Олигарх 5

Глава 13

В Акапулько мы пришли восьмого января. Еще во время перехода Сергей Федорович поставил вопрос ребром, последнее и решающее слово на борту парохода его или отставка.

Скрипя сердцем, я согласился. Конечно понятно почему крестный так заявил. Он опасался какого-нибудь неосмотрительного шага с моей стороны и стремился максимально свести к нулю риски, которые неизбежно возникнут при моей высадке на берег.

Причудливой формы бухта, очень удобная для стоянки судов, сделала Акапулько важным портом с самого начала испанской колонизации Нового Света. Благодаря торговле с Филиппинами он стал вторым по важности портом Новой Испании после Веракруса, получив в конце 16-го века монополию на торговлю с Манилой.

Но процветание закончилось во времена Мексиканской войны за независимость, когда Акапулько был сначала сожжен дотла, а затем последовал упадок торгового маршрута из Манилы. И сейчас это прозябающий почти в нищите небольшой мексиканский городишко.

Заходить в порт мы не стали и легли в дрейф в пяти милях от входа в бухту.

Через некоторое время к нам подошла мексиканская канонерская лодка и её капитан любезно поинтересовался кто мы такие и цель нашего прибытия.

Получив ответ мексиканец удалился, а крестный решил ждать назначенного времени, не заходя в порт.

Наше ожидание длилось почти четверо суток. На ночь мы уходили подальше от берега миль на сорок-пятьдесят, а днем опять подходили ближе. Запасов угля у нас должно было хватить на такие маневры недели на две.

В одиннадцатом часу двенадцатого января мы в очередной раз легли в дрейф в нашей излюбленной точке напротив входа в бухту. Мы, Иван Васильевич, Соня и я, уютно расположившись в кают-компании и пили утренний кофе.

Погода нам благоприятствовала. Стоял полный штиль, даже по ночам было больше двадцати, небо было ясным и безоблачным. Почему крестный не хочет высадиться и провести разведку мне не понятно, но я решил до пятнадцатого не вмешиваться и ждать.

Иван Васильевич допил своё кофе и хотел что-то сказать, как на верхней палубе раздался истошный крик.

Слов я толком не разобрал, но смысл уловил — к нам из порта опять идет мексиканская канонерка.

Крестный был на своем месте и когда мы с Иваном Василдьевичем поднялись на мостик, он опустил подзорную трубу и ровным, без каких-либо эмоций, голосом произнес:

— Господин Ланжерон собственной персоной, ваша светлость, — и протянул мне подзорную трубу.

На носу канонерки действительно стоял улыбающийся Анри и весь его вид просто кричал, все отлично и замечательно. А немного сзади стоял наш испанский друг граф Мигель Хоакин Дуарте Фернандо Альварес де Кордова, который тоже довольно улыбался.

По их довольным и радостным физиономиям было понятно, что миссия успешно выполнена и решены оба вопроса: финансирование покупки Гавайев и «аферы» с приобретением мною почти половины Мексики. В возможность этого мне всё равно до конца не верилось.

Поднявшийся к нам на палубу господин Ланжерон тут же подвергся чуть ли не смертельной опасности быть раздавленным в обьятьях Ивана Васильевича. Я был просто потрясен таким проявлением эмоций с его стороны и даже немного растерялся.

Крестный недаром был у нас старшим начальником. Он наверное досчитал до десяти и скомандовал.

— Господа, прошу пройти в кают-компанию. Здесь немного ветренно.

Пассаж про ветренность вызвал смех и мы направились кают-компанию, где нас ожидала светлейшая княгиня.

Анри томить нас ожиданием не стал и сразу же, улыбаясь, спросил:

— С чего прикажите начать, ваша светлость?

— А есть варианты? — я ответил, также улыбаясь.

— Конечно есть, Алексей Андреевич. Я могу рассказать о нашем путешествии, о положении дел в Техасе, на Пиносе и в Великобритании, до России доехать не пришлось, о результатах переговоров с Ротшильдами или например выслушать нашего дорогого друга графа Мигеля Хоакина, — Анри изобразил поклон в сторону испанского гранда.

