Опасные повороты

14. Разговор между друзьями

Когда Слим Кэллаген подъезжал к Саутингу, было без четверти одиннадцать. Он остановил машину в пятидесяти ярдах от железных ворот, ведущих в Мэнор-Хауз и, осмотревшись, нашел темное местечко, где можно было хорошо спрятать ее.

Пристроив автомобиль, Кэллаген, прикрываясь стволами деревьев, осторожно пошел к воротам.

Сильный ветер гнал по небу тяжелые тучи. Бледная луна лишь изредка выглядывала из-за них.

Кэллаген подошел к воротам и обнаружил, что они заперты.

Он прошел мимо сторожки и, крадучись, направился к дому. Заметив два красных огонька, Кэллаген облегченно вздохнул — это горели стоп-сигналы машины Джилла Чарльстона.

Сыщик приоткрыл дверцу и, проскользнув в салон, плюхнулся на заднее сиденье. Он тщательно и методично обследовал все уголки машины, но ничего заслуживающего внимания не обнаружил. В багажном отсеке находились самые обычные вещи: щетка, дорожная карта, банка с краской — в общем все то, что имеется у всех водителей, но используется ими чрезвычайно редко. Кэллаген пересел на место водителя, достал из нагрудного кармана «Эсмеральду», взятую им в квартире Азельды, и засунул ее на самое дно «бардачка». Затем он заложил пистолет разным хламом и вылез из машины. Кэллаген спрятался среди деревьев между дорогой и домом и стал ждать. Ожидание требует терпения, крепких нервов и достаточной физической выносливости, но всего этого детективу было не занимать…

Прождав примерно полчаса и услышав какой-то шум, он выглянул из-за деревьев и увидел, что дверь Мэнор-Хауза открыта, и на фоне освещенного прямоугольника четко выделяются две фигуры. Потом дверь закрылась, и кто-то двинулся по направлению к машине. Когда шуршание шагов по гравию стало ближе, Кэллаген стал перемещаться к машине Чарльстона. Он укрылся за машиной и подождал, пока Джилл Чарльстон не усядется за руль.

Тогда сыщик подошел к открытому окну и весело окликнул Чарльстона:

— Хэлло, приятель!

Чарльстон нажал на клавишу, включил свет и повернулся к окну. Он увидел Кэллагена, в руке которого блестел ствол «люгера», и облегченно вздохнул.

— А, Слим! Ты что здесь делаешь? Набираешься опыта в грабежах на большой дороге?

— Разверни машину и поезжай к воротам, — тихо приказал Кэллаген. — Сразу за воротами остановись Свет не выключай. И не советую шутить со мной, иначе получишь пулю в голову. Понятно?

— Да, — кивнул ничего не понимавший боксер, развернул машину и медленно двинулся к воротам. Когда автомобиль миновал ворота, Кэллаген, все время шедший рядом с окном, сказал:

— Заглуши двигатель и выходи. Сядь на подножку так, чтобы тебя сзади освещало светом.

Чарльстон немедленно повиновался.

— Что все это значит? — недоуменно спросил он. — Ты что, с ума сошел?

— Пока нет, — ответил Кэллаген. — И ради Бога не вздумай выкинуть какой-нибудь фортель. Я давно все знаю. Теперь тебе конец.

Чарльстон усмехнулся.

— Закурить-то мне можно? — спросил он.

— Почему же нет? На возьми. — Свободной рукой детектив достал из кармана две сигареты и зажигалку. Одну он протянул Чарльстону, а другую сунул себе в рот, поднес зажигалку к сигарете Чарльстона и дал ему прикурить, затем прикурил сам.

— Это было блестяще задумано, Джилл, но недостаточно тонко… — Чарльстон пожал плечами.

— Ты умный парень, Слим, — наконец произнес он. — По-моему, я недооценил тебя. Мне надо было бы давно смыться отсюда. Я оказался идиотом. — Он снова пожал плечами. — Куда мы поедем отсюда?

