Иезуит отец Габриэль назвал имя человека, который должен будет сделать мне предложение о покутке части Мексики -граф Мигель Хоакин Дуарте Фернандо Альварес де Кордова.
Прочитав это, я отложил письмо и узрился на сотника Маркова. Он без слов понял мой вопрос и ухмыльнувшись произнес:
— Этот иезуит слишком много мнит о своей персоне и невдомек ему, что бывший простой контрабандист может разузнать всю его подноготную. Господин Джузеппе через своих друзей контрабандистов все выяснил, — сотник пару раз коротко хохотнул и потряс головой. Похоже, что он пользуется полным доверием Ивана Васильевича и явно не дурак.
— На словах, ваша светлость, велено передать, что всё бумаге доверять не желательно и подробно многое будет доложено лично.
Я молча кивнул и продолжил чтение.
Графу Мигелю по приезду любезно сообщили, что в данный момент монсеньор очень занят и поинтересовались, что он предпочтет сначала пообедать с дороги, а потом заняться делами или наоборот. Наш испанский друг конечно предпочел бы первый вариант, но уж очень ему стало интересно, что за такие дела ждут его.
К огромному изумлению графа, его тут же проводили в библиотеку. Там их сиятельство ожидал монсеньор Франческо и вышеперечисленная компания.
Не успел он войти, как отец Габриэль представил ему полковника и тот без какого-либо вступления начал говорить.
Господин полковник провел для графа Мигеля ликбез и рассказал о событиях в в Техасе и Калифорнии и положении дел в Мексике. Ситуацию он оценивал очень пессимистически и считал, что Верхняя Калифорния и Техас практически потеряны для Мексики, а потеря Санта-Фе-де-Нуэво-Мехико вопрос времени. А вслед за этим может начаться распад и остальной территории Мексики.
Но ситуацию полковник считал не безвыходной и считал продажу Верхней Калифорнии, Техаса и Санта-Фе-де-Нуэво-Мехико блестящим выходом из тупиковой ситуации.
И это предложение надо сделать русскому князю. Одно из условий покупки — сохранение этих территорий в составе Мексики на правах широчайшей автономии.
Их сиятельство внимательно слушал, но не совсем понимал, а причем тут он. Но когда полковник заговорил о предполагаемом покупателе, граф сообразил почему и зачем он находится здесь.
Никакого желания участвовать в такой авантюре у графа Мигеля не было, но когда его об этом попросил двоюродный брат с которым он вырос, наш испанский друг согласился.
Когда в Мехико приехала техасская делегация переговоры с ними вел граф Мигель, а через несколько дней голубиная почта с тихоокеанского побережья принесла известие о приближении «Херсонеса».
Мексиканцы Сан-Франциско знали об его отплытии в Акарулько и то, что на нем в Европу плывет доверенное лицо светлейшего князя, его камердинер Петр. Эта ценная информация была доставлена в Мехико той же голубиной почтой, которая принесла новости о событиях в Верхней Калифорнии.
Получив это сообщение, граф с Джузеппе поспешили в Акапулько и успели приехать до прибытия «Херсонеса».
Петр размышлял не долго. Наше исскуство тайнописи мой самый доверенный камердинер знал в совершенстве и потратив целую ночь, составил письмо Ивану Васильевичу.
«Херсонесу» было приказано как можно скорее идти в Калифорнию, а затем к десятому января 1835-ого года вернуться в Акапулько и ждать его возвращения.
Почему он назвал такую дату Петр объяснять не стал, да никто этого у него и не требовал.
«Херсонес» пошел в Калифорнию через три дня, доставить письмо Ивану Васильевичу взялся граф Ростов. Это была его инициатива и Петр с Джузеппе естественно не возражали.
Они сразу же отправились в Мехико, в Техас решено было добираться сухопутным путем.
Граф Ростов остался в Калифорнии, Иван Васильевич положил на него глаз и в своем письме предложил сделать графа губернатором нашей Калифорнии.
Письмо, предназначенное мне, Иван Васильевич зашифрорывать не стал. Сотнику Маркову он полностью доверял и был уверен, что в случае какой-нибудь опасности его послание будет уничтожено.
О событиях в Калифорнии за время рейса «Херсонеса», Иван Васильевич написал в буквальном смысле несколько фраз: колония живет и развивается, везде наведен порядок и установлена твердая власть. Просьб о помощи две: дополнительно нужны русские люди и врачи.