— А вы бы, господин Анри, с чего бы предпочли бы начать? — подключилась Соня, с трудом сдерживая смех. Анри на самом деле сейчас был настолько комичен, что мне тоже хотелось рассмеяться.

— Я бы лично предпочел выслушать сначала их сиятельство, — Анри мгновенно стал сама серьёзность.

— Тогда давайте с этого и начнем, — я сделал приглашающий жесть в сторону испанца. Граф похоже уже немного понимал русскую речь, по крайней мере во время нашего шутейного разговора не стоял как немтырь и не улыбался глупо.

Услышав мое предложение, он достал из красивой кожаной сумки, которую держал в руках, несколько листов бумаги.

— Пожалуйста, ваша светлость, — медленно, но достаточно чисто по-русски сказал граф и протянул их мне.

Это был договор о продаже мне Техаса — части штата Коауила-и-Техас по реке Рио-Гранде и территорий Верхняя Калифорния и Санта-Фе-де-Нуэво-Мехико за пятьдесят миллионов долларов США. Юридически эти земли остаются в составе Мексики, ежегодно в бюджет Мексики в течении двадцати пяти лет должен вносится миллион долларов США или тысяча шестьсот четыре килограмма десятьсот тридцать грамм золота. В случае войны Мексики с каким-либо государством эти территории должны будут выступить на её стороне.

По истечению этого срока юридический статус проданных территорий по инициативе покупателя может быть пересмотрен или автоматически продлен еще на двадцать пять лет.

Покупатель, то есть я, берет на себя обязательство пресечь набеги индейцев на северные штаты и территории Мексики.

Под договором должны стоять подписи президента Мексиканской республики генерала Антонио Лопес де Санта-Анна и руководителей обеих палат мексиканского Конгресса. И естественно моя.

Я должен заплатить двадцать миллионов в течении шести месяцев после подписания договора любым количеством платежей золотом, долларами США или английскими фунтами стерлингов, оставшуюся сумму тремя ежегодными платежами по десять миллионов и в течении этого срока, то есть трех лет, обеспечить признание Мексики со стороны Российской империи.

В уплату первого платежа может пойти обязательство покупателя взять на себя долг Мексики.

В этот момент мне сразу же вспомнилось лицо генерала Бенкендорфа, когда я во время обсуждения сделки по продаже мне Российской Американсколй Компании сказал о своем пожелании отдать мне на откуп отношения с Мексикой.

Сейчас мне выполнить это требование мексиканцев сущий пустяк, а вот если бы я не настоял на этом…. Тогда у господина Нессельроде был бы такой козырь в руках, что перебить его ох как трудно.

Договор должен вступить в силу как только я произведу первый платеж в размере не меньше одного процента общей суммы, то есть полмиллиона долларов. Подписывается он в пяти экземплярах: три мне, два мексиканцам.

— Хорошо, — никаких подводных камней в тексте я не увидел и вполне готов хоть сейчас подписать договор. — Когда и где пройдет подписание договора?

Граф Мигель Хоакин улыбнулся.

— В доме моего брата монсеньора Франческо как только туда прибудет президент Санта-Анна. Дом для этого специально куплен на окраине Акапулько и генерал сейчас здесь недалеко. Ваши люди тоже находятся там, — я повернулся к Анри, он кивнул подтверждающе.

— А скажите, граф, ваше мнение, что подтолкнуло мексиканцев сделать мне такое предложение. Продажа почти половины страны частному лицу, это по моему бесприцендентно.

— Реальный взгляд на положение дел, князь. Техас и Верхняя Калифорния практически уже потеряны. Вернуть их можно только силой, но здесь каких-либо шансов нет. Я был в Техасе и видел ваших казаков. Они очень хороши, даже слишком хороши. Думаю, что реально сейчас даже армия США не сможет противостоять против ваших казаков.Это больше десяти тысяч отличных бойцов, хорошо обученных и вооруженных. И командуют у вас русские офицеры имеющие опыт больших войн. В Верхней Калифорнии ситуация наверное такая же, по крайней мере доклады пришедшие оттуда панические.

