Оплата – наличными

Глава 7

– Нам лучше свалить, пока не поздно, – сказал я.

Делла взяла сигарету, прикурила и с преувеличенной осторожностью положила зажигалку. Девушка лежала на тахте у окна. Жалюзи были опущены, и в комнате стоял уютный полумрак. С пляжа доносились голоса и смех. На песке собралась изрядная толпа, но никто не купался. Ленч только что закончился.

Делла сняла платье; на ней был синий шелковый пеньюар. На ее лице застыло холодное, задумчивое выражение, она жадно затягивалась сигаретой и выпускала в потолок длинную струю дыма.

Я стоял посреди комнаты, сунув руки в карманы брюк; я нервничал и пристально смотрел на Деллу. Она медленно повернула голову и посмотрела на меня.

– Боишься, Джонни? – спросила она, приподняв брови.

– Не это главное, – ответил я. – Главное – знать, когда ты провалился. Мы разыграли нашу лучшую карту. А он ее побил. Я ничего не смыслю в бухгалтерии, но дело не в этом. Если бы даже я смог разобраться в балансовом отчете, мы бы все равно не получили доступа к деньгам резервного фонда. Я сразу понял, что твоя идея плоха. С чего ты взяла, что он отдаст ключи?

Она посмотрела на свою сигарету, стряхнула на пол пепел и украдкой улыбнулась:

– Ты хочешь сбежать?

– У нас нет выбора. Неужели ты не видишь? Все, что ему надо сделать, – это позвонить Голленгеймеру и попросить его описать Рикку. Тут мы и попались.

– Эта возможность всегда существовала. Конечно, я об этом подумала.

Я пристально посмотрел на нее:

– Да?

– Я сразу решила, что он, скорее всего, позвонит Голленгеймеру. Ник не дурак.

Я подошел поближе и встал у изножья дивана:

– И что ты можешь предложить? Что мы станем делать, когда он узнает, что я не Рикка? Наверное, сейчас он уже знает.

– Давай не будем об этом беспокоиться. Надо подумать о более важных вещах.

– Мне больше не о чем думать. Представь, Райзнер расскажет все Хейму. Тогда мы попадем в тюрьму из-за Вертхэма.

– Бедный Джонни, – сказала она и рассмеялась. – Что ты засуетился? Неужели ты не понимаешь, что Райзнеру не меньше, чем нам, интересно, чтобы никто не узнал про смерть Пола? Когда королевство лишается короля, всегда найдется чем поживиться. Зоя, Итта, Хейм и Рикка – особенно Рикка – не собираются стоять в сторонке и смотреть, как Райзнер берет дело в свои руки, и он это понимает. Райзнер не меньше нас будет стараться, чтобы никто не узнал о смерти Пола – до тех пор, пока не приберет к своим рукам казино. Он ничего не скажет Хейму. И никому не скажет. Теперь ты понимаешь, что нам особо не о чем беспокоиться?

Я сел на диван. Об этом я не подумал.

– Этот парень очень опасен, – сказал я. – Хорошо, допустим, он будет держать рот на замке. А что он сделает с нами?

Делла подняла длинную стройную ногу и стала придирчиво ее разглядывать.

– Скорее всего, пустит нам по пуле в голову, – тихо ответила она. – С его стороны это было бы самым разумным. У него хорошо получается устраивать несчастные случаи. Это тебя не пугает, Джонни?

Пугает? Наверное, но я не собирался этого признавать.

– Ему не удастся.

– Думаешь? На самом деле это легко. С Хеймом он договорится. Ты не представляешь, на что Хейм готов ради денег.

– Но не на убийство. Не станешь же ты говорить, что он будет покрывать убийство?

– Я не говорила про убийство. Я говорила про несчастный случай.

Я поднялся и начал ходить по комнате.

– Что ты задумала, Делла? Ты весь день на что-то намекаешь. Говори.

