Это голограмма? Запись? — Михалыч опять потянулся ткнуть пальцем в гостя, но, был схвачен Семёнычем за палец.

— Мне кажется он нас видит. Это не запись. — Леший вышел из ступора.

— И мне кажется что это не запись. Мы с кем-то связались или вышли на связь. Может куб это средство связи? — Семёныч размышлял вслух.

Гость внимательно слушал, растерянность сменилась удивлением а потом и непониманием. Хлопнула входная дверь, за спиной у них кто-то встал, обдав свежим холодом.

— Это сеанс связи. Вы с кем общаетесь? Что здесь происходит? — Ганс требовал отчёта как командир гарнизона.

Они сидели и молча смотрели на изумрудный куб. Гость внезапно, с удивлением на лице отключил связь.

— Ладно, они авантюристы, в одном месте детство играет. Но, ты, Семёныч! Почему меня не позвал? — Ганс возмущался скорее для порядка, сам был растерян случившимся.

Ворчун встал и налил себе в тарелку суп что стоял на плите, сваренный ранним утром дежурным по кухне. Глядя на него все потянулись к плите, вскоре все дружно обедали. Ворчун кушал, ему скоро ехать, остальные за компанию. Он стучал ложкой в тарелке и думал, что всё интереснее заваривается каша. Имел ввиду последние события. Куб гарнизонных, значит он его больше не увидит. А какой оказался артефакт! С кем же они вышли на связь?

Ровно в двенадцать дня, носорог запряжённый в сани неспешно выбежал на торную дорогу и помчался на север в Горячий ключ. В санях сидел тот самый боец что дал капитан Ворчуну. Он опирался спиной о бочку, в ней в кожаном мешке лежал артефакт. Тот самый куб. Куб засветился изумрудным светом, освещая внутренность мешка. Кто-то пытался выйти на связь. Семёныч не сказал Ворчуну что в бочке он везёт самое ценное. Зачем? Боец имеет приказ отдать бочку капитану. Ворчуну об этом не нужно знать. И боец не знает, что в бочке. Так-то спокойнее и надёжнее будет, думал Семёныч провожая гостя в дальнюю дорогу.

Залив длиною в километр, отдохнувший носорог пробежал на одном дыхании. Вот-вот будет поворот направо, вдоль берега на север он помчится в Горячий Ключ. Перед носорогом и человеком раскинулось белое ледяное пространство. Замёрзший океан в глыбах торосов. Седой начал замедлятся, наконец остановился. Проснулся задремавший боец в санях, стукнувшись затылком о бочонок. Ворчун наслаждавшийся свободным бегом носорога, приподнялся на локтях, посмотрел на вздыбившийся лёд.

— И? Чего стоим, кого ждём? Что случилось Седой? — он удивлённо оглядывал нагромождение льдин.

Ему стало неуютно, потянуло тревогой, прекрасное настроение испарилось. Они стояли лицом на запад, на ледяной океан.

— Нам не прорваться на север. Через полчаса здесь будут тысячи волков с вожатыми. И их шаманов чувствую. С запада накатывают, несметные стаи бегут. — сказал носорог.

— Назад! Разворачивайся! — закричал Ворчун.

Носорог уже тронулся с места. Поворачивая по плавной дуге назад, на спасительный пост Залив. Что-то крикнул встревоженный боец в санях.

Ворота открылись, носорог вкатил сани во двор. На крыльце стояли Ганс, Семёныч и Михалыч. Боец выскочил из саней. Ворчун съехал по густой шерсти носорога, подошёл к крыльцу.

— Не прошло и полгода как ты вернулся! — засмеялся Леший со стены поста.

— Седой сказал, с запада с океана бежит несметная орда. Нам просто не прорваться на север. Орда вот-вот будет здесь. — рассказал он новость.

Семёныч и Ганс побежали на стены поста. Михалыч зазвонил в небольшой колокол висящий сбоку от двери, поднимая тревогу. Началась суета. Ворчун помог распрячь носорога. Сняли упряжь, откатили сани в сторону. Седой вошёл в стойло углублённое в скалу. Ворчун осмотрел помещение. Рассчитанное на четырёх носорогов оно было просторным. Седой прошёл в дальний угол, развернулся. Ворчун стоял рядом рассматривая выход из скального стойла.

— Метров тридцать длиной и шириной десять. Смогу один держать оборону. — носорог опустил голову к полу и сделал движение как будто насаживал врага на рог.

— До потолка не достал. Всё в порядке, отобьюсь. Иди к людям. — сказал он.

Человек остановился у входа, обернулся. Носорог замер у дальней стены. Древняя сила природы. Это его место битвы. Остаться здесь человеку нельзя, носорог в ярости случайно затопчет его.

Он взбежал на стену по наклонному пандусу, выложенному из скальных плит. Ганс смотрел в бинокль на залив. Семёныч разговаривал с пулемётчиком. Михалыч что-то громко говорил в правой башне. Бойцы занимали места согласно боевому расписанию. На стене был весь гарнизон, все тридцать человек. Безнадёжный бой подумал Ворчун. Да, было три пулемёта, у всех автоматы. Ящики с патронами и гранатами. Рядом лежали короткие копья и мечи для рукопашной. Тридцать бойцов и один носорог, против тысяч волков, вожатых.

