Осколки тьмы (СИ)

Глава 3. О местных достопримечательностях и прочих подозрительных объектах

Обычные деревья расступаются, словно врата, ведущие в другой мир, и открывают взору совершенно невероятное зрелище. Несмотря на то, что мы готовились к подобному, потрясение столь велико, будто мы только что гуляли по заснеженной тундре и вдруг оказались в самом центре жарких джунглей.

Каждое дерево в лесу молний изумительно. Начинается оно от самой земли, как обычное дерево, вот только ствол не имеет четких границ и состоит из нескольких десятков переплетенных между собой молний фиолетового цвета. Молнии искрятся, извиваются, меняя толщину и расстояние друг между другом, но при этом остаются постоянными и не растворяются в пространстве, как привычные для нас молнии, что вспыхивают в грозовом небе и почти сразу затухают.

Стволы тянутся к небу и на высоте около двадцати метров отдельными молниями расходятся в разные стороны, словно лепестки цветка или листья пальмы. Эти пушистые шапки из фиолетовых, тихо потрескивающих молний, соприкасаются друг с другом, образуя над нашими головами пульсирующий купол, который почему-то ассоциируется с прозрачным мрамором — внутри него оживают и приобретают подвижность тонкие прожилки.

Возможно, лес молний и создан для угнетающего воздействия на психику людей, но во мне он вызывает восхищение и даже трепет. Глядя на это прекрасное творение, хочется взлететь, но никак не преклонить колени пред его могуществом.

— У этого Гелиана определенно был вкус, — признает Терран, оглядываясь по сторонам.

С наступлением ночи атмосфера леса молний становится еще более яркой и завораживающей. Темнота опускается на землю, бережно кутает в таинственную черную вуаль, которую вспарывают невероятно пронзительные всполохи электрических разрядов. В свежем воздухе теперь отчетливо ощущается неповторимый аромат, который появляется после дождя, а если прислушаться, можно уловить и легкий запах озона.

Спешиваемся. Ужинаем теми продуктами, которые не требуют тепловой обработки, но ложиться спать не хочет никто — лес молний наполняет странной энергией и желанием двигаться дальше, а потому мы решаем устроить небольшой перерыв, после чего вновь продолжим путь.

— Что будет, если коснуться этих молний? — интересуюсь, словно загипнотизированная, глядя на пульсирующий пучок.

— Проверь, — шепчет Альрайен мне на ухо, неожиданно оказываясь за спиной.

— А ты точно не хочешь таким образом от меня избавиться? — уточняю с подозрением.

— Я бы придумал что-нибудь другое. — На этот раз его губы слегка касаются моего уха, а руки опускаются на талию.

— Ну что ж, теперь, если ты ошибся, нас убьет обоих, — с этими словами решительно касаюсь ближайшей молнии. Вопреки ожиданиям, меня не пронзает разряд электричества, мне не становится больно. Лишь приятное тепло пропитывает пальцы, колючим потоком растекаясь по всей ладони. На мгновение дыхание перехватывает. Я охаю от неожиданности, отдергивая руку. — Что это было?

— Не бойся, — говорит Альрайен. Обхватывая за талию, прижимает к себе. — Это электричество совершенно безвредно и даже больше — оно временно наделяет энергией.

— Странное напоминание о силе аллиров, которое должно указывать людям их место. Лес не угнетает, а наоборот, вселяет какое-то странное чувство полета, а теперь еще оказывается, что и наделяет энергией. Будь я неуравновешенным Гелианом, вбившим себе в голову, что жена его предала, так создала бы убийственный лес. Например, молнии не стали бы дожидаться, когда их коснутся, а срывались бы с ветвей и ударяли в человека, сжигая его дотла.

— Какая же ты кровожадная, — тихо смеется Альрайен. А я думаю, что не такой уж он невыносимый. Мы вполне можем сосуществовать рядом, не раздражая друг друга. — Пожалуй, мне стоит быть осторожным и сильно тебя не злить. Что же касается Гелиана, он не собирался пугать людей и вместе с демонстрацией аллирского могущества также хотел оставить напоминание, что мы можем дарить эгоистичным и неблагодарным людям благо. Удивлена? Гелиан был не таким злодеем, как ты могла подумать вначале.

— Да, пожалуй. Значит, если я еще раз коснусь молнии, то смогу получить еще больше энергии?

— Нужно приложить к стволу дерева ладони и постоять так некоторое время.

— Что ж, попробуем…

Я медленно приближаю раскрытые ладони к дрожащему сплетению фиолетовых змеек и наконец касаюсь их. По всей поверхности ладоней пробегают приятно покалывающие иголочки и устремляются вверх по рукам, а потом и по всему телу, наполняя нетерпением и желанием активного действия каждую клеточку моего организма.

Хочется немедленно броситься вперед, в глубь леса, и бежать, бежать, пока силы не закончатся, а они, кажется, закончиться не могут! Но я продолжаю стоять на месте, впитывая щедро даруемую энергию и внимательно прислушиваясь к своим ощущениям.

Запах озона усиливается. Свежесть воздуха приобретает некоторый оттенок морозности. Каждый вдох бодрит еще больше, словно глоток холодной родниковой воды поутру. Все окружающее ощущается более отчетливо, мне даже чудится, будто сознание простирается далеко за пределы тела, охватывая собой эту прекрасную ночь и кроны необыкновенных деревьев.