Свержение мексиканской власти и предоставление свободы на индейцев произвело огромное впечатление, они сейчас очень доверяют новой власти и согласны на оспопрививание и без ропотно выполняют все рекомендации наших врачей. Но их просто катастрофически мало.
Закончив чтение письма я несколько минут молчал. У меня просто не было слов что либо говорить.
Сказать, что я потрясен, значит ничего не сказать. Подобное могло только во сне присниться, а тут все случилось наяву. Вот на столе лежит письмо, передо мной сидит калифорнийский сотник, живое подтверждение всего написанного.
Я нажал кнопку звонка и в каюту тут же зашел дежурный юнга.
— Позови Тимофея и пригласи светлейшую княгиню, Матвея Ивановича, капитана, Николая Андреевича с супругой и господина адмирала.
Вечером после ужина в кают-компании парохода остались Николай и крестный. Конечно моё согласие на участие Павла Александровича в зимней походе на Юкон экспедиции большая ошибка, но это не беда. По-любому Николай остается на Аляске и возвращаться будет после завершения всех дел морским путем и возвращения своего флотского товарища в Николаев.
Все заинтересованные лица уже знали о событиях в Калифорнии и Техасе и невероятном предложении генерала Санта-Анны. И сейчас надо решить главный вопрос: ожидая возвращения Петра сидеть здесь или идти в Калифорнию, а возможно даже и в Мексику.
Адмирала я решил не привлекать, ему не здоровилось, да и не мальчик уже. Тем более, что он остается здесь и будет готовиться к гавайской экспедиции. Матвею не до глобальных вопросов. Он планировал немного задержаться на Аляске и сейчас пытается сделать за несколько часов то, на что до этого отводил почти месяц.
Соня сказала, что она всецело полагается на меня и ушла вместе с Вероникой, которая после перехода с Камчатки была как выжатый лимон и сказала моей супруге, что больше не будет просить Николая брать её с собой.
— Итак, господа, слушаю вас, — я никак не мог решить как правильнее поступить и очень хотел услышать мнение крестного и Николая.
— Мы обсудили с Сергеем Федоровичем этот вопрос и думаем, что лучше будет если ты Алексей пойдешь в Мексику двумя пароходами. Естественно это «Москва» и «Архангельск». На борт возьмешь две сотни казаков, пароходы на всякий случай довооружим, по четыре карронады на каждый борт и пара дополнительных носовых и кормовых пушки. В Акапулько будешь действовать по обстановке, — Николай посмотрел на крестного, тот кивнул в знак согласия и и как школьник за партой поднял руку.
— Поднимем штандарт Компании и твой личный. На каждом пароходе у нас есть офицеры и нижние чины судовых команд имеющие боевой опыт. Поэтому мер предосторожности предложенных Николаем Андреевичем будет достаточно. Не думаю, что кто-то решится при таких раскладах атаковать пароходы, а в Акапулько будем действовать по ситуации, — крестный в любом случае идет старшим начальником и по большому счету решать ему.
Через двое суток караван из трех пароходов вышел в море. «Херсонес» идет в Новоархангельск, он везет моё письмо барону Врангелю и должен будет там встать на ремонт.
«Москва» и «Архангельск» идут в Калифорнию, а затем в Акапулько. Все, что предназначалось Аляске уполовинели, кроме медицины.
Николай Александрович остался на хозяйстве в Николаеве и должен закончить все погрузки-выгрузки и действовать по обстановке, исходя из моих инструкций составленных во время перехода с Камчатки. После завершения здесь всех дел он должен, собрав в кучу все пароходы идти домой. На Дальнем Востоке остаются два наших военных парохода и дополнительно еще два гражданских.
Кто конкретно Николай решит сам, исходя из ситуации. Адмирал остался с ним, его голова сейчас занята одним: Гавайями. Я его озадачил заявив, что возможно ему придется все делать самому. Неизвестно, как сложится у Петра и приедет ли Джо.
Матвей идет с нами, ему пришлось в экстренном порядке пересматривать свои планы и в итоге на первое место поставить Калифорнию. Когда он закончит, то вернется на Аляску, его задача минимум провести оспопрививание всего русского и креольского населения и провести адекватный санпросвет. Холера для Северов не актуальна, а вот европейские инфекционные болячки представляют большую опасность.