Кэллаген внимательно взглянул на Чарльстона, почувствовал, что Чарльстон лихорадочно ищет выход из создавшегося положения, и уклонился от ответа.

— Ты прав, — сказал он. — Тебе надо было давно уехать. Но я оказался проворнее и в прошлую пятницу уговорил Хуаниту не отталкивать тебя… Ты и остался. Тебя сгубила жадность, Джилл: ты захотел забрать не только деньги, но и Хуаниту. Убив Джейка Рафано, ты мог бы ограничиться теми сорока тысячами, что взял у него, и, прихватив с собой Азельду, удрать отсюда. Ты всегда сумел бы от нее отделаться. Тогда у тебя осталась бы куча денег, а молодой Ривертон болтался бы в петле. Но тебе этого было мало — захотелось ободрать еще и Торлу Ривертон. Тебе не повезло: морфий, который ты ей подсунул, не оказал должного действия. Кстати, ты, наверное, сказал ей, что это лекарство от головной боли?

— Пойми меня, Слим, я не желал ей ничего плохого, но когда она проговорилась, что собирается встретиться с тобой, мне пришло в голову, что будет лучше, если дамочка окажется немного не в себе, — вот и все… Ты ведь взял у нее пять тысяч фунтов, она сама призналась мне сегодня в этом. И в том, что рассчитала тебя… Интересно, не правда ли? Эти бабы просто неблагодарные суки.

— Помолчи! — резко прервал его Кэллаген. — Я думаю, она тебе сказала об этих пяти тысячах, чтобы объяснить, почему достала только двадцать, а не двадцать две тысячи. Ведь верно?

— Да.

В слабом свете автомобильного светильника Кэллаген заметил смятение на лице Джилла Чарльстона. Он догадался, что Чарльстон в этот момент что-то замышляет, но это только позабавило детектива;

— Ты обо всем догадался в прошлую пятницу, когда встретил меня у Мартинелли? — спросил Чарльстон.

— А ты сам-то как думаешь? Ты что, в самом деле считаешь, что сотрудники «Сыскного агентства Кэллагена» на столько тупы, что ранее не поинтересовались, были ли вы с Рафано партнерами? Ты думаешь, мы целыми неделями дурака валяли, вместо того, чтобы узнать о вас все возможное и невозможное? Тогда на боксе, когда я сказал тебе, что зашел в тупик, тебе пришла в голову отличная идея. Да, отличная. Твои мозги со скрипом провернулись и ты понял, что Джейк Рафано загребет себе все деньги и смоется. Тебе же ничего не перепадет, так как Джейк считает, что ты не можешь заложить его, ведь идея «обуть» Простака принадлежала тебе… Но ты «сдал» мне Рафано, да еще нарочно рассказал о сделке на боксе, знал, что это разозлит Джейка и он захочет разобраться со мной. Если бы ты не пристрелил Рафано, то я бы уже в субботу закончил это дело.

— Посмотри-ка на него! Да ты как настоящий Шерлок Холмс. — Кэллаген спокойным тоном продолжал, будто не слышал Чарльстона:

— Но ты совершил пару идиотских ошибок. Тебе, наверное, будет любопытно узнать о них? Во-первых, после того, как я в пятницу ушел от Мартинелли, ты позвонил Простаку и предупредил, что мачеха наняла меня и я нашел след. Этот идиот встретил меня на Беркли-стрит и разорался на всю улицу. Он не хотел, чтобы я или мачеха совали нос в его дела. Ясно, как день, что только один человек мог предупредить его, только тот, кто знал об этом. И это был ты…

— Понятно, — ответил Чарльстон. — Интересно, как маленькая ошибка может подвести человека. Ты умный сукин сын, Слим!

