Олигарх 5

Глава 24

Соня, умница моя, какая же она молодец. Теперь я могу совершенно спокойно ехать в Сибирь. Никаких опасностей на внутреннем горизонте России не просматривается, а на Дальнем Востоке у меня карт-бланш.

Конечно есть маленькая приставочка, пока. Чтобы её убрать Государь от моей деятельности должен получать энное количество благородных металлов. Поэтому, вперед, марш, марш!

В Арзиново мы задерживаться то же не стали, чисто деловая остановка. Короткое ознакомление с положением дел, вручение инструкций, контроль их усвоения и опять вперед, в Сызрань.

Для души только два обеда у Савелия, в таком удовольствии я себе отказать не мог. Тем более у него ко мне был один очень животрепещущий вопрос.

То, что ему не терпится задать его, было видно сразу. Но Савелий решил все-таки подождать окончания обеда, тем более что были естественно и другие гости, все уездные начальники и даже якобы случайно оказавшийся в здешних местах вице-губернатор. Типа того, случайно проходил мимо, дай думаю к простому трактирщику в гости зайду на чай.

Обедали чинно и важно, только иногда все поглядывали со значением на Савелия, ну когда ты решишь перейти к делу.

Дело это очень интересное. Анна мне сразу же сказала, что в Арзиново и окрестностях все разговоры о новых дорогах, которые будет строить светлейший князь. Откуда ноги растут понятно сразу, чуть ли не сотня арзиновских привлекалась вначале строительства завода в Сызрани. И ума большого не надо, чтобы сообразить для чего нужен асфальт. А что такое хорошая дорога объяснять ни кому не надо.

Мне всё это было немного смешно, ясное дело что их всех интересует. Уездных начальников, а тем более вице-губернатора, можно конечно и дальше в подвешенном состоянии подержать, а вот Савелия поддергивать мне даже на грамульку не хочется, поэтому я решил сам начать ожидаемый гостями разговор.

— Савелий, я все таки думал что ты ко мне лучше относишься, а ту вон оказывается обо мне какого мнения, — я все-таки не удержался и решил маленькую шпилечку вставить.

Савелий от неожиданности растерянно раскрыл рот, а все остальные кто побелел, кто покраснел. Настоящая сцена из будущего гоголевского «Ревизора». Она на самом деле была настолько комичной, что Иван Васильевич не выдержал и рассмеялся, смазав этим эффект моего перла.

— Савелий, ну как ты мог подумать, что я тебя обижу. Ты же мне все-таки не чужой человек, а родственник. Конечно дорога Нижний-Пенза мимо вас не пройдет. Правда когда, сейчас точно сказать не могу.

— Ваша светлость, — других слов предводитель уездного дворянства из себя просто выдавить не смог.

Человек он был очень не глупый, достаточно деятельный и отлично понимал, что такая дорога залог процветания Лукоянова. А своих других планов на развитие города я пока говорить не буду, всё это достаточно далёкая перспектива.

После моих слов Савелий довольно ухмыльнулся и со значением посмотрел на местные власти, типа ну, я вам что говорил. А вот на вице-губернатора даже смотреть было страшно, настолько его потрясли мои слова о нашем с Савелием родстве.

Новые дороги, которые я собираюсь начать строить в России, будут с твердым покрытием. Мудрствовать я не буду и это будет называться асфальтом. Как они пройдут я еще точно не решил, но дорога Нижний Новгород-Пенза-Саратов будет точно. Можно конечно и по Волге доплыть, но зиму никто не отменял, а решение срезать волжскую излучину само напрашивается.

А вот новая дорога Муром-Симбирск под вопросом. Сейчас конечно она есть. Идет правда немного севернее, через Арзамас. По большому счету не так уж она и нужна, но есть одно но — имения светлейшего князя.

И поэтому скорее всего будет и новая дорога Рязань-Муром-Симбирск, а вот как она пройдет это конечно еще вопрос. Хотя на самом деле шестьдесят километров, а это расстояние между Лукояновым и Арзамасом особо и не принципиальны. Тем более, что есть вообще сногсшибательный вариант: дорога Муром-Арзамас-Лукоянов, а дальше развилка на Симбирск и Казань.

Об этом варианте я естественно говорить на стал. Это оень далекая перспектива.

