Он не любит меня

РУБИ

После недели ада и избегания Кая любой ценой, стыдясь того, что я раскрыла что-то настолько личное, я никому не рассказывала эту историю… а теперь я рассказала Каю. Я была зла, обижена и просто устала от него. Плюс, я постоянно просыпалась в кровати.

Пакеты с кошачьим кормом и наполнителем для кошачьего туалета также постоянно появлялись в моей комнате. Однажды я заметила новый лоток. Он самоочищающийся. Я отказываюсь спрашивать Кэролайн, потому что не хочу видеть взгляд, полный жалости, который она все время на меня бросает. Я уже не могу выносить жалостливые взгляды, достаточно что я получаю его ежедневно от Стивена.

Но сегодня суббота, и наконец-то мой день рождения. Тайлер сказал, что они готовят для меня что-то в доме Кая, потому что у него есть подогреваемый бассейн, а его отец уехал.

Я чищу зубы, иду в комнату Тайлера и стучусь. Когда он открывает дверь, он в трусах, и я думаю, что у него там кто-то есть. Но он блокирует дверь, и это действительно не мое дело.

— Рубиана, — говорит он, закрывая за собой дверь. Кто бы это ни был, он не хочет, чтобы я знала. Я поняла… конфиденциальность.

— Извини, что прерываю, но я хотела спросить, считаешь ли ты, что вечеринка — это действительно хорошая идея. Особенно в доме Кая. Ты знаешь, он не слишком любит меня. Он практически выгнал меня из своего дома на прошлых выходных. И я не хочу больше драмы.

Выражение его лица становится серьезным, и он скрещивает руки на груди.

— Кай что-то сказал или сделал тебе? Он должен был отступить и перестать беспокоить тебя.

— Нет. Ничего подобного. Я просто не привыкла к вечеринкам и не считаю это необходимым, — лгу я о первой части.

Хотела бы я сказать ему, что он загнал меня в угол в туалете во время его игры, заставил людей обзывать меня и разрисовать мой шкафчик. Распространил слухи, что я шлюха, и трахал меня пальцами на диване перед двумя чирлидершами, которые лизали друг друга. И тот маленький факт, что он ненавидит меня, потому что я оставила ему прощальное письмо и не выходила на связь, потому что я застряла в приемных семьях с одиннадцати лет, был просто вишенкой на пресловутом праздничном торте. Но я молчу.

Он выглядит довольным и улыбается мне.

— Мы хотим устроить тебе вечеринку по случаю дня рождения. Мама заказала торт, чтобы потом разрезать его дома. Мы устроим небольшую вечеринку с Эбби, Крисом, Каем и несколькими ребятами из школы. Это будет круто, я обещаю. Мы можем уйти пораньше, если захочешь.

Я не хочу показаться неблагодарной, поэтому сдаюсь.

— Хорошо. Я не хочу разочаровывать Кэролайн. Она была очень добра ко мне, а я не поблагодарила ее за то, что она принесла еду для Хоуп и наполнитель для кошачьего туалета. — Говорю я, пятясь к своей комнате, чтобы собраться, и он выглядит сбитым с толку, но я не хочу отвлекать его от той, кто находится в его комнате. Я отвлекаюсь от темы, не зная, что сказать. — Новый лоток суперкрутой, и он сам себя чистит.

Я не хочу, чтобы Тайлер думал, что я неблагодарная, хотя меня и беспокоит, что Кэролайн пытается быть милой из жалости.

Он улыбается и качает головой, поворачивает ручку и входит в свою комнату.

— Увидимся через час внизу.

Я закрываю дверь и открываю шкаф, чтобы взять пару старых рваных джинсовых шорт и толстовку с капюшоном, чтобы собраться. У меня не так много вариантов, но я не собираюсь плавать в бассейне, поэтому я решила просто надеть бюстгальтер под свитер, чтобы не расплавиться от жары. Кэролайн пыталась убедить меня купить купальник, но я отказалась и сказала ей правду. Я не умею плавать. У меня никогда не было возможности научиться. Никто не водит приемных детей на плавание, и ни в одном из домов, куда меня отправляли, не было бассейна или доступа к нему.

Я добираюсь до дома Кая и следую за Тайлером через парадную дверь на задний дворик. Играет гранж-рок, и я слышу, как люди смеются и прыгают в бассейн.

Я следую за Тайлером, когда он выходит, замечает Кая и говорит:

— Эй, Кай, как дела?

Я оглядываюсь и вижу людей, сидящих во дворике, и когда я думаю, что все будет круто, Джен и Николь уже здесь с теми же брюнетками, которые болтали с Каем на прошлых выходных.

Кай подходит к Тайлеру и обнимает его по-братски, или как там парни приветствуют друг друга. Я слышу, как Тайлер что-то бормочет Каю, но он просто пожимает плечами.