В Калифорнию идет три сотни казаков со своими семьями. Таким пополнением сотник Марков очень доволен и не скрывает своей радости. Две из них правда со мной сначала сходят в Мексику.
Свободного времени во время перехода в Калифорнию у меня совершенно не было, через несколько часов после выхода на «Архангельске» случилось ЧП, по неосторожности один из моряков упал за борт и начал тонуть. Старший офицер парохода первым бросился ему на помощь и спас бедолагу.
Но здесь явно не Анталья и через несколько часов Паскуале остался без старшего офицера, который слег с тяжелейшей пневмонией, а я на время похода стал правой рукой капитана «Архангельска». Так что прохлаждаться мне было некогда. Но зато я приобрел неоценимый опыт и когда мы дошли до Калифорнии, крестный поздравил меня с успешно сданным экзаменом и сказал, что теперь я могу смело идти в море капитаном на любом из наших пароходов.
Береженного Бог бережет. Поэтому к калифорнийскому берегу крестный решил подойти в порту Румянцев. Но наши опасения оказались безпочвенными и я с большой радостью обнял выздоровевшего Ивана Васильевича и графа Ростова, поднявшихся на борт «Москвы».
Пятнадцатого декабря мы бросили якорь в строящемся порту Сан-Франциско на восточном берегу полуострова.
Мы решили в Калифорнии не задерживаться, мне не давала покоя дата назначенная Петром. Совершенно не понятно почему он её назвал, за пять с небольшим месяцев успеть сходить в Лондон и обратно на мой взгляд не реально. Но в Мексике им может реально грозить смертельная опасность и подвергать риску жизни своих людей я не желал.
Иван Васильевич нашему приходу радовался как мальчишка. Невольно взятая ноша большого начальника Калифорнии явно тяготила его и он был рад избавиться от неё.
Упреждая мой вопрос, Иван Васильевич сообщил мне, что докладывать о чем-либо сверх написанного в его письме особо и нечего, все идет своим чередом: наводится порядок в нежданно-негаданно свалившемся на нас огромном хозяйстве, строятся форты и новый город Сан-Франциско.
Я одобрил все решения Ивана Васильевича и подтвердил назначение графа Ростова губернатором Калифорнии, прибывшим ко мне Костромитинову и атаману Воронину.
Единственное, что я сделал, сойдя на берег, так это осмотр Сан-Франциско. Граф Николай Ильич оказался большим любителем архитекторы и составил регулярный план застройки города, который уже начал воплощаться в жизнь. За образец он взял Санкт-Петербург, который, будучи его уроженцем, очень любил.
Я ничего против не имел, тем более что план застройки Сан-Франциско в моей первой жизни примерно таким и был. Больше всего меня впечатлили темпв строительства новых фортов, Алькатраса и на южном берегу пролива.
Полковник Ростов и атаман Воронин полагали что вопросы безопасности сейчас стоят на первом месте. Когда в Калифорнии призошла вся наша заварушка здесь было несколько иностранных кораблей, которые сразу же подняли паруса и удалились от греха подальше. Но известия о теперешней «безхозности» Верхней Калифорнии наверняка разнесли или разнесут по всему свету. И наверняка найдутся горячие головы возжелающие подмять её под себя.
Мы решили, что с нами в Мексику пойдет одна сотня. Атаман Воронин, который нашему прибытию был рад наверное больше всех, тут же предложил одну из прибывших перебросить в Сан-Анджелес с задачей установить контроль над сухопутной дорогой из Аризоны и Соноры в Калифорнию — тропой Хуана Баутиста де Анза. Отношения с индейцами в тех краях были прекрасные и это по его мнению надежно закроет нашу Калифорнию с юга.
Графа Ростова я конечно признал, хотя он очень и изменился за эти годы. Для описания произошедших в нем изменений больше всего подходило слово заматерел. Военные годы, а он после нашего расставания участвовал в трех войнах, турецкой, польской и кавказской, видны были в следах полученных ран, граф сильно прихрамывал и на изувеченной левой руке не хватало двух пальцев, ранней седине, глубоких морщинах высокого лба и затаенной боли в глазах. Крепко обняв графа, я спросил:
— Не ожидал вас, Николай Ильич, увидеть в наших краях. Что вас подвигло оставить военную карьеру и направиться к нам?
— Мария Андреевна, сестрица ваша, Алексей Андреевич. Они у меня в полку служили, — слова графа меня удивили, а он рассмеялся и пояснил.
