Опальная невеста дракона, или Попаданка в бегах (СИ)

Глава 40. Ревность

— Леди Рошэ, пойдемте? — зовет меня инквизитор и подставляет локоть.

И хоть я и применила средство для шрама, а за руку его брать как-то все равно опасаюсь. Но иначе поступить в этом случае не выйдет. Лишнее внимание — лишние вопросы.

— Благодарю, — киваю я, кладу руку на его локоть, едва касаясь, и ступаю с инквизитором из зала, ловя на себе еще один взгляд принцессы.

Ох, чувствую, мне все это еще аукнется. Уже трижды я пожалела, что сюда явилась.

До шкатулки так и не добралась, зато во все передряги вляпалась. И самая большая “передряга” ведет меня под руку, а шрам, как назло, даже после мази, начинает немного покалывать.

Едва мы покидаем зал, тут же осторожно убираю руку, якобы для того, чтобы подхватить платье. К счастью, лестница тут близко, и все выглядит естественно. Кроме моей улыбки — она, кажется, выдает нервозность.

А как иначе, когда лорд Вэримор увел меня под предлогом “надо поговорить”.

Уж не о том ли, что произошло на приеме? А именно о той странной боли, что отзывалась во мне при взгляде короля.

Спрашивать об этом я его точно не буду — себе дороже!

— Как вы сейчас себя чувствуете, леди Рошэ? — дергая меня за нервы, интересуется инквизитор.

— Вполне хорошо. Впрочем, как и весь вечер, — живо отвечаю я, скрывая напряжение. — Разве что немного устала, и на разговоры у меня сейчас сил нет. Нужно отдохнуть перед завтрашней дорогой.

— Завтрашней дорогой?

— Я ведь была приглашена на прием, и он случился сегодня. Стало быть завтра мне следует покинуть дворец?

— Гости прибывают во дворце по три дня. Такова награда государя отличившимся подданным.

Три дня — это столько же хорошо, сколько и плохо.

Хорошо потому что, больше шансов как-то добраться до шкатулки. Плохо, что инквизитор все время рядом. Еще и принцесса. Да и принц…

— Вы тоже будете здесь все эти дни? — спрашиваю я, минуя одну ступень за другой и надеясь скорее распрощаться с инквизитором, но он, как назло замедляет шаг, едва мы проходим лестницу.

— Вас это огорчает? — прищуриваются его карие, уходящие в вишневу глаза, а на его лицо через окно падает теплый свет заката. Красивыми же природа создает некоторых гадов.

— Просто любопытство.

— Мне тоже кое-что любопытно, Сири. Но сначала я хочу вас предупредить, — говорит инквизитор, едва я делаю еще несколько шагов в сторону комнаты, и в без того взволнованном сердце зарождаются новые опасения.

— О чем же? — спрашиваю я спокойный голосом, а у самой куча опасных идей на этот счет. Он о короле?

— Я многое готов спустить вам с рук, но не королевскую семью. Держитесь от принца подальше, — неожиданно выдает инквизитор, и я испытываю толику облегчения, и тут же раздражение.

Можно подумать, это я не отлипала от Его Высочества, а не наоборот.

Более того, я даже несколько раз намеренно расставляла границы. А мне тут хотят что-то предъявить? И кто?! Главный бабник столицы?

— Вы об этом хотели поговорить?

— Включая это, — все так же пронзая взглядом говорит инквизитор и зачем-то делает шаг ко мне. — Вам не стоит сближаться с наследником.

— Вы теперь и окружение за меня выбирать будете?

— Если потребуется — да. Ради вашего же блага.

— Интересное у все понятие о моем благе. Только вот я, пожалуй, сама решу, чье общество мне полезно и приятно, а чье — нет.

— Хотите сказать, у вас к принцу искренний интерес? — моментом хмурятся темные брови, будто бы в это невозможно поверить.

— А что если так? Что если мне нравится компания принца? — говорю ему со зла, но тут же жалею, заметив, недобрый огонь, вспыхнувший в его глазах.

— Не вы ли днем ранее говорили, что из мужчин видите лишь своего мужа? Или вы вспоминаете о нем только возле меня? — щурится инквизитор, и делает ко мне угрожающий шаг, но я не намерена сейчас отступать.

Чего удумал! Воспитывать меня будет?

— При чем здесь это? Принц не может быть мне другом?

— Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, Сири.

— У вас очень устаревшие знания, господин инквизитор. Еще как бывает!

— Устаревшее — не значит неверное. При плотном общении между представителями разных полов есть лишь три исхода: отсутствие интереса, неприязнь или интерес. Другого не дано, — выдает он и ступает так близко, что я на секунду теряюсь. — Вы покраснели.

— От злости! И растущей к вам неприязни!

— Вы лукавите, Сири. И настолько отменно люди могут лгать только в том случае, если ставка слишком высока. Что вы боитесь потерять, если допустите мысль, что мой интерес к вам взаимен? — ошарашивает он вопросом, ставя меня в еще более неловкое положение.

— А что будет если вы допустите мысль, что вы не способны покорить каждую, на которую нацелились? — отвечаю ему, задирая вверх подбородок и тут же жалею об этом.

Уж слишком близко этот гад находится. Настолько близко, что от его горячего дыхания, не только шрам начинает гореть, о и все внутри.

— А мне, Сири, не нужна каждая. Мне нужны вы, — выдает он, и я на секунду теряюсь от такого откровения.

А он, как назло, моментально ловит тень, мелькнувшую в моих глазах, и победно улыбается. Нет уж! Не дождется!