— Я сказал Эмбер, что она может прийти с девчонками с группы поддержки, когда она позвонила мне ранее и спросила, чем я занимаюсь. Джен и Николь, очевидно пригласили.

— Да ладно, Кай. — Говорит Тайлер, бросая на него взгляд, будто он не согласен с тем, что Эмбер кого-нибудь пригласила.

Я не знаю, что Тайлер сказал Каю, но предполагаю, что Тайлер не рад появлению Джен и Николь, что я могу оценить. Я думаю о разговоре, который мы с Тайлером вели перед его комнатой. Мне не нужно долго оставаться, и мы можем просто уйти.

— С днем рождения, Руби! — Эбби подбегает ко мне, обнимает меня, и я неловко улыбаюсь ей. Я не знаю, как вести себя на вечеринке по случаю дня рождения для себя. Для меня это все в новинку.

— Теперь официально. Ты законная, — говорит Кай с ухмылкой. — С днем рождения, Руби. Это не так уж много, и я надеюсь, ты не против, но некоторые люди сами себя пригласили. Я не знаю, что ты обычно делаешь в свой день рождения или что тебе нравится делать, так что, что бы ты ни хотела съесть или сделать, мы можем это устроить.

Я не знаю, искренен ли он или у него что-то в рукаве. Он не беспокоил меня с того дня, как я рассказала ему о Сезаре в школьной кладовке. Я не знаю, что делать или говорить, но все, что я могу сделать, это сказать ему спасибо, я полагаю.

— Спасибо, — говорю я, оглядываясь на людей, которые пьют и смеются. Мой взгляд останавливается на нем, и я машу рукой в сторону патио. — Я в порядке. Тебе не обязательно было все это делать, но спасибо.

— Эй, Руби. Хочешь поплавать? У тебя есть купальник под одеждой? — Спрашивает меня Эбби, направляясь ко мне.

Я прикусываю губу и слабо улыбаюсь.

— У меня все хорошо, Эбби. Я не очень хорошо плаваю.

— Хорошо, но если ты передумаешь, я присоединюсь к тебе, ладно?

Я хочу поделиться с ней тем, что не умею плавать. Я, скорее всего, утону перед всеми этими людьми, и они будут праздновать мою кончину вместо моего рождения. Я знаю, что она пытается помочь, включив меня, но я не могу ей этого сказать.

— О, я купила тебе кое-что. — Она быстро подходит к столу и протягивает подарочный пакет, висящий у нее на пальцах. Я беру его и заглядываю внутрь. — Оно черное. Надеюсь, тебе понравится. Может, ты когда-нибудь его наденешь или что-то в этом роде.

— Я роюсь в бумаге и достаю красивое черное мини-платье. Я влюбилась в него с первого взгляда, но сдерживаю хмурый взгляд, который хочет нарушить мою улыбку. Оно обнажает много кожи сзади.

— Тебе нравится? Если нет, то ничего. Мы можем пойти вместе и выбрать другое.

Я сглатываю комок, который грозит задушить меня, и говорю:

— Оно очень красивое, Эбби. Спасибо. Тебе не нужно было этого делать.

Это не потому, что я не могу его носить, или, может быть, так и есть, а потому, что мне никто никогда ничего не дарил на день рождения.

— Я думаю, оно будет отлично смотреться на тебе.

Я улыбаюсь ей, удерживая комок в горле. Я уверена, что так и было бы, если бы я никогда не выходила в нем из своей комнаты или могла бы надеть поверх него толстовку с капюшоном. Может, я надену его, когда окончу учебу, уеду и встречу кого-нибудь, кто пригласит меня на свидание.

Я бросаю взгляд на Кая, и он просто смотрит, как я держу платье, и я отвожу взгляд, складываю его и кладу обратно в сумку. Надеюсь, он не может прочитать мои мысли о том, что я чувствую по поводу платья.

— Спасибо, Эбби. Это было очень мило с твоей стороны. — Говорит Тайлер.

— Я хотела, чтобы Руби получила что-то приятное. — Говорит она, отводя взгляд. — В любом случае, Ной здесь, и я хочу поздороваться. Руби, ты можешь пойти со мной, если хочешь. Мы можем потусоваться у бассейна.

— Ной?

— Да, Ной. Он в футбольной команде. Второй состав, но это потому, что он младше классом, как и я.

— На самом деле, это потому, что он отстой, — указывает Тайлер.

— Это не значит, что он не милый.

Голова Тайлера резко поворачивается в ее сторону, и он фыркает:

— Ной, милый. Тьфу… посредственный, в лучшем случае.

