Опасное искушение

5

В коридоре, ведущем в кабинет капитана, располагавшегося в торцевой части здания, все было бежевое: и стены, и деревянная отделка, и ковер. Окон не было. Лили шагала по бежевому туннелю, а сердце все еще неугомонно стучало и разум был в смятении. Она несла с собой отчет.

Популярная литература пестрела соображениями насчет того, что лупи якобы обладают такой сексуальной мощью, противиться которой женщины бессильны. Большинство специалистов полагало это мнение застарелым мифом. Порочность испокон веков обладала неким налетом очарования, а тайна сама по себе завораживала.

До последнего времени Лили соглашалась с экспертами.

Теперь же… То, что только что произошло между ней и Тернером, было совершенно нереально. Без сомнения. Больше того, оно было просто невозможно. Даже если допустить, что лупи в самом деле обладали загадочным сексуальным могуществом, Лили должна бы обладать против него иммунитетом. Магия как бы соскальзывала, покалывала кожу, но не проникала внутрь и не действовала на нее.

Также нельзя было списать это на обычное сексуальное притяжение — не бывает оно столь сильным и внезапным. К тому же сам Тернер явно был изумлен. И ошарашен не меньше ее…

Лили покачала головой, стараясь хотя бы на физическом уровне избавиться от смущения. Ибо ничто из случившегося в подметки не годилось тому, чего не произошло. Она обменялась рукопожатием с князем лупи — и не почувствовала ни единого пощипывания магии. Вот этому объяснений вообще не находилось.

Она постучала в дверь и открыла ее.

— Рад, что вы наконец смогли присоединиться к нам, детектив, — сухо приветствовал ее капитан Рэндалл.

Лили переступила порог. В кабинете оказался не один человек, а целых три.

Фредерик Рэндалл сидел за письменным столом. Капитан был низким лысым мужчиной старше шестидесяти, все черты лица у него сконцентрировались в нижней его половине. Он походил на бюрократа — упитанного и не шибко умного. Обманчивое впечатление.

Двое других были в костюмах и с профессионально-сосредоточенными лицами.

Ой-ой, подумала Лили. Федералы.

— Да, сэр. Извините, что опоздала.

— Познакомьтесь. Специальный агент Каронский и Крофт из ФБР. Они заинтересовались делом Фуэнтеса.

Угадала! В знак приветствия Лили кивнула. Всколыхнулось подозрение: вдруг Рэндалл рассказал им о ее способностях — или же все-таки нет?

Мужчины начали вставать. Рэндалл махнул им рукой:

— Сидите, сидите.

Кабинет начальника не был ни большим, ни шикарным. Единственный незанятый стул стоял справа у торца капитанского стола, значит, Лили предстоит сидеть боком и к капитану, и к сидящим напротив него мужчинам.

У ближнего к ней агента были отменные зубы, кожа чуть темнее, чем у Мека, и располагающая улыбка. У него был большой, весьма впечатляющий лоб, чего нельзя сказать о волосах-дезертирах.

— Меня зовут Мартин Крофт, — представился он. — Как я уже объяснил капитану, мы не притязаем на юрисдикцию…

— Хотя вполне можем, — закончил за него другой агент, неулыбчивый. — Каронский, — представился он Лили.

— Притязания необоснованны, — фыркнул капитан.

— Убийство, совершенное магическим способом, — правонарушение, находящееся в ведении федеральных служб.

— Хм… магическим способом? — Лили постаралась говорить тактично. — Фуэнтес был убит зубами, а не смертельным заклинанием.

— По словам капитана, он был убит магическим существом, — объяснил Каронский. — Соответственно, это убийство, совершенное магическим способом.

Лили подняла брови. Ответ капитана прозвучал менее двусмысленно:

— Чушь. Даже если вам удастся убедить присяжных в том, что преступление совершено одним из Кровожадных, а следовательно, это совершенное магическим способом убийство, от подобных обвинений суд отмахнется.

— Возможно. — Каронский неодобрительно взирал на Лили. — Она молода.

— Выглядит моложе своих лет и весьма компетентна. К тому же у детектива есть связи в… э-э-э… среде паранормальных практиков, что в данном деле может оказаться весьма кстати. Ю, что это у вас с собой, отчет?