— А как ваш брат, монсеньор Франческо, относится к этому? — этот вопрос для меня был очень важен. Среди мексиканцев, особенно в провинции, позиции католической церкви еще незыблемы и мне нет никаких резонов изгонять этих людей.

— Мой брат, монсеньор Франческо, в первую очередь католический епископ и он видит, как в Мексике набирает силу либеральная зараза. А у вас, князь, репутация консерватора и врага либерализма, — опаньки, вот это новости.

Граф Мигель слделал паузу, вероятно для того чтобы я прочувствовал всю глубину сделанного им для меня открытия и затем поставил жирную точку.

— В Мексике сейчас по сути очередная революция и то, что главным действующим персонажем является все тот же непотопляемый Санта-Анна, ничего не меняет. В Верхней Калифорнии мексиканских семей не будет и тысячи, тысяч по пять в Техасе и Санта-Фе-де-Нуэво, а на всей остальной территории страны около семи миллионов. Вы естественно возмете на себя мексиканский долг, а это где-то десять миллионов долларов и вся Мексика сразу же почувствует облегчение. И вот это будет самым главным.

Да, молодец граф Мигель Хоакин, разложил всю ситуацию по полочкам.

Он не стал задерживаться у нас даже на минуту и сразу же уехал, увозя мой положительный ответ и мои уточнения границы. Я хотел чтобы она проходила именно так как я её знал в 21-ом веке — южнее реки Гила и западнее Рио-Гранде.

Анри рассказал нам о путешествии нашей делегации. Скорость их передвижения оказалась фантастической. Двенадцать дней из Мехико в Техас по безводным пустыням Мексики, пять дней морем до Кубы. Пятьдесят дней, всего пятьдесят дней, Гавана — Лондон — Гавана. Притом в эту дни еще входит и время переговоров с Англии.

Таскать за собой целую кучу народа Петр не стал уже в Техасе и на Кубу они пошли втроем: он сам, Анри и Джузеппе.

Все складывалось как по мановению волшебной палочки и очередной приятный сюприз ожидал их в Гаване: Джо Мюррей собственной персоной.

Моему отчиму предложили заняться возрождением добычи меди на Кубе.

Богатые месторождения меди на юго-востоке острова разрабатывались испанцами почти двести пятьдесят лет, но землетрясение 1766-ого года разрушило медный рудник и шахту «Эль-Кабре».

После несколько лет назад какая-то английская компания решила возобновить добычу меди на Кубе. Прибывших британских инженеров даже не смутило землетрясение 1826-ого года.

Но их увлечение алкоголем и женским полом сыграло с англичанами злую шутку. Один из инженеров по пьяной лавочке пообещал местной красотке женится на ней, но когда дело начало переходить в практическую плоскость просто сбежал.

На беду англичан брат красотки оказался деловым партнером Джо. Его контора снабжала наши пароходы углем, который они с моим тестем завозили из Алабамы.

Вот этот угольный магнат и предложил мистеру Мюррею перебежать дорогу англичанам и заняться добычей меди. Особой выгоды для себя Джо в этом не видел, но кубинец был очень хорош как деловой партнер. Он был просто помещен на честности и мой отчим принял его предложение.

Англичане рвали и метали когда неожиданно получили отказ, ведь им уже оставалось поставить только подписи под договором о концессии. Но связи кубинца и деньги Джо оказались сильнее.

Совершенно неожиданно для мистера Мюррея дело пошло. Одним из его условий было использование свободного, а не рабского труда и это быстро выстрелило. Рудник в рекордные сроки был восстановлен и дал первую медь.

Кубинец был удовлетворен своей местью и не возражал против привлечения обиженной английской компании к дальнейшему сотрудничеству. Мы пока в таких объемах не нуждались и большая часть добываемой меди начала временно поставляться в Англию.

Вот по делам этого нового бизнеса Джо и оказался на Кубе. Кубинец решил еще больше расшириться и заняться еще и разработкой железных руд.