— Муж успешно эскадроном командовал, а жена верная помощница во всем. Одно эскадронное хозяйство чего только стоит. Быть приписанным к их эскадрону для любого счастье, — слова Ростова о Маше меня вообще-то не удивили, я бы больше удивился если бы было по-другому.
По расчетам наших корабельных механиков угля загруженного на Аляске должно хватить на рейс до Акапулько и обратно, тем более, что механик «Херсонеса» утверждал, что уголек там есть. Но все равно пока мы стояли в порту несколько тонн угля все равно загрузили, хотя здесь он был по большому счету в дефиците.
За положение дел в Калифорнии я совершенно не переживал. Сейчас здесь остается Матвей, он в Калифорнии проведет столько времени сколько надо для рещения всех медицинских вопросов, а на него я могу положиться во всем.
Граф Ростов рассказал очень интересную историю о своем появлении в Техасе.
Джо, Сергей Петрович и Федор создали настоящий конвейер и ежемесячно из английских и ирландских портов десятки кораблей везли переселенцев в Америку.
К нам уже ехали практически со всей Европы, но преобладали ирландцы, затем немцы, итальянцы и греки. И естественно русские.
Мои соотечественники переселялись конечно преимущественно через Усть-Лугу, но достаточно большое количество уже воспользовалось и услугами контор созданных для этих целей в Европе.
На континенте это были Гамбург, Генуя, Одесса и Рига. Греки, а их было немало, попадали к нам благодаря стараниям Одиссея Канариса. Он не забыл кто его спас и успешно совмешал свои занятия бизнесом с выполнением наших просьб. Обещание помогать своим товарищам по турецкому плену Одиссей тоже не забыл и сумел разыскать все их семьи или их остатки.
Сначала желающие переселиться к нам направлялись в порты на островах, а уже оттуда без задержки в Америку.
Корабли в Новый Свет уходили почти ежедневно, так что никакого столпотворения переселенцев нигде не было, тем более что на кораблях идущих в Америку было достаточно и другой публики, кроме наших переселенцев.
Переселенцы ехали огранизованными группами, их сопровождали два-три человека. Для этих целей Джо подобрал две сотни человек.
Большая часть кораблей приходила в Нью-Йорк, некоторые корабли шли в Новый Орлеан и на Кубу.
Из тех, кого мы перевезли в Новый Свет процентов десять за время путешествия меняли своё решение и просто оставались в Америке. Никаких претензий этим людям Джо не предъявлял и они расставались как говорится друзьями.
Все переселенцы знали, что их ждет в Техасе и проблем с ними уже на месте особых не было и большинство быстро вливались в наши ряды.
Мысли о поездки в Техас у графа появились примерно год назад. А когда его Маша познакомила с полковником Тульевым и новоиспеченным казачьим генералом, то они быстро нашли общий язык и подали прошения об отставке.
Сергей Петрович ускорил это дело и помог им быстро уехать в Америку.
Генеральская семья осталась в родной станицы, полковник Тульев был вдовец, его жена умерла от послеродовой горячки, а дочь воспитывалась с самого рождения у сестры. Ну а граф Ростов был еще холост и похоже жениться не собирался.
Перед самым отходом они с атаманом задали мне интересный вопрос, будем ли мы использовать испанские географические названия, а самое главное названия городов. Я над этим не задумывался и был несколько озадачен.
— А вы, Николай Ильич, в этой связи предлагаете? — вопросом на вопрос ответил я.
— Изменять географические названия наверное хлопотно и трудно, все таки многие из них уже признаны в Европе, Америке, да и у нас тоже. А вот Лос-Анджелес мы с атаманом предлагаем по-русски называть, — я посмотрел на атамана и он в знак согласил поддакнул.
— И как вы его предлагаете назвать?
— Первоначально город назывался поселение Девы Марии, королевы ангелов на реке Порсьюнкула. Поэтому мы предлагаем город назвать Богородицк, а реку Порсункула.
— А Сан-Диего с Сан-Франциско?
— Сан-Франциско как-то уже прижилось, а в Сан-Диего сейчас много мексиканцев, зачем их лишний раз дергать, — в Сан-Диего вернулось несколько несколько сотен мексиканцев, попытка уйти по через пустыню поставила им немного мозги на место.
— Хорошо, пусть будет по-вашему, вам виднее.