— А вот и наша местная звезда. — Незнакомый раздражённый женский голос касается моего слуха, едва я спускаюсь со ступенек кареты у центральной площади города.
Транспорт сюда не пускают в дневные часы.
Краем глаза смотрю на женское трио, расположившееся под тенью козырька книжного магазина, и ловлю на себе ревнивые взгляды.
Не связываюсь с ними, иду дальше, позволяя им обсудить мой наряд или шляпку, которая «просто ужас». Но завтра они побегут за такой же. Все втроем. Мы это проходили.
— Доброе утро, — отпеваю я стражникам, что, завозившись у входа в булочную, поначалу не замечают меня.
— Доброе утро, Ваша Светлость! — выпаливают они, встав по стойке смирно, будто я их начальник.
А ведь это те самые товарищи, что четыре года назад громили нашу с бабулей лавку.
Следом за служивыми меня замечают и другие господа и дамы. Они улыбаются мне в лицо, но я знаю, как они смотрят мне в спину.
Одни восхищенно, другие с уважением, а третьи с желчью и ненавистью. Равнодушных к женщине, которая некогда с ноги ворвалась в мир мужчин, осталось мало.
В мир местного бизнеса, где меня сначала не хотели признавать и смеялись надо мной, потом делали пакости и, в конце концов, захотели прибрать к рукам вместе с лавкой бабули в качестве приданого.
Вспоминаю ее теплые шершавые руки, наши разговоры до глубокой ночи, и сердце сжимается от боли. Она так многому меня научила, стала совсем родной. Но время никого не щадит.
И сейчас, возвращаясь с могилы единственного дорогого мне человека в этом чужом мире, я тоскую по ней еще больше. Мне ее так не хватает.
— Шу-шу-шу… — Слышу шепот в толпе. — Присосалась к старой женщине хитрая лисица и свела ее в могилу, прибрав лавку к рукам.
— Шу-шу-шу… Женщина не смогла бы все это сделать сама! Ей точно кто-то помогал!
— Шу-шу-шу… Это все потому, что она удачно вышла замуж за богатого старика!
Да, они говорят обо мне. Но это неправда!
Наша с бабулей лавка стала известна на весь Валькас уже спустя год от начала нашей совместной работы, а замуж я вышла прошлым летом, когда бабули не стало. И то лишь фиктивно.
По той самой причине, что алчных женихов, желающих прибрать нашу лавку и меня вместе с ней, становилось все больше. А замуж я не собиралась по понятной причине. Моя судьба ждет меня в другом мире. Судьба, о которой я не забыла.
Но помнит ли он обо мне?
Изучая не только деловые бумаги, но и все писания, что нашлись в библиотеке Валькаса, я так и не смогла узнать наверняка, течет время в моем мире медленней или быстрей, чем здесь. Там вообще ничего не говорилось о мирах. Зато о них знала бабуля. И, пока она была жива, хоть мне и стыдно признаться, я не хотела от нее уходить.
Но хворь взяла свое, и ее последнее желание — чтобы был заключен фиктивный брак между мной и господином Рошэ, это поможет меня обезопасить.
У этих двоих была своя история, о которой я пока не хочу говорить.
Минуя толпу стражников, что-то потерявших в этот час на площади, подхожу к высокому зданию рядом с красивыми белыми колоннами. Это местный музей, который спонсирует господин Рошэ. Музей, в который сегодня должны были доставить ту самую шкатулку, что я искала все эти годы.
Закрываю глаза на секунду и молюсь, чтобы в этот раз нашлась та самая. Ибо в моей комнате лежат уже четыре золотые шкатулки с сиреневыми камнями, но ни одна из них не оказалась волшебной.
С замиранием сердца толкаю дверь и ловлю легкий шок, застав балаган в часто пустующем музее.
— Откуда здесь столько стражников? Что за суета? — Я ловлю пробегающую мимо работницу, а она кидает растерянный взгляд в центр зала. На пустой пьедестал.
— Ограбление, — шепчет женщина, и сердце пропускает удар.
Моя шкатулка?
Нет! Не может быть! Я ведь столько сил положила на ее поиски!
Спешу со всех ног, пока никто из служивых не подумал остановить меня в этой суете, но врезаюсь в препятствие, возникшее из ниоткуда за долю секунду.
Большое, крепкое и горячее препятствие, пахнущее дорогим парфюмом с нотками кайенского перца и кедра. Оно-то и ловит меня, властно хватая за талию крепкой рукой, хотя в этом, на мой взгляд, не было никакой необходимости. Более того, еще и нагло прижимает к себе.
Сердито перевожу взгляд с перекатов мышц, выделяющихся даже под плотной черной тканью мундира, на лицо непрошеного спасителя. И сердце в ужасе падает в пятки.
Лорд… Вэримор?