Он не любит меня

КАЙ

Остаток дня проходит гладко, пока я не направляюсь к своей машине, припаркованной в ряду для выпускников у входа на студенческую парковку. Я вижу обеспокоенное выражение лица Тайлера, когда он смотрит на учеников, выходящих из школы, которые выходят группами и направляются к своим машинам, готовясь к каким-то послешкольным занятиям, на которые они собираются бежать.

Я не видел Руби с обеда, и я рад, что она не будет у меня ни на одном другом уроке, кроме алгебры. Я не думал, что новая встреча вызовет эти дикие чувства гнева по отношению к ней. Я был в унынии с тех пор, как узнал, что она здесь, и я знаю, что справляюсь с этим довольно плохо.

Я сталкиваюсь с Николь, прежде чем Тайлер подходит. Мне пришлось дождаться окончания уроков, чтобы я мог отчитать Николь за ее маленькую выходку, когда она пролила молоко на голову Руби. Я не хотел, чтобы это зашло так далеко в противостоянии с ней.

— Я не просил тебя этого делать, — огрызаюсь я.

Она пожимает плечами и ухмыляется.

— Я просто помогла. Поскольку тебе не нравится, что она здесь, я сделала это для тебя, — мурлычет она.

— Ну блядь, не делай для меня того, о чем я не просил.

Она драматично закатывает глаза, и мой левый глаз дергается от раздражения. Я разберусь с ней позже.

Я намеревался столкнуться с Руби, чтобы прощупать ее и узнать, в чем ее истинная цель, а не усугублять положение Тайлера. Я могу сказать, что Тайлер нервничает из-за того, что его отец появился в школе после небольшого инцидента с молоком Руби. Он беспокоится о том, как его мама воспримет это, когда узнает, что ее сын был придурком, хотя он, вероятно, солгал и сказал, что не против, чтобы Руби жила с ними. Тайлер хороший парень, и ему это сейчас не нужно.

Я никогда не рассказывал им о Руби и не собираюсь рассказывать им о том, откуда я ее знаю. Я ненавижу хранить от них секреты, но я не хочу, чтобы кто-то узнал, что у нас сложная история. Я не хочу, чтобы они знали, что она — катализатор моего гнева и причина, по которой у меня нет постоянной девушки и я не хочу жениться. Никогда.

Я подхожу к Тайлеру, оставляя Николь стоять там, пока он смотрит на входные двери школы. Ждет.

— Что случилось? — Спрашиваю я.

Он качает головой.

— Я зол на тебя за то, что ты сделал сегодня на обеде. Мне нужно дождаться, пока она выйдет, чтобы я мог подвезти ее домой. Приказ отца. И я знаю, что мне придется объяснять, что с ней случилось. — Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. — Зачем ты это сделал? — Спрашивает Тайлер.

Я поднимаю руки в притворном жесте капитуляции.

— Я не говорил Николь делать это. Это все ее идея. Я сказал ей впредь не вмешиваться.

— Да, чувак, но твоя маленькая цыпочка, или как ты ее называешь, только что подставила меня дома. Мой отец собирается наказать меня за то, что я связался с ней. Это как будто я должен нянчиться с ней и следить, чтобы она не попадала в неприятности. Постановление суда блядь.

— Во-первых… Николь не моя подружка, потому что это означало бы, что у меня есть девушка, которой у меня нет. Я разберусь с ее небольшой влюбленностью в меня. Ей просто нужно знать, что она не особенная, из-за того, что я трахнул ее на вечеринке у Коннера летом. Это должно было быть тайно, как и большинство моих связей, но, думаю, она не может этого принять. Не моя вина. — Я не из тех парней, которые будут афишировать, с кем я сплю. Думаю, некоторые из них хотят похвастаться тем, что я спал с ними. — Я не пытался усложнить тебе жизнь дома. Я хотел убедиться, что она знает, как пройдет ее год здесь… и что ты имеешь в виду под постановлением суда?

Тайлер немного рассказал нам о том, что Руби — его сводная сестра, и как его отец узнал об этом, но он умолчал о подробностях.

— Я подслушал, как мой отец разговаривал с директором. У нее есть судимость, как я уже упоминал… Кажется, он сказал, что это кража.

Я делаю вид, что ничего не знаю об этой ситуации. Я знал, что это кража. Я отправил сообщение адвокату отца, когда узнал, что она была здесь на уроке алгебры. Он сказал, что у нее есть судимость за кражу. Это все, что он мог мне сказать, так как она несовершеннолетняя.

— И что?

Это неважно. Мне все равно, что Руби оказалась преступницей. Лгуньей. Это не моя проблема, но, видимо, это что-то, что влияет на Тайлера. Вот что я продолжаю говорить себе.

