Олигарх 5

Глава 7

Мой полный тезка, инженер Алексей Андреевич Соловьев, похоже почувствовал мои сомнения по поводу его планов дойти за следующий год до Магадана и продолжил свои объяснения.

— До Магадана надо проложить трассу протяженностью верст восемьсот пятьдесят — девятьсот. До Гижигинска есть хорошо нахоженная тропа, которая как и до Верхнекамчатска местами даже и наезженная, а это немного поболее трехсот верст, —главным источником информации в данном вопросе у нас была «Подробная карта Российской Империи Пядышева» 1822-ого года и листами его же Атласа 1821−1827-ого года. Это были самые свежие карты Российской империи. На них было указано расстояние от Пенжинского острога, на самом деле от его остатков на берегу реки, до Гижигинска — триста двадцать верст.

— Это та часть тракта которая использовалась больше всего когда на Чукотке еще существовал Анадырский острог, а сейчас по ней часто ходят чукчи и обитатели сел, оставшихся после него. Мы эти триста верст я думаю быстро пройдем. Идти там во многих местах придется по болотистой местности, но на мой взгляд это лучше чем через горы, — болота в тех краях не сахар, мне немного удалось с ними «познакомиться» в своей первой жизни, но горы Восточной Сибири это железно одно из мест в тройке ужасов, которые я когда-либо видел.

— Возражать вам тут не буду. А что представляют из себя все обозначенные остороги и почтовые станции и прочее? — я показал на надписи Туманская, Ямской, Ольская и прочие сежду Гижигинском и Охотском.

— Про Туманную ничего сказать не могу. Судя по второму называнию, это скорее всего какая-то стоянка коряков, также как и Армань с Ольской, где нет русских. И реально для нас интерес представляют только Ямск, Тауйск и Иня, где есть русское население, — Алексей Андреевич свой рассказ естественно сопровождал показом этих пунктов на карте..

На карте они все именовались немного не так. Ямск продолжал громко называться острогом или крепостью, чем он был еще несколько десятков лет назад, а вот показал Тауйский острог таковым никогда и не являлся.

— В Ямске и Тауйске жителей с детьми где-то сто двадцать — сто тридцать человек, в Тайске есть церковь, где служит священник, один бедолага на всю округу, шесть казаков Якутского полка и сколько-то казенных людей. В Ямске есть часовня. Местные несколько лет шлют прошения — просят построить им свой храм, — Алексей Андреевич сделал паузу и посмотрел на свои записи. У него как и уменя была большая записная книжка.

— Для нас сейчас интерес представляет только Ямск. Всё остальное будем рассматривать когда дойдем до Магадана. От него до Арманя почти сорок верст, а до Тайска больше восьмидесяти.

— Согласен, в данном случан проблемы надо решать постепенно, по мере поступления. Здесь у вас основные работники местные аборигены и камчадалы. А там как? — этот вопрос самый главный. Привлечь жителей Камчатки для строительства дороги вдоль охотского побережья нереально, люди просто не пойдут туда.

— Кроме моего отряда еще две сотни староверов, которые собираются поселиться в тех краях и около тысячи аборигенов, пришедших к нам с Чукотки и с тех краев. На месте удастся привлечь максимум тысячу. Всех кого можно уже привлек Мокий Флегонтович. У него почти две тысячи взрослых мужиков. Почти пятьсот русских, из них сотня казаков, триста пятьдесят староверов и полторы тысячи местных, — господин инженер достал еще одну карту расстелил её поверх первой.

— Вот это план Магадана и его окрестностей. Его доставили мне буквально вчера. На нем хорошо видно что Мокий Флегонтович уже сделал и его ближайшие планы. Они кстати все свои семьи уже забрали к себе, — Алексей Андреевич жестом предложил мне ознакомиться с планом, подробной легендой к нему и большой справке о положении дел в Магадане.

Я нарисовал в своё время примерный план будущего Магадана и отдал его Ивану Кузьмичу и новый город начали строить именно в соответствии с ним.

В моей первой жизни полуостров, на котором расположен город носит имя русскогоучёного-гидрографСтарицкого, а бухта на его восточном берегу имя капитана второго ранга Гертнера.