— По сигналу колокола отходим в казарму. Не удержим казарму, уйдём в город. — прокричал Ганс.

Волкодавы стояли рядом с ним. Подошёл Леший, протянул бинокль Ворчуну.

— Посмотри. — кивнул он на залив.

От правых скал до левых скал, замёрзший залив заполнила лавина белых волков. Смерть неслась на маленькую человеческую крепость. В рыжей, оленей одежде вожатые, приросли к загривкам волков. Волки бежали молча. Снежная пыль заволокла задние ряды, пара тысяч здесь точно была.

— Пулемёты бьют только по волкам! На пятьдесят метров подпустить. Ориентир, валун палец! — крикнул последний приказ Ганс.

— Огонь! — крикнул Ганс.

Волки сравнялись с ориентиром. Большой камень валун торчал на берегу как палец. Попав под шквальный огонь автоматов и пулемётов, они падали как подрубленные под передние лапы. Кувыркались через голову. Мгновенно вырос вал убитых, раненных зверей. Под волками лежали придавленные вожатые, вой умирающих и рык раненых волков. Второй ряд волков перепрыгивал через этот вал. По стене застучали стрелы вожатых, послышались вскрики, мат раненных бойцов. В ответ со стены полетели гранаты, грохнули десятки взрывов. С обеих башен гулко стучали пулемёты, ведя перекрёстный огонь перед воротами. У ворот росла гора убитых, раненных волков в вперемешку с вожатыми.

Пулемётчикам нужно было помогать и на других участках стены. Они перенесли огонь на скалы примыкавшие к стене, по ним карабкались вожатые. Воспользовавшись что огонь у ворот ослаб, трёхметровую стену у ворот перемахнули два десятка волков с вожатыми, используя убитых сородичей как трамплин. Часть бойцов перенесли огонь автоматов во двор по волкам. Волки метались по двору, вожатые дико визжали, посылали стрелы в защитников. Ворчун не имея автомата, заряжал пустые магазины бочонки. Передавал Лешему, тот передавал по цепочке другим бойцам. В бой во дворе вмешалась третья сила. Из тёмного прохода стойла для носорогов, круша всё на своём пути, как танк вылетел Седой. Бойцы прекратили стрелять, боясь его задеть. Вожатые переключились на Седого. Носорог не дал врагам ни единого шанса. Кровавую жатву собрал его рог. Это было страшное зрелище. Он сбивал волков грудью, затаптывал ногами и бил, бил рогом. Оставшаяся в живых пятёрка волков, потерявшая вожатых, попыталась прорваться за стену по пандусу, по которому люди поднимались на стену. Их встретили со всех стволов. За стеной взрывались гранаты, остановив третью волну атакующих. Носорог опьяневший от крови метался от одного убитого врага к другому, проверяя живы ли они. Постепенно его ярость уходила, он медленнее двигался, наконец остановился у крыльца. Раздувая ноздри втягивал морозный воздух, фыркал. В ноздри било кровью, псиной, немытым человеческим телом. Так пахли враги. Появилась передышка в скоротечной схватке. Люди перевязывали раны. Заряжали магазины бочонки. Отнесли десять убитых бойцов в каменный сарай.

— Ещё такая атака и нас задавят числом. — сказал Семёныч.

Снял с пояса фляжку, открутил колпачок, глотнул.

— Нужно под гору уходить или в башнях засесть. Десять мужиков потеряли. — вздохнул Ганс.

Взяв фляжку у Семёныча, глотнув передал Михалычу.

— В башнях можно продержатся пару часов, потом под гору. — Михалыч ополовинил фляжку, протянул Ворчуну.

— Как я Седого одного оставлю? Сам под гору уйду а его на части разорвут. — Ворчун тряхнул фляжку и вылил в рот остатки медовухи.

— Эй! А я? Мне не оставили? — появился Леший и перехватил пустую фляжку.

— С носорогом проблема. Нет такого хода в гору чтобы он прошёл. — согласился Семёныч забрав пустую фляжку у Лешего.

— Уходи с отрядом. Я славно пожил, хотя и молод ещё. И встречу переход на небесные пастбища, не стариком с холодной кровью а юным воином носорогов! — пришел спокойный голос Седого.

Ворчун лихорадочно искал варианты спасения носорога и не находил.

Ганс с десятком бойцов в правой башне, Ворчун, Михалыч и один волкодав остались с ним. Семёныч и Леший возглавили второй десяток ушедших в левую башню. Второй волкодав бегавший по двору, проверявший убиты ли враги, присоединился к их группе. Носорог шумно фыркая, пил воду. Гарнизон решил дать последний бой в башнях, если повезёт уйти под гору. Их десяток занял три уровня башни, нижний, средний, верхняя площадка. Ворчун остался на средней площадке. Осмотрелся, выбрал бойницу, в бинокль что дал Леший рассматривая поле битвы.

Рядом кто-то поставил автомат Селина и три бочонка магазинов.

— Бери, нашего Лося автомат. Ему уже всё равно а нам лишний ствол. — кто-то грустно вздохнул.

— Я в строительных войсках империи служил. Автомат держал единственный раз, когда присягу империи принимал. Стрелять не умею. — он не мог оторваться от бинокля.