В Сызране мы были первого мая. За несколько часов до нас туда на завод приехал Сергей Петрович. Он оперативно закончил все порученные дела и устремился за нами по более короткому пути через Рязань и Пензу.

Его рассказ о реакции Петербурга на мою дуэль меня даже позабавил, очередное Сонино письмо вообще отправило меня на седьмое небо, так пишут обычно влюбленные восторженные девушки, а не женщины с кучей детей и ворохом всяких проблем, которые на их плечи взвалил благоверный.

А вишенкой на торте было окончательное решение Государя о строительстве сети новых дорог.

Из Москвы должны быть построены пять новых дороги: Смоленск-Минск-Варшава, Тула-Харьков-Екатеринослав-Перекоп-Севастополь, Кашира-Воронеж-Ростов, Владимир-Нижний Новгород-Казань-Уфа-Челябинск, Рязань-Пенза-Сызрань-Самара-Оренбург и дорога-перемычка Самара-Уфа.

Дороги на восток может строить Светлейший князь Новосильский, если пожелает. Качество дорог должно быть не хуже шоссе Петербург-Москва.

От Челябинска дальше в Сибирь Светлейший может строить дорогу какую желает без привлечения казенных средств. На территориях шести губерний: Владимирской, Нижегородской, Пензенской, Рязанской, Саратовской и Симбирской мне также дозволено строить любые дороги, но естественно без средств казны.

На подъезде к Сызрани мне в голову пришла одна интересная идея, поразмышляв над которой, я решил немного поменять свои планы, а когда увидел Сергея Петровича утвердился в своем решении окончательно.

В Сызрани сейчас меня интересовало только одно — наш асфальтовый завод. Я бегло осмотрел его, также по горизонтали еще раз пробежался по всем отчетам. Сергей Петрович уже понял, что мне в голову пришла какая-то гениальная идея и был готов выслушать её.

— Вы, Сергей Петрович, совершенно правы. Я решил немного изменить свои планы и предложить вам остаться в России и соответственно не ехать со мной в Сибирь. Как вы к этому относитесь?

Сергей Петрович неожиданно облегченно вздохнул и ответил мне совсем не то, что я ожидал от него.

— Спасибо, Алексей Андреевич. Скажу вам честно, я не горю желанием ехать за Урал, у меня даже какой-то страх.

— Отдохнуть ему просто надо, ваша светлость. Возраст уже сказывается, да и всякие болезни, ранения и контузии явно не на пользу, — пришел на помощь своему товарищу Иван Васильевич.

— Согласен. Поэтому давайте, Сергей Петрович, решим так. Поводов вмешиваться в положение дел здесь я не вижу, да честно говоря и теперь и времени нет. Все неприятные дела слава Богу благополучно разрешились, — я улыбнулся и сделал легкий поклон головой в сторону Сергея Петровича. Он расценил это правильно и ответил тем же. Тут и без слов понятны его заслуги.

— Мне надо как можно скорее оказаться в Забайкалье, — продолжил я. — Но надо обязательно посетить одно интересное место, это где-то верст двадцать в сторону Пензы.

В Сызрань мы ехали через Пензу, а потом более-менее прямо до Сызрани. Когда-то я в каком-то толковом словаре прочитал что, проселочная дорога это нечто пригодное для движения колесного транспорта, но не имеющая твердого покрытия, а поэтому временами местами непроезжая. Имеет синоним — грунтовая.

Вот именно такой и была дорога от Пензы до Сызрани, грунтовая и местами после прошедшего дождя практически непроезжая.

Не доезжая верст двадцать до Сызрани, мы были вынуждены сделать небольшую остановку. Прошедшие дожди сильно размыли дорогу при переезде через какой-то ручей, впадающий в речку Сызранку. Местный помещик согнал туда своих мужиков и они не спеша засыпали образовавшиеся провалы на дороге.

Объехать всё это мероприятие возможности не было, поэтому поневоле пришлось остановиться и я решил немного прогуляться по окрестностям.

Километрах в ста пятидесяти по прямой строго на северо-восток находится место, где через лет восемьдесят найдут огромные залежи диатомина. На Инзинский диатоминовый комбинат я как-то возил какое-то оборудование и поинтересовался что это такое.