Чарльстон задумался и продолжал курить. Кэллаген понимал, что этот говнюк сейчас пытается определить, как много ему известно. Почему бы его еще разок не обнадежить? Пусть думает, что ему удастся выкрутиться, а потом взять и ошеломить фактами. Почему бы и нет? Кэллаген про себя улыбался: это было похоже на игру кошки с мышкой. Но тут он вспомнил Монти Келлса, лежащего на бетонном полу подвала…

Детектив решил, что не покажет и вида, что ему что-то известно, это обостряло игру. Он продолжал:

— И еще ты сделал одну идиотскую ошибку. Когда я был у Перруччи, чтобы узнать, где Азельда Диксон берет наркотики, которыми вы начали накачивать Простака, то встретил тебя у входа в «Желтую лампу». Ты собирался уходить. Помнишь? Но перед уходом посоветовал Перруччи уговорить Азельду Диксон позвонить Братцу Генни и сказать ему, чтобы он держал язык за зубами. А потом ты нанял того типа с бритвами, который караулил меня на улице. Ты думал, что я буду подозревать Рафано, но я уже давно догадывался, что Азельда Диксон работает вместе с тобой. Из-за тебя она пристрастилась к наркотикам, и это ты подложил ее Ривертону. Когда Перруччи и Братец Генни в один голос пели мне, что Азельда девочка Джейка Рафано, я был почти уверен, что она работает на тебя. Ты знал, что Джейк Рафано сматывается отсюда и потому пытался все свалить на него. Ну, что скажешь?

— Отличная работа, Слим, — отозвался Чарльстон. — Ты неплохо потрудился.

— Сейчас узнаешь еще кое-что, — продолжал Кэллаген. — После того, как Азельда Диксон побывала у Братца Генни, ты нашел ее, и она тебе все рассказала о случившемся и о том, что видела меня. В твою голову приходит идея впутать ее в убийство. Ты так поработил беднягу, что она была готова ради тебя сделать все, что угодно. Ты разработал план. Сначала велел ей пойти в субботу к Генни и напечатать анонимное письмо для Уилфрида Ривертона, в котором говорилось о надувательстве его Джейком Рафано, в расчете на то, что Простак взбесится и сразу помчится с этой запиской к Азельде, потому что кроме нее, у него здесь больше никого нет. Парень так и сделал, а Азельда, вместо того чтобы успокоить его, предложила ему поехать в Фаллтон на «Сан Педро» и разделаться с Рафано. Она сказала, что он должен взять пистолет и, угрожая им, потребовать у Джейка Рафано долговую расписку на двадцать две тысячи фунтов и те деньги, что у того остались.

Перед этим Азельда накачала Простака наркотиками, и он не мог реально оценить ситуацию, хотя и думал, что с ним все в порядке.

Она дала ему пистолет и сама отвезла в Фаллтон на машине, поскольку он самостоятельно не смог бы проехать и двух ярдов. Но этот бедолага даже и предположить не мог, что Азельда ему всучила пистолет с десятью холостыми патронами. Ты не мог допустить, чтобы у этого наркомана-идиота было настоящее оружие, а Джейк Рафано во что бы то ни стало должен был быть убит.

В субботу ты написал записку Джейку Рафано, в которой предупредил его, что Ривертон собирается навестить яхту и будет вооружен. Ты посоветовал Джейку быть настороже, хотя и писал, что не уверен, что Простак воспользуется пистолетом, просто хочет пригрозить. А вот сообщить о своем визите на яхту ты забыл.

Чарльстон стряхнул с сигареты пепел и сказал:

— Знаешь, Слим, ты молодчина. И слишком умен, чтобы быть частным сыщиком, напрягать свои мозговые извилины и почти ничего от этого не иметь. Ты должен проворачивать большие дела и загребать большие деньги. Если бы у тебя был настоящий капитал, то сумел бы достигнуть многого.

