Олигарх 5

Глава 2

Я спустился в кают-компанию где меня ждали Соня, старший офицер, корабельные священник и лекарь.

— Господа, прямо по курсу на горизонте дымы пароходов. Это определенно наша эскадра. Больше такого количества пароходов нет ни у кого.

Через два часа я вновь поднялся на мостик. Мы шли со скоростью восемь узлов и в подзорную трубу хорошо можно было разглядеть наши пароходы.

В составе нашей эскадры было небывалое количество пароходов — двадцать. Они явно отличались скоростью хода и сильно растянулись. Как бы в предчувствии торжественности предстоящего момента ветер начал успокаиваться и был слабым, не более трех баллов, дым пароходов вытягивается по ветру, на море было легкое волнение, а короткие волны с небольшими гребнями, опрокидываясь, образывали стекловидную пену.

Все пароходы эскадры почти на горизонте легли в дрейф и только два полным ходом шли нам навстречу.

До них оставалось уже несколько миль и хорошо было видно что это что новенькое. Внешне это пароходы были почти точные копии наших деревянных пароходов, но они были винтовыми и судя по всему полностью железными. Они были явно меньше размерами, но даже на глаз быстроходнее.

И судя по всему эти пароходы были вооружены. Шли они под флагами России и компанейским.

В подзорную трубу я разглядел названия этих кораблей: «Аскольд» и «Дир».

Через несколько минут на мостик поднялась Софья Андреевна и капитан приказал носовым орудиям сделать встречный залп, сигнальщику просемафорить, что на борту светлейшие князь с княгиней и повернулся ко мне.

— Ваша светлость, прикажите поднять ваш личный штандарт?

Личный штандарт, дараванный мне Государем, еще ни разу не поднимался на наших судах, но похоже капитан решил что сейчас это будет самое то.

— Поднимайте.

Чрез час мы с Соней поднялись на борт «Аскольда». Нас встречали улыбающиеся капитан Артемов и адмирал Джервис и в этот момент я подумал, что скорее всего гавайский план придется менять и похоже скорее всего радикально.

Для похода Николай предложил мобилизовать весь наш флот и взять в аренду пароходы, построенные синьором Антонио для других судовладельцев. У него на верфи заканчивалось строительство четырех пароходов, двух в обычном исполнении и двух экспериментальных.

Они были можно сказать полуметаллическими. Их корпуса были полностью железными, а вот внутри еще очень многое было из дерева. Водоизмещением они были заметно меньше, всего около тысячи тонн, соответственно и размерами.

А вот машины на них были установлены такой же мощности, но так сказать следующего поколения, более надежные и экономичные.

Поэтому эти пароходы могли дать по двенадцать узлов и оба были винтовые.

Но у них был недостаточный запас хода и на пару они ни при каком раскладе не могли идти в такой поход.

Николай эту проблему решил очень изящно. Два недооборудованных, но уже спущенных на воду на верфи Марино парохода, он приказал в срочном полрядке превратить в грузовые и загрузил их углем.

При таком раскладе угля естественно было достаточно и в поход пошло целых шестнадцать пароходов, два углевоза и два почти железных парохода.

«Аскольда» и «Дира» Николай решил превратить в военные корабли, пассажиров на них не было, но зато на каждом было по взводу морской пехоты по тридцать человек в каждом.

Он решил, что небольшой военный кулак Компания вполне может себе позволить, да и светлейшему князю иметь подобное хозяйство под рукой всегда надо. Мало ли какие неожиданности могут повстречаться в таких неспокойных водах.

Вооружались эти пароходы в Испании с помощью нашего тамошнего друга. Как Николай успел все это сделать за такой короткий срок мне было не понятно, но он успел.

Вся эскадра собралась на Канарах, военные корабли пришли из Испании, углевозы и арендованные пароходы из Италии, а все остальные из России.

Всего на борту было две тысячи семей, пятьсот казаков, тысяча староверов и пять сотен остальных: выкупленных крепостных, различных специалистов и просто желающих уехать жить в далекие края.

Эта публика проходила самый строгий отбор, различные авантюристы и любители приключений были нам совершенно не нужны.

Среди пошедших в этот поход было много неожиданных для меня людей. Я совершенно не ожидал, что с Николаем пойдет Вероника, но это было её категорическое условие и ему пришлось согласится.