Отлично, он им не сказал. На самом деле она сомневалась, что капитан способен проговориться.

— Дa, сэр. — Лили подалась вперед и передала ему отчет.

Криво усмехнувшись, Крофт проговорил:

Здесь мы имеем очевидное противоречие. Так как убийство, предположительно совершенное лупусом в волчьем обличье, произошло впервые с тех пор, как Верховный суд постановил…

— Впервые? — переспросила удивленная Лили. — В стране?

— Первое, с неустановленной личностью убийцы, — поправился агент. — Имело место убийство в Коннектикуте, но случай был… э-э-э… решен сообществом лупи.

Оп имел в виду то, что убийцу прикончили сородичи. Лили читала об этом. Тело убийцы — в волчьем обличье — вместе с признанием в совершении преступники было найдено у здания суда.

— И еще то, прошлогоднее дело в Техасе, которое расценили как самооборону.

Глаза агента слегка расширились.

— Да. Интересное дело с юридической точки зрения.

Лили кивнула. На лупуса в человечьем обличье напали бандиты, их было двенадцать. Он обратился. Из целой шайки в живых остались трое.

— К делу подключилась Американская компания по страхованию жизни.

— Это настоящая веха в судебном делопроизводстве первое признание законной силы права лупуса, пребывавшего в волчьем обличье, на самооборону.

Защита доказала, что в данных обстоятельствах обвинение ничем не отличалось от того, как если бы с поводка спустили специально обученную служебную собаку. Волчье обличье ответчика спасло его человеческую сущность, которая имела законное право на самооборону. Апелляционный суд согласился, но…

— Судьи увиливали от ответа на вопрос, что представляет собой адекватную «явную и непосредственную опасность», оправдывающую превращение в волка. Так что этот судебный прецедент скорее попадает в разряд двусмысленных.

— Теперь я начинаю понимать, почему капитан поручил это дело вам, — улыбнулся агент. — Не часто доводится общаться с офицером, который так хорошо ориентируется на «моей территории». Да… кажется, капитан Рэндалл не упомянул, что мы из ОМП.

Отдел магических преступлений. Что ж, теперь понятно, ведь назвать это дело федеральным можно было лишь с изрядной натяжкой. Но они ведь не претендуют на это дело, верно? Только ставят капитана в известность, что будут вставлять палки в колеса, если он откажется сотрудничать.

Что означает «сотрудничать»? Что им нужно? Лили посмотрела на Рэндалла, который говорил, не отрывая глаз от ее отчета:

— Копии ваших письменных рапортов, детектив, будут переданы этим джентльменам после того, как их прочту я. Так что действуйте и введите агентов в курс дела.

— Благодарю, капитан, — сказал Крофт. — Но мы можем подождать и прочесть отчет после вас. Думаю, пока будет достаточно устного изложения сути дела. И вот еще что. Насколько вы, детектив, уверены в том, что убийство совершил лупус?

— Чтобы получить доказательства, придется обратиться к судмедэкспертам. Но лично я вполне убеждена в этом. — Лили не могла сказать им почему: неприемлемо в любом случае. Хотя и других признаков предостаточно.

Лили на словах воссоздала нападение, описала раны, брызги крови и откушенную руку.

— Первый прибывший на место преступления полицейский пятнадцать лет прослужил в секретных службах, — закончила она. — Он считает, что на мужчину напал оборотень.

— Лупус, — рассеянно поправил ее Крофт. — Похоже, что напал лупус.

Каронский нахмурился:

— «Похоже» не есть неопровержимое доказательство. Иногда преступник, желая остаться безнаказанным, пытается представить убийство так, словно его совершил лупус. Хотя большинство попыток весьма примитивны, — признал он. — Чего не скажешь о данном случае.

Лили посмотрела на него: среднего роста мужчина в скверном костюме, похожий на бочонок. Немного моложе Крофта, но уже с обручальным кольцом на левой руке, коего у Крофта не было.

— В ранах должна остаться слюна убийцы. Возможно, и лаборатории не удастся определить ДНК, но судмедэксперты хотя бы смогут сказать, чья это слюна, человека или животного. И убийца, достаточно изворотливый и сообразительный, чтобы сфабриковать такие раны, должен понимать это.

— С помощью магии и не такое можно сотворить.

Фраза поразила Лили.