Но они еще даже не родились и если без названия бухты можно великолепно обойтись, то полуостров надо как-то назвать.

Соня предложила мне назвать полуостров Магаданским и я сразу же с ней согласился.

На северной стороне бухты Нагаева Мокий Флегонтович начал строить морской порт. От него заложили большую набережную, которая идет по всему восточному берегу бухты дло самого плавного перехода в южный.

В центре набережной городская площадь, открытая на бухту. На ней два строящихся храма, один из которых старообрядческий, построенный двухэтажный губернаторский дом и строящийся очень большой учебный коорпус. В нем точно будет городская библиотека и народное училище.

Как будет называться это среднее учебное заведение я еще не решил, название народное это скажем так рабочее. Но скорее всего оно и останется. В нем будут учиться все дети Магадана старше восьми лет независимо от пола, вероисповедания, социального статуса или чего-то другого.

Это моё обязательное условие и требование. Не хочешь чтобы твоё чадо образовывалось, пожалуйста с вещами на выход. Русские первой же оказией в Охотск, а там как карты лягут, в Якутск просуху или морем в Россию. Инородцы в свой чум или ярангу.

Учиться в училище будут целых десять лет: первые семь лет полное и законченное среднее образование, а потом три года специальное.

Про первые семь лет мне все понятно, я даже программу уже составил, а вот дальше пока по сути голая идея.

На площади в будущем обязательно будет еще что-нибудь, точно например возведем театр.

Сзади зданий будет большой и по сторонам площади большой городской парк. Он будет подковой охватывать площадь и выходить на набережную.

Между портом и площадью три пока небольших улицы.

Рядом с портом строятся большая гостиница и морское управление, с примыкающей улицей они образуют морской городок. Две других — всё остальное население. Казаки решили отдельной станицей не селится и полпросили отвести им улицу, сразу же за морской. Казачья улица заканчивается строящейся большой конюшней, плацем и арсеналом с караулькой и комендатурой. Арсенал в планах будет одним из самых добротных зданий города, мини-крепостью. В нем предполагается в будущем разместить золотохранилище.

За парком строится здание городской больницы.

В двух верстах от набережной протекает небольшая река Молотар. Я её знаю как Магаданка. Но живущие в её устье эвенки называют её Молотар. И мы тоже будем называть её именно так.

В неё на нерест заходит лосось и косяки идут так плотно, что рыбу можно брать руками.

Река достаточно короткая и небольшая. После того как в неё впадает главный приток Каменушка, её ширина становится метров десять-пятнадцать, в отдельных местах достигая и двадцати.

Для нас возможно это будет главный источник пресной воды или в будущем построим водохранилища на Каменушке.

Но сейчас пресную воду наш небольшой городок берет из ручья Марчекан, в устье которого заканчивается набережная.

Ручей был небольшой, шириной метра три-четыре — не больше. Мотий Флегонтович поставил на нем плотину, предварительно подготовив территорию для затопления. В итоге получилось небольшое водохранилище длиной почти полкилометра и максимальной шириной шестьдесят метров. Но главным была его глубина у плотины — почти пятнадцать метров и до дна оно не промерзало. Это позволяло круглый год забирать у плотины пресную воду для питьевых целей. Созданное водохранилище получило название Марчеканский пруд.

В Магадане было уже две паровых машины, обе были установлены на берегах Марчеканского пруда и уже работают.

На северном берегу сооружается водозабор для обеспечения Магадана поитьвой водой. В эту ходку пароходы привезли все необходимое для завешения строительства водозабора и центрального водопровода города.

К следующей осени я планирую завезти все оборудование и батареи для системы центрального отопления Магадана и начать её строительство.

На южном берегу пруда установили вторую паровую машину. Она рабочая лошадка завода, стороящегося на южном берегу бухты. Что из него получится еще не знаю, а гадать не и стоить воздушные замки не хочу. Сейчас там точно налажено производство кирпича. Сырьё местное, добывается почти тут же на склонахМарчеканскойсопки. Первый кирпич Мокий Флегонтович решил пустить на строительство больницы.

