Она растворилась в воздухе

Глава XVI. Перчатки ручной работы

События быстро двигались к катастрофе. Подобно процессии теней, перекатывающихся через освещенную стену, фраза или контакт были прогнозом будущих событий. Обуреваемый вихрем увлечения, разум Виолы не был достаточно ясным, чтобы отмечать эмоции или заметить, что Беатрис лишила ее доверия.

Ясный взгляд карих глаз девушки потерял свою искренность и сузился от ревности, когда, войдя в номер Виолы тем вечером, Беатрис, к своему удивлению, обнаружила ту у телефона. Ее компаньонка была поглощена своим разговором, уже сумев создать особую волнительную атмосферу.

— Нет, — сказала она, — я ничего не слышала, но я знаю этого человека. Он ждет, пока я перееду. Для него ничего не значит то, что он тратит драгоценное время… Да, я свяжусь с ним и разрешу передать мой ключ.

Чувствуя себя исключенной из некой тайны, Беатрис вернулась в свою комнату и стала ждать там свою компаньонку. Не зная о том, что способствует усилению эмоционального кризиса своей подопечной, Виола растягивала время своего звонка. На самом деле, то, что звучало мелодраматично в Мейфэре, превращалось в обычное дело, когда эти слова доходили на другой конец провода, в Хайгейт. Узнав, что майор Померой еще не связался с Виолой, чтобы организовать передачу ключа, Фом просто позвонил ей, чтобы передать сообщение от мисс Пауэр.

В звуках голоса Алана слышалось волнение, и Виола не осознавала, как быстро пробежало время, пока не взглянула на часы. Сделав короткий звонок майору Померою, она поспешила в комнату Беатрис.

— Я просто звонила в Померанию Хаус, — пояснила она.

Беатрис пришлось приложить усилия, чтобы ответить, как ни в чем не бывало, ибо ее разум обвинил ее в брюзжании. Так как ее растили как сказочную принцессу, и она в равной степени привыкла к уважению и ограничениям, ее подростковые инстинкты были подавлены. Теперь она была охвачена первой юношеской страстью и, вместо того чтобы, как водится, растратить ее на свою юность, пережив ряд увлечений, она ​​идеализировала Виолу с силой своей ласковой и щедрой натуры.

— Померания Хаус, — повторила она, будто бы припоминая. — Разве это не адрес твоей квартиры?

— Квартирки, — поправила ее Виола, начиная фыркать, словно один из ее неисправных кранов. — Я хотела бы показать ее тебе. Особенно ванную комнату.

— Твой душ очень старомоден?

Виола ухмыльнулась, вспомнив о деревянной перегородке, которая отгораживала объединенные кухню, буфет, кладовую и ванную.

— О, ты должна это увидеть, — заявила она. — Это покажет тебе, как живут бедные. Послушай, принцесса, на ванной есть крышка, и я держу сверху свои тарелки.

Никак это не прокомментировав, Беатрис отвернулась и закурила сигарету. Так как она редко курила или пила, Виола посмотрела на нее с некоторым удивлением. Ее удивление сменилось беспокойством, когда она заметила, что руки девушки дрожат.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Ничего, — напряженно ответила Беатрис. — Просто мне совсем не нравится, как некоторые люди — интересные люди, вроде тебя — презирают людей, у которых есть деньги. Ты, кажется, не понимаешь: чтобы сделать большое состояние, требуется ум, и проницательность, и твердость. Ты знаешь только о личной жизни папы. Я знаю, что он невыразителен и что ты смеешься над ним, потому что все, о чем он думает или говорит, все, что он делает, основано на его любви к маме и ко мне… Но в финансовом мире он является авторитетом.

— Конечно, это так. Как будто бы я не знала об этом, не глупи.

— Вот как? Но меня нельзя назвать необразованной. Помимо своего образования я также много читала и изучала социальные проблемы. Я намереваюсь сделать со своим богатством кое-что безусловно значимое… Так что меня не забавляет то, что Рафаэль Кросс — и ты тоже — относитесь ко мне, как к породистому пекинесу, которого нужно держать на поводке.

