Ошимское колесо

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Нежить вернулась до того, как пламя охватило всё. Я стоял в башне – мне нужно было видеть, пусть даже совсем и не хотелось. Дарин оставался возле меня. Мартус ушёл к Седьмой, разделять её по сто человек с капитанами во главе и отправлять на самые уязвимые участки стены. По моему распоряжению пять сотен человек Седьмой должны были остаться с Мартусом в резерве во дворце. Я приказал Мартусу настоять, чтобы дворцовая стража – около четырёхсот человек, в основном опытных бойцов, – отправилась под мою команду.

Мертвецы впервые добрались до Аппанских ворот, и толпа там постоянно росла, даже после того, как ушёл мой приказ, и по всей стене начали раздаваться громкие выстрелы скорпионов. Огонь разгорался: крыша здесь, закрытый фургон там, оранжевые языки поднимались, жадно отыскивали новые вкусы, и дымный покров летел над мертвецами.

– Нас за это никогда не простят. – Дарин недоверчиво смотрел на огни.

– Это меня они не простят, – сказал я. – А без этого и прощать будет некому.

– Не думал, что в тебе это есть, Ял. – Баррас Йон высмотрел меня и был решительно настроен внести свой вклад в оборону. Он выглядел так, что хоть сейчас на турнир – в вьенских пластинчатых доспехах по последней моде, и на каждой металлической пластинке была выгравирована роза, символ его дома. – Там, внизу, похоже на Ад.

– Уже близко к тому.

Ночь стояла тёмная и безлунная, но пожары, начатые нами, расцвечивали место действия в несомненно адские тона. Баррас вытер лицо, размазав пепел по бледной щеке. Казалось безумием, что мы вдвоём, здесь, смотрим на армию мертвецов, освещённую тем инферно, где раньше был Вермильон. Я-то думал, что буду смотреть на его лицо над кубком вина, или разгорячённое от волнения на скачках, а не в железном шлеме с расширенными от страха глазами. Он опустил перфорированное забрало, став ещё более незнакомым.

Сквозь дым и огонь мы увидели, как воплощаются некоторые из моих предсказаний – люди, движимые страхом большого пожара, выскакивали из своих домов и бежали на открытую местность. В этом вынужденном массовом исходе у них было куда больше шансов выжить, чем если бы они остались ждать, пока ворвутся мертвецы. При приближении нежити ускорившиеся мертвецы проломили бы их двери, и выхода бы не осталось. А теперь, хотя людям и приходилось встречаться с ордами ходячих мертвецов, но эти по крайней мере еле волочили ноги, а не бегали.

К тому же многочисленные бегущие горожане вкупе с пляшущим огнём и густым дымом создавали такую сумятицу, что многие подданные бабушки явно готовы были и сами сбежать, чтобы наблюдать за ночными событиями с какого-нибудь уютного уединённого поля или из далёкой рощи. И всё равно, видя, как они бегут, я знал, что другие будут слишком парализованы ужасами за их стенами, и не смогут убежать, даже когда дым проникнет под их двери, и пламя начнёт срывать их крыши. Если бы я недавно поел, то возможно добавил бы свой вклад на испачканные рвотой стены.

– Я просто не понимаю, как они могут причинить нам вред, – сказал Дарин, словно ожидая подтверждения. – У них нет оружия. Они не могут пробиться через стены или открыть ворота. Они не могут карабкаться… эти просто волочат ноги, и даже в гневе им не преодолеть отвесные стены. У них нет верёвок, нет лестниц, ничего…

У меня не было ответа. И всё равно, незнание заставляло меня чувствовать страх, а не уверенность.

– Боже, что это? – Баррас Йон с лязгом развернулся, чуть не насадив дозорного на свой меч.

– Лучше бы тебе снять эту штуку. – Дарин постучал пальцами по огромному шлему Барраса. Дальнейшие шутки застряли у него на губах, поскольку он тоже услышал звуки смертного клича.

