Она растворилась в воздухе

Глава XVIII. «Где ты?»

К удивлению своей секретарши, майор прервался на середине фразы.

— Я закончу позже, — сказал он ей.

Хотя дело касалось всего лишь хорошо известного ему неосмотрительного жильца, он, очевидно, хотел оценить ущерб, нанесенный его имуществу.

— Если вы поднимитесь наверх, — сказал Померой Гойе, — я присоединюсь к вам через минуту.

С опасной поспешностью мадам поспешила вверх по лестнице. Майор последовал за ней присущим ему неторопливым шагом, но, когда он закрыл за собой дверь номера 16, выражение его лица перестало быть равнодушным.

— Взгляните! — воскликнула Гойя, указывая на пятно. — Это бросается в глаза.

— Чертовски верно, — согласился Померой. — Вы дура.

— Это была случайность. Помогите мне передвинуть диван к другой стене.

— Нет. У нас нет времени на то, чтобы все передвигать. Она может появиться здесь с минуты на минуту. Найдите что-нибудь, чтобы скрыть это.

— Что? — выдавила мадам, хватая воздух накрашенным лягушачьим ртом.

— Шарф… или большой платок. Быстро.

Побужденная к движению, Гойя бросилась к шкафу-гардеробу и покопалась в глубоких карманах в подкладке своей меховой шубы. Вытащив большой квадратный шелковый шарф, сочетавший оттенки пурпурного и фуксии, она небрежно набросила его на пятно.

— Вот, — сказала она. — Все снова в порядке.

Майор посмотрел на нее с холодным презрением. Взяв ее самую большую пару ножниц, он решительно разрезал шарф пополам.

— Как вы смеете? — запротестовала Гойя. — Вы испортили его!

— А вы могли испортить все остальное, — напомнил ей майор.

Положив половину шарфа в карман, он уложил вторую половину поверх пятна, а затем встал и осмотрел ее, будто бы изучая полученный эффект.

— Не прикасайтесь к нему, — приказал он. — Держитесь подальше от этого дивана. Вам будет безопаснее сидеть за вашим столом.

Мадам Гойя безропотно повиновалась. С трудом втиснувшись в узкое пространство, она прижала одну руку к сердцу.

— Это было действительно рискованно, — сказала она. — Я рада, что позвала вас. Я никогда бы не заметила, что оплошала, пока не стало бы слишком поздно.

— Забывать опасно. Впоследствии будет опасно помнить.

— Но вы не можете винить меня в том, что я нервничаю. Я женщина, майор, и я пережила ужасный шок. Я постоянно спрашиваю себя: кто убил ту девушку? И почему?

Майор Померой облизал губы.

— Нет толку меня расспрашивать, — сказал он. — Все, что я знаю, это то, что мы должны довести это до конца.

— Предположим… что, если бы я отказалась? — спросила мадам, понизив голос.

— Я не думаю, что вы смогли бы отказаться… теперь.

В голосе майора прозвучала явственная угроза. Затем, отбросив мрачность, он взглянул на наручные часы и быстро зашагал к двери.

— Я должен поспешить, — сказал он, — или у меня не останется времени для последних приготовлений.

Майор был прав, когда упомянул фактор времени, так как клиентка Гойи как раз достигла Померании Хаус. Когда машина остановилась перед красивыми и знакомыми дверьми дома, Виола ощутила смутное чувство вины. Хотя этот визит был согласован с миссис Стерлинг, она знала, что это ее приукрашенное описание пробудило у Беатрис нетерпеливое желание увидеть ее комнату.

Швейцар поприветствовал Виолу как старого друга:

— Боже мой, я рад снова вас видеть!

— Боже мой, а я рада видеть вас, — ответила Виола. — Дайте мне мой ключ, пожалуйста, я собираюсь подняться в свою квартиру.

Ожидая возвращения Пирса из офиса, Виола начала указывать Беатрис на особенные украшения холла.

— Я очарована, — заверила ее девушка. — Какой великолепный пролет лестницы… Все эти вещи с историей, сохранившиеся здесь, должно быть, заставляют чувствовать приподнятое настроение. Неудивительно, что ты презираешь роскошные отели.

Вдруг ее лицо быстро сменило выражение, а губы изогнулись в улыбке самодовольного удовольствия. В этот момент она казалась старше, чем ее мать.

— Ты собираешься держать бедного старого Мака снаружи в тумане? — спросила она. — Все в порядке, он знает, что я узнала про него. Когда мы в последний раз вышли из машины, я помахала его такси, и он помахал в ответ.

— Что ж, — выдохнула Виола, выдавливая смешок, — ты заставляешь меня чувствовать себя неприятной особой.

— Я тренировала бесстрастное выражение лица, чтобы быть готовой к испытанию Рафаэля Кросса… Но, быть может, ты сходишь за Маком?