— Без тебя знаю, — согласился Кэллаген. — Я давно об этом думаю. — Он рассмеялся. — Ну так вот, слушай дальше. Ты велел Азельде привезти Простака ровно в половине одиннадцатого и ждать, когда он поднимется на борт «Сан Педро». Потом она должна была заехать за тобой в Грин-Плейс. Ты уже был готов и заранее надел под брюки плавки. Но по дороге в Фаллтон тебе в голову пришла новая мысль — позвонить Торле Ривертон. Она как раз в это время собиралась в больницу к умирающему мужу. Ты ей сообщил, что у Джейка Рафано есть долговая расписка на двадцать две тысячи фунтов и он собирается навестить в больнице полковника Ривертона и потребовать выплаты денег. Расчет на то, что она пойдет на все, лишь бы не допустить этого, был верен. Ты велел ей приехать в половине двенадцатого на «Сан Педро», сказав, что у пристани ее будет ждать лодка, а ты встретишь ее на борту яхты. Ей все это, конечно, очень не понравилось, но выбора не было. Ну и как тебе мой рассказ?

— Продолжай, Слим, — попросил Чарльстон, — интересная история.

Он выбросил сигарету.

— Итак, Торле Ривертон ничего не оставалось делать, и она согласилась приехать. Ты сказал, что ей отдадут расписку Простака, если она взамен даст расписку, подписанную ею. Ты утверждал, что только это может остановить Джейка Рафано от визита к полковнику. Договорившись, вышел из телефонной будки, доехал до пристани, разделся и поплыл к яхте. А Азельда в это время сидела в машине и ждала тебя, чтобы отвезти назад в город. Ты отлично представлял, что ждет тебя на «Сан Педро». Когда ты вошел в салон, Джейк Рафано и Простак ссорились. Может быть, ты даже подглядывал за ними в щелочку. А потом молодой Ривертон, как ему и советовала Азельда, выхватил пистолет. Джейк Рафано тоже достал пистолет, но этот молокосос выстрелил первым. Рафано ответным выстрелом ранил его в легкое, Простак потерял сознание и упал. Этот дурак до сих пор считает, что он пристрелил Джейка Рафано, а на самом деле он стрелял холостыми!

Джейк не успел опомниться, как вышел ты. У тебя в руках была «Эсмеральда», которую ты, когда плыл к яхте, положил в водонепроницаемый кисет на плавках. Так обычно делают моряки, чтобы сохранить сухим табак. Раздался выстрел, Джейк упал замертво, даже не успев понять, что произошло.

Кэллаген достал сигарету, закурил и продолжал:

— Остальное уже было просто. Ты взял у Ривертона его пистолет, а свою «Эсмеральду» вложил ему в руку, предварительно стерев свои отпечатки. Ты рассчитывал, что полиция найдет пулю, убившую Джейка Рафано, и пулю Рафано, выпущенную в Ривертона. Ты надеялся, что молодой Ривертон мертв. Кстати, я сначала тоже подумал, что он убит.

Слушай, что было дальше. Ты взял его пистолет с холостыми патронами и выбросил в иллюминатор, а потом пошел в маленький салон, переоделся в халат, — когда я видел его в шкафу на «Сан Педро», он был еще влажный от твоего тела, — вернулся в главный салон, достал из кармана Джейка Рафано ключ и открыл дверь сейфа. Ты забрал расписку Простака и стал ждать приезда Торлы Ривертон.

Кэллаген пристально посмотрел на Чарльстона.

— Когда она приехала, ты взял у нее расписку, которую она принесла с собой, а другую порвал. Клочки специально бросил в корзину под столом, чтобы убедить полицию, когда она найдет эти обрывки, что из-за расписки и произошла ссора между Джейком Рафано и молодым Ривертоном. Но, во-первых, полиция ничего не нашла, так как я забрал эти клочки себе, а во-вторых, я благодаря порванной расписке многое понял. Это была очень серьезная ошибка с твоей стороны.

— Что ты этим хочешь сказать? — нахмурившись, спросил Чарльстон.

— Только то, что если бы ты был поумнее, так мог бы сообразить, что если Джейк Рафано поругался с молодым Ривертоном из-за этой расписки, то разве стал бы рвать ее до его приезда? В свою очередь и молодой Ривертон не мог ее порвать, потому что именно за ней он и примчался. С другой стороны, если Уилфрид Ривертон и Джейк Рафано фактически одновременно выстрелили друг в друга, то кто из них мог порвать ее и выбросить? И не просто выбросить, а выйти из большого салона, пройти по коридору и только в маленьком салоне бросить ее в корзину. Ну, теперь-то понял?