Беатрис говорила со сжатыми губами, жестко контролируя лицевые мышцы, но, несмотря на отсутствие эмоций, Виола поддалась драматичности ситуации.

— Довольно, — скомандовала она, инстинктивно имитируя речь режиссера. — Ты все неправильно поняла. Абсолютно неправильно. Ведь ты единственная девушка, которую я когда-либо возводила на пьедестал. Я о тебе очень высокого мнения. Если бы ты была в опасности, я бы рискнула собственной жизнью, чтобы спасти тебя.

Беатрис издала не девичий смешок.

— Действительно, — сказала она. — Думаю, я должна поаплодировать. Но я хочу, чтобы ты могла вырваться из этого защитного комплекса. Я — свободный человек. Возможно, я еще докажу всем вам, что я не пустое место.

— О, если ты хочешь побыть заносчивой, я ничего не могу с этим поделать.

Беатрис ждала только того, чтобы Виола высмеяла ее дурное настроение, но та пренебрегла шансом примирения. Она чувствовала, что сделала жест доброй воли, и тот явно был оценен с пренебрежением. Поэтому, пока они с Беатрис шли в гостиную, она поддерживала разговор в лучшей светской манере.

Миллионер и его жена перед обедом пили коктейли и ждали Рафаэля Кросса. Он присоединился к ним через несколько минут, и его появление было впечатляющим. На его лице было написано сдержанное ликование, а в его голосе слышалось отчетливое волнение, наводящее на мысль о школьнике, который сумел спастись от поражения в игре в крикет. Он переоделся в смокинг, но, очевидно, одевался не перед зеркалом, так как его галстук был повязан криво.

— Что случилось? — импульсивно воскликнула миссис Стерлинг. — Они…

Она умолкла, ожидая услышать известия об аресте убийцы Эвелин.

— Великолепные новости, — вскричал Кросс. — Я знаю свое будущее.

Его заявление заставило присутствующих застыть в изумлении.

— Предсказание? — недоверчиво спросил миллионер.

— Да. Удивительно. Я до сих пор потрясен. На самом деле, всю мою жизнь у меня было тайное стремление занять определенное высокое место. Все это настолько нереально, настолько невероятно, что я никогда не рассказал бы об этом ни одной душе. Единственный шанс осуществления этого может выпасть при наличии ряда потрясающих событий. Впрочем, каждое из них уже само по себе было бы чудом. Если каждое из них выгорит, вместо того, чтобы окончиться ничем, то оно должно оказать воздействие на другое, и таким образом приводит в движение следующую последовательность.

— Этого просто не могло бы произойти, — заявил Стерлинг. — У вас может случиться ряд удачных совпадений, но это не может продолжаться бесконечно.

— Именно такова моя собственная точка зрения. Но Гойя не только сказала мне, что я добьюсь этого положения — она еще и знала о первом звене в этой цепочке событий. Она заглянула в кристалл. Все это было похоже на колдовство.

— Вам лучше выпить, — предложила миссис Стерлинг.

— Спасибо, Кристина. И вы тоже выпейте за мое будущее.

Виола заметила, что Кросс называл миссис Стерлинг по имени. Она знала, что это разрешалось, поскольку никто не стал бы пытаться позволить себе вольности в общении с великой маленькой леди.

«Все они — одна большая семья, — подумала она. — А я здесь посторонняя».

Она не заметила заинтересованного огонька в глазах Беатрис, который выдавал ее желание также заглянуть в будущее. Не в силах перенести перспективу расставания с Виолой, она надеялась заманить ее в Америку. Однако на этом пути стояла ее верная компаньонка, Кэсси, и Беатрис не могла помышлять о перспективе предательства.

Разрываясь между двумя желаниями, она хотела получить указание. Эта замечательная ясновидящая могла бы предупредить ее, если ее действия могут привести к беде, или успокоить ее, если она слишком щепетильна. Интерес Кэсси к их семье может быть главным образом финансовым, а в этом случае дела могли быть улажены.