Да и как было не поинтересоваться когда видишь потрясающие виды его выхода на поверхность. Работники комбината сказали, что никто толком не знает размеры месторождения, по точно под землей залежи диатомина тянутся в сторону Волги.

Поэтому когда на дне одного из разрывов я увидел странные бело-желтые камни, то сразу признал в них диатомин. Мужики быстренько вытащили несколько кусков и завернув в какую-то тряпку, положили ко мне в багаж.

Один из мужиков набрался смелости и спросил:

— А на что, барин, тебе эти камни нужны? У нас их тут много, землю чуть поглубже копнешь и уже можешь наткнуться на них. А в некоторых местах сплошняком лежит, а там на речке Инзе по оврагам стеной стоит.

У меня от слов этого мужика аж холодок внутри пошел. Про диатомин я совсем забыл, а сейчас слушая мужика вспомнил что это такое.

Другие мужики, увидев мой интерес, решили вставить свои пять копеек и добавили.

— У нас тут один немец был, он эти камни горной мукой называл. Мы, барин, её в добавляем когда кирпичи делаем. Они получаются легче и тепло лучше держат.

— А я, барин, её скотине даю когда худеть начинает. Через несколько дней начинают в дерьме мертвые черви выходить. А еще хорошо против вшей, блох и тараканов. Тоже быстро мрут.

Я подозвал Петра, который без слов все понял и протянул мне бумажник. Мужики, получив, по сто рублевой ассигнации каждый, повалились мне в ноги, а приставленный к ним надсмотрщик просто остолбенел.

Иван Васильевич подошел сзади и достаточно громко сказал, обращаясь к надсмотрщику:

— Смотри, братец, не балуй. Мужиков этих обижать не надо. Светлейший князь Алексей Андреевич Новосильский с любого спросит за баловство.

Что такое диатомин я знал, но просто напросто забыл про Инзинское месторождение. Время горной муки впереди, а первая слава к ней придет когда изобретут динамит.

Вот об этом я сразу же подумал когда увидел диатоминовые камни. Нашим химикам я думаю скоро удастся получить нитроглицерин. В химии у меня уже практически нет знаний, которые существенно могли бы им, поэтому попытка объяснить на пальцах химикам что именно надо получить и исследовать пока не давала результата. Оказывается в результате реакции азотной кислоты с тем же глицерином получается несколько веществ и пока непонятно какое мне необходимо.

И тут, глядя на диатомин, я явственно вспоминаю, что речь идет о тринитроглицерине и изначально надо брать олеум.

Не откладывая дело в долгий ящик, мы тут же поехали на то место.

Дорога в месте размыва была отремонтирована основательно и совершенно пустынная. Только через полчаса со стороны Сызрани кто-то запылил и вскорости к нам подъехал не кто иной как местный капитан-исправник. Ему оказывается доложили о моем приезде, приезде Сергея Петровича и о нашем совместном отъезде в сторону Пензы.

Старый служака, а капитану-исправнику было далеко за сорок, очень этим озаботился, хотя оставшийся в Сызрани Петр сказал ему что мы скоро вернемся и решил поехать нам навстречу. Своей инициативой он сразу решил одну из проблем, сходу назвав нам хозяина этих земель.

В этот же день мы вернулись в Сызрань и почти всю ночь я составлял инструкцию для Сергея Петровича, а затем написал короткое письмо нашим химикам.

После раннего завтрака Иван Васильевич и Петр ушли отдавать последние распоряжения перед отъездом, а мы с Сергеем Петровичем уединились в его рабочем кабинете на заводе.

Господин Охоткин уже успел пробежаться по моей инструкции, принципиально новым там был только мой интерес к диатомину, всё остальное уточнение незначительных деталей.

— Сергей Петрович, по самой Сызрани замечаний и уточнений у меня нет. Мелкие недочеты и недостатки значения не имеют, сами всё знаете и разберетесь. В учетом последних императорских, — у меня на языке вертелось не очень хорошее выражение, но героическими усилиями воли я использовал другое слово, Сергей Петрович меня отлично понял и с трудом сдержал смешок, мне даже пришлось строго на него посмотреть, — решений, приоритет строительству дороги Рязань-Пенза-Сызрань-Самара, затем дорога-перемычка Самара-Уфа и дальше на Челябинск. В Челябинске подготовка базы для продвижения в Сибирь, направление на Курган. Третья очередь — дорога Владимир-Нижний Новгород-Казань-Уфа. Только строить её будете в обратном порядке от Уфы, соответственно сначала надо будет до неё дойти. И затем дорога Пенза-Нижний через Лукоянов, который максимально развивать за счет строительства.