С высоты шести метров открывалась потрясающая картина боя. Залив заполняли тысячи волков с вожатыми. Стаи хаотично перемещались. Подсчитать их число было невозможно. Действительно, гарнизон не переживёт четвёртую атаку. Положил бинокль на полочку, взглянул вниз. Под стенами поста, защитники положили до сотни волков и вожатых. Через эти завалы убитых зверей и людей следующая волна перехлестнёт, затопит двор поста. Он повернулся к говорившему с ним бойцу.

— Что тут уметь? Передёрнул затвор и нажимай на спуск. Вот смотри. — ему преподали краткий урок стрелковой подготовки.

Вверх по лестнице пробежал волкодав, за ним поднялся Михалыч. Он присел рядом с Ворчуном.

— Завалили дверь блоками, не смогу пробиться. Ты как автомат держишь? — теперь Михалыч давал ценные советы.

— Я в жизни из автомата не стрелял. Нет, вру. В школе военная подготовка была и в выпускном классе на сборы ездили. Стрелял, а сколько патронов уже и не помню. — отбивался от военных наставников Ворчун.

И в этот момент на них упала или вернее сказать, накрыла безмерная усталость.

— Сил нету, старость что ли подкралась? — Михалыч уронил руки на колени.

— И у меня нет сил даже руку поднять. — удивился Ворчун положивший на колени автомат.

Рядом по стене, сполз на пол стоявший боец, что помогал ему разобраться с автоматом.

— Что-то мне плохо. — прохрипел он, его голова стукнулась об пол.

— Командир у вас всё в порядке? — завопил басом Михалыч.

Ему не ответили. Через томительные минуты сверху крикнул Ганс, в его голосе слышались ужас, растерянность.

— У меня все мужики не двигаются. Колдовство какое-то! — хрипло крикнул он.

— Колдуны или ведьмы. — выдохнул Ворчун.

— Они нас тёпленькими возьмут. Всех без сопротивления перережут. — тоскливо выдал кто-то.

Вот теперь первобытный ужас, стоящей рядом смерти, накрыл людей. Беспомощность тела, лишает разум сопротивления.

Ворчун сидел лицом к лестнице. Сверху, мордой вниз, постукивая нижней челюстью о каменные ступеньки, медленно съезжал беспомощный волкодав.

— Бедный пёс. — пожалел он.

— И его тоже накрыло. — подтвердил Михалыч.

Волкодав съехал до их площадки и теперь представлял странное зрелище. Зад лежал на лестницы, морда и передние лапы на площадке. Пёс растерянно то скулил, то рычал.

— Сынка то за что? — сказал кто-то.

Так Ворчун узнал что у волкодава есть кличка.

— Сынок? — повторил он.

— Да, сынок. Его первого привезли, все его любят вот и назвали Сынок. Вроде как сын поста. — ответили из дальнего угла.

Что-то зашуршало в тёмном углу и громко чихнул от пыли кот.

Кот вышел на середину площадки, ещё раз чихнул, внимательно оглядел замерших людей.

И увидел заклятого друга. Припал к полу, прижал уши к голове и зашипел. Пёс молчал. Это было коту удивительно, он замер.

— Тебя здесь, для полного счастья не хватало. Почему тебя не взяло колдовство? — буркнул Михалыч.

Кот встал, медленными шагами приблизился к волкодаву. Понюхал его нос и чихнул. Морда Сынка была в волчьей крови. Он только что достойно бился с врагами. Кот повернулся задом к носу пса, поднял хвост и его кончик мелко задрожал. Беспомощный волкодав рычал от бешенства.

— И-и-и-и-и! — тонко как женщина смеялся Михалыч.

— Всё кот! Тебе конец! — кто-то захлебнулся от смеха.

Теперь хохотали в полный голос четыре мужика.

— Михалыч! Вы там совсем с катушек слетели? — крикнул обеспокоенный Ганс.

В ответ ему грянул истеричный взрыв хохота.

— Шаманы идут к нам. — кто-то всё же смотрел в бойницы.

Хохот как обрезало. Люди в минуту выплеснули в хохоте свой ужас.

— Командир! Шаманы идут к посту! — крикнул Михалыч со слезами на глазах от смеха.

— Ворчун! Позови носорога, может он двигается? — ответили сверху.

— Седой, ты можешь двигаться? — позвал Ворчун.

— Стою, сил нет идти. Не смогу помочь вам. — пришел ответ.

— Его тоже накрыло! Стоит на месте! — крикнул Ворчун.

Сверху не ответили.

— Ну, вот и всё. Пожил хорошо. Детей разным женщина наделал. Пора и честь знать. — буднично кто-то подытожил свою жизнь.

— Я не против ещё пару десятков лет коптить небо. Чего я там не видел? Кот поганец, ты один ходишь на ногах, тьфу, на лапах. Рядом с тобой открытый ящик видишь? Там гранаты лежат, подцепи когтем чеку и дёрни. Будь другом помоги? Я тебя кормил, ты у меня в кровати спал, хотя я тебя ногами спихивал. Мы же с тобой друзья? Помоги поганец! — уговаривал Михалыч кота.

Кот оскорбив пса, сидел и мыл мордочку лапкой, поглядывая наглыми глазами на Михалыча.

— Гостей намывает. — сказал Ворчун.

— Шаманы идут не спеша, что-то поют. Волки с вожатыми не торопятся, за ними трусят. — говорил кто-то от бойницы.