– Нежить возвращается. – С запада приближался рёв – ещё слабый, но его хватало, чтобы до дрожи напугать человека. С тех пор, как нежить убежала, число мертвецов под нами уже утроилось, и их становилось всё больше с каждой минутой. У них оставался какой-то рудиментарный страх огня, и они старались держаться от него подальше, хотя места было так мало, что ближайшие к горящим зданиям мертвецы начинали тлеть. Я увидел юную девушку в голубом платье, возможно, дочь торговца, безо всяких следов насилия на теле – она загорелась, как факел, возле пылающей таверны. Давным-давно я пил там эль, хотя и не помнил, как это место называется. Её волосы заполыхали огненным нимбом, и она начала карабкаться по спинам остальных трупов, чтобы избежать огня.

Со всем этим дымом и плотной застройкой, закрывающей многие улицы от обзора, оказалось трудно сосчитать собравшихся против нас. Но никто не спорил, что перед воротами Вермильона не меньше десяти тысяч мертвецов. Крики приближались, и скорость твари вселяла ужас.

– Вот она! К оружию! За вами ваш город! – Проорал я, перекрикивая усиливающийся вой – где-то в темноте, посреди растущего инферно, к нам мчалась нежить.

Нежить быстрее скачущей галопом лошади проносилась через эти тысячи в сторону ворот. Я высунулся как можно дальше, чтобы отследить её, но она скрылась из вида под надвратной башней прямо перед дверями Вермильона.

Когда тварь добралась до ворот, мертвецы превратились в берсерков, принявшись стучать по доскам и завывать. Я представил себе кулаки, которые так сильно стучат по дереву, что дробятся кости. Удары стихли, и когда огромная масса трупов сзади начала давить, медленно, но верно увеличивая напор, усилились крики, от которых стыла кровь в жилах. Ворота начали трещать – сначала раздавался тихий скрип, словно в доме, где собираются ложиться спать. Затем громче – череда резкого хруста досок, сражающихся друг против друга. А за всем этим низкий стон принявших на себя напряжение запорных балок – трёх огромных обитых железом сердцевин тысячелетних дубов. И звон, когда вылетела какая-то заклёпка.

– Людей вниз! Толкайте назад! – Моя абсолютная вера в силу ворот не продлилась и минуты. – Чёрт, быстрее! Три сотни человек туда, живо! – Я и сам хотел спуститься, прижать плечо к этим дверям, но должен был смотреть.

Я наклонился над стеной, чтобы взглянуть на вершину надвратной башни прямо под нами. Там у солдат было два огромных чана кипящего масла, установленных над раскалёнными углями.

Баррас протолкнулся ко мне.

– Думаешь, мертвецы хотя бы заметят кипящее масло? – В его голосе слышалась смесь пессимизма и надежды. Я отлично знал это по долгим ночам за игральным столом, где он терял состояние, и за карточным столом, где он отыгрывал его обратно… в основном у меня.

– Это может им помешать… немного. – Я пожал плечами. – Главное, людям надо что-то делать. – В такое время уж лучше делать что-нибудь, чем позволять страху вонзать в себя когти.

– Горящее масло – вот что нам нужно! – сказал Баррас. – Его они заметят!

– Баррас, только идиот разводит огонь у своих ворот. – К нам присоединился Дарин.

Редкий случай, когда я поддерживал брата против друга, но тут он был прав.

– Масло зажигать нельзя, это же нефть из Аттара. От неё начнётся пожар. Стоит уйму денег, но лучше обсыпать врага деньгами, нежели тем, чем они смогут поджечь твои ворота!

Дарин поднял бровь.

– А ты знаешь своё дело, младший бр…

– Дарин, блядь, я маршал.

– Вы знаете своё дело, Младший Маршал, – ухмыльнулся он.

– Я быстро учусь, когда дело доходит до обеспечения безопасности. – Дарин никогда не верил во всю историю героя перевала Арал, а я не думал, что ради него стоит притворяться.

Люди у чанов смотрели на меня, видя, что у них есть публика.

– Лейте! – Крикнул я. Я не видел ни следа некромантов, но всегда был шанс, что они затесались среди мёртвых, скрываясь из вида. Эдрис Дин научил меня, что они не обычные люди, но всё равно, душ из кипящего масла определённо подпортит им день.

По моему приказу люди начали открывать дыры-убийцы и готовить рычаги, чтобы переворачивать чаны.

Масло, приятно шипя, полилось в дыры-убийцы, но будь я проклят, если услышал хоть какое-то изменение в криках внизу.