— Да, конечно, это элементарно просто, мистер Король Сыска, — прерывающимся голосом сказал Чарльстон.

Кэллаген все еще держал в руке свой «люгер» и не сводил глаз с Джилла Чарльстона.

— Тогда мне стало понятно, что на «Сан Педро» побывал кто-то еще, — ровным голосом продолжал сыщик. — Выяснив, что яхту почтила своим присутствием Торла Ривертон, я подумал, что у нее сдали нервы, и она выстрелила. Я бы особенно не стал ругать ее за это. Но все дело в том, что она не стреляла…

Ну, а потом события разворачивались по такой схеме: за дело принялась полиция, Простак выкарабкался, Торла Ривертон имела с тобой разговор и проболталась, что Уилфриду предъявят обвинение в убийстве и что все, даже она сама, думают, что он убил Джейка Рафано.

Ты подсунул ей наркотик, и она потеряла всякое представление о реальности происходящего. Торла Ривертон хотела обмануть меня и заявила, что звонит из отеля «Чартрес». Я проследил этот звонок. Она звонила из небольшого ресторана у Найтсбриджа, а ты очень любишь это местечко. Так что нетрудно было догадаться, что она встречалась с тобой.

Ты сказал ей, что Джейк Рафано первым достал пистолет, а Уилфрид Ривертон стрелял для самозащиты, но припугнул Торлу, заявив, что если она не заплатит тебе двадцать тысяч фунтов, ты пойдешь в Скотланд-Ярд и расскажешь там правду. И еще ты предупредил ее, что если она скажет об этом кому-нибудь до того, как передаст деньги, то ты не скажешь ни слова и позволишь полиции спокойно повесить Уилфрида Ривертона. Что она могла поделать? Ей пришлось пойти на это. Ты отлично поработал, Джилл.

— Да брось ты… Ты не дашь мне еще сигарету, Слим?

— Нет, — ответил Кэллаген. — У меня для тебя сигарет нет. В пачке осталось пять штук, и они пригодятся мне самому. Не стану я делиться последним с тем, кто застрелил Келлса…

— Нет, не говори так, — с трудом выдавил Чарльстон. — С чего ты взял, что это я убил его?

— Ты, ты, — подтвердил Кэллаген. — Когда ты вспомнил о своих плавках с кисетом для пистолета, то решил возвратиться и забрать их. Но плавок там, где ты их положил, уже не было, потому что их нашел Монти.

Ты выследил его и застрелил. Ты убил Монти из «Эсмеральды», которую я нашел у Азельды Диксон. Там я нашел и пули, которые она вынула из пистолета.

— Черт, — воскликнул Джилл Чарльстон и замолчал. Затем он произнес: — Все это печально, Слим, но может, мы сможем договориться?

Кэллаген усмехнулся.

— Может, и сможем… Как ты считаешь, стал бы я ждать тебя здесь, если бы не хотел договориться? Сколько ты забрал на яхте «Сан Педро»?

— Примерно двадцать семь тысяч фунтов, — ответил Чарльстон. — Но там было много чеков, а ты же знаешь — с них ничего не поимеешь. — Его лицо заметно повеселело.

— Ты отдашь мне двадцать тысяч фунтов — те, что взял у Торлы Ривертон. Гони деньги.

Чарльстон достал из кармана конверт с деньгами.

— Достань деньги и считай их так, чтобы я видел, — приказал Кэллаген.

Когда Чарльстон отсчитал деньги, Кэллаген протянул руку и взял банкноты.

— Теперь катись отсюда, — сказал он. — И можешь считать, что ты родился под счастливой звездой, черт тебя побери.

Чарльстон заулыбался:

— Ты стоящий парень, Слим. Я всегда знал, что у тебя отзывчивое сердце. Никто никогда так хорошо не относился ко мне, как ты. Ты получил двадцать тысяч и еще пять, которые вытянул из этой бабы. А мне достанутся остальные. Ну, привет, Слим. Может быть, еще когда-нибудь и увидимся.