— Вот они гости идут. — упавшим голосом сказал Михалыч.

Он смотрел на свои беспомощные руки. Лицо его стало багровым, он замычал и правая рука соскользнула с колена. На лбу выступил пот, он тяжело дышал.

— Не слушаются руки. — безнадёжно выдал он.

— Сто метров осталось до стены. — говорил голос страшные слова.

— Пятьдесят метров. Забрались на вал убитых волков. — с тоской говорил комментатор.

— К воротам подошли. Плохо вижу. — голос стал деревянным, безжизненным.

Ворчун смотрел в каменную стену башни. Дикий камень, хорошо подогнан. Башня должна стать оплотом человеческой стойкости а стала клеткой для беспомощных людей, думал он. И никто не поможет. Вот, даже кот отказал в помощи. К кому ещё обратится? Он почти атеист. Когда умирал отец, горячо просил всевышнего сохранить отцу жизнь. Всевышний промолчал. После он стал прохладно относится к религии, не взбунтовался а стал равнодушным. Вот придёт его час и он узнает, есть всевышний или его нет. Милосерден он к нам или мы по жизни идём без его руки.

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы! — завыл без слёз Ворчун.

— Что же так плохо то всё! Никому мы не нужны! Никто нам не поможет! Господи, дай хотя бы силу в руки! — его прорвало.

— Зачем так громко? Зачем пёсика пугаете? Пёсик хороший! — ответили ему.

Рядом с волкодавом присела девочка призрак, она гладила его нос. Кот вздыбился и шипел. Ворчун кашлянул, прочищая горло, успокаиваясь от истерики.

— Люля здравствуй! — попытался сказать он спокойно.

— Здравствуйте! Вас сегодня много. А что вы здесь делаете? — она гладила крутой лоб пса.

Кот боком бросился в сторону, ударился о стенку ящика с гранатами. И перепрыгнув пса, умчался по лестнице на верхнюю площадку.

— Люля у нас всё плохо. Плохие люди пришли, они нас убьют. Помоги нам. — стараясь не спугнуть надежду, спокойно говорил Ворчун.

— Плохие люди? Как прошлый раз к нам в город приходили? — она смотрела на него.

— Да, девочка. Они нас обездвижили. Видишь, мы не можем защитится, не можем от них отбиться. Просто сидим и ждём когда они войдут сюда и убьют нас. Пса тоже убьют, он волков убивал, он их враг. — время утекала как вода из раскрытых ладоней, но он не торопился, боясь её спугнуть.

— Закинули верёвки с крючьями на башню, сейчас полезут вверх. — очнулся комментатор.

— Вижу, на вас тёмная сеть накинута. Мама что это? Поняла. Как её снять? Хорошо, попробую. — девочка советовалась с мамой.

Люди ждали, надежда появилась как маленький мотылёк у ночного окна.

Люля встала, скрестила руки над головой и махнула ими вниз, в стороны. Как бы распахивая задёрнутые шторы на окнах. В холодной башне прокатилась волна ласкового тепла.

— Господи спасибо! — закричал Ворчун, передёргивая затвор автомата.

Вскочил, высунул автомат вниз стволом. Увидев под башней толпу спокойно стоящих вожатых, нажал на спусковой крючок. Михалыч метнулся к ящику с гранатами, подтащил его к бойнице и начал выкидывать гранаты вниз, бросая чеки на пол. Башня вздыбилась автоматным, пулемётным огнём. Грохотали взрывы под башней. Началась мужская работа, а не колдовские штучки вожатых.

— Теперь попробуйте возьмите нас! — кричал комментатор.

— Валим всех! — кто-то ответил азартно.

Волкодав вскочил и сел, девочка сидела рядом, смеясь, трогала его влажный нос.

Четвёртая атака отбита. Перекрёстный огонь из башен, сотни две волков, вожатых стыли на морозе. Время было около пяти вечера, солнце ушло за горизонт. Собрался военный совет. Как всегда, кто виноват и что делать.

— Зачем им наш пост? Что тут есть? Может быть под гору прорываются? — Леший взял первое слово.

— Нечего гадать. Мы их целей не знаем. Уходить под гору нужно. Ночью не отобьёмся. — Семёныч морщась от боли, потрогал забинтованное левое плечо.

— Не отобьёмся это факт. — поддакнул Михалыч.

— Не будем время терять, идите в свою башню, уводите людей в казарму. Мы прикроем. — Ганс набивал патронами бочонок магазин.

Ворчун оглянулся на девочку. Пёс стоял рядом с ней, признав в ней друга. Кот благоразумно спрятался.

— Спасибо вам за помощь. — улыбнулся ей.

— У тебя на севере, всё только начинается. — она попыталась обнять пса за шею.

— Мы уходим в город. Посоветуй что с носорогом делать. Может ты знаешь большие проходы под гору? — спросил он.

— Носороги были друзьями Древних. Мы, слуги Древних. Я спрошу папу и маму как ему помочь. — она была счастлива рядом с волкодавом.

Леший опасливо взглянув на призрака, побежал вверх по лестнице на стену.

Ворчун посмотрел в бинокль. Сумрак затопил залив, тёмные массы волков хаотично перемещались.

— Что вам здесь надо? — задумался он.

Постучал пальцами об полку, на которую положил бинокль.