Во время обеда Беатрис была непривычно молчалива, а в конце трапезы завладела вниманием Рафаэля Кросса.

— Пойдемте в уголок, — пригласила она. — Я хочу, чтобы вы рассказали мне о трудных положениях и о том, как из них выйти.

— Ты никогда не попадешь в трудное положение, — заверил ее отец. — Если бы я не считал, что Мак и Дон справляются со своей работой, я бы их уволил.

— Но я могу оказаться без охраны, когда все будет зависеть только от меня самой. Я хочу быть готовой к этому.

Рафаэль Кросс снисходительно рассмеялся.

— Боюсь, она помнит мои гангстерские байки, — сказал он. — Что ж, Беатрис, самое важное — никогда не выдавать себя. Независимо от того, что происходит, не выказывайте никакого удивления. Это даст вам жизненно необходимое время, чтобы подумать над следующим шагом — и озадачит вашего противника, потому что это неожиданно.

— Как именно? — поинтересовалась Беатрис с характерной для нее скрупулезностью.

— Как? Я приведу вам пример. Предположим, что когда мы были вместе, я направил на вас револьвер. Если вы закричите или пуститесь бежать, мне придется вас застрелить — инстинктивное действие, знаете ли. Но если вы останетесь на месте и улыбнетесь мне, вы заставите меня теряться в догадках.

— О чем?

— Ну, я мог бы подумать: «Она не испугана. Почему? Она знает о чем-то, чего не знаю я?» И в то время, пока я пытался бы выяснить, что это может быть, у вас был бы шанс спланировать свой следующий шаг… Все сводится к этому: никогда не позволяйте застигнуть себя врасплох.

— Я смогла бы это сделать, — заявила Беатрис. — У меня непроницаемое лицо, как раз для игры в покер, не так ли, мама?

— Да, — с сожалением признала Кристина. — Варварская игра, но Беатрис отлично в нее играет.

— Я должен преподнести вам сюрприз и посмотреть, как вы отреагируете, — сказал Кросс.

— Ловлю вас на слове.

Желание Беатрис показать себя с лучшей стороны было основано на скромности, так как она считала, что ей требуется какое-то особое качество, чтобы приобрести интерес в глазах Виолы. Она нетерпеливо взглянула на свою компаньонку, чтобы увидеть эффект, произведенный ее бахвальством, но Виола, в отличие от остальных, не выказала восхищения.

— Надеюсь, что мой опыт не заставит Беатрис пойти туда, — сказал Кросс. — Кристина, не позволяйте ей приближаться к этой свалке. От меня до сих пор несет рыбой.

— Она не пойдет туда, — безмятежно пообещала миссис Стерлинг. — Мисс Грин будет помнить, что это запрещено.

Беатрис не стала протестовать и, взяв под руку Кросса, провела его к двери.

— Пойдемте в фойе, — сказала она.

Виола приветствовала это решение, поскольку в фойе было больше возможностей для развлечения, чем в уединенных королевских апартаментах. Сидя в углу, где она была доступна на случай, если Беатрис потребуются ее услуги, она имела возможность наблюдать за течением общественной жизни вокруг себя. Рафаэль Кросс и Беатрис сидели в нише, которую заволокло смутной дымкой, так как Кросс, жестикулируя, размахивал сигарой, чтобы пояснить свою точку зрения.

Дон, студент колледжа, тоже имел возможность наблюдать за наследницей. Он был молодым гигантом, с низко растущими вьющимися волосами и решительным подбородком.

Когда миллионер и его жена вошли в фойе, они остановились поговорить с Виолой.

— Беа устраивает шоу, чтобы отвлечь бедного старого Кросса, — с гордостью объяснил ей отец. — Должно быть, она унаследовала бескорыстие от своей матери.

— Мы собираемся выйти, но я знаю, что она будет в безопасности с вами и Доном, — заметила Кристина Стерлинг, не обратив внимания на его комплимент.