– Чёрт. – Несколько оглушённый, я вернулся и стал наблюдать с передней части башни.

Десять минут завывающие мертвецы наваливались своим весом на Аппанские ворота, и каждый хруст и стон досок сжимал мои внутренности холодным кулаком и выворачивал. Нежить двигалась вперёд-назад, внутрь и наружу под надвратной башней, направляя на двери волны ярости. Я слышал, как колется дерево, и кусал губы, чтобы в стоящий шум не добавилась и моя нота отчаяния.

– Пожар по-настоящему расходится. – Дарин закашлялся, словно в подтверждение своих слов. До этого я не отрывал взгляда от наседающих мертвецов, но теперь, посмотрев на пригород, я увидел, что Дарин был прав. Верхние части некоторых ближайших к стенам домов обрушивались, вверх вздымались колонны пламени выше стен, искры и угли взмывали в воздух. По всему пригороду огонь перескакивал с крыши на крышу, разносился по заборам, лизал двери. И мертвецы повсюду стояли опалённые и покрытые волдырями, у некоторых волосы и одежда сгорели начисто. Я видел скрюченные останки других посреди распространявшегося пламени. На миг я подумал об отце и о его погребальном костре.

Я закашлялся и прижал ладони к слезящимся глазам.

– Они двигаются!

Нежить неслась через ряды мертвецов, оставив нападение на ворота. Огонь забрал у нашего врага роскошь времени. Да, генерал, может, и отступил к окружающим фермам и ждал теперь в оливковых рощах, чтобы вернуться днём позже, но я понимал, что мертвецы и духи действовали скорее примитивно, чем стратегически. А всё, что я знал о Мёртвом Короле (совсем немного), показывало его не как мастера планировать, но скорее как силу разрушения, которую исподволь направляют интриги Синей Госпожи.

Мёртвые не отступили, и нежить не пыталась сбежать от огня – она отступила от нас и направилась вокруг стен, словно в поисках слабого места.

В двух сотнях ярдов к востоку мертвецы, которые раньше стояли у стен, теперь ускорились и начали вцепляться в стены башни, которая располагалась так близко, что если бы человек на её вершине бросил копьё в стражника на стене, то вполне мог даже и попасть.

Несколько дней назад я посещал это строение – водонапорная башня, обслуживавшая хорошо оборудованные дома нескольких торговцев, которые могли бы себе позволить жить за городскими стенами, хотя и в значительно меньших особняках. Башня также обеспечивала водой процветающую кузницу, которая обслуживала различные мастерские по производству колёс, карет и продуктовые предприятия с торговыми точками на Аппанской дороге.

Я поражался, что бабушка позволила установить башню так близко к стенам, несмотря на постоянное повторяемые угрозы сровнять пригород с землёй при первых признаках войны. Оказалось, лицензию выдали, поскольку строение было рассчитано на то, чтобы упасть. Башню поддерживали прочные деревянные подпорки, и без них она бы рухнула. И тогда вместо платформы, с которой лучники могли бы зачищать наши стены, башня оказалась бы смертельной ловушкой. Попав в подпорку железным болтом из скорпиона, можно было уронить башню, убив врагов в ней, а может и нескольких поблизости.

– Какого чёрта… – Башня рухнула прежде, чем я успел договорить. Пару десятков мертвецов раздавило градом камней и досок.

Множество ускоренных мертвецов набросились на камни, теперь скрытые не только дымом, но и пылью. Несколько секунд спустя они уже тащили разломанные камни к стене – мёртвые мужчины поднимали толстые расколотые брёвна, мёртвые дети тащили обломки поменьше. Остальные бежали с окрестных улиц, толкая телеги, фургоны, двери, вырванные из домов, и сбрасывали всё это неровной кучей перед стенами.

– Они строят пандус! – Дарин вцепился в стену. – Нам надо туда!

Людей на парапете той секции, как и в других местах, хватало, пусть это и были старики из стражи стены, и с обеих сторон туда сходилось ещё больше народу.

– Надо остановить их! Не ждать, пока они закончат! – Я дёрнулся было в сторону лестницы с башни, но вместо этого повернулся к бойницам, выходившим на ворота. Пустые чаны стояли возле дыр-убийц и слегка дымились.