Он отпирает свой грузовик и открывает водительскую дверь, а я иду к своей машине и делаю то же самое. Я могу видеть его через крышу своей машины благодаря своему росту и тому факту, что пассажирская дверь его грузовика тоже открыта.

— Мой отец не говорит много о ее прошлом. Это как какой-то большой гребаный секрет, который он не хочет, чтобы мы знали. Даже моя мама не знает. Как я уже говорил, мы знаем только то, что она биологически его и технически моя сводная сестра, она то попадала в приемную семью, то выходила из нее по какой-то причине, и пару раз попадала в неприятности из-за воровства. Она трижды сидела в колонии для несовершеннолетних. Я слышал, как они говорили, когда был в кабинете директора.

— Он позволил ей войти в ваш дом, зная, что она воровка? — Выпалил я. Какого хрена? Как его отец мог доверять ей, но с другой стороны, может быть, он ей не доверяет, поэтому он заставляет Тайлера нянчиться с ней до и после школы, как с ребенком.

— Мой отец защищал ее перед руководством школы. Он сказал, что ей было тяжело, и что она делала это только ради еды и одежды. В последний раз это было ради других детей, у которых ничего не было. Думаю, не все приемные семьи хорошие. Она пробыла там два месяца этим летом и только что вышла. Отсюда и судебное заседание, на котором присутствовал мой отец. Если ее поймают на чем-то противозаконном, ее будут судить как взрослую. Мой отец на грани чувства вины и заверил судью, что он позаботится о том, чтобы она окончила школу и не попадала в неприятности в рамках своего приговора. Это все, что я знаю. Последнее, что мне нужно, это чтобы мой отец наезжал на меня из-за нее.

Так что? Получается у нее есть сердце. Просто не для меня. Она никогда даже не удосужилась связаться со мной. Никогда. Я не могу лгать и говорить, что не задавался вопросом, что произошло и почему я недостаточно хорош для нее. Мы живем в современном мире. Современные социальные сети. Она могла бы найти меня в Интернете. Не то чтобы она не знала, где я живу. Думаю, мне придется посмотреть правде в глаза… она думает, что я недостаточно хорош для нее.

Теперь она ожидает от меня вежливости или дружелюбия. К черту это. К черту ее. Думая об этих двух словах, я представляю себе загорелые бедра Руби, обхватившие мои бедра, когда я наказываю ее за то, что она меня не хочет. Я сказал ей, что она воняла и была не такой красивой, как другие девушки, с которыми я общался, и это все чушь.

Рубиана Мюррей чертовски горячая.

Внезапно открываются входные двери школы, и она появляется в мужской рубашке-поло, которую, я уверен, ей дали из бюро находок. Мои брови сходятся вместе, когда у нее на пальце висит пластиковый пакет, в котором, должно быть, находятся ее мокрая школьная рубашка и толстовка с капюшоном. К моему удивлению, она поворачивается налево и выбрасывает его в мусорное ведро. Должно быть, одежда завоняла.

Не все будет хорошо, когда Тайлеру придется объяснять отцу, что это я виноват, что Николь сунула свой нос туда, куда не следует.

Она направляется к нам с пустым выражением лица и подходит к двери со стороны водителя его грузовика. Она стоит лицом ко мне с открытой дверью, пока я смотрю, как она скрещивает руки, и вот тут я замечаю их. Татуировки цветов. Те же цветы, которые я подарил ей на второй день, когда она появилась у меня на заднем дворе. Цветы, о которых она когда-то говорила, были ее любимыми. Я всегда клал их на одеяло возле дерева, на котором стоял наш домик на дереве. Мы построили этот домик на дереве вместе. Это было наше место. По крайней мере, так было до третьего лета, когда я устал ждать ее возвращения и сжег его. Мой отец почти потерял контроль, когда увидел дым и пламя. Я сжег дерево практически дотла. Остался только пепел. Как и мои чувства к ней.

Интересно, как она смогла сделать себе татуировки-рукава со всеми ромашками. Очевидно, это сделал профессионал, то откуда она родом и тот факт, что ей нет восемнадцати, я уверен, что она выпросила это у кого-то. Может, переспала с татуировщиком. Мысль о том, как она раздвигает бедра для кого-то, заставляет меня сжимать кулаки. Я также замечаю, что у нее на предплечье пластырь. Интересно, как она повредила руку.

Ничто в ней не должно меня беспокоить, но беспокоит.

Думаю, все мысли о ней, которые я подавлял, снова всплывают на поверхность. Посмотрим правде в глаза, мне нужно кого-то трахнуть. Прошло много времени.