Агитировать Джо естественно не пришлось, он сразу же во всем разобрался и тут же отправил своего человека в Нью-Йорк для оформления новой американской фирмы «Мюррей и Джервис», а сам вместе с нашей троицей направился в Лондон.

Переговоры в британской столицы шли не долго. Федор попросил о встречи молодого Ротшильда, Лайонель тут же посетил наш клуб и они очень успешно там «помолчали».

Все деньги были естественно мои, но Ротшильды, конечно не за бесплатно, выступили гарантами. Фактически одним слово «да» Лайонель заработал несколько миллионов долларов.

Все необходимые документы были оформлены за два дня и наша делегация тут же отправилась обратно. Федор передал мне свой отчет о лондонских делах и новостях.

Дела в клубе шли как обычно, копеечка исправно капала, а значимых новостей было две. Федор готовится стать отцом и Брюнель заложил свой пароход.

Это еще одно отклонение от знакомой мне истории. В моей первой жизни сначала была построена дорога до Бристоля, а затем появился пароход «Грейт Вестерн». Сейчас же пароход возможно будет построен даже раньше.

Разумеется Федор был в первых рядах тех, кто принес нашему Изамбарду Кингдому необходимые ему дензнаки и тот не имел ничего против любопытства моего доверенного лица. В итоге я получил всю техническую документацию будущего великого творения господина Брюнеля и на первый взгляд оно будет именно таким каким я его знал.

Матушка в этот раз очень тяжело перенесла путешествие через Атлантику и Мюрреи решили, что она останется в Лондоне, а когда поправится посетит Россию. Тем более, что ей в этом составит компанию миссис Джервис.

Наши товарищи в Акапулько прибыли в сопровождении двух с половиной сотен казаков, калифорнийская полусотня была усилена двумя техасскими.

Следующим утром граф Мигель прибыл к нам чуть ли не с восходом солнца. С ним вместе прибыли Джо и Петр. Я был безумно рад их видеть, но сюси-пуси разводить было некогда, с минуты на минуту ждали президента Санта-Анну для подписания договора.

Я еще раз внимательно прочитал окончательный текст договора. Он был на трех языках, английском, испанском, русском в пяти экзеплярах. Моё пожелание о границе было учтено. Похоже, что положение генерала Санта-Анны совершенно некудышнее если он проявляет такую оперативность с составлением бумаг и поразительно покладист.

Петр пару раз как-то неестественно кашлянул во время моего ознакомления с текстом договора и я подняв взор понял, что он имеет что-то сказать очень интересное, но тет-а-тет.

Иван Васильевич тоже все понял и тут же очень естественно и непринужденно отвлек внимание графа Мигеля.

— Джузеппе вам потом расскажет почему мексиканский президент согласился с вашим уточнением границы, — очень тихо, почти шепотом сказал Петр. — У них положение совсем аховое. Деньги Санта-Анне нужны как воздух.

Это замечание Петра было последней каплей решившей мои сомнения как платить. У меня на борту моего золота больше чем на пятьсот тысяч долларов и я решил первый платеж осуществить именно им. И еще взять на себя мексиканские долги.

— Граф, — обратился я к нашему испанскому другу, — а у вас случайно нет ли списка мексиканских долгов?

Список мексиканских долгов был внушительный, разумеется среди кредиторов фигурировали Ротшильды, но большая его часть приходилась на Америку. Общая сумма составляла немногим больше десяти миллионов долларов.

Для разоренной и истерзанной непрекращающейся гражданской войной Мексики это огромная сумма. И самое главное, что Санта-Анна страну толкает в дальнейшую пропасть, я его всегда считал неумным человеком и сущим наказанием для несчастной Мексики.

Я подозвал Джо и мы с ним внимательно изучили список долгов. Для меня это на самом деле совершенно не накладно. Также как и общая сумма сделки — в фунтах стерлингов, которыми я привык оперировать, это около одиннадцати миллионов. Привлекать Ротшильдов с финансовой точки зрения совершенно не надо.

Но еще больше не надо светиться. Все сильные мира сего очень быстро узнают что я не сам по себе, а за моей спиной стоит клан Ротшильдов и проглотят две моих новых пилюли.