— Такое возможно? Я хочу сказать… Готова предположить, что раны сами по себе могут быть сфальсифицированы, но можно ли с помощью магии воспроизвести жидкости, специфичные для организма лупуса?

— Не знаю, — мрачно сказал он. — А вы?

Мысль встревожила Лили. Магия такого уровня была противозаконной, впрочем, как и убийство.

— Если такое, возможно, значит, мы имеем дело с убийством магическим способом. Именно поэтому вы здесь?

Крофт пожал плечами:

— Отчасти. Нам нужно убедиться или отклонить вероятность предположения. Также мы опасаемся, что за убийством последует политический резонанс.

— Законопроект о гражданстве биотипов? — нахмурилась Лили.

Конгрессу почти удалось уклониться от ответственности, спихнув законопроект в комитет, но спонсоры закона добивались голосования.

— Политика!.. — поморщился Рэндалл, откладывая отчет Лили. — Слава богу, к ней я отношения не имею. Когда вы упоминаете магическую фальсификацию, вы говорите о колдовстве.

Верно. Чародейство не могло изменить истинную природу вещей, к тому же Лили почувствовала бы, что здесь замешано колдовство, ведь так?

— Такая возможность имеется, — спокойно ответил Крофт.

— Это искусство мертво, — нетерпеливо бросил капитан. — Конечно, порой приходится сталкиваться с дилетантом, который считает, что отыскал отрывок старинной книги заклинаний Арканум. Но со времен Чистки никому не удавалась магия превращений.

— Это европейский феномен, — заметил Крофт. — В Африке попадаются сильные шаманы, и ходят слухи, что некоторым колдунам удалось избежать коммунистической чистки шестидесятых.

— Слухи ходят всегда, а африканское колдовство больше похоже на волшбу, чем на истинное колдовство, — пожал плечами Рэндалл. — По крайней мере, так пишут. У вас другое мнение?

Крофт и Каронский обменялись одним из тех взглядов, которыми перекидываются давнишние напарники и супруги. Крофт заговорил снова:

— Мы не предлагаем вам сомневаться в результатах лабораторных исследований.

— Вот и хорошо, потому, что я все равно не собирался. Вы двое, вероятно, специалисты по шаманизму, а не трезвомыслящие специальные агенты.

Это заявление Крофту не понравилось, и он раздраженно сказал:

— Настоящими экспертами в магии являются те, кто ее практикует. Мы с Абелем можем проконсультировать вас относительно следственных процедур и произведения ареста. О лупи мы знаем то, что не многим известно. Скорее всего, данное дело станет прецедентом. В нашем ведомстве полагают, что наш опыт окажется им полезен.

Подумать только! Лили ухмыльнулась.

Капитан Рэндалл пробуравил ее взглядом:

— Вас что-то рассмешило, Ю?

Когда-нибудь из-за своего чувства юмора она непременно влипнет в неприятности.

— Только что я поняла, что эти джентльмены предлагают квалифицированную помощь консультантов.

— Правильно, — улыбнулся ей Крофт. Улыбка у него в самом деле была замечательная.

— Это… э-э-э… показалось мне забавным. Видите ли, а опоздала из-за того, что Рул Тернер предлагал мне то же самое. Мы назначили встречу. Он желает проинструктировать меня относительно обычаев лупи.

Крофт напрягся, словно вытянулся на стуле в положении «смирно».

— Рул Тернер? Наследник клана Ноколай?

Разве еще кто-то носит это имя?

— Да.

Опять Крофт с Каронским обменялись многозначительными взглядами.

— Тернер подозреваемый, — напомнил Рэндалл.

— Да, сэр. И, как правило, подозреваемому полагается дать высказаться в полном объеме.

— Тернер Фуэнтеса не убивал. — Каронский выглядел раздраженным, хотя, похоже, это было его нормальное состояние.

Лили решила, что пусть лучше брови за нее поговорят.

— Полагаю, вам приходится считать его подозреваемым, — признал Крофт. — Но он вряд ли виновен. Во-первых, лупи не ревнивы, следовательно, нет мотива. Во-вторых, если бы он убил Фуэнтеса, вы бы тела никогда не нашли.

— Вы с ним знакомы?

— У нас на него заведено досье, с которым вам было бы небезынтересно ознакомиться.