– Наполнить чаны огненным маслом! – Я махнул людям у скорпиона, который уже перетащили к передней части нашей башни. – Лейте на них. – У них были маленькие бочонки масла и кадки со смолой – и то и другое использовалось для поджога пригорода. – Вы! Все вы! – Махнул я стражникам стены сзади. – Бегите в остальные башни, несите огненное масло и смолу.

– Ял, они бросают в них камни! – Проорал Баррас с другой стороны башни, глядя на меня – его забрало было поднято, лицо раскраснелось. – Это должно помочь!

Я бросился туда посмотреть. Стражники бросали камни за стену – некоторые размером с человеческую голову, другие намного больше. Люди толкали по парапету ручные тележки со снаряжением со складов. Внизу царило побоище, головы мертвецов раскалывались от падающих отвесно камней. Другие мертвецы, которые складывали камни в кучу, падали от ударов камней по спинам.

– Работает! – сказал капитан Ренпроу возле меня.

– Да, но не на нас, – ответил я и прищурился, глядя на кучу, стараясь пронзить взглядом клубы пыли и дыма. Никто из людей не понимал, как я, ни мертвецов, ни их короля. Я обернулся к Ренпроу. – Останови их! Как можно быстрее. Они лишь помогают мертвякам строить пандус. – И дождь камней, и раздавленные тела накапливались у основания стены. Старых мертвецов просто сменяли новые, которые сбрасывали груз камней и досок поверх дёргавшихся останков под своими ногами. – Нужно усилить этот участок. Доставьте сюда солдат Мартуса. – Я не очень-то верил в стражу стены, хотя и не говорил этого вслух. Возраст, может, и делает человека мудрее, но его рука работает мечом намного медленнее. Раньше казалось маловероятным, что на Вермильон нападут, и уж точно не без заблаговременного предупреждения. Поэтому пенсия старикам в виде работы стражниками на стенах казалась неплохой идеей. Теперь так уже не казалось.

Послания добирались до места целую вечность. Первая партия масла ещё несколько минут не заливалась в первый чан. А с завываниями мертвецов и строящимся пандусом, казалось, это длилось целую вечность. Даже просто заставить стражников перестать бросать камни на нападавших заняло минуты, когда казалось, что и секунды слишком много.

– До верха они никогда не доберутся, – сказал Дарин. В его словах был смысл. С высоты шестидесятифутовой башни стены выглядели низкими, но они возвышались на добрых тридцать футов над пригородом, а пандус мертвецов был высотой не больше десяти футов, и раза в два больше в ширину. И чем выше становилась куча, тем медленнее она росла, расширяясь, и требовалось в десять раз больше труда и материалов, чтобы удвоить высоту. – Никогда. – Но всё равно, утверждение Дарина было больше похоже на молитву.

Десять минут мы смотрели, как они строят, а пожар за пандусом нарастал, пока рёв пламени не стал даже громче завываний мертвецов. Возможно, некроманты наблюдали за нами из темноты ночи, каким-то образом перенося инферно, но я не видел ничего, кроме трупов на трупах, которых что-то толкало к стене, и холма из переломанных камней и переломанных тел. Время от времени я замечал нежить, и сожалел даже о том, что её видел. Однажды она повернула свою узкую, безглазую голову в сторону нашей башни, и во мне поселился холодный ужас от её взгляда, словно огромная куча льда. Я быстро отступил, пригнулся, едва не рухнув, и скрылся из её вида за стеной башни.

– Маршал? – Ренпроу бросился за мной.

– Ну ты чего, Ял, – Баррас схватил меня за руку, чтобы поднять на ноги. – Нельзя, чтоб наш славный командир падал в обморок. Это плохо для боевого духа.

– Я уронил кое-что. – Я притворился, будто убираю что-то из руки в карман под кольчугой. Не было времени доставить мои доспехи из дворца, так что маршал Вермильона стоял в плохо подходящей кольчуге со склада у ворот.

– Где это чёртово масло? Неужели чаны ещё не полны?

– Что-то приближается! – крикнул лучник с башни.

– Что-то большое! – подхватил человек, стоявший возле него, который так цеплялся за своё копьё, будто только оно и держало его на ногах.