Сделано на мой взгляд немало, вернее сказать невероятно много. Я отлично знал, что такое Магадан и как там жить. Начальник Камчатки совершил конечно подвиг и обеспечил наш новый город всем необходимым с большим запасом.

НоМокий Флегонтович оказался молодцом и здесь. Он и своими силами сумел сделать большие запасы продовольствия. Меня просто потрясло, что в Магадане заготовлено много всякой всячины для профилактики различных гиповитаминозов, которые иногда на Северах просто уничтожают русское население.

Но вишенкой на торте было начатое Магадане дорожное строительство.

Восточнее Магадана есть два крупных месторождения бурого угля. Одно из них в районе озера Чистого, это примерно километров пятьдесят восточнее.

Второе на берегу бухты Мелководной. От Магадана это строго на юго-восток девяносто километров.

Мокий Флегонтович уже заложил поселок на берегу бухты, обитатели которого начали строить там минипорт для транспортировки в Магадан добытого угля. Туда он отобрал сорок самых-самых из своего твердокаменного контингента. И они уже не только строят причал, но и нашли уже уголь на самом берегу бухты и заложили там карьер для открытой добычи.

Десяток семей поселились в десяти верстах выше устья реки Ола. Новое поселение назвали Гадля. Это моё предложение, так называется село в моей первой жизни. Я вообще стараюсь максимально использовать привычные мне названия и термины.

Ключевой точкой наших дорог в Примагаданье будет переправа через реку Дукча недалеко от её устья.

От неё дорога пойдет более-менее строго на восток до Олы, это верст десять до Дуклы, а затем около двадцаит до Олы.

Магаданцы уже начали её строить дорогу. Мокий Флегонтович планирует за следующий год не просто её построить, но и уложить на неё асфальт. Битумы для него будут добываться на угольных и глиняных месторождениях. Асфальтовый завод планируется прописать в Оле.

Небольшое селение Ола, население которого сейчас составляет полсотни эвенов, камчадалов и якутов, получить за счет этого большой толчок к своему развитию.

Наше появление надо сказать и так уже простимулировало местное население. Атласова ярмарка располагалась примерно верстах в пятнадцати выше по течению Магаданке и была лет двадцать была один из центров местной меновой торговли, переехала ближе к Магадану в устье Каменушки. Она уже затмила своих конкурентов в Тауйске и Ямске..

От Олы после небольшой петли вокруг Ольской лагуны дорога пойдет строго на восток южнее реки Ланковая, как раз через месторождение бурого угля. Но здесь его добывать сложнее, про карьеры на нем я не знаю, в отличие от Мелководного месторождения.

Километров через тридцать дорога пройдет мимо Чистого озера и пойдет на северо-восток к побережью Охотского моря. В Ямск она заходить не будет. Это дополнительно почти сорок верст, которые вдобавок ко всему надо вести по болотам дельты реки Яма. Обитателям Ямска мы предложим переселиться в новую деревню на переправе через реку. Там нам по-любому нужна будет крупная почтовая станция.

На запад дорога на Армань и затем на Охотск, пойдет километров пятнадцать от места ярмарки вдоль Магаданки, а дальше еще не знаю.

А вот как пойдет дорога на Якутск могу описать подробнейше. От перекрестка на Дукле она пойдет почти строго на север по её руслу, а затем немного отклоняясь на запад, по руслу реки Омчик до Уптара. Это где-то километров пятьдесят. О дальнейшем маршруте пока говорить рано.

Уптар в моей прошлой жизни появился где-то в тридцатых годах 20-ого века, но оказывается это не так. Он находится в котловине между сопок и хорошо защищён от ветров. Естественно местные не могут оставить без внимания такое удобное место и сейчас в нем живет несколько семей оседлых эвенков.

На этом наша беседа почти закончилась. Поговорив еще несколько минут о каких-то незначительных мелочах, мы расстались. У господина инженера еще была целая куча дел связанных с его предстоящим отъездом на Пенжину и он совершенно не горел желанием тратить своё драгоценное время на пустые разговоры.

Я в свою очередь пролучил исчерпывающие ответы на все свои вопросы и готов был немедленно отправиться на Аляску, пришлось задержаться на целых три дня.