В поход пошел и Матвей. Но здесь была и жесткая необходимость в этом. Он вез пятьдесят врачей и сто фельдшеров, специально подготовленных им для этого.

Набор шел по всей России. Но помимо этого во время похода он решил подготовить еще две сотни специалистов и по ускоренной программе желающие проходили обучение. Это были одни женщины. Это в моем понимании знакомые мне медсестры, но Матвей их называл сестрами милосердия.

Такое количество медперсонала по его разумению позволит начать создавать адекватную медицинскую службу во всех владениях Компании и на Южных Ккрилах. Тем более что в его планах было учреждение медицинского училища в Петропавловска для подготовки фельдшеров и сестер милосердия.

Большой неожиданностью для меня оказалось что пассажиром «Аскольда» оказался лейтенант Лаврентий Алексеевич Загоскин.

Я подробности жизни будущего великого исследователя Русской Аляски не знал, вернее знал только, что на службе в Компании окажется в конце 30-х годов. Подумав, я решил этот вопрос ускорить и перед походом поручил это дело Матвею.

Матвея как всегда оказался молодцом. Лаврентия Алексеевича Загоскина он нашел достаточно быстро. Тот сидел в каталажке и ждал суда.

После выпуска в 1827-ом году из Морского кадетского корпуса Загоскин служил на Каспии, отличился в войне с Персией, был награжден и в 1832-ом произведен в лейтенанты.

А потом случилось несчастье. В июне 1833-его года пароход «Аракс», которым командовал лейтенант Загоскин, сгорел. Никто не погиб, но капитана корабля арестовали и его ждал суд.

Что ждет виновника торжества уже было известно, но бюрократические жернова вращались медленно и Матвею не составило труда вмещаться в это дело.

Он заплатил две стоимости за сгоревший пароход, естественно все претензии к Загоскину сразу канули в лету, пообщался с просто оболдевшим от такого исхода своего дела лейтенантом и тот написал прошение о о переводе служить в Компанию.

Прошение конечно удовлетворили и Загоскин начал готовится к предстоящей службе. Его подготовка заключалась в стажировке в Императорской Академии наук, где его ускоренно обучили методикам и навыкам в проведении естественнонаучных и этнографических наблюдений, помогли быстро сформировать навыков грамотного сбора и обработки образцов живой природы.

За несколько месяцев Лаврентий Алексеевич сумел разобраться в себе и понять чем он на самом деле желал бы заниматься и подготовиться к этому.

Все плавание Загоскин продолжал своё образование. По его заказу Матвей приобрел внушительную библиотеку. Кроме этого в Академии наняли трех ассистентов: по живой природе, то есть ботанике с зоологией: не живой, это всякие геологии и тому подобное и этногеография.

Но это были не все сюрпризы. Главный сюрприз был Владыка Анатолий и его свита.

Святейший Синод учредил новую епархию — Петропавловскую и Американскую. По названию понятно где будет резиденция епископа. Но самым интересным были территории, которые будет окормлять новый епископ. Это вся Камчатка, Чукотка, побережье Охотского моря, Аляска, Калифорния, Курилы и Техас и все территории которые будут присоединены в будущем. В составе епархии есть Аляскинское викариатство.

Епископу разрешили учреждать монастыри, новые приходы и учебные заведения если он сумеет обеспечить их финансирование. Тут все понятно, договорился со светлейшим князем и пожалуйста.

Владыка везет двух епископов, один их них назначенный на эту кафедру. Полгода назад он был иеромонахом Александро-Невской лавры отцом Симеоном. Ему всего тридцать, он очень умен и начитан. С собой молодой Владыка везет тридцать иереев и десять иеромонахов. Вместе с ним едет и викарный епископ — владыка Тихон.

Но это не самая потрясающая новость.

На «Дежневе» вместе с ними идут еще три епископа и они староверы. Два из них греки, Паисий и Феофил. Они служили в европейских владениях Османской империи.

У обоих возникли трения с османами и спасаясь от неменуемой смерти они с интервалом в три месяца бежали в Россию.

Надо сказать,что их появлению царь-батюшка был не рад, одни проблемы и не нужные трения со Стамбулом. И тут кто-то из моих тайных благодетелях в окружении Государя подсуетился и он принял просто невероятное решение.