Когда Виола вышла из холла, Беатрис перехватила швейцара и забрала у него ключ от номера 15.

— Где находится номер 16? — небрежно спросила она.

— Рядом с пятнадцатым, — ответил Пирс. — Это средняя дверь.

Виола встретила Мака, когда тот поднимался по ступеням Померании Хаус, не дожидаясь приглашения. Он улыбнулся ей, тем самым выражая высокую оценку проницательности ума семьи Стерлингов.

— Вы не можете одурачить эту девочку, — с гордостью сказал он.

— Я подозревала что-то в этом роде, — заметила Виола. — Для вашего сведения: мы поднимаемся в мою квартирку. Первая площадка, номер 15.

— Номер 15, — откликнулся шотландец. — Под наблюдением. Хорошо.

Беатрис стояла у подножия лестницы, все еще оглядываясь вокруг. Ее лицо раскраснелось, а голос был низким и хрипловатым, когда она импульсивно положила свою руку на руку Виолы.

— Я хочу кое-что тебе сказать. Мне нравится этот день, и я скажу тебе почему — потому, что ты пыталась подарить мне острые ощущения. Это очень много значит… потому что это показывает мне, что ты думала обо мне. Ты была как Браунинг… полный выход из-под контроля… О, Грини, разве не было бы замечательно, если бы ты и я могли вместе отправиться навстречу настоящему приключению! Только мы двое, и обе свободны.

Этот неожиданный взрыв заставил Виолу почувствовать замешательство и смутную вину. Ее ошеломило осознание того, что Беатрис ускользала из-под ее ментального контроля, в то время как сверкание ее глаз говорило о неугасимом огне привязанности, которому требовалось лишь небольшое поощрение, чтобы разрастись в яркое пламя.

Несмотря на свое инстинктивное стремление постоянно разыгрывать драматическую ситуацию, Виола подумала, что сейчас будет правильнее поддерживать имидж невозмутимой и умелой компаньонки.

— Для тебя будет приключением подняться наверх, — заметила она. — Здесь нет лифта.

Чтобы отвлечь Беатрис, Виола обратилась к Пирсу:

— Там снаружи стоит мебельный фургон. Кто сбегает, не заплатив?

— Мисс Пауэр, — ответил швейцар.

— Пауэр? Тогда я ошиблась, это никакой не побег… Беатрис, быстро поднимайся. Сейчас ты увидишь реальный типаж — идеальную леди.

Когда они поднимались по невысоким ступенькам, оклик сверху предупредил их держаться подальше от поворота лестницы. Какой-то человек катил вниз по лестнице упакованный сверток, в то время как мисс Пауэр стояла на лестничной площадке, направляя его.

Она кивнула Виоле, возвращаясь обратно в номер 17.

— Я полила ваши луковицы, — сказала она.

— Спасибо, — отозвалась Виола. — И спасибо за все одолжения.

— А что ты занимала? — с любопытством спросила Беатрис.

— Мужей. У нее их трое, как и всего остального. А теперь номер 15. Старый добрый номер 15.

Сначала прижав ключ к губам, Виола вставила его в замок. Он был жестким от долгого неупотребления, и ей пришлось приложить некоторое усилие, чтобы повернуть его. Пока она боролась с ним, Мак взбирался по лестнице. С обманчивой медлительностью он занял позицию у номера 17, откуда ему открывался обзор на всю площадку.

Однако мисс Пауэр недолго позволила ему оставаться на своем посту.

— Не будете ли вы любезны отойти в сторону? — раздался ее холодный голос за спиной детектива. — Вы загораживаете проход. Эти люди выносят гардероб.

Мак заглянул в отчасти лишившуюся обстановки комнату, а затем отошел в сторону, чтобы избежать столкновения с устремившимся к выходу предметом мебели, который, казалось, действовал сообща с перевозчиками. Шкаф поспешно продвинулся вперед, но, по-видимому, мужчины неверно оценили ширину дверного проема, так как он полностью заполнил его, словно стена.

— Так вы его не вынесете. Попробуйте пронести его боком, — посоветовал Мак.

Все еще борясь с ключом, Виола обернулась, увидев, что майор Померой не спеша поднимается по лестнице. Он держал в руках листок бумаги, при виде которого она ощутила некое предчувствие. Она была уверена, что он принес ей какие-то важные новости, и молилась о том, чтобы ее преданность не подверглась испытанию. Затем Виола заметила, что Беатрис открыла дверь номера 16, так что квартира мадам Гойи стала видна с площадки. По сравнению с прежней ее обстановкой, когда эта комната находилась под подозрением, как место сокрытия девушки, теперь она ​​выглядела сравнительно пустой. Белые стены с позолотой представляли собой просто ровную поверхность вместо деревянных панелей. Бархатные оконные шторы были сняты, открывая вид на закрытые белые жалюзи. Даже гардероб был оставлен открытым, и в нем висела лишь меховая шуба на вешалке.