– Я ни на что не намекала. Я показывала тебе королевство, которое ты мог бы унаследовать. Разве тебе не приходило в голову, что казино и притоны на Бэй-стрит можно получить просто так? Тебе и мне? Неужели ты этого не понимаешь?

– Нет. К чему ты клонишь? – Увидев сосредоточенное выражение на ее лице, я вдруг почувствовал, как у меня пересохло во рту.

– Джонни, если я стану тебе помогать, ты вполне справишься – будешь заправлять здесь всем. Мы можем нажить себе целое состояние.

– Неужели ты думаешь, что я такой дурак и не понимаю – Райзнер не позволит нам добраться до денег резерва! – разозлился я. – Но ведь ты предлагала именно это? И за этим привезла меня сюда!

– Да, это то, что я тебе говорила, – сказала она, сбросила ноги с дивана и встала. – Я хотела, чтобы ты все увидел сам. То, что я тебе предлагала, – просто приманка, чтобы привезти тебя сюда. Ну, теперь ты все посмотрел. Неужели тебе не хочется взять все это? Ты ведь можешь. Можешь, если хватит духу.

Я прикурил. Руки у меня дрожали – не знаю, от возбуждения или от страха.

– Значит, никакого полумиллиона?

– Конечно, эти деньги есть. Они нам достанутся вместе с казино, но мы не сможем взять и вынести их отсюда. Бери казино, и резерв тоже достанется тебе.

– А Райзнер? Что он станет делать? Приветствовать меня с распростертыми объятиями? Почистит для меня стул за столом в своем офисе? Минуту назад ты говорила, что он может и застрелить меня.

– Я сказала, если у тебя хватит духу, Джонни. С Райзнером должен произойти несчастный случай…

Ну вот, слово вылетело. В глубине души я уже подозревал, к чему все идет. На это указывали ее разговоры утром, но я отказывался верить своим подозрениям. А теперь карты на столе.

Я погасил сигарету, не глядя на Деллу.

– Избавься от Райзнера, – продолжала она так спокойно, будто говорила о погоде, – тогда и казино, и Бэй-стрит сами упадут тебе в руки. К тому времени, когда попытается встрять Рикка, будет уже поздно. Как только мы получим бухгалтерские документы и деньги резерва, нам надо заключить сделку. В Линкольн-Бич будем заправлять мы. Рикка может оставаться в Лос-Анджелесе, а Левински – в Париже. У нас будет все, что нужно для жизни. – Она придвинулась ко мне поближе, положила руки мне на плечи и заглянула в глаза. – Как ты поступишь, Джонни?

Я уже знал, как поступлю. Она сделала ошибку, но еще не знала об этом. Делла была уверена, что крючок, на который она меня поймала, сидит крепко, но тут девушка ошибалась. Конечно, идея заполучить такое местечко очень мне понравилась, но не такой ценой!

– Ты говоришь про несчастный случай, – сказал я. – Но это будет не несчастный случай – это будет убийство.

Она продолжала смотреть на меня – ее лицо словно вырезали из гранита.

– Либо ты, либо он, Джонни. Как только он узнает, что ты не Рикка, – кинется за тобой с пистолетом. Тебе надо успеть первому. Это не убийство, а самозащита.

Я покачал головой:

– Давай не будем обманывать сами себя. Это убийство.

Она отошла от меня к окну.

– Это то, что мы скажем Хейму, – произнесла она, поворачиваясь ко мне. – Райзнер запустил руку в деньги казино. Мы приехали, чтобы проверить документы. Ник был пойман с поличным и понял это. Для него не осталось выхода, и что он сделал? Он подошел к окну в своем кабинете и сделал еще один шаг. Его обнаружили на террасе со сломанной шеей.

– Думаешь, Хейм в это поверит? Райзнер не похож на тех, кто может совершить самоубийство.