А шашнях Бенкендорфа со старообряческими делегатами я знал. Он благосклонно относился к идеи учреждения старобрядческой архиерейской кафедры за границей и даже презентовал эту идею Государю, но получил резкий отказ.

Всё это я знал естественно через Кольцовых, которые были в курсе всего этого и от Владыки Анатолия.

И тут вдруг случилось ЧП: пошли слухи, что один из русских архииереев склоняется к расколу. Бенкендорф получает неожиданно приказ схватить беглых греческих епископов и доставить их в Петербург.

Несчастные оказываются в тюремных казематах Шлиссельбурга и через две недели «примерного» содержания им предложили возможность выйти из заточения.

У старообрядцев был чин приема в их веру епископов от инославных церквей и грекам имен императора предложили поехать в любой по их выбору старообрядческий иргизский монастырь и присоединиться к старообрядческой Церкви.

Кто подвиг Государя на это Владыка Анатолий не знал, но точно не Бенкендорф.

Греки подумали и согласились, во — первых, они понятное дело получали большие плюшки через это, а во — вторых, альтернативой была выдача их османам.

Каково же было их изумление, когда в Иргизе они увидели своего третьего товарища — греко-католического епископа Теодора. Его появление вообще было темной историей. Он служил в Галиции, а во время Польского восстания исчез, несколько лет от нем было ничего неизвестно и вот внезапно появился в Иргизе.

Через неделю все трое стали епископами-старообрядцами. Они провели собрание или Собор, как они его сами назвали, с выборными от иргизских монастырей и посланцами от рогожских и питерских старообрядцев, избрали своего архиепископа, им стал епископ Федор, бывший Теодор, приняли кучу всяких уставов и прочего необходимого для полноценного функционирования трехчинной иерархии русской старообрядческой церкви. Все это уже было заранее разработано старообрядцами двух столиц при участии видных купцов.

Было принято важное административное решение, архиепископ будет по очереди меняться каждые три года из числа первых трех, пока они не отойдут в мир иной.

Но самым важным было подписание соглашения с Государем как императором и главой нынешней русской православной церкви.

В этом соглашении было много про всякие разногласия, которые я считал полнейшей глупостью, самым главным на мой взгляд были пункт что полноценная молитва за царя необходима, что время последнего Антихриста и конца света ещё не настало, что в Синодальной, так староверы называли нынешнюю русскую православную церковь и Греческой Церквах священство истинное, следовательно, оно истинное и в новой иерархии.

Находиться и полноценно действовать им можно только на территориях если так выразится, моей полноценной юрисдикции, свободно присылать с моего разрешения священников в старообрядческие приходы Иркутской губернии и Якутской области. На всей остальной территории империи священников можно присылать только с личного разрешения Государя.

Нарушителей однозначно будет ждать одна из российских тюрем, епископов тоже, если они осмелятся появится где-нибудь восточнее Байкала и Якутска. Каторга ждала старообрядцев и за любую миссионерскую деятельность среди православных где бы то ни было в пределах Российской империи. Исключение было сделано только для кандидатов в казаки, эти люди сами могут выбирать у кого принимать крещение.

Из этого следовало, что на Южных Курилах, в Техасе, а самое главное в Калифорнии, айнов, индейцев и вообще любых новообращенных можно будет крестить старообрядческим священникам.

Самым пикантным был пункт обязательств административно подчиняться светлейшему князю Алексею Андреевичу и рукополагать в епископы только с моего согласия. Если я не пожелаю принять этих трех епископов, то обязан буду вернуть их обратно, заковав в железа, чтобы не сбежали. Мне еще было дано право судить их и всех, кто за ними последует.

Через три дня после проведенного Собора, троих епископов-старообрядцев опять взяли под стражу и повезли в Питер вместе с пятнадцатью монахами — иргизцами. Монастыри на следующий день после их отъезда были закрыты.

Привезли всю эту публику не в Питер, а в Усть-Лугу и без промедления погрузили на один из наших пароходов, готовящихся отходить. На нем уже было десять священников-старообрядцев. Всем им было запрещено до отхода сходить на берег, под страхом ареста и последующей каторги. И мало того, на борту были еще и жандармы, которые бедолагам монахам запрещали даже покидать их каюты.