Прошло пять минут. Волки не нападали, шаманы не пели заклинания. Казалось, что люди просто сидели у бойниц на дежурстве. Девочка с волкодавом убежала вниз, на первый этаж. Опасливо оглядываясь, с верхней площадки спустился кот. Сел на пустой гранатный ящик.

— Пришел вражий сын? Пса опозорил, нам не помог. За что тебя кормить дармоед? — выговаривал ему Михалыч.

— Поднимайтесь все сюда! По пандусу к казарме отойдём! — крикнул Ганс.

— Эй, внизу? Поднимайтесь! Командир зовёт наверх! — Михалыч крикнул вниз на первый этаж.

Появились бойцы, быстро бежавшие вверх по лестнице. Волкодав был первым. Девочки с ним не было.

— Всё! И мы уходим! — рявкнул Михалыч своим.

Ворчун подхватил автомат, повешал бинокль на шею и бросился вверх по лестнице вслед за котом. На верхней площадке были пулемётчик и Ганс. Бойцы уже бежали по пандусу вниз к казарме.

Ворчун со своими перебежал двор, заваленный убитыми волками и вожатыми. Стрелы воткнутые в снег мешали бежать, двор ими был утыкан как ёжик. У двери пылали факела в железных трубках. Остановился, оглянулся на Седого. Носорог медленно пятился к своему стойлу, разглядывая стену. Он прикрывал отход людей. Ганс с пулемётчиком тяжело бежали к ним, неся пулемёт вдвоём. Михалыч, Леший и Ворчун держали под прицелом своих автоматов верх стены.

— Ваши враги рядом. Попроси помощи у папы и мамы. Они не имеют право вмешиваться в ваши дела, без вашей просьбы. Папа страж, мама целитель а я не определилась со специализацией, поэтому не могу вам помочь. Ну? — появившаяся девочка быстро протараторила слова.

Ворчун удивлённо взглянул на неё.

— Помощь нам не помешает. — Леший водил стволом по стене.

Они расступились, пропуская командира и пулемётчика в открытую дверь.

— Прошу помочь нам! Обращаются к вам! Стражи горы! — крикнул Ворчун.

Стражи выступили из стен казармы, скалы. Сумрак стал темнее, переходил в ночь. Двадцать туманных, прозрачных фигур. Десять призраков, по два меча в руках. Ещё десять с пустыми руками, они рассредоточились по всему двору. Носорог пятился задом в стойло, уже стоял на входе. Перед ним застыли двое воинов призраков с мечами в обеих руках. Не теряя в прицеле стену, Ворчун косил глазом на призрачную дружину. Одежда и доспехи напоминали древнегреческих воинов. Шлемы были с забралами. Хотя он вспомнил, что у богатых воинов были такие личины или забрала, зерцала? Сейчас он не мог вспомнить как эта часть шлема называлась.

— Отход! — крикнул Ганс из казармы.

На стену вскочили с той стороны десятки волков. Вожатые спрыгнули на неширокий проход вдоль бойниц, встали на одно колено, растягивая луки. Волки не останавливаясь прыгали вниз, во двор.

Три автомата гулко ударили по вожатым, сразу же повалив с десяток. Стреляли практически в упор, как в тире. Михалыча за пояс затащил в казарму Ганс.

— В дом! — заорал он на них.

Леший вскрикнул и побежал спиной в открытую дверь. Две чёрные стрелы затрепетали оранжевым оперением у него в груди. Ворчун не отпускал спускового крючка, автомат бился как огромная рыба в его неумелых руках. Повернулся, бросился в дом. Два сильных удара в спину, он упал на колени за порогом в доме. Разрывающая боль и чувство чужеродных предметов в теле. Медленно лёг на грудь, вытягивая ноги, рядом стукнул автомат.

— Всё. — выдохнул он.

— Идиоты! Артисты! Михалыч, старый дуболом! — орал командир.

Призраки с двумя мечами бросились на волков. Призраки без оружия остались на месте, вытянув руки с открытыми ладонями в сторону вожатых на стенах. Визг раненых зверей, рычание и клацанье зубов в воздухе. Призраков нельзя укусить. Призрачные мечи рубили волков вполне по настоящему, волчья кровь хлестала на снег. Вожатых на стене поднимало в воздух. И стремительно кидало кочевников сверху, вниз на каменные зубцы стены, ломая им позвоночники. Носорог внимательно смотрел на древнюю, чуждую этому миру силу. Помощь это хорошо. Но, старики носороги в своих преданиях не рассказывали о таких стражах. Если стражи города обладают такой мощью, то что умели Древние? Через пару минут живых во дворе и на стенах не осталось, не считая носорога.

— Призраки всех положили. Как у вас дела? — позвал он друга.

Ворчун не ответил. Носорог почувствовал что человек жив, только разум отключился. Он ранен, сознание потерял, понял Седой. Странное чувство поднялось у него в душе, знакомы они всего ничего а больно за человека. Никогда так не привязывался к людям. Как говорил Ворчун, суп отдельно и мухи отдельно. И чувство это было новое для носорога.