Он завел машину, и она медленно тронулась.

Кэллаген смотрел ей вслед, и на его лице играла сатанинская улыбка. Он поехал в сторону Грин-Плейс и через двадцать минут был на месте. Во всех окнах горел свет, а у ворот стояли четыре автомобиля. Значит, Гринголл уже побывал здесь.

Кэллаген развернул машину и снова направился в Фаллтон. Он остановился у телефонной будки и позвонил в Скотланд-Ярд.

— Хэлло, Слим, — отозвался Гринголл, — вы просто фокусник. Спасибо за письмо и подарки.

— Я говорю из Фаллтона, — сказал Кэллаген. — Я сейчас проезжал мимо Грин-Плейс и видел в окнах свет, а у ворот машины…

— Это я направил туда окружную полицию, — объяснил Гринголл. — Я сказал им о Келлсе. Они отдадут тело для похорон сразу после вскрытия.

— Спасибо, Гринголл, — поблагодарил Кэллаген. — Теперь слушайте меня внимательно. Я хочу подсказать вам, где вы можете взять Джилла Чарльстона. Он сейчас направляется в город в полной уверенности, что ему удалось вывернуться. Он едет в Мэйфейр к девушке, которую зовут Хуанитой, чтобы сегодня улететь с ней в Париж. Можете его брать. Этот парень мне не нравится.

— Отлично, я возьму его, — заверил Гринголл.

— И еще у меня просьба, — сказал Кэллаген. — Эта Хуанита — хорошая девочка. Она ни черта не знает об этом деле и наивна, как новорожденный ребенок. Я сам познакомил ее с Джиллом Чарльстоном, чтобы получить кое-какую информацию. Не мучайте ее, пожалуйста, Гринголл. Она думала, что Чарльстон женится на ней.

— Ладно, договорились, — согласился Гринголл, — я это сделаю, но мне бы не хотелось быть на вашем месте: когда она все узнает, то разорвет вас на мелкие кусочки…

— Не исключено при ее темпераменте, — хмыкнул Кэллаген. — А что Азельда? Заговорила?

— Целый роман, — ответил Гринголл. — Она с потрохами заложила его и себя заодно.

— Понятно, гнев развязывает языки. Теперь вы в курсе всего, Гринголл. Кстати, могу вам сказать, где вы сможете найти вторую «Эсмеральду», из которой Джилл Чарльстон застрелил Келлса. Я думаю, вы ее обнаружите в бардачке машины Чарльстона.

— Не могли бы вы назвать мне номер его машины, конечно, если он вам известен? Тогда он ни за что бы не доехал до Кройдона. Мы бы его перехватили при въезде в Лондон. Это избавило бы Хуаниту от неприятностей. Я пошлю к ней человека. Вы можете дать ее адрес?

— Прекрасно, — сказал Кэллаген и назвал номер машины Джилла Чарльстона и адрес Хуаниты.

— Если хотите, мы завтра можем встретиться, — предложил Гринголл. — Мне хотелось бы отблагодарить вас и предложить виски с содовой. Все это, конечно, неофициально. Официально я был бы должен предупредить о незаконном способе получения доказательств и т. д. Но, по-моему, я уже делал это пару раз…

— Согласен, — засмеялся Кэллаген. — Только я уверен, что мы еще не один раз столкнемся в деле. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи и большое спасибо — неофициально, конечно.

— Не за что, инспектор.

Кэллаген повесил трубку, сел в машину и направился в Саутинг. Подъезжая к Грин-Плейс, он ухмыльнулся, мысленно представив себе довольного Чарльстона, спешащего в Лондон с тщетной надеждой покинуть его. Но ухмылка быстро сползла с его лица: Чарльстона ждали тюрьма, эшафот, палач…

Детектив поравнялся с Грин-Плейс и притормозил:

— Прощай, Монти, — тихо произнес он. — Теперь все в порядке.