Комната слабо освещалась единственной лампой на столе в дальнем конце комнаты. За ним сидела Гойя, сгорбившись над своим кристаллом, словно уродливый идол. Лампа освещала палевый ковер, обычный мебельный гарнитур и огромную картину, которая висела на одной стене. С другой стороны висело зеркало в новой позолоченной раме, которое отражало оранжевый и нефритовый плед и часть дивана с яркими подушками. Пятно на его ручке было прикрыто пурпурным шелковым шарфом, наброшенным поверх с явной небрежностью.

Виола уже видела эту комнату с момента ее косметического ремонта, поэтому для нее не была открытием ее поменявшаяся обстановка. В то же время она ощутила, что что-то неуловимо изменилось. Это изменение не заключалось в появлении какого-то нового предмета обстановки; напротив, по ее впечатлению, что-то было скрыто или исчезло.

В то время как в голове Виолы промелькнула эта мысль, она с ужасом увидела, что Беатрис вошла в номер 16.

— У меня назначена встреча с Гойей, — властно произнесла она. — Естественно, я хочу, чтобы она прошла наедине. Пожалуйста, оставайся снаружи, Грини, или подожди в своей квартире. Я присоединюсь к тебе там.

Виола закусила губу, осознав, что столкнулась со сложностью, которая, она надеялась, никогда не возникнет. Ситуация была деликатной, потому что у нее не было власти, чтобы принуждать девушку. Ей приходилось прибегнуть к помощи личностного элемента — если же это не сработает, тут она была бессильна.

— Я получу хорошую взбучку, если твои родители узнают об этом, — взмолилась она. — Будь милосердна и прекрати это.

— Но я должна пойти, — пояснила Беатрис. — Я должна знать свое будущее, потому что это связано с тобой.

— Со мной? Если сейчас ты подведешь меня, то у меня не будет никакого будущего. Я уже никогда не найду другую работу!

Преодолев половину пути к столу, Беатрис развернулась, чтобы посмотреть на Виолу. Она торжествующе рассмеялась, потому что их положение поменялось, и теперь она была главной. Несмотря на свою досаду, Виола не могла не восхититься ею. В этот момент Беатрис выглядела красавицей, идеальным примером юношеского очарования: ее темные глаза выдавали ее озорное настроение, а щеки пылали от волнения. В своих белоснежных горностаевых пальто и шапке она напоминала принцессу, сошедшую со страниц сказки Ганса Кристиана Андерсена.

— Дорогая, — сказала она, — тебе великолепно удаются слезливые реплики. Но я невосприимчива к этому. Пришло время тебе понять, что я свободный человек, а не породистый пекинес.

— Мисс Грин.

Виола обернулась на звук голоса майора Помероя. Тот стоял у открытой двери номера 16 и все еще вертел в руках листок бумаги.

— Сегодня утром звонили из какой-то студии, — произнес он, растягивая слова. — Они хотели узнать ваш номер. Я сказал им, что мне нужно уточнить его и что мы перезвоним им позже. Боюсь, моя секретарша была слишком занята, чтобы заняться этим… Возможно, вы захотите поговорить с ними сами. Это было бы более приемлемым решением. Телефонная будка в холле свободна.

Слушая его, Виола почти задохнулась от волнения. Случилось чудо — студия на самом деле вспомнила о ней. Вероятно, они подбирали актеров для нового фильма, и им требовались девушки ее типажа. У нее даже был шанс получить маленькую роль, а если этого и не произойдет, она все равно снова попробует сниматься в кино.

Передав свое послание, майор обратил свое внимание на застрявший в дверном проеме шкаф мисс Пауэр. Взволнованная и окрыленная, Виола уже собиралась ринуться вниз по лестнице в холл, когда вспомнила о Беатрис.

Она взяла на себя ответственность. Невозможно было оставить Беатрис одну в чужом для нее доме. Даже если оставить Мака на страже, это не станет оправданием ее отсутствия, ведь условия соглашения предусматривали ее личное присутствие рядом с наследницей.

— Спасибо, майор, — сказала она вслед Померою через открытую дверь. — Я позвоню им из вашего офиса, когда буду уходить. Раз им уже пришлось ждать ответа, они могут подождать еще несколько минут.

Произнося эти слова, Виола с горечью подумала, что ее шанс потерян… На мгновение она почувствовала горечь и внутренний бунт; затем ее чувства внезапно изменились, и сожаление уступило место радости от того, что она не поддалась своему предательскому порыву. Это была внутренняя победа, которую она должна была закрепить, предприняв более решительную попытку повлиять на непокорную наследницу.

— Беатрис, — позвала она.

Повернув голову, Виола осмотрелась вокруг в полном неверии. Нигде в комнате Гойи не было никаких признаков присутствия Беатрис.

В течение несколько секунд она бесследно исчезла — будто растворилась в воздухе.