Ганс растерянно сидел у холодной печки и гладил по лобастой голове волкодава. Живые готовились к обороне, набивали магазины бочонки патронами, занимали места у окон. Леший булькал кровью. Ворчун потерял сознание. Леший был местным доктором по совместительству. Кто теперь будет лечить его самого? И выживет ли он? Как извлекать стрелы? Обламывать древко и вырезать наконечники? Если наконечники отравлены? Михалыч смотрел в разбитое стрелами окно. Во тьме двора быстро двигались туманные призраки и мечущиеся волки в свете факелов.

— Мама, помоги этим людям. — девочка присела около лежащего Ворчуна.

Из двери ведущей в тоннель горы, выступила женщина призрак. Бойцы посторонились, опасливо косясь на гостью. Волкодав мягко перешёл к девочке, сел рядом. И никто не замечал кота. Он притаился за холодной печкой, настороженно смотрел на призраков. На дворе шёл бой. Ганс рассмотрел женщину. В казарме не зажги лампы, было темно, только отблеск факелов с улицы рассеивал тьму. Призраки светились изнутри. Очень красивое лицо, длинное платье похожее на древнегреческую тунику. Женщина остановилась над лежащими раненными на полу. Вытянула руки над ними, мягкий голубой свет залил раненых.

— Программа «Возрождение жизни».

— Пункт «Лер».

— Пункт «Рав».

— Отторжение чужеродного.

— Восстановление тканей организма и внутренних органов. — она говорила бархатным, грудным голосом.

Ганс без удивления смотрел, как стрелы медленно выходили из тел товарищей. Стрелы упали на пол. У Лешего перестала булькать в уголках губ тёмная кровь. Вот Ворчун застонал приходя в сознание.

— Восстановление энергетического кокона.

— Уничтожение разрушенных тканей.

— Регенерация.

— Целительный сон.

— Программа «Возрождение жизни» закончена.

— Была использована программа «Спираль времени».

— Точка восстановления жизни «Час назад» использована.

— Люди восстановлены в исходное состояние.

— Восстановление провела оператор центра «Целитель» Мера Орг.

Мягкая жёлтая вспышка, женщина отступила от раненых.

Михалыч смотрел на это сидя на корточках под окном.

— Дела! Нам бы такого доктора да в штат поста. А мужиков, те что лежат во дворе в сарае, можно оживить? — выдал затаённое желание он.

— Жизнь из их тел ушла. Их жизненный цикл закончился. — женщина мягко улыбнулась.

— Не огорчайтесь. Там есть жизнь, другая, но есть. — она отступила спиной к двери в тоннель.

— Дочка, папа закончил своё дело нам нужно возвращаться. Ты, с нами пойдёшь? — женщина остановилась.

— Мама я ещё побуду здесь. Пёсик волнуется. — девочка повернулась к маме, улыбнулась.

Раненые спали, похрапывая на разные голоса. Кот закрыл жёлтые глаза и свернулся клубком.

Семь шаманов сидели на чёрных волках. До поста Залив было двести метров. Очередная атака захлебнулась в крови. Жёлтая ведьма приказала не возвращаться назад без Зелёного куба. В их охоту за Зелёным кубом вмешалась третья сила.

— Мы ждали тысячи лет, что для нас пара месяцев? Хромой Лис, твоя стая должна неотступно следовать за священной реликвией. Остаёшься здесь но не попадаешься людям на глаза. Воля Жёлтой ведьмы! Мы уходим выполнять свои задания ведьм. — скрипел голосом древний шаман на чёрном с белым пятном во лбу волке.

Огромная орда разделилась на стаи и уходила по истоптанному снегу на запад. Волки бежали один за другим как ходит стая. Хромой Лис, молодой шаман пятидесяти лет, дождался когда уйдёт Орда. Свистнул своим. Его стая след в след побежала на запад, он решил вывести стаю из залива, вернутся по скалам. Тайно следить за постом.

— Они ушли. Только сто волков и людей будут ждать недалеко. Я не поняла что они будут ждать. Не бойтесь, больше они не нападут. — девочка пыталась поднять переднюю лапу пса.

— Чудны дела твои боже. — вздохнул Михалыч.

— На стену выходит в караул десяток Лешего, три часа стражи вам. Я со своим десятком сменю вас в девять вечера. Дальше меняемся как всегда. Остальным привести в порядок окна, затопить печь, перетащить раненных на кровати. Копчёный, начинай готовить ужин. — Ганс быстро привёл в чувство остатки гарнизона.

— Программа, оператор, центр. Специализацию не прошла. Восстановление, регенерация и тому подобное. Плюньте коту в глаза, эти термины используют высокотехнологичные цивилизации. Значит Древние не такие уж дремучие были. Что там под горой? Какой центр? Девочка, дорогая ты моя, чем вы там занимаетесь? Или это секрет? — Михалыч принёс и раздал бойцам стекло для окон.

— Слово секрет означает что-то тайное? Нет, ничего секретного. Папа с мамой никогда не говорили что это секрет. Мы стража. Мы охраняем саркофаги «Плохих Спящих». Под городом есть огромные помещения там они лежат. — буднично ответила девочка.

Михалыч и Ганс переглянулись, подхватив стулья сели ближе к девочке.

— Саркофаги. Плохие спящие. Почему они плохие и почему они спят? И почему их стража охраняет? Они Древние? — Ганс, свой командирский голос попытался сделать мягким.