Главной причиной задержки был Матвей. У него был заранее разработанный план действий и подронейшие инструкции для остающихся в этих суровых краях врачей, фельдшеров и подготовленных во время морского перехода сестер милосердия, но жизнь и доктор Афонин внесли в него некоторые коррективы.

Он естественно Матвеем был назначен нашим самым главным по медицинской части во всех моих владениях на Дальнем Востоке и в Америке, кроме естественно Техаса. Я предложил его так и называть Главный Врач Российских Дальнего Востока и Америке.

То количество персонала, которое благодаря стараниям Матвея оказалось в наших далеких от России краях, на мой взгляд более чем достаточно для создания адекватной медицинской службы.

Матвей решил, что на Аляску и в Калифорнию должны пойти по десять врачей и по двадцать фельдшеров. Их первоочередная задача оспопрививание местного населения, поэтому в колонию Росс и идет такое непропорционально большое количество врачей и фельдшеров. Мы рассчитываем, что сможем провести широкую прививочную кампанию и среди индейцев долин Калифорнии.

На нашем Дальнем Востоке в распоряжении Главного Врача пятьдесят пять врачей, восемдесят семь фельдшеров и дипломированная акушерка. К весне он должен создать строгую медицинскую систему на Камчатке, Курилах, в Магадане и Охотске. Центром будет естественно Петропавловск. В нем будет не только самая большая больница, но и медицинская школа, будет готовить необходимые нам медицинские кадры. Матвей замыслил чтобы уровень подготовки в ней был выше чем в фельдшерских школах России.

В этолм вопросе у него с доктором Афониным у него была полнейшая симфония и он рассчитывал что наш новоявленный Главный Врач воплотит эту идею в жизнь. В далеких планах было создание не уступающего столицам медицинского центра на Дальнем Востоке.

Эта сумасшедшая идея пришла в голову Матвея буквально за день до моего последнего отъезда из России и я, выслушав его несколько сумбурное изложенное предложение, дал добро.

За огромные по меркам 19-ого века деньги, мой зять набрал необходимую для осуществления своей идеи команду. В её составе было десять врачей со всех необьятных просторов Российской империии, которых он считал одними из лучших и десять относительно молодых ученых самых разнообразных отраслей знания.

Среди них было двое химиков специалистов, подготовленных нашими химическими гениями и двое сотрудников Германа.

Один из них был Фриц Мюллер — пятидесятилетний немец, которого он сманил в Россию. Фриц был дипломированным баварским врачом, но за свои «крамольные» научные идеи лишился всего и чуть не угодил в тюрьму. Он был каким-то двоюродным плетнем троюродного забора Германа.

Мои зятья узнали о его проблемах и решили ему помочь. Моё отсутствие и таких наших специалистов «тайных» операций как Иван Васильевич, не означало что не кому было поручить такое деликатное дело. И Герасим с господином Бурцевым великолепно с этим делом справились.

Фриц настолько был зашуган своими недругами, что с радостью принял предложение Матвея поехать на край света. Тем более, что ни жены ни детей у него не было.

В России он появился за месяц до отхода в плавание и сумел до тонкостей кникнуть в то, чем занимался Герман.

Вторым был Иван Иванович Гущин — молодой русский врач, закончивший медицинский факультет Московского университета, проработавший у Германа два года. С его подачи Матвей привлек моего секунданта професора физики Радионова, правда уже бывшего.

Не знаю подробностей, но он, будучи человеком аполитичным, сумел каким-то образом вляпаться в «Сунгуровское дело» и его под горячую руку за «недоносительство» об этих бунтовщиках изгнали из университета. Потом правда разобрались и когда Государь помиловал сунгуровцев, предложили вернуться. Но к тому времени бывшего профессора уже обработал Матвей.

В этот десяток входил и господин Загоскин, который единственный их них не останется в Петропавлоске, а пойдет со мною на Аляску.

Поэтому все дни пребывания на Камчатке Матвей почти непрерывно заседал со своими специалистами, окончательно решая, что и как они будут делать. Я пока в это дело решил не вмешиваться.

И даже более того, я решил до поры до времени не вмешиваться в камчатские дела.