Ренпроу выпустил мою руку и протолкался вперёд, чтобы взглянуть.

– Их много! – Большой бородатый мужчина отходил от стены, и выглядело это подозрительно похоже на отступление.

– Маршал! – Подозвал меня Ренпроу.

Ужас чуть не бросил меня обратно наземь, но я всё-таки пошёл вперёд, щурясь от раздражающего дыма. Приближавшиеся фигуры, тёмные на фоне пламени по обе стороны от Аппанской дороги, были из тех, от которых потом ночью снятся кошмары. В них было что-то от паука, а ещё от руки, или может от изуродованной и выпотрошенной собаки, шагающей на обрубках лап. Позади них я разглядел фигуры людей, и в этот миг понял, что каждый из полдюжины монстров больше двух сложенных вместе телег.

– Вытаскивайте снова скорпион! – я развернулся. – Быстрее, блядь! И сигнальте остальным башням, чтобы начинали стрелять. Лучники – в людей позади! Все, у кого есть лук! – Я молился, чтобы это оказались последние некроманты, и что их можно убить, утыкав стрелами. – И, ради Бога, вылейте эти чаны на пандус! Мне плевать, насколько они наполнены!

Люди вокруг меня начали пускать в небо залпы стрел. Я не мог понять, попадают они или нет, пока один из людей позади колонны не упал, вцепившись себе в лицо.

– Цельтесь в людей! Цельтесь в людей! Это некроманты!

Первый выстрел скорпиона прошёл мимо. Снаряд пронзил трёх мертвецов, ковылявших перед передним чудищем, пролетел насквозь и чиркнул по дороге позади них. Пронзённые мертвецы, словно ленивые волчки, развернулись раз, другой, и свалились. Все трое поднялись на ноги прежде, чем прозвучал следующий выстрел. Твари приближались, и на миг дым сдуло в сторону, дав огню их осветить. Каждая из них была сделана примерно одинаково – в форме руки без двух пальцев, идущей на трёх ногах, собранных из бедренных костей полудюжины человек, блестящих от останков мышц, связанных между собой ярдами сухожилий. В спине и конечностях первой твари торчало несколько стрел, которые, видимо, не причинили ей никакого неудобства. Красная плоть обматывала сооружение, словно толстые лозы плюща, и там, где встречались три конечности, виднелась блестящая белая масса жира.

– Иисусе. – Баррас почему-то до сих пор держал меч, но теперь его рука безвольно опустилась.

Я знал, что некроманты грабят могилы и практикуют искусства, которые заставляют мертвецов подниматься, переполненных злобой и голодом. А это был новый ужас. Здесь они стали ваятелями плоти, которые из трупов создавали новые гротескные формы. Это напомнило мне нерождённых, которые могли собрать себя в кошмарные формы из любой мертвечины, находящейся в пределах досягаемости. Утешало лишь то, что нерождённые обладали смертоносной скоростью и координацией, в то время как построенные некромантами твари двигались медленно и не грациозно. На самом деле они ковыляли настолько неуклюже, что неясно было, как вообще они могут представлять собой угрозу. Первая выглядела так, будто три человека с двуручными мечами могли бы изрубить её, прежде чем ей удалось бы начать атаку. Я повернулся.

– Стреляйте в них.

Лучники натянули луки и пустили стрелы. Четыре человека с трудом крутили колесо лебёдки скорпиона, отводя назад огромные плечи копьемёта, и ещё один ждал с копьём, готовясь зарядить его. Вой на пандусе достиг новых высот, и теперь уже мертвецы безумно бросались вперёд, сцепляли руки, впивались друг в друга зубами, крепко держась, пока остальные трупы карабкались по ним. Нечто подобное я видел, когда муравьи перебирались через маленький ручей – они построили мост из своих тел, сотни держались, крепко сцепившись, пока остальные перебегали по ним.

– Где масло? – взревел Дарин, оглядываясь на башню.

Я бросился к нему, снова обратив внимание, как тяжело бросаться куда угодно в кольчуге. Две команды людей добрались до лестницы стены, и каждая тащила чан на прочном деревянном шесте.

– Быстрее! – крикнул я, хотя вряд ли они слышали что-либо, кроме завывания мертвецов и рёва пламени.