— Верно, неплохо бы. Спасибо.

— Прочтите, прежде чем беседовать с ним. — Каронский подался к ней, словно хотел взять ее за грудки и тряхануть. — Вам нужно знать, с чем вы имеете дело.

Рэндалл посмотрел на него с открытой неприязнью и сказал:

— Не могли бы вы оставить нам эти материалы и договориться о встрече с детективом Ю для проведения инструктажа. Сейчас же нам с ней нужно обсудить дела, которые она ведет.

Заявление не пришлось агентам по вкусу, но им ничего не оставалось делать, кроме как удалиться. Интересно, какова подоплека враждебности Рэндалла? Похоже, дело не только в обычной территориальной осторожности. Может, с кем-то из агентов у него некогда произошел конфликт? Или же капитана просто раздражал Каронский. Человек он был весьма специфичный.

Мужчины встали. Крофт порылся в кожаном портфеле и вытащил толстую папку.

— Это копии, можете оставить себе.

Лили тоже встала и взяла папку со словами:

— Спасибо. Боюсь, до обеда я буду занята. Как насчет трех часов?

— Договорились. Встретимся здесь. Пожав руку Крофту, Лили протянула руку Каронскому… и во второй раз за день, ее ждал сюрприз. На сей раз рукопожатие не повергло ее в сексуальный транс, но, без сомнения, вызвало ряд вопросов.

Чародей. Каронский был практикующим чародеем.

За агентами закрылась дверь.

— Что у тебя с делами? — спросил Рэндалл. — Готова ли ты закруглиться с какими-нибудь?

Лили попыталась сосредоточиться на заданном вопросе.

— Дело Мейеров. И Валенсии, думаю, тоже. По двум другим я жду заключения лаборатории. Что касается остальных, — призналась Лили, — они пока не продвинулись.

— Их и оставь себе. Отвлекать они тебя не будут. Остальные передай. Дело Мейеров пусть возьмет Лоран. Она хочет стать детективом, посему ей нужен опыт — и еще один повод для жалоб, — сказал капитан с тенью улыбки.

— Но… — Ведь это ее дела.

Рэндалл откинулся на спинку стула и сложил руки на небольшом брюшке, которое никогда не росло и не уменьшалось.

— Ты амбициозна. Это неплохо. Но здесь ты член Команды. И послужной список у тебя хорош. Лили Ю не повредит, если кто-то закроет парочку ее дел, за что ему зачтется. Будет тебе вдоволь славы, если поймешь убийцу Фуэнтеса, на этом и надо сфокусироваться. Ясно?

— Да, сэр, — ответила Лили.

Но капитан ошибался. Не из-за похвал хотела она сама довести дела до конца. То есть она, конечно, хотела отличиться на работе, но не это главное. В случае с делом Мейеров она хотела лично защелкнуть наручники на подонке, который укокошил бывшую жену. Что касается остальных расследований — их она тоже хотела закончить сама. Самостоятельно связать все ключевые точки.

— Вот и хорошо. Так что ты намереваешься делать? И чем занят Мек?

— Как я написала в отчете, у двух из пяти лупи из клуба «Ад» есть алиби. Мек эти алиби проверяет, потом побеседует с начальником и сотрудниками Фуэнтеса. Копы обходят ближайшие к месту преступления дома. С ними я на связи. Днем я побеседую с вдовой. Вчера она была слишком расстроена. Хочу поговорить с соседями тоже. Еще с соседями Тернера. Здесь важно не упустить время.

Капитан кивнул:

— Если Тернер виновен, нужно проследить, чтобы он не смог вывернуться с помощью сфабрикованного алиби. Чем отчетливей ты сможешь проследить шаги Тернера и Фуэнтеса, тем лучше.

— Так точно, сэр. я хочу побывать в церкви, где Фуэнтес должен был репетировать с хором. Она называется Церковь Правоверных.

Рэндалл поднял брови.

— Да, сэр. Несколько нелепо при сложившихся обстоятельствах. Скорее они сектанты, которые поклоняются некой богине и называют себя Аза.

— Аза. Слышал о них. У них храм в Лос-Анджелесе.

Там произошла стычка с фундаменталистами, не помню деталей.

Лили кивнула и отметила для себя, что нужно будет разузнать об этом побольше.