— Они «Плохие спящие», они Древние, только плохие. Когда начались катаклизмы на этой планете, в результате опыта «Двойная спираль времени» группы учёных. Этих учёных, по общему решению миллиардов Древних, было решено оставить здесь. В наказание, так как они пошли против законов природы. И пренебрегли мировым мнением Древних. Наш центр защищён третьим законом рассеянного времени. Любой катаклизм что воздействует на эту горную гряду, будет отброшен во времени на час назад. После этого в действие приводится программа «Рассеянное время» и катаклизм прокатывается по этой местности с минимальными для неё потерями. Когда истечёт срок наказания для «Плохих спящих» саркофаги откроются и они смогут по тоннелю «Иллюзия» вернутся в свою цивилизацию. В саркофагах время остановлено. — выпалила она на одном дыхании заученные знания.

— Когда закончится заключение спящих? — Ганс встал.

— Ещё сто ваших лет. — ответила она.

— Вы, призраки? — Михалыч высказал мучивший его вопрос.

— Призраки это часть умершего человека. Мы были созданы специально для этого центра. Мы, кристаллическая энергия, не хаотичная как излучение солнца а структурированная. Мы «Кэр» — кристаллически энергетический разум. — она была польщена таким вниманием.

— Когда ушли Древние? — Ганс заглянул в котёл с ужином.

— Двести тысяч лет назад по вашему летосчислению. — ей нравилось что кто-то её слушает.

— Почему «по вашему летосчислению»? — не унимался Михалыч.

— Для нас времени не существует. Мы бессмертны, в вашем понимании. Мы купаемся в энергии которой переполнена вселенная. Энергия нас обновляет и питает. — она улыбалась как отличница на уроке.

— Куда ушли Древние? — Ганс сел на стул.

— Мы не знаем. — ответила она.

— А что про людей скажешь. Кто мы, как мы развивались? — Михалыч взял кусок копчёного мяса со стола.

— Вас создали Дальние перед своим уходом. Дальние это активная и молодая группа Древних. Вам всего тридцать одно тысячелетие. — охладила она его.

— Как «создали»? — подавился мясом Ганс.

— Так. Вы набор генетического материала. Что-то от Дальних. Что-то от обезьян. Что-то от рептилий. Всего по понемногу и намешали вам. — ответила она.

— Славно! Чёрт возьми. Слепили из того что было. — засмеялся Михалыч.

— Вы только центр охраняете? — Ганс запил мясо холодным кофе.

— Выйти из саркофагов, пока не закончится программа заключения «Плохие спящие» не могут. Мы поддерживаем работу систем и защищаем их от вас. Имея свободу движения, изучаем солнечную систему, галактику Млечный путь и тысячи ближайших к нам галактик. — она попыталась сесть верхом на пса.

— Значит нас создали. Дали всего сто лет жизни. Несовершенные организмы. Мы солнечную систему не исследовали. Да, дела. Ещё эти волки с вожатыми на нашу голову свалились. — грустно подвёл итог Михалыч.

— Лично ты видела в саркофаге Древнего? Он похож на меня? — спросил Ганс.

— Да, вы на них похожи. — она подошла к кровати где лежал Ворчун.

Ворчун проснулся через час, оттого что кот лежал у него на спине и мурлыкая, вгонял когти в спину. Лежал он на животе. Вспомнил что получил стрелы в спину. Подвигал плечами, ничего не болело. Кашлянул, дыхание и лёгкие работают без проблем. Слышал разговоры и бряцанье ложек в тарелках, почувствовал голод.

— Есть здесь кто-нибудь? Мне можно встать? — позвал он людей.

Кто-то подошёл, встал в ногах.

— Брысь с человека, о позор нашего поста! Не только можно но и нужно. Ужин стынет. Леший уже ложкой стучит о дно тарелки. — Михалыч улыбался.

Ворчун встал. Удивительно, ничего не болело, вопросительно посмотрел на Михалыча.

— Иди ужинай, потом расскажу. — тот похлопал его по плечу.

Гарнизон дежурил на стене до утра. Стая Хромого Лиса подошла по скалам и затаилась в пятистах метрах от поста. Ворчун утром с бойцом впрягли носорога в сани. Перекусив на кухне, пожал руки всем кто оставался, вышел во двор. У носорога стояла девочка с волкодавом. Её присутствию уже никто не удивлялся. Двор постепенно очищали, выносили волков, вожатых. Носорог помогал. Вожатых закидывали в сани, волков прицепляли верёвками за лапы, привязывали по пять штук к саням, он быстро вывозил их подальше в залив. Настало время расставаться. Было уже десять часов утра. Перистые облака высоко стояли в небе. Лёгкий тридцатиградусный морозец бодрил.

— Что с ними делать будете? Сжигать? — спросил он на ходу у Лешего.

— На лёд залива скинем. Весной ветра дуют с полуострова в океан, вот они на льдинах и уплывут. — Леший перекинул автомат с плеча на грудь.

— Значит ты Люля не призрак? Энергетическая форма жизни? — Ворчун все интересные события проспал и сейчас хотел хоть что-то выжать из девочки.

— Да, я «Кэр». Не человеческий призрак — девочка протянула открытые ладошки к низкому, зимнему солнцу.

— Через сто наших лет закончится ваша служба в этом центре. Вы вернётесь к Древним? — он смотрел как носорог увозит последнюю партию привязанных верёвками за задние лапы волков.

