Ошибка разбойника (СИ)

38. В прекрасной Сегилье

Пока сеньор дель Соль улаживал дела в дальней части провинции, в Сегилье оставленные без присмотра подручные, соглядатаи, вольные и невольные помощники разбойника потихоньку приглядывались друг к другу.

Казначей сеньор Мендес по долгу службы нередко заходил в особняк губернатора и отчитывался перед ним о делах финансового ведомства города. Разумеется, не имеющий дворянского звания чиновник не был вправе сидеть в присутствии одного из первых грандов Эспании, зато в людской его ждал роскошный, по меркам простолюдинов, обед. Во время очередного доклада герцог был крайне обеспокоен:

— Любезный, ты, надеюсь, постарался, чтобы на глаза инквизитору не попали сверки цен в накладных с предложениями поставщиков материалов?

— Разумеется, ваша светлость. Не знаю, поручил ли дон Себастьян своим людям составить опись нынешних цен.

— Вот чёрт… с него станется!

— Сейчас инквизиция занялась делом в Талоссо, у сеньора де Суэда нет времени вплотную заняться нашим ремонтом, а дон Бернардо и дополнительную стражу для инквизиции предоставил, и разбойниками занимается. Я слышал, нескольких негодяев недавно взяли с поличным.

— Что им обоим неймётся? У каждого есть своё дело, за которое можно получить заслуженную награду, а они полезли копаться в сметах, отчётах подрядчиков, накладных!

— Не могу знать, ваша светлость, — казначей осторожно пригладил волосы.

Обычно герцог терпеть не мог эту манеру сеньора Мендеса, но сейчас дону Армандо было решительно не до шевелюры одного из своих подчинённых.

— Молодой негодяй должен понимать, при строительстве воруют всегда! Зачем он занялся пустяками?

Прикинув в уме размер «пустяка», сеньор Мендес с самым невинным видом произнёс:

— Ваша светлость, я слышал, замок семьи де Суэда не сможет взять даже армия короля. Наверное, они очень щепетильно относятся к укреплению стен.

— Сегилью тоже не брали! Лет тридцать уже! А сейчас мир!

— Дон Бернардо рассказывал, как обвалилась одна из башен после обстрела, хотя должна была выдержать.

— Ты что себе позволяешь?!

— Помилуйте, ваша светлость, — почтительно поклонился тайно злорадствующий казначей, — я всего лишь вам отвечаю, раз вы оказали мне честь вопросом о причинах рвения коменданта и инквизитора.

— Убирайся! — герцог был крайне зол.

Разговор никак не помешал аппетиту сеньора Мендеса, напротив — улучшил его. Заглянув в людскую, чиновник финансового ведомства застал за обедом нескольких высших слуг — экономку, камеристку её светлости — Кончиту, дворецкого и мрачного парня, в котором узнал Роберто — старшего из охранников, нанятых доном Стефано Аседо дель Соль. Присутствующие чинно приветствовали почтенного гостя, равного им по происхождению, но выше по службе.

— Здравствуйте, сеньоры и сеньорита! — казначей всегда держался с прислугой герцога предупредительно, величая их как господ. — Для меня большая честь отобедать в вашей компании.

Слуги ответили вежливыми кивками, а Роберто хмыкнул:

— Что за церемонии?! Прям благородные господа.

— Благородство не только в крови, но и в поступках, — нравоучительно заявил казначей.

— Вот про поступки лучше не надо, — ещё мрачнее ответил парень, исподлобья глянув на сеньора Мендеса.

— Да уж всяко не хуже наши поступки, чем у наших господ, — пробормотал гость, с удовольствием вдыхая запах жаркого, которое лакей щедро положил перед ним на тарелку.

— Что-то вы сегодня не слишком почтительны, сеньор Мендес, — экономка поджала губы. — Как можно сравнивать простолюдинов и высокородных сеньоров?!

— Аппетиты сравнивать можно, — про себя чиновник припомнил аппетиты господ по части воровства из казны.

— Аппетиты… у кого здесь аппетит? — в людскую, не здороваясь, ввалился ещё один персонаж

Доверенный человек губернатора, сеньор Флорес, сразу привлёк внимание необычным для себя видом. Слуги знали его как человека сдержанного, бесстрастного, подозрительного, но теперь с изумлением взирали на раскрасневшееся довольно красивое лицо слуги, в ведении которого были многие тайны.