— А в первой половине дня?

— Я задействую свои контакты в паранормальном сообществе, — с каменным лицом заявила Лили.

В глазах Рэндалла плеснул смех, и он посоветовал:

— Займитесь этим, детектив. — Капитан взял ее отчет, аккуратно сложил страницы, давая понять, что шпор закончен. — Репортеры будут досаждать тебе, как блохи собаке. Отсылай их наверх. И никаких интервью.

— Я и не собиралась.

— Хорошо. Твой отчет весьма тонок, — заметил капитан. — Но при сложившихся обстоятельствах сойдет. Не забудь, что все отчеты будут читать федералы.

Он предупреждал, чтобы Лили писала не все? Но в письменных отчетах она никогда не упоминала о своих не слишком уважаемых способностях. И даже не говорила о них. Так же как и капитан. Не спрашивай, не отвечай. Так что же Рэндалл имеет в виду?

Чего-то она недопоняла.

— Да, сэр. И вот еще что… Может, мне следует что-то знать об агентах ОМП?

— Парочка тщеславных гончих псов. Особенно Крофт. Он принадлежит к тому типу людей, которые обожают сметать все на своем пути. Он попытается что-нибудь разнюхать, надавив на тебя. Не позволяй ему это сделать. Вот, — сказал он, передавая ей формуляр. — Нужно представить заявку на специальные боеприпасы и оружие. Карандашные пометки означают то, что я не одобрю, — уж очень дорого, учитывая количество требующегося серебра, теперь — вперед, обрадуй Лоран. Мановением руки капитан ее отпустил.

Лили хмуро взирала на папку, которую только что отрыла. В досье агентов ОМП нашлось много интересного, но один факт засел у нее в голове, как колючка.

У Рула Тернера был ребенок. Восьмилетний сын. Формально он находился на попечении матери, страшно занятой репортерши, которая уже давно подкинула мальчика своей матери.

Нынче подобные истории случаются сплошь и рядом. Мама слишком занята, чтобы быть мамой, и у отца тоже находятся другие интересы. Например, веселиться на голливудских вечеринках или торчать в клубе «Ад».

Глупо расстраиваться по этому поводу, сказала себе Лили, вставая и направляясь к самому большому картотечному шкафу. Какое ей дело до того, что в интересах Тернера нет места сыну? За это его можно назвать подлецом, но едва ли он был единственным мужчиной с серьезными неполадками в данной области. Все же он не пытался полностью уйти от ответственности, признала Лили, вытаскивая картотечный ящик. Выплачивал алименты, а летом мальчик приезжал в поместье клана Ноколай, где, по-видимому, порой видел отца.

Но ведь этого мало.

Лили покачала головой, рассердившись сама на себя. Как будто нечем заняться вместо того, чтобы сокрушаться о недостатках Тернера. Придется вытащить папки по каждому делу, которое имеет шанс вскоре быть раскрытым, и передать их другим. А еще надо не забыть заглянуть в ежедневник и умудриться отыскать время для примерки.

Но, занимаясь папками, она размышляла вовсе не о бракосочетании сестры или о том, что Лоран сотворит с делом Мейера. Она пыталась понять, подставили ее или нет.

Недовольная роившимися в голове мыслями, Лили забарабанила пальцами по папкам, которые только что достала. Она всегда считала капитана Рэндалла не только отличным полицейским, но также честным человеком. Черт, она доверяла ему. Когда-то он был просто полицейским, добрым полицейским, а она — восьмилетней, пережившей психологическое потрясение крохой. Тогда он завоевал ее доверие. Лили выросла, но по-прежнему уважала капитана.

Хотя бабушка всегда повторяла, что в поговорке о смерти и налогах забыли еще одну неизбежность: политику. Два человека будут ругаться друг с другом, играть в карты или заниматься любовью. Если же их трое — кто-нибудь непременно начнет интриговать.

Постигни Лили в этом деле неудача, и тогда она останется с одним громадным провалом и несколькими «глухарями» в придачу. Никаких текущих успехом.

Пальцы забарабанили еще скорее. Может, именно потому Лили не сказала капитану о Каронском? Хотя Рэндалу было бы крайне интересно узнать, что агент ФБР по совместительству является колдуном.