— А что нужно мне, вас интересует? Тогда послушайте: если бы мне предложили выбор между вами и принцем, нет, между вами и кем угодно, я бы выбрала не вас! — выдаю ему прямо в губы, и тут же вижу, как в темных глазах вспыхивает ярость.

Беспощадная, слепая и очень-очень пугающая.

По инерции отскакиваю от инквизитора, но он в секунду настигает меня, запирая мою персону между собственным горячим телом и стеной, а по бокам расставляет руки так, что я чувствую себя не в то объятиях, не то в клетке.

И мой захватчик сейчас очень зол.

— Твое тело говорит одно, а слова — другое. Ты хочешь свести меня с ума? — выдает он, опаляя кожу горячим дыханием.

— Да вы и без меня отлично справляетесь… — только хочу сказать ему, как инквизитор бесцеремонно накрывает мои губы поцелуем.

Так резко, что сначала я даже не понимаю, что произошло, Только чувствую пожар, вспыхнувший где-то внутри и пронесшийся разрядами по всему телу так быстро, что даже ноги подкосились.

Все чувства в момент становятся такими острыми, что я теряю связь с реальностью — потому что так меня еще не целовали.

Страстно, безудержно, жадно и … настолько чувственно, что я на секунду забываю, в чьих объятиях сейчас беспомощно сгораю.

— Прекратите! — что есть сил кусаю его за губу, и отталкиваю, и пока он не успел опомниться, лечу в комнату с криком:

— Ненавижу! Я вас ненавижу!

А затем захлопываю дверь, но и этого мне сейчас мало.

Хочется подтащить кресло, шкаф, и кровать, чтобы подпереть всем этим добром дверь. А лучше выскочить в окно и убежать так далеко, как только можно!

Каков же гад! Каков нахал!

Я ему вещь что ли?! Чтобы вот так хватать и… Аааа!

Внутри пылает такая злость, что перестаю расхаживать по комнате, лишь когда туфли натирают мозоли. Больно! А злость все не проходит.

И не должна пройти, ведь, гоблины меня дери, если я не буду злиться на него, то начну злиться на себя. И, как бы не хотелось признаваться самой себе — есть за что. Ведь на секунду… на долю секунды я растерялась.

Должна была сразу его оттолкнут, но какой там! Толкнешь эту гору, когда руки ватными стали!

И что это вообще было?! Я окончательно сдурела?

Нет! Это была не я, а тело Силии! И только!

Так и хочется отвесить себе пощечину, но вместо этого я опускаюсь по стенке на пол и закрываю лицо руками. Потому что все это неправильно.

У меня есть жених в другом мире. И пусть прошло четыре года, но он есть. Я не должна была этого допустить, никак!

Умываю лицо ледяной водой, скидываю платье и туфли и забираюсь с ногами в постель. Губы все еще покалывает от наглого поцелуя, и я гоню мысли прочь. Хочу вспомнить о доме, но вместо моей городской квартирки, в памяти всплывает лавка Сирены и Раст.

Как же я соскучилась, как привязалась к этому месту и песелю. Сейчас сама тут волком завою. А, может, ну эту шкатулку. Вернуться в свой городок и жить как жила? Вот завтра же!

Ага, только как корою объяснить свой скорый отъезд? Может, хворь придумать?

С этой мыслью и проваливаюсь в сон.

В очень странный и реалистичный сон.

Моя квартирка, кухня с белыми фасадами. Капельная кофемашина, у которой я стою в большой футболке over-size и вдыхаю аромат итальянской обжарки, дожидаясь кружечки свежесваренного. Смотрю в окно на тихий двор, и слышу за спиной шаги.

Гриша (прим. от автора: отныне жениха будут звать так. Везде исправлю)

— Любимая, — звучит за спиной голос, я оборачиваюсь, чтобы ответить будущему мужу улыбкой, но вижу перед собой вовсе не Гришу, а инквизитора.

Одет он странно. По нашей земной моде, и ему идет настолько, что я даже не сразу его узнаю. А он тем временем решительно подходит ко мне, и не дав опомниться, располагает свои руки по бокам от меня, упираясь в стол.

Накрывает своими губами мои губы, и я вскакиваю с криком.

— Боги! Вам кошмар приснился? — подпрыгивает Иволь, едва войдя в комнату.

А я спешно оглядываюсь, желая убедиться, что все это просто дурацкий сон.

Конечно же сон! Что инквизитору делать в моем мире?! Да и вообще, это все какой-то бред! С чего мне это сниться?

Был бы тут Гриша, он бы напомнил, что сны — это микс из остатков прожитого дня и внутренних переживаний, или как-то так. Выходит, вчерашняя выходка инквизитора так отпечаталась в моей памяти, что ночью я увидела этот бред?

Или, как верно выразилась Иволь — кошмар!

— Ага, он самый, — стягиваю с себя одеяло.

Подхожу к окну, и увидев в саду героя этой ночи, тут же задергиваю шторы. Успел заметить?

Плевать!

— У меня для вас хорошие новости, леди Рошэ, Его Высочество просил вас составить ему компанию после обеда, чтобы изучить ваши методы, — сообщает Иволь.

— Мои?

— Мне уж это не ведомо, простите. Сказано лишь подготовить вас к трем для встречи, — хихикает Иволь, но мне ее смешок вовсе не нравится.

Кажется, что мне на шею закину удавку, и она с каждой секундой стягивается все сильнее. Вот-вот и я задохнусь.

— Но сначала, — вдруг мрачнеет прислуга. — Ее Высочество принцесса желает видеть вас на чаепитии через час.

Так и знала, что рано или поздно влюбленная наследница что-то предпримет. Знать бы, что именно она задумала. А она задумала, как пить дать!