— Я пойду пешком. Не беспокойся больше о том, чтобы ждать меня после школы, чтобы отправится к тебе домой.

Я замечаю, что она не говорит «домой». Думаю, она не считает дом Тайлера своим домом.

— До дома три мили пешком, Рубиана. У меня нет времени на это дерьмо. Садись в грузовик, — требует Тайлер.

Глядя на них обоих, у них одинаковый цвет волос. Темный блонд, как у их отца. Единственное отличие в том, что у Руби загорелая кожа, а у Тайлера более светлая.

— No te precoupes, caminare, (не волнуйся я пройдусь) — бормочет она себе под нос.

Ого, она только что говорила по-испански.

Я смотрю, как Крис и его сестра Эбби подходят к передней части моего BMW после того, как они выходят из главного здания.

— О Боже, это она? — Слышу я, как Эбби спрашивает Криса.

— Ага, — отвечает Крис позади Эбби, заставляя Руби обернуться. Ее глаза находят мои, а затем метнулись к моей машине, и она узнает ее. Я хотел машину, похожую на Бэтмобиль. Кабриолет BMW M8 уже близко, и даже окна у нее затемнены. Она, очевидно, не видела Ламборджини, которую мой отец подарил мне на восемнадцатилетие. Да, Руби. Супермен отстой. У него нет крутизны, как у Бэтмена.

— Тайлер, она великолепна. — Она смотрит на Руби и подходит к ней. — Привет, я Эбби. Я сестра Кристиана. — Говорит она с широкой улыбкой на лице.

Я закатываю глаза, потому что Эбби иногда может быть бестолковой, или, может быть, она играет этим ради выгоды Тайлера. Одна из особенностей Эбби в том, что она хорошая девочка. Она не учится в выпускном классе, поэтому не знает, что происходит, или что произошло сегодня за обедом. Она даже смотрит на рубашку Руби, но не спрашивает, почему Руби носит рубашку мужской формы.

Руби смотрит на нее, а затем на Кристиана. Она поворачивает голову в мою сторону, и я рассеянно провожу языком по передней части зубов. Она понимает, что Эбби не представляет угрозы, и поворачивается к Эбби с улыбкой. Улыбка, от которой, я мог бы поклясться, мое сердце замерло. Черт. Она великолепна. Ее прямые белые зубы выглядывают между ее красноватых губ, заставляя мой член набухать в моих штанах.

Крис смотрит на Руби с выражением, которое говорит мне, что она производит на него тот же эффект. Через мой труп блядь.

— Рубиана как раз уходила. Ей нужно домой. — Говорю я, делая заметку называть ее полным именем, поскольку мы не друзья. — Она…

Руби игнорирует меня и обрывает, адресуя свой комментарий Эбби:

— Меня зовут Рубиана, но ты можешь называть меня Руби.

— Руби, — повторяет Эбби. — Мне нравится. Звучит красиво.

— Спасибо. Я, очевидно, не выбирала свое имя, но спасибо, — отвечает она, поддразнивая ее.

Эбби улыбается, как будто только что нашла лучшую подругу. Если бы она только знала, что мы пытаемся избегать всего, что связано с ней.

— Я как раз собиралась идти домой. Увидимся. Было приятно познакомиться, Эбби. Думаю, не все здесь, в Вэст-Лейке, заносчивые снобы.

Эбби смотрит на брата, а затем снова на Руби.

— Если они тебя беспокоят, дай мне знать. — Она смотрит на Тайлера. — Не могу поверить, что ты позволяешь кому-то приставать к твоей сестре. Что с тобой не так? Ты же знаешь, каким может быть Кай и его стая поклонниц.

— Она мне не сестра, Эбби. Я ее почти не знаю, — возражает Тайлер.

— Как скажешь. — Она смотрит на Руби. — Нам нужно провести время вместе. Забудь о парнях. Они могут быть придурками. Это гормонально.

Руби смотрит на меня и отвечает:

— Да, я это вижу. Думаю, у них наконец-то отваливаются яйца.

Крис усмехается.

Он знает, что она имела в виду последний выпад в мой адрес. Я должен исправить то, что сделал за обедом, ради Тайлера. Это моя вина в инциденте с молоком, даже если я не был тем, кто его вылил.

— Садись в машину, — требую я, проскальзывая на водительское сиденье и заводя машину. Я вижу, как она стоит там, и начинаю раздражаться.

Я опускаю стекло и смотрю на растерянное лицо Тайлера.

— Я справлюсь. Я отвезу ее.

Он качает головой.

— Мне нужно, чтобы она вернулась домой, иначе мой отец надерет мне задницу, Кай.

— Я разберусь с этим. В любом случае, это моя вина. — Говорю я Тайлеру, наклоняясь к консоли, чтобы посмотреть на Руби с поднятой бровью. — Садись, Рубиана.