Но Лили не хотелось ставить его в известность. Что тому виной: интуиция или уязвленные чувства?

Может статься, что капитан подстраховывался, назначив самого молодого детектива вести столь крупное дело. Хотел свести риск к минимуму. Если Лили раскроет дело, все будут довольны. Если же потерпит неудачу или слишком затянет дело, то кого-то нужно будет скормить акулам СМИ… Очевидно, лучше рискнуть зеленым юнцом, чем сотрудником с пятнадцатилетним стажем работы в отделе. Вдобавок легче рискнуть женщиной, китаянкой к тому же.

Или же она превращается в параноика?

Поморщившись, Лили занялась самым простым вопросом на повестке дня: открыла ежедневник. Опасения подтвердились: времени на примерку не оставалось. Наверное, придется пожертвовать обедом. И это явно не последнее, чем предстоит пожертвовать во имя начавшегося расследования.

Но только не завтра. Потому что за ланчем Лили Встретится с Рулом Тернером. А сегодня можно поесть по дороге на встречу с «контактами в паранормальном сообществе».

Лили села за компьютер и по-быстрому отправила маме письмо. А потом позвонила бабушке.

Двенадцать лет назад бабушка озадачила семью тем, что переехала из китайского квартала, где жила с тех пор, как обосновалась в США, выйдя замуж во время войны. Ее дом стоял на пяти акрах земли, оставшихся от большого участка, купленного больше сорока лет назад, задолго до того, как город разросся до этого места. Бабушка платила наличкой, и дом построили в соответствии с ее указаниями.

С соседними постройками строение не очень-то гармонировало. Дом был квадратный, каменный, с покатой крышей, больше подходящей снегам Северного Китая, чем жаре Южной Калифорнии. На улицу выходила стена с окнами в виде узких горизонтальных щелей, отчего дом выглядел принарядившейся в причудливую шляпу крепостью. Подъездной аллеи не было вовсе — бабушка дорог не жаловала. Впрочем, машины она тоже не любила, хотя все же владела одной. Порой водить автомобиль дозволялось пожилой троюродной сестре, которая жила с бабушкой.

Лили припарковалась на улице и извилистой гравиевой тропкой дошла до ярко-красной двери, которую охраняли два ощерившихся каменных льва. И позвонила.

— Лили! Рада тебя видеть. — С возрастом квадратное лицо Ли Кван несколько смягчилось, а угловатое тело сгладилось, став скорее бесполым, чем женственным. Единственным украшением пожилой дамы был голос — тихий, нежный и чистый, как перезвон колокольчиков. — Проходи. Бабушка в саду.

— Спасибо. Ты хорошо выглядишь. — Что-то в кроткой вежливости старушки всегда заставляло Лили чувствовать себя грубой, словно она могла опрометчивым словом случайно смять нежный лепесток. Абсолютно беспочвенная мысль! Дама жила с бабушкой, а значит, прочностью напоминала гвоздь, иначе бы давно уже сломалась.

— Спасибо. У меня все хорошо. — И Ли Куин отошла в сторону.

Скинув туфли, Лили оказалась на островке Китая, точнее, в бабушкиной версии этой страны.

Прихожая была маленькой и почти пустой. На блестящем черном столе журчал затейливый резной каменный фонтан. На простой деревянной полке стояли уличная обувь и несколько пар тапочек. Надев бирюзовые, Лили последовала за Ли Куин.

Они прошли через комнату, которую Лили и ее кузины называли трофеехранилищем, — здесь расположилась бабушкина коллекция: нефритовые, керамические и лаковые изделия. Новые фигурки соседствовали со старинными. Некоторые могли бы стать украшением музейной коллекции, а кое-какие были откровенно случайными. Бабушкин вкус был абсолютно непредсказуем.

Дверь в сад была отрыта. Пройдя через нее, Лили из Китая попала в буйные заросли тропической и средним поморской растительности. Плиты были выложены в форме спасательного круга, и в самом центре зеленела трава. В четырех углах пламенел гибискус, благоухала лаванда, зацветал бамбук, а под маленькими апельсиновыми деревцами густо разрослись маргаритки.

В самом центре садика за круглым столом сидела крохотная старушка. Лицо ее было старым, а тело — гибким, сидела она, по-турецки скрестив ноги. Черные волосы с эффектной проседью убраны в пучок. Ее наряд составляли шелковые черные брюки и красная рубашка без воротника. Лицо было обращено к солнцу.