Вернувшись на переднюю часть башни, я заметил, что люди, управлявшие монстрами, исчезли, хотя на дороге лежало ещё одно тело, по которому топали вновь прибывающие мертвецы. Твари же с возросшей скоростью направились в сторону пандуса, и двигались теперь, дёргаясь и покачиваясь.

Мертвецы на пандусе были уже в шести футах до верха стены, и стражники снова начали бросать в них камни, которые уже почти ничего не удерживало в стене – там и тут мёртвые пальцы вцеплялись в щели между камнями, где вывалился раствор, растрескавшийся от зимнего мороза. Имелись участки стены и в худшем состоянии, где было бы легче взобраться, но мертвецы собрались здесь из-за атаки на ворота, а пока пригород горел, любая реорганизация для новой атаки изжарила бы, пожалуй, половину от их числа. Всего неделю назад я заставлял людей чинить участок стены возле нас. И если бы они лучше выполнили свою работу, то попытки обдирать стены шли бы намного медленнее. С другой стороны, если бы я не назначил их на эту работу, то уже к этому времени мертвецы бы до нас добрались.

– Мы долго не протянем! – Баррас указывал туда, где всё больше трупов взбиралось по башне из тел. Один стражник высунулся и тыкал в них своим копьём. Он ткнул в очередную цель – в старуху в запачканной сажей сорочке, с растрёпанными белыми волосами и обожжённой левой рукой. Копьё попало ей в шею, и она схватила его, падая назад. Стражник упал за ней, поскольку так удивился, что не успел выпустить оружие.

– Ну и гонка, – выдохнул Дарин возле меня. Люди с чанами добрались до парапета, и теперь им нужно было пройти пятьдесят ярдов по заполненной людьми стене. Монстры приближались к пандусу, и пройти им нужно было, наверное, вдвое большее расстояние. Но, теперь, попав в зону влияния нежити, они двигались быстрее и увереннее – от её присутствия они тоже ускорялись.

Несколько скорпионов быстро выстрелили один за другим. Монстр впереди, уже пронзённый одним копьём, получил ещё два, причём одно попало в ногу, раздробив кости. Тварь упала, задёргалась, и мертвецы полетели в стороны от яростных пинков её ободранных ног. Не в силах подняться, она медленно поползла в сторону пандуса. Другой монстр потерял равновесие, подстреленный копьём из скорпиона, и бесконтрольно врезался в пылающую конюшню, обвалив ослабленное строение.

Я осматривал поле боя, пытаясь разобраться в этом хаосе. Что-то привлекло мой взгляд. Не монстр или нежить, не ревущее пламя среди стропил. Одинокая фигура среди тысяч. Иногда человека выдаёт не то, как он двигается, а то, как он стоит. Единственное, что привлекло мой взгляд – это течение толп мертвецов, которые обходили точку, где он стоял. Кроме этого ничто его не выдавало. Дым и пепел испачкали его, как и многих других, раскрасив его куртку и штаны в грязно-серый цвет. Старая кровь покрывала половину его лица и тёмными струйками стекала по шее. Обе его руки были алыми по локоть. Он наклонял голову под странным углом, и на шее виднелся тёмный шрам. Сначала я подумал, что это шрам от удара, который его убил, а тёмная полоска в копне седых волос – всего лишь зола от какой-нибудь сгоревшей доски. А потом он взглянул на башню, на меня, и я узнал его.

– Эдрис Дин! – крикнул я, хотя никто вокруг не знал его имени. – Стреляйте в него! Застрелите того ублюдка, вон там! – Я указал в ту сторону, и, выхватив лук у человека позади, потребовал стрелу, чтобы выполнить свой приказ. – Некромант! – завопил я, и это привело их в чувство.