Когда она улыбнулась Виоле, та была пленена изысканной простотой ее красоты. Привыкнув рассматривать людей в качестве фотоматериала, она подмечала небольшие впадины и острые углы ее лица. На Кристине была накидка из шиншиллы, надетая поверх платья светло-голубого и лилового оттенков и мягкий воротник; они обрамляли идеальный овал ее лица и казались символом обволакивающего тепла и защиты, обеспечиваемых привилегированными обстоятельствами. Никакой сквозняк не мог навредить матери, пока она шла до своей машины, в то время как ее дочь была под охраной сразу двоих, словно карточная дама.

— Ничто не может навредить им, — подумала Виола с некоторой обидой.

Она сопровождала чету Стерлингов, когда они пересекли комнату, чтобы пожелать своей дочери спокойной ночи.

— Какие-то хорошие рыночные советы, Беа? — спросил ее отец.

— Не слишком практичные, — ответила она. — Взрывающаяся сигара — это хорошо и эффектно, но нельзя просто так предложить незнакомцу сигару. И я не смогла бы бросить перец… кому-то в глаза.

— Я бы смогла, — безжалостно заявила Виола. — Если кто-то стал бы приставать к тебе, я бы это сделала.

— Пока мы говорим на эту тему советов, — вмешалась Кристина, — я надеюсь, что Уилл был полезен для вас, Рафаэль. Этот намек ничего ему не стоит, но вы можете оценить его.

Кросс покачал головой.

— Нет, — решительно сказал он. — Я ценю эту мысль, но надеюсь, что Уильям не будет делать ничего подобного. Признаю, когда я играю с мальчиками при деньгах, я обычно абстрагируюсь… Но это другое. Я должен был узнать Кристину и Беатрис. Я слишком ценю эту дружбу, чтобы позволить деньгам все испортить.

Бледная щека Кристины окрасилась румянцем более ярким, чем нанесенные на ее румяна.

— Это самый милый комплимент, который я когда-либо получала, — сказала она.

Когда они ушли, Беатрис решила рано отправиться спать. Виола послушно последовала за ней до двери собственной комнаты, и тут Беатрис заговорила таинственным шепотом:

— Я хочу сделать очень личный звонок. Я должна быть уверена, что меня никто не подслушает. Я не осмеливаюсь использовать свою линию из-за Дона… Ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоим телефоном?

— К чему спрашивать? — ответила Виола. — Я ведь пользовалась твоим.

Не заботясь о жалком подражании собственной методике, она закурила и прислонилась к стене коридора.

В надежде пробудить любопытство, Беатрис подождала, прежде чем пролистать страницы телефонного справочника. В конце концов, она набрала номер в Сент-Джонс Вуд. Она сделала этот вызов на удачу, основываясь на необычном имени. Однако риск оправдался, когда в трубке зазвучал глубокий голос, похожий на жужжание пойманного в ловушку шмеля:

— Говорит мадам Гойя.

— Вы продолжаете вести дела в Померании Хаус? — спросила Беатрис.

— Да, — признала Гойя.

— Тогда, пожалуйста, слушайте внимательно. Мне нужно посоветоваться с вами по очень важному делу. Я хочу, чтобы вы заглянули в кристалл для меня. Завтра…

— Вы должны записаться на встречу.

— Я не могу. Вы должны держать для меня свободной вторую половину дня. Не беспокойтесь о том, что потеряете деньги — я заплачу за все визиты, которые вам придется отменить.

Наступила небольшая пауза, но затем Гойя проглотила наживку:

— Имейте в виду, что вы придете, чтобы заказать перчатки ручной работы, — оговорила она.

— Столько, сколько их сможет изготовить машина, — заявила Беатрис, воспользовавшись возможностью проявить отцовскую смекалку.

— Тогда я назначу визит, — сказала Гойя. — Ваше имя?

— Я не могу вам его сказать. Вы можете называть меня мадам Икс.

— Но вы можете дать мне рекомендацию, чтобы доказать, что вы не из полиции?

— Да. Мисс Виола Грин.

— Хорошо, я знаю это имя. Я буду ждать вас всю вторую половину дня. Вам нужно только открыть дверь и войти…