Лили подошла к ней.

— Бабушка, — с укоризной сказала она, наклоняясь поцеловать мягкую напудренную щеку, — лаванда цветет.

— Мне нравится ее запах. — Бабушка заговорила по-китайски. Что звучало упреком.

Лили неохотно перешла на китайский, который лучше понимала, чем говорила на нем:

— Сейчас не время цвести лаванде. Растениям это вредно.

— Ты пришла попросить меня об одолжении? — Поднялись подведенные брови.

Даже присесть не предложила. Нехорошее начало; но Лили рассмеялась, с любовью обнимая старушку:

— Во ай ни, дзу-му!

Пожилая дама погладила щеку внучки:

— Я тоже тебя люблю. Хотя не знаю почему. Ты дерзкая, а акцент у тебя воистину варварский. — Маленькая ручка по-королевски милостиво махнула. — Можешь сесть. Ли Куин принесет чай.

Значит, о делах они поговорят позже. Лили присела и даже постаралась не ерзать от нетерпения. Следующие двадцать минут они попивали улунг из изящных чашечек без ручки и обсуждали предстоящее бракосочетание, которое уже запечатлелось у Лили в голове эдакими громадными буквами, а еще политику Калифорнии, которая крайне забавляла бабушку. И бейсбол.

Бабушка была страстной поклонницей «Сан-Диего Падрес». Даже вереница неудачных сезонов команды не смогла поколебать ее пыла. Она высказалась относительно нескольких игроков, а потом добавила:

— Я составила гороскоп команды. Если удастся избежать травм, их ждет блестящий сезон.

— Было бы здорово. В прошлом году у них… сколько… пять игроков выбыло?

— Такое количество травм противоестественно. — Бабушка задумалась над этим. — Пошлю-ка я менеджеру команды название хорошей фирмы по снятию порчи. — она хитро покосилась на Лили. — Я слышала, что компания Чанга ищет медиума. Они очень хорошо платят.

— И ты туда же!

Бабушка хихикнула:

— Твоей матери это доставило бы удовольствие. Но только не мне.

Лили никогда не хотелось подвизаться ни в одной из частных фирм, что нанимали медиумов. И на правительство в подобной должности работать она тоже не желала. На протяжении веков медиумы — и те, кто ими прикидывался, таковыми не являясь, — помогали находить инобытие. Во время Чистки творилось черт знает что, это продолжалось и по сей день. До сих пор к инаковости относились с предубеждением, и медиумов использовали для «обнаружения» того, кто имел серьезные основания скрывать свой Дар или принадлежность к Кровожадным.

— На самом деле я пришла к тебе как раз затем, чтобы поговорить об этом. То есть о житие-бытие медиума, если точнее. И о лупи.

— Я прочла в газете. Ты связана с тем убийством, верно? Нет, не так. — Бабушка перешла на английский, который знала в совершенстве, только акцент ее был столь же ужасен, как у Лили, когда она говорила по-китайски. — Я хотела сказать — этим делом. Ты ведешь по дело.

— Я руковожу расследованием. Мне нужно побольше узнать о лупи.

Бабушка дзынькнула по краю чашечки длинным накрашенным ногтем.

— Так вот ты о чем пришла меня попросить? Хочешь, чтобы я рассказала тебе о лупи?

Лили ответила, тщательно подбирая слова, — не обо всем можно говорить прямо.

— Конечно, кое-что мне известно. Но о них болтают столько всякого вздора. Мне нужна помощь, чтобы отличить правду от вымысла. Лупи объединены в семьи или кланы…

— Ну, о кланах лупи мне известно совсем мало. Они народ скрытный.

— Да, но ты можешь помочь мне понять, на что они способны и каковы их слабости. Они быстры. Это я знаю. Но насколько быстры? В одном отчете, который я прочла, говорится, что в обличье волка они могут бегать со скоростью сто миль в час.

Бабушка разразилась хохотом:

— Так считают эксперты? Да что ты? С такой скоростью бегают разве что гепарды. И уж точно не волки.

— Но они же не просто волки.