Она неохотно топает, открывает пассажирскую дверь и садится, заставляя мои руки сжимать руль, пока ее юбка задирается выше по бедрам, дразня меня. Ее рука сжимает ремень безопасности, когда она пристегивается.

Она не тратит времени, сев на сиденье, и говорит:

— Ладно, быстро говори, что хочешь сказать, и отвези меня к ним домой.

Я включаю заднюю передачу, не обращая внимания на то, что люди смотрят на нас, когда я выезжаю со стоянки на улицу. Я принял спонтанное решение, что решил купить ей новую толстовку взамен той, которая была испорчена. Она может прислать мне счет из школьного магазина за новую школьную рубашку. В любом случае, это беспроигрышный вариант. Она наденет на себя новую толстовку и школьную рубашку, а Тайлер отвяжется от отца, и мне будет легче, что я не подставил своего друга из-за того, что случилось за обедом.

— Куда ты едешь? Дом Тайлера там. — Она указывает большим пальцем руки, полной татуировок, в противоположном направлении от нашего. Татуировок с историей. Нашей историей. С ее любимым цветком. Тем, который я подарил ей первым.

Я бросаю на нее быстрый взгляд.

— Я заключу с тобой сделку. Ты молчишь о том, что худи и школьная рубашка испорчены, а я куплю тебе новую толстовку, и ты можешь попросить школу прислать мне счет за форменную рубашку.

Она смеется.

Это прекрасный смех, но я сохраняю серьезное выражение лица, не выдавая того факта, что я нахожу это сексуальным. Все в ней сексуально.

Да, мне определенно нужно заняться сексом. Обычно я не обхожусь так долго без секса, но в последнее время я ни с кем не трахался, потому что был занят с отцом, помогая ему с бизнесом.

— Что смешного?

— Полагаю, твой маленький друг не хочет говорить своему папе, какой он на самом деле придурок, распространяя обо мне слухи и заставляя своих друзей издеваться надо мной в мой первый день. Он же не может бороться сам. — Она усмехается. — Я не могу поверить, богатые детки. Вы думаете, что шантаж людей, потому что у вас есть деньги, — это ответ на все, когда вы облажались.

Мои ноздри раздуваются от раздражения, когда я подъезжаю к парковке высококлассного торгового центра в Вэст-Лейк и нахожу место. Я поворачиваюсь и смотрю на нее, скользя взглядом по ее поло. Я замечаю, что ее грудь маленькая, но не слишком. Я снова поднимаю глаза, и я встречаюсь с понимающим выражением лица. Она меня поймала.

— Ты закончил на меня пялиться?

Я фыркаю.

— Пожалуйста, я уже определился, что я о тебе думаю… и привлекательность не входит в это число.

— Тогда ты просто урод. Тебе не только нравится запугивать людей, но и запугивать, шантажировать и, вероятно, распространять о них ложь.

— Не льсти себе, и последнее, кем я могу являться, — это уродом. Мне не нужно шантажировать тебя из-за дерьма. Я думаю, что мое предложение в твоих интересах. Ты получишь бесплатную толстовку с капюшоном, которая будет лучше той, что ты носила раньше.

Она качает головой и отводит глаза.

— Придурок. Я вот только пытаюсь понять, как кто-то тебя терпит.

— Это потому, что я не лжец, и мне не нужно притворяться тем, кем я не являюсь.

Она откидывает голову назад, как будто я ударил ее. Я знаю, что веду себя как придурок, но я не могу быть с ней милым. Я ненавижу ее за то, что она со мной сделала. Такие, как она, такие, какие они есть, потому что отказываются быть лучше. Она думает, что люди должны ее жалеть. Это не дает ей права появляться и портить чужую жизнь, потому что ее собственная жизнь была такой дерьмовой. Она должна быть благодарна своему биологическому отцу за то, что он ее принял, и что она, по крайней мере, окончит элитную среднюю школу.

Я слышу, как ее рука возится с дверью, и ей удается открыть ее и выскользнуть. Черт. Я не так планировал, чтобы все прошло. Я опускаю пассажирское окно.

— Возвращайся в машину, Рубиана.

Она топает, повернувшись спиной, а я смотрю, как ее школьная юбка колышется при каждом шаге, заставляя меня хотеть схватить ее и перекинуть через плечо, как пещерный человек.

— Нет, я лучше пойду пешком. Я не хочу, чтобы ты мне что-то покупал. Как ты и сказал, я просто продолжу быть куском дерьма и украду для себя что-то, верно? Иди на хер, Кай. Я тебя ненавижу! Сделай себе одолжение и оставь меня в покое.