– Ему придется поверить. Нам это обойдется недешево, но он поверит. Подумай сам, Джонни. Казино будет твоим, если у тебя хватит смелости взять его. Все, что тебе надо, – это подтолкнуть Райзнера. Это ведь немного, не так ли?

– Это убийство. Я не собираюсь его совершать. Мне нет дела до того, сколько в результате я получу. Это убийство.

– Иди сюда, – сказала она. – Ты ведь любишь меня, правда?

Она села на диван и протянула ко мне руки.

Я не пошевелился.

– Оставим любовь в стороне, – ответил я. – Послушай, может, я лишь третьеразрядный боксер, но надеюсь, что все же не кретин. Ты все это придумала за полминуты, когда узнала, что Вертхэм мертв, не так ли? Ты знала, что, если не избавишься от Райзнера, у тебя ничего не получится. Кто-то должен его убить, и ты выбрала меня. Ты решила, что стоит лишь показать, чем он владеет, дать мне машину, прибавить себя – и я кинусь совершать убийство. Ты ошиблась. Мне остается надеяться, что ты просто не представляешь, что это такое – совершить убийство. С ним придется жить всю жизнь. Может, ты об этом еще не задумывалась. Надеюсь. Даже если договоримся с Хеймом, остаемся еще мы сами. То и дело будем вспоминать о том, что мы убили Райзнера, и эта мысль будет отравлять нам всю радость, какую могло бы принести казино. Мы не можем быть уверены, что Хейм всегда будет молчать. Он будет держать нас в кулаке до конца наших дней. Со временем ему захочется иметь все больше денег и больше власти над нами. Потом ему самому захочется управлять казино. Может быть, он даже пойдет на сделку с тобой. Повесит убийство на меня и займет мое место. Нет уж, не хочу я встревать в такое дело. Я не такой дурак. Только не убийство! Я не стану этим заниматься – ни ради тебя, ни ради казино, ни ради всех денег в Линкольн-Бич!

Она сидела неподвижно, глядя на меня, – лицо ее ничего не выражало, а в глазах плясало пламя.

– Ты и сам в это не веришь, Джонни, – сказала она, поднимаясь. – Это неправда.

Делла подошла и взяла меня за руки, заглянув в глаза:

– Ведь я люблю тебя. Ни по какой другой причине я бы не осталась с тобой – я просто люблю тебя. Вчера я не смогла устоять перед тобой. Я знала, что это опасно. Я понимала, что мы рискуем разрушить наши собственные планы, но не смогла тебе отказать. – Ее руки обвили мою шею. – О, милый, ты сводишь меня с ума. У меня никогда ничего подобного ни с кем не было! Поверь мне! Я знаю, что ты прав. Но что нам делать? – Она цеплялась за меня, приближала свое лицо к моему. – Если мы не покончим с ним, он покончит с нами. Неужели ты не понимаешь? У нас ничего не будет. Нам повезет, если мы выберемся отсюда живыми. Или он, или мы, Джонни, ты должен это понять!

Я начал что-то говорить, но она закрыла мои губы своими, и я почувствовал во рту ее дыхание. Так мы стояли довольно долго – сердце у меня гулко билось, и кровь стучала в висках.

– Джонни…

Она прижалась ко мне. Ее глаза были закрыты. Кроме нас, никого нет во всем мире. Остальное – Райзнер, казино, деньги, убийство – просто страшный сон, от которого я очнулся.

Мои пальцы погрузились в плотное, упругое место над ее бедрами. Она тихо застонала и шире раскрыла рот.

– Ну, хватит, – раздался у двери тихий голос Райзнера. – В другой раз этим займетесь.

Я вздрогнул и застыл, а Делла вскрикнула и оторвалась от меня. Ее лицо приобрело ледяной, бело-голубоватый оттенок. Я обернулся.

Райзнер стоял у порога. На его губах застыла легкая улыбка, а в руке он сжимал пистолет 45-го калибра – огромный, как пушка.