— Все всё едят: плоть, деньги, души… — заплетающимся языком продолжил сеньор Флорес.

— Вы пьяны! — ахнула экономка.

— Я просплюсь, а вы все безумны!

— Что вы несёте? — рассердился дворецкий.

— Молчи, старый лис! Я про всех здесь всё знаю!

— Это что ещё? — набычился Роберто.

— Ты ладно, ты не герцогу служишь, а сеньору дель Соль, будь он проклят!

Все притихли, ожидая, что Роберто вспылит, но тот лишь усмехнулся.

— Давай-давай, пьяная шкура, выкладывай!

— Всем пить! Я приказываю! — сеньор Флорес потряс бутылкой и велел лакею наполнить бокалы, да и самому присоединиться.

Потрясённые слуги залпом выпили, затем стали во все глаза глядеть на доверенного человека своего господина.

— Ну и ну, — протянул Роберто. — Не думал я, что герцогу служит болтливый пьянчуга, да ещё на такой должности.

— Герцогу, герцогу… — заплетавшимся языком пробормотал сеньор Флорес. — Ладно бы только герцогу или там герцогине, но меня ведь и твой хозяин взял в оборот!

— И что?

— Я не виноват, что я такой, каким меня создал господь!

— Мало ли кто в чём виноват, а прижмут — будешь прыгать, как на сковородке! — фыркнул Роберто, по-прежнему исподлобья глядя на пьяного.

— Прижмут, всех прижмут! — продолжал сеньор Флорес.

— Сеньор, вам бы поспать! — экономка обратилась к бедолаге с неожиданным участием. — Протрезвеете, и всё покажется не так плохо.

— Не так плохо, не так плохо… и так всегда… Я всё знаю! Вы все вот где у меня! — он сжал кулак. — То есть не у меня, а у старикана, чтоб ему провалиться!

Все стихли. Молоденький лакей попятился к двери, но сеньор Флорес на него рявкнул:

— Стоять! Думаешь, вот сейчас вино разлил слугам, потом научишься жонглировать бутылками и бокалами — и допустят к господскому столу, а там тебе и жалование повысят, и горничные позволят за задницы их щипать, а на старости лет выйдешь в дворецкие?

— Сеньор, — юноша испуганно озирался. — Я ничего плохого не думаю.

— Во-о-о-от! Не думаешь, дурень, так и останешься при своих бутылках с бокалами. А для большой должности в этом доме нужно дрянь за душой иметь! Ты хоть раз попадался на воровстве?

— Что вы, сеньор, меня выставили бы в два счёта! А то и в тюрьму…

— А то и в колонии, на галеры… только если бы проявил ловкость, смекалку, украл бы для герцога, подслушал бы полезное что-нибудь, то тебе бы подачку кинули, тюрьмой пригрозили бы и велели дальше ловчить!

— Как можно?

— Можно, дурак молодой, если голова есть, а в ней не солома! Только ты лучше с бутылками оставайся — целее будешь и от дряни не станешь выть по ночам!

Лакей испуганно перекрестился:

— Господи помилуй, мало нам колдовства с жертвоприношением, ещё и оборотни завелись в нашей провинции!

— Дурак. Как есть дурак! — сплюнул на пол сеньор Флорес.

Экономка обняла юношу за плечи и шепнула:

— Мальчик мой, не бойся и не болтай, сеньор напился, служба тяжёлая у него, вот и несёт что ни попадя. Выпей с нами вина, а потом поспи.

— Добрая вы женщина, мудрая! — не унимался доверенный человек герцога. — А я и про вас знаю! Вы красоткой были, и всё было при вас, кроме того, что отняли.

— Что ты мелешь? — пожилая женщина взбеленилась. — Я всю жизнь блюла… — она вдруг запнулась, а сеньор Флорес хихикнул.

— Ладно уж, что при своих стесняться, вам ещё повезло. Герцог не скуп.

— Вы! Ненавижу! — почтенную женщину было не узнать, так перекосилось от гнева её лицо.

Сжав кулаки, экономка хотела выкрикнуть резкость, но тут ей на глаза попалась притихшая за столом после двух бокалов вина Кончита.

— Радуешься, что я не без греха? А я знаю, что твой любовник — не дон Альфонсо!

Камеристка выпрямилась во весь рост.