Смотрящим за новой церковной иерархии от Синода поставлен Владыка Анатолий. Он нисколько этому не рад, но его функция реально скорее всего сведется к контролю за проникновением священников-старообрядцев западнее Байкала и Якутска.

Сказать что он был не в восторге от этого своего послушания, значит ничего не сказать, но это было намного лучше прежнего — обязанности подбирать для нас священников-строобрядцев. Тем более, что еще было и открытым текстом сказано, что скоро за труды его ждет большая награда.

Как только наши пароходы покинули российские пределы, Николай Андреевич из «нижних подвалов» извлек мою доверенность и своей властью отменил все ограничения для старообрядцев, которые были на российском берегу.

На пароходах, идущих непосредственно из России, до Канар был тихий ужас. Они были перегружены пассажирами, грузами и экипажами для военных кораблей и пароходов идущих из Италии.

В авральном темпе, за четыре дня, была произведена перегрузка и переход пассажиров и экипажей. Но устаканилось все только к Кейптауну. Адмирал Джервис присоединился к нашей эскадре на Канарах. Он пришел в Англию из Гаваны через два дня после ухода наших и бросился вдогонку, резонно решив, что на несколько дней они там задержаться и успел прибыть за пару часов до отхода.

Его жена, моя теща поехала в Россию, главная цель поездки свидание с внуками. Нахождение адмирала среди пассажиров нашей эскадры для меня большая неожиданность. В последнюю нашу встречу мы с ним обговоривали такую возможность, но я думал, что он это сделает немного попозже.

Первой моей мыслью было что это может вызвать проблемы с юридическим оформлением фирмы «Мюррей и Джервис». Но адмирал был еще тот продуманец и заранее отправил Джо доверенность, чтобы тот мог в Новом Свете выступать от его имени.

Идея с углевозами была блестящей. Их наличие позволило без проблем дойти до цели, если бы не они то, на последнем переходе угля бы точно не хватило.

Когда эскадра достигла Японских островов разыгрался нешуточный шторм. Буквально за сутки перед ним, почти все пароходы пополнили свои запасы угля, опустошив трюмы углевозов.

Через несколько часов неожиданно пришел тайфун. Что могло произойти со многими нашими кораблями если бы они шли под парусами, стало ясно через четыре дня, когда тайфун ушел.

Наша эскадра оказалась разбросана вдоль японского побережья почти на сотню миль. Почти все пароходы пострадали, все мачты сохранили только четверо: военные ребята и «Москва» с «Ермаком», а арендованные итальянцы и братья Лаптевы потеряли весь рангоут и такелаж.

Вдобавок один из арендованных пароходов наверняка затонул бы, но на счастье рядом оказался крестный и все обошлось. Он успел подойти, высадить аварийную команду и взять себе на борт сотню пассажиров.

К сожалению не обошлось без жертв, всего погибло пятеро моряков и трое пассажиров.

Паровая тяга позволила пароходом правильно идти во время тайфуна и все смогли избежать опасного сближения с берегом. Самый пострадавший пароход находился буквально в двух-трех кабельтовых от катастрофы, опаснейших скал, на которых буквально на их глазах погибло три корабля, англичанин и два японца.

Каким-то чудом с этих кораблей наши моряки сумели спасти почти сорок человек. Все они потом перешли на встретившихся японцев и американца.

За сутки эскадра собралась и еще двое все лежали в дрейфе, зализывая раны.

Судовой врач самого пострадавшего итальянца, имеющий уже опыт хождения на наших пароходах, рассказал Матвею что большего ужаса в жизни он не испытывал.

Почти двенадцать часов пароход стоял практически на месте. Казалось до смертельных скал рукой подать и еще один порыв ветра или какая-нибудь мощная волна и все будет кончено.

Но пароход упрямо отползал и отползал от скал и в конце концов сделал это, экипаж и человек пятьдесят крепких мужчин-пассажиров без устали откачивали поступавшую воду и смогли продержаться до подхода «Москвы». Когда его аварийная команда пришла на помощь, на погибающем судне не осталось уже ни одной доски или куска не использованной парусины.

Мы стояли на рейде Петропавловска, когда пришел тайфун и у нас был примерно сутки просто сильный ветер с дождем.

Приведя более-менее себя в божеский вид, эскадра продолжила плавание и успешно почти дошла до Южно-Курильска, неожиданно встретив нас.