— Он не плохой парень, Тайлер. — Говорит Кай. — Мы все еще можем надрать ему задницу, если хочешь, чтобы у него не возникло никаких идей с Эбби, но тогда ты будешь выглядеть как…

Тайлер прерывает Кая и говорит:

— Как парень, который заботится о сестре своего друга.

— Да, называй как хочешь, — резко говорит Кай и уходит.

— Не обращай внимания на Кая. Он впадает в такое настроение, злится и выплескивает это в боксерском зале.

— Почему?

Эбби обеспокоенно смотрит на Тайлера, а затем на меня. Чего-то не хватает. Что я упускаю?

— Давай, Эбби, скажи ей.

— Однажды после того, как мама Кая ушла, Кай сорвался. Он стал психически неуравновешенным. Замкнутым. Злым.

Я смотрю на него, и он выглядит раздраженным.

Эбби прочищает горло и продолжает рассказывать мне больше о Кае и его маме.

— Когда ему было четырнадцать, она связалась с ним, чтобы встретиться с ним. Он нервничал, что наконец-то снова увидит свою маму. Он не видел ее три года. Никаких визитов. Никаких телефонных звонков. Ничего. Всегда были Кай и его отец. Его отец холодный и отстраненный. У него было много женщин, которые приходили и уходили. Максимум, что они делают, это остаются на ночь. Ничего серьезного. В любом случае, все, что мы знаем, это то, что в тот день, когда он должен был встретиться с ней в кафе в городе, она не пришла. Она погибла в автокатастрофе, и худшее из всего этого было то, что она была беременна от мужчины, за которого вышла замуж. Кай всегда был холоден и отстранен, когда мы с ним встречались, но, когда умерла его мать, он не плакал и не проявлял никаких эмоций. Я думаю, ему стало все равно. У него не было подружек или девушек, которые ночевали бы у него дома. Он был просто… все время злым. Его отец водил его к психиатру, и все, что мы знаем, это то, что у Кая… проблемы.

— Это отстой. Я знаю, каково это, когда у тебя мать, которой все равно.

Тайлер смотрит на свои туфли, и выражение лица Эбби смягчается, когда они слышат, как я говорю о женщине, которая родила меня, но не должна была, которая ненавидела все мое существование.

— Где она сейчас, если ты не против, что я спрашиваю? — Спрашивает Эбби, и Тайлер прочищает горло.

— Она мертва. Она умерла от передозировки метамфетамином примерно в то же время, когда мой отчим угодил в тюрьму за жестокое обращение с детьми.

— Прости, Руби. Это было глупо… спрашивать. Мне правда жаль.

— Все в порядке, Эбби. Она была плохим человеком. Иди поздоровайся с Ноем. — Говорю я, меняя тему, потому что не хотела, чтобы этот разговор был таким тяжелым в мой день рождения.

Тайлер поднимает голову, когда Эбби уходит.

— Если она тебе нравится, сделай что-нибудь с этим, или это сделает кто-то другой… кто-то вроде Ноя. — Говорю я ему.

Я выхожу на террасу к бассейну, когда вижу Кая, стоящего в стороне с Джен и Николь, и они играют со шлангом. Эмбер окидывает их взглядом и саркастически машет мне рукой. Кай поднимает глаза и говорит ей что-то, чего я не слышу.

— Эй, именинница, как насчет того, чтобы поплавать? — Кто-то кричит сзади меня, я оборачиваюсь, и мощный поток воды бьет мне в грудь, а они продолжают идти вперед, не давая мне уйти с дороги. Я ничего не вижу и выплевываю воду изо рта, пытаясь дышать, но я спотыкаюсь и падаю в бассейн. Вода окружает меня, и я паникую. Я бью руками, пока они не начинают гореть, и понимаю, что мне нужно снять толстовку, иначе я утону. Мне каким-то образом удается снять ее, но я все равно тону.

Сильные руки хватают меня и вытаскивают из воды, пока я не оказываюсь в позе эмбриона на краю бассейна. Я кашляю и хватаю ртом воздух, а затем слышу это… Вздохи и голоса этих незнакомцев.

— О, черт!

— О, Боже!

— У нее что, шрамы по всей спине?

— Блядь, похоже, ее пытали. Посмотри на все эти уродские шрамы на ее спине.

— Черт, это ужасно. Кто мог так поступить?

Слезы начинают течь из моих глаз, когда я пытаюсь прикрыться, благодарная, что на мне бюстгальтер, закрывающий соски, но моя спина открыта, и все могут видеть то, что я пыталась скрыть все это время.

Я слышу, как кричит Тайлер. Он в ярости, а мне хочется только пойти домой, закрыться в шкафу и поплакать, потому что я знаю, что остаток года в Вэст-Лейке будет еще хуже, чем уже был. Я просто хочу быть дома. Я хочу лечь спать и забыть об этом дне, о дне моего рождения, потому что теперь я та уродка, которой они меня все и считали.