— Нет, конечно. Но и гепардами их не назовешь. — Бабушкины глаза сияли, увлажнившись от смеха. Один она протерла кончиком пальца. — Они обладают — и тебе это известно! — очень быстрой реакцией. Ее скорость в два раза выше реакции человека или в три — я не знаю. Никогда не считала, но их инертность намного меньше людской. Если им что-то нужно, — добавила она, все еще потешаясь, — они не ходят вокруг да около часами, а берут свое.

В два раза быстрее человека — уже страшно быстро, подумала Лили. И спросила:

— А слабые места?

— Они не любят маленьких закрытых помещений. Заключить их в тюрьму — идея не из лучших. Частенько они сходят от этого с ума.

Клаустрофобия?

— Верно ли то, что они могут регенерировать конечности? Говорят, именно поэтому при регистрации лупи делают татуировку на лбу. Когда ее делали на руках, например, лупи отрезали их и отращивали новые, уже без номера.

— Иногда эксперты говорят верные вещи, — пожала плечами пожилая дама.

— Ходят слухи об их… э-э-э… небывалой потенции. Чем они околдовывают женщин?

— Да, с потенцией у них все в порядке, но в этом нет ничего необычного, — фыркнула бабушка. — Разве что ты назовешь магией то, что мужчина внимательно и чутко относится к желаниям женщины, — продолжала веселиться бабушка. — Может, в этом все дело? Дитя Мое, на тебя обратил внимание лупи?

— Сегодня я с одним встречалась как раз по этому делу, — нахмурилась Лили, заправляя волосы за ухо. Она не считала, что ее околдовали, но что же тогда произошло? — Может ли лупус потерять магическую силу? Из-за проклятия или несчастного случая? Может ли лупус оставаться лупусом, только без магии?

— Что? — Пожилая дама выпрямилась и подобралась, словно кошка, которой предложили что-то несъедобное. — Объясни-ка получше.

— Я пожала ему руку. Князю клана Ноколай. При том ничего не почувствовала, — Она выразилась не совсем верно. И покраснела. — То есть я хочу сказать, что не ощутила магии. Мне нужно знать почему. Если я теряю способность…

— Ты не хуже моего знаешь: можно лишиться руки пли ноги, но себя потерять невозможно.

— Тогда что же произошло?! — растерянно воскликнула Лили. — Он наследник и правая рука Ро клана Ноколай. Он лупус, но магии я не почувствовала! Я должна понять почему. Мне нужно знать, в нем ли дело или во мне. Если чувства не обманули меня, значит, он не может обращаться, то есть не может быть убийцей. Этого я никому не смогу ни объяснить, ни доказать, но плясать все равно нужно отсюда. Если я права. Я должна…

— Хватит! Ты разнервничалась. Успокойся. Я должна подумать.

Лили с трудом заставила себя замолчать. Бабушкин ноготь звенел по краешку чашки — тинг, тинг, тинг. Она сидела очень прямо, очень неподвижно. В ее глазах застыло отстраненное выражение, вокруг тонких губ залегли озабоченные складки, отчего морщины проступили более явственно, чем обычно.

Само собой, бабушка видела, в чем проблема, равно как понимала многое другое. Именно поэтому Лили пришла к ней. Магия лупуса — штука врожденная, как и способность Лили ее чувствовать. Если один мог ее лишиться, то и другой тоже сможет. Или что-нибудь другое.

— Ты правильно сделала, что рассказала мне об этом, — наконец проговорила бабушка, переходя на китайский. И резко кивнула. — Только сейчас я не могу тебе этого объяснить. Нужно спросить у… кое-кого.

— У кого? — опешила Лили. — У кого-то, кто знает…

— Не спрашивай, — решительно прервала бабушка. — Мне непросто свидеться с ним, но имеется должок… давний должок. Очень давний.

В голове Лили мелькали тревожные предчувствия. Она подалась к бабушке и коснулась ее руки. Магия морщинистой кожи иголочками покалывала ей ладонь.

— Не рискуй, пожалуйста, ладно?

Тонкие губы дрогнули, смягчились старые темные глаза. И пожилая дама ласково потрепала внучку по руке.

— Я, правда, очень тебя люблю. Но сделаю это не для тебя. Не только для тебя. А теперь, — сказала старушка, откидываясь на спинку стула, — я расскажу тебе то, что знаю о лупи.