— Не дон! И что? Тут кто-нибудь есть без секрета?

— От меня нет секретов! — высокопарно воскликнул сеньор Флорес, сдёрнув со стола скатерть и замотавшись в неё на манер античной тоги. — У тебя не только любовник, но и ребёнок.

— Да! — отчаянно выкрикнула Кончита. — Меня изнасиловали наш молодой сеньор и два его лакея, вот и получился ребёнок. А тебе, старая кошка, глаза выцарапаю, если станешь плохо о нём говорить!

Пожилая женщина села на пол и всхлипнула.

— Хоть есть ребёнок… Лучше бы у меня был твой секрет!

Сеньор Мендес сочувственно посмотрел на Кончиту, подумав: может быть, та же беда случилась во время войны с его матерью, никогда не говорившей о его отце. Казначей сумел в общем безумии сохранить ясную голову, что, несмотря на опьянение, заметил сеньор Флорес:

— Вынюхиваете, мытарь, думаете, здесь самый чистенький?

— При моей должности? Господь с вами, сеньор! — чиновник спокойно пригладил свою шевелюру.

— А вы вор! Все у вас воры! И здесь воры! И твой хозяин, — сеньор Флорес выразительно посмотрел на Роберто. — Ворюга!

— Если бы только вор, — проворчал Роберто, хоть и выпил немного.

— Богохульник, изменник? — озадачился сеньор Флорес.

— Нет, здесь он чист, — хмыкнул подручный.

— Жаль… — вздохнул затеявший пьяный спор мужчина. — Тогда бы им инквизиция занялась.

— Нынче в Сегилье инквизитор не такой, как обычно, — протянул сеньор Мендес.

В голове казначея зародились смутные мысли о том, что раз уж дон Себастьян де Суэда ищет измену в воровстве при строительстве и ремонте городских укреплений, то он может заняться и грехами сеньора дель Соль, которых чиновник не знал в точности, но прикинул размер богатства дона Стефано, намного превышающий известные налоговому ведомству источники.

— Эх, Роберто… — Кончита вздохнула и обняла любовника. — Я и представить боюсь, что за человек, которому ты служишь.

— Служу да и выслужу, что тут говорить.

— Погубишь себя своей службой.

— Всё равно пропадать.

— Зачем пропадать? Пусть лучше он пропадёт.

— Ты что, женщина, мелешь? — Роберто сбросил с себя руки служанки. — Хочешь, чтоб я продал его? Не бывать тому! Грехов мне не отмолить уж, а не предатель я!

— Дурень ты… — Кончиту уже развезло. — Доверяет он, что ли, тебе, чтобы ты его мог предать?

Подручный главаря разбойничьей банды промолчал. Несмотря на примитивность своей натуры, Роберто был самолюбив и глубоко уязвлён тем, что дон Стефано всегда напоминал — держит его на крючке не только щедрой долей в преступных доходах, но и жизнью матери.

— Кто у нас ещё тут? — сеньор Флорес, не снимая с себя скатерти, огляделся и уставился на дворецкого.

— Не надо, сеньор! — старик в ужасе замахал на него руками. — Я к вам со всем уважением…

— Тогда выпей со мной!

— Но у меня…

— Ты меня уважаешь?

— Конечно, сеньор!

— Пей!

Старик с горестной миной на лице отхлебнул и жалостливо посмотрел на вдрызг пьяного доверенного слугу своего господина, соизволившего смилостивиться:

— Ладно уж, помолчу. А то… знают двое — знает свинья!

Охватившее людскую пьяное возбуждение стало стихать. Сеньор Флорес повалился на стол и захрапел, дворецкий вздохнул, экономка успокоила молоденького лакея, уговорив его позабыть случившееся безобразие.

Выйдя из герцогского особняка, казначей постарался обдумать увиденное и услышанное. Связываться с начинающим сходить с ума сеньором Флоресом он не решился. От старых тайн дворецкого и экономки наверняка не было пользы. Действительно интересным молодому чиновнику показался подручный дона Стефано — Роберто — и явно сожительствующая с ним Кончита.

Направившись в здание своего ведомства, сеньор Мендес остановился на полпути и несколько минут стоял, глядя перед собой. Сегодня он много наблюдал, обдумывал, делал выводы. Главное — всей душой ощутил, что не один отчаянно ненавидит дона Стефано Аседо дель Соль.