Здесь практически ничего нового лишь небольшое уточнение очередности строительства. Вопросов у Сергея Петровича нет и я продолжил.

— Если местные господа желают иметь другие дороги, а конкретно Муром-Арзамас-Лукоянов и от него развилка Казань и Симбирск, дороги Сызрань-Симбирск-Казань и Пенза-Саратов, то пожалуйста, но сейчас не за наш счет. И отдельным пунктом дорога Самара-Оренбург. Как её строить пока не знаю, — это самое существенное уточнение планов дорожных работ.

Удивительно но и здесь вопросов у Сергея Петровича не оказалось, он поводил немного пальцами, а потом утвердительно кивнул, типа всё понятно.

— А теперь, Сергей Петрович, немного о другом. Вот это письмо, — я показал на лежащие на столе запечатанные княжеской печатью два пакета, — вы отправляете нашим химикам вместе с кусками диатомина. Ну и соответственно письмо в Пулково. Здесь на месте вы должны провести геологическую разведку и в радиусе пятидесяти километров от Сызрани найти хорошие залежи диатомина, он я полагаю тут во многих местах, но где-то больше, где-то меньше. Ту землю, где он точно есть, я имею в виду размыв на дороге купите сразу же и организуйте там небольшую добычу этой самой горной муки. Полагаю, что химикам быстро потребуется дополнительное количество. Если они предложат что либо производить из диатомина, то организовывать это здесь. А производство кирпича может налаживать хоть завтра, он будет прочнее, легче и теплее. Ну и по необходимости помощь Анне Андреевне.

Вопросов у Сергея Петровича не оказалось и здесь. Все таки годы, уже годы, совместной работы позволяли нам понимать друг друга без слов.

Через час мы выехали из Сызрани. Со мной едут естественно Иван Васильевич, Петр, Архип и Тимофей. Кроме них сборная полусотня казаков, пришедшие со мной в Россию из-за океана и специально заранее отобранные Сергеем Петровичем донцы, уральцы и оренбуржцы. Некоторые из них ждали своего часа в Сызрани почти год.

Командует сотней вернейший казак из самого первого нашего набора Авдей Клементьевич Серов. Ему тридцать два, в последних техасских делах была ранена его жена и к сожалению через какое-то время она скончалась. Авдей оставшийся с тремя малолетними детьми на руках, попросил разрешения вернуться в Россию.

Сказать ему нет, естественно ни у кого язык не повернулся. За время нашего перехода он немного успокоился. Видя его изменившееся настроение, я предложил ему пока задержаться в Пулково. И к моему отъезду Авдей решил продолжить служить мне.

За своих детей он не беспокоился. Анна Андреевна организовала на Нарвской мызе два пансиона для детей наших людей, которые по каким-то причинам оставили их в России. Дети там были от года и до получения среднего образования.

Первые два выпуска, одиннадцать юношей и десять девушек, уже прошли и все остались у нас. Трое самых умненьких остались в России получать высшее образование, а остальные отправились в Техас к своим родителям, в этих первых выпусках были только техасцы.

Сейчас в пансионах почти пятьсот детей: триста девочек и двести мальчиков. У соседей слюни текут от зависти, наш пансион например уже дает сто очков форы Смольному.

Вот в эти пансионы Анна и определила детей Авдея. Пока он был в России его ребятня попробовали что это такое и согласились там остаться.

Лучшего кандидата на командира сотни из всех возможных кандидатов не было. Отличный воин, умный умелый командир, в Техасе он тоже командовал сотней. Грамоте и письму был обучен еще в России, а в Техасе прилично самообразовался, в частности освоил два европейских языка, английский и испанский. Научился отлично ладить с индейцами и неплохо говорить на каком-то из их наречии. В Техасе был произведен в сотники.

Пока мы были заняты в Сызрани Авдей побеседовал с казаками отобранными для нашего похода. Ни одного из кандидатов он не отсеял, подтвердив что в подготовке кадров Сергей Петрович большой спец.