Понятия не имею, куда попала моя стрела. Очень сомневаюсь, что я превзошёл выстрел своей бабушки в Амероте. Но она целилась в свою сестру, а в таких ситуациях мы, Кендеты, похоже, действуем лучше. Из дюжины стрел, выпущенных по Эдрису, две попали в него, а остальные утыкали трупы, идущие рядом с ним, отчего те даже не замедлили шаг. Одна из двух попавших стрел вонзилась в плечо, а вторая – и я утверждаю это, как бы невероятно это ни звучало, – торчала из его груди. Я видел, как Эдрис Дин сбежал из Башни Жуликов в Умбертиде, несмотря на такую глубокую рану, что голова держалась лишь на костях шеи. Поэтому, вместо радости, я отдал приказ о следующем залпе. Я ещё не закончил кричать, как Эдрис разбился – словно он был отражением на оконном стекле. Его осколки пропали из вида, скрывшись под потоком ходячих трупов.

– Чёрт. – Я сунул лук обратно его владельцу.

– Что… это было? – спросил Баррас.

– Некромант, – сказал я.

– Мы его убили? – Дарин использовал королевское "мы": лука у него не было. Хотя он, возможно, попал бы точнее меня, если бы попытался.

– Я бы на это не поставил. – Я видел слишком много зеркальной магии, чтобы думать, будто он уничтожен. Вместо этого я размышлял, сколько ещё его отражений разбросано среди наших противников, и как мне избежать с ними встречи. Быть может, за этой армией наших павших рука Мёртвого Короля, и возможно он подчинил себе некромантов, но как минимум у одного из них на плече синяя рука. Мёртвый Король тратит здесь свои силы, охотясь за ключом Локи, который поможет ему выйти в мир. Но у Синей Госпожи, несомненно, более срочные цели – бабушка и Молчаливая Сестра направлялись к твердыне Синей Госпожи в Словене, и возможно она хотела свернуть Алису Кендет с пути прямым ударом в сердце её королевства. Если дело было в этом, то она явно плохо знала мою бабушку. Красная Королева принесёт в жертву всех нас, чтобы победить в своей войне, а после спокойно отправится спать.

– Заряжайте быстрее! Быстрее! – Панические команды капитана Ренпроу отвлекли меня от моих панических мыслей. Капитан направлял скорпион в сторону основания пандуса, уже невидимого под кишевшими на нём мёртвыми горожанами.

Я видел ужас на лицах людей на стене, когда они с трудом ставили тяжёлые чаны на места. В одиночку ни один человек не смог бы поднять такой, а уж с дюжиной галлонов огненного масла и смолы внутри, даже и четверым мужчинам, которые только и могли разместиться вокруг чана, приходилось нелегко, чтобы поставить его на место.

Прямо под стражниками, сражавшимися с тяжестью чанов, кипело море завывающих мертвецов, поднималось по пандусу из разломанных камней, разломанных досок, разломанных тел. Леса из человеческих тел достигли уже почти до верха стены – сотни составляли собой сооружение, и ещё дюжины карабкались по ним, завывая от жуткого голода. А за этими лесами, в орде мертвецов, давя одних, сбивая других, ковыляли, как пауки, монстры – треножники, ободранные и кровавые. И всё же стража стены держалась. Там, где я бы давно сбежал, эти старики, в которых я сомневался, не сходили с мест, связанные клятвой и долгом.

– Да! – закричали Дарин, Баррас, да и все вокруг меня, когда стали переворачивать чаны, поднеся к ним факелы.

Одинаковые ручейки огня полились на пирамиду мертвецов, прижатых к стене. Радостные крики понеслись от стражников. Но всё же мертвецы, даже полыхая, держались крепко, хотя их кожа пузырилась от жара, волосы и одежда сгорали, а плоть шипела.

Первое огромное трёхногое чудище начало карабкаться, зацепляясь ногами за горящую башню из трупов и, качаясь, направилось к стене. По нему плеснула волна пылающего масла, но тварь всё равно продолжала карабкаться, и новые мертвецы поднимались вслед за ней. Башенные скорпионы в такой близи от стражи не могли уже целиться в тварь, и в последнем прыжке она зацепила свои лапы за край стены. Горящие мертвецы с воем карабкались по её спине и бросались на команды людей с чанами, которые в панике отступили. Остатки огненного масла вылились из перевёрнутых чанов, и огонь охватил парапет.

– Ещё людей сюда! Живо! – Я бесполезно махнул мечом. – Трубите прореху!

Взревели трубы – тревога, которую никто из живущих в Вермильоне никогда не слышал, если не считать учений стражи стены. В обороне города пробили брешь.