— Нас сто «Кэров». Как только закончится наша служба, мы станем свободными. Мы не вернёмся к Древним. Выключится программа запрета на самовоспроизводство. Мы будем рождать себе подобных. Не так грубо, с болью и кровью как вы рождаетесь. Это будет рождение новой жизни. Наш народ уйдёт с этой планеты. Мы бессмертны. Мы станем звёздным народом. Будем мгновенно перемещаться на любые расстояния. Ваше ограничение скорости света на нас не действует. Исследовать галактики и другие вселенные, собирать и раздавать знания неведомым цивилизациям. Это будет другая жизнь! — она весело подпрыгивала на левой ножке, хлопала волкодава по спине ладошкой.

— Рождение звёздного народа. Бессмертие. Путешествовать по вселенным. — человек пнул комок снега.

— А мне осталось двадцать, может тридцать лет жизни. Никогда я не увижу другие цивилизации, чужие галактики и звёзды. Не почувствую бесконечность вселенных. Мы «короткоживущие» где-то я это читал. Как-то всё это безнадёжно! — тоскливо вздохнул он.

— Древние преследовали какую-то цель при создании человечества. Зачем-то вас создали? — её милое личико нахмурилось.

— Зачем рождается мотылёк однодневка? Он живёт один день. Наши скромные сто лет жизни, из которых мы проживаем пятьдесят, восемьдесят лет, для вселенной ничтожный отрезок времени. — смотрел на вернувшегося носорога.

Боец усаживался в сани, брезгливо выкинув на снег забытый кем-то мягкий сапог кочевника.

— Будь здоров! — пожал он руку Лешему.

— Автомат оставь себе и ящик с патронами к люльке я привязал. — Леший криво улыбнулся, не умел он расставаться.

— Прощай девочка Люля, народа «Кэр»! — Ворчун протянул ей руку.

В ответ она крепко пожала ему ладонь, пожатие было как мягкая лапа кота, практически невесомое. Точно не призрак подумал он. Обернулся, у двери в казарму стояли все кто был свободен от дежурство на стене. Ганс улыбаясь, поднял обе руки сомкнутых в рукопожатие. Михалыч смахнул слезу и помахал рукой. Негодяй кот сидел у его ног, смотрел на Ворчуна.

Носорог бежал по заливу. Впереди был поворот направо, на север вдоль берега. Ворчун смотрел на тот кровавый вал первой атаки волков. Сколько их полегло на белом снегу залива. Вот огромное истоптанное пространство, чёрные холодные кострища стоянки орды. Хромой Лис смотрел на выезжавшего с поста носорога. Бросил обглоданную кость с запечёнными остатками мяса. Он стоял на обрыве скалы. Махнул рукой, вожатые прыгнули на своих волков. Стая потекла извивистым ручейком, по едва заметной тропой вдоль скальных уступов.

— Успею перехватить. Мои волки самые быстрые в Орде. Жёлтая ведьма будет довольна! — он сжал загривок своего любимца, ударил пятками ему по бокам.

Стая неслась как белые тени по чёрным скалам. Священная реликвия в руках нечистых варваров, дети Жёлтой ведьмы по праву рождения должны обладать реликвией.

Для стаи это был мир для завоевания, их неуважение, пренебрежение к местным жителям сыграло злую шутку. Вожак нёсший на себе Хромого Лиса бежал проверенной, вчерашней тропой. На крутом повороте скального карниза, его лапы потеряли опору и он боком полетел вниз со скалы. Этот поворот со вчерашнего дня покрылся тонкой ледяной коркой. Бежавшие следом волки с вожатыми остановились, зацепившись когтями за скользкий лёд. Соскочившие с волков двое подручных вождя, взявшись за верёвку с крюком, медленно подошли к краю пропасти. Незаконнорождённый Хромой Лис лежал лицом вверх на камнях. Он умер мгновенно, голова была неестественно вывернута. Волк пытался ползти, таща за собой отказавшие задние лапы. Высота была небольшая, метров пятьдесят. Потеряв полчаса, стая побежала на берег океана, дальше на северо-запад на Безымянные острова. Там за разноцветными полотнищами северного сияния был их мир. Мир Великой орды. Лиса привязали ремнями к волку, потерявшему в схватке за человеческую крепость вожатого. Лис был правой рукой Жёлтой ведьмы, незаконнорождённый сын от охранника. Его отца она отправила на алтарь жертвоприношений, когда почувствовала что в её чреве зародилась жизнь. Лис потерял жизнь в проклятых их предками землях. Шаманы Белого Мамонта предупреждали Жёлтую ведьму, что не стоит возвращаться туда где погибла Белая орда их предков.

— Туда вам и дорога. — погрозил сухим, маленьким кулачком, Дух скал.

— Хороший ледок я сделал. — возгордился он собой.

Вчера дух с трудом приманил ветер, чтобы тот надул на заячью тропу снега. Бедным зайкам по голым скала трудно бегать, они лапки ранят. Эта стая огромных, не виданных им ранее волков с людьми на загривках, снесли весь снег. Его труд! Он хозяин здешних скал, спросить нужно разрешение и аккуратно, тихо пройти по тропе. Вот вам и результат. Старичок, взрослому человеку по колено, ещё стоял и грозил вслед стае. Потом посмотрел на небо, хмыкнул.

— Снег к вечеру пойдёт. — и вошёл в скалу.