— Хватит, — говорит Альрайен. Тянет за собой, мягко отстраняя от дерева. — Избыток энергии тоже вреден.

Я не сразу прихожу в себя, но, когда смысл сказанных слов доходит до сознания, не могу сдержаться, чтобы не съязвить:

— Боишься, что лопну?

На какой-то миг меня охватывает сожаление от расставания с молнией и тем, что она еще могла подарить, но странное чувство быстро проходит, уступая ярким ощущениям и полноте энергии — она плещется в теле, словно штормовые волны.

— Лопнешь ты вряд ли, но избыток энергии может тебя сжечь. Одна из причин, по которой люди редко пользуются этим кладезем — невозможность вовремя остановиться.

— Странно. Даже если некоторые опасаются, здесь все равно должно быть много народу, ведь наверняка люди захотят испытать это невероятное ощущение.

— Лес большой, — Альрайен пожимает плечами. — Вполне вероятно, где-то сейчас и бродят люди. Но дело в том, что заряд энергии довольно быстро заканчивается, а потому мало кто решается на подобный неоправданный риск.

— У тебя волосы наэлектризованы! — хихикает Лина. Оказывается, друзья уже давно прислушиваются к нашему разговору.

Сознание потихоньку прекращает попытки куда-то уплыть.

— Может, я теперь и током бить умею?

— Надеюсь, что нет, — усмехается аллир, явно намекая на мою кровожадность.

— Наверное, и нам стоит подзарядиться, — предлагает Стас, задумчиво поглядывая на ближайшее дерево.

— Хуже не будет, — говорит Альрайен.

— Ага, если передозировки не случится, — добавляю я.

— Проследишь, чтобы мы не набрали энергии лишку? — спрашивает Стас, обращаясь к Альрайену. Тот кивает:

— Прослежу.

Некоторое время я наблюдаю, как электризуются длинные волосы Лины, постепенно взлетая в воздух и слегка шевелясь, будто растения в воде, но странное чувство заставляет отвлечься. Сдерживать себя и не бегать вокруг деревьев и без того непросто, а теперь меня непреодолимо влечет куда-то в глубь леса. Я должна пойти туда! К тому же, наполняющая тело энергия лишает осторожности и притупляет чувство опасности. Кажется, весь лес создан лишь для меня, и он зовет…

Дерево, к которому меня ведет это чувство, на первый взгляд, ничем не отличается от всех остальных, но в то же время есть в нем что-то особенное, неуловимо чуждое для этого места. В фиолетовых молниях временами как будто проскальзывают лиловые оттенки или, может, это игра воображения.

Я вытягиваю руки и делаю шаг вперед, однако дерева коснуться не успеваю. Все вокруг неожиданно меняется, как по мановению волшебной палочки. Я оказываюсь на склоне холма. Исчезнувший лес молний сменяется просторной разнотравной равниной, кое-где среди зелени мелькают маленькие желтые цветочки, издающие свет, словно фонарики. А впереди на холме виднеется строение, больше всего похожее на храм.

Вдруг осознаю: не само дерево привлекало меня, а этот храм. Дерево было порталом.

Вспоминается устроенная аллирами игра, где один лишь шаг мог забросить в любой клочок изломанного пространства. Интересно, я смогу вернуться назад? Ведь сейчас нет серебристой нити, которая укажет верную дорогу.

Однако все лишние мысли покидают, как только я улавливаю в линиях храма что-то знакомое. Простое сооружение четырехугольной формы с куполом в центре и острыми башенками по углам привлекает внимание странными, ломанными, но в то же время изящными линиями. Кажется, темное небо прогибается вниз, насаживаясь на острые шпили, концы которых утончаются настолько, что превращаются в иглы. Не раздумывая больше, спешу к храму.

Двери не заперты и с тихим скрипом отворяются. Если снаружи храм сделан из серого невзрачного камня, то внутри все оказывается черным, будто стены, потолок и пол покрывает толстый слой копоти и сажи. Сквозь редкие узкие окна в зал проникает лунный свет, слегка освещая помещение. У противоположной стены обнаруживаю странное возвышение, к которому и направляюсь. Бурлящая в теле энергия все еще действует, не позволяя испугаться или помедлить. Я уже почти добираюсь до привлекшего внимание постамента, когда появляется чувство приближения тьмы.

— Алиса, вот ты где! — восклицают друзья, шумной толпой вваливаясь в храм.

— Что это за место? — удивленно спрашивает Лина.

Альрайен быстрым шагом пересекает зал и подходит ко мне:

— Тебя было непросто найти. Как ты здесь оказалась?

— Что-то привело меня сюда, — пожимаю плечами. — Наверное, это действие полученной от молний энергии.

— А вот нас почему-то никто не вел, — замечает Стас. — Хотя мы тоже ее получили.

— Странное место, — бормочет Терран, проводя рукой по неровной бугристой поверхности стены. — Такое ощущение… да, на атмосферу этого места отзывается тьма!

— Что?! — изумляется Лина.

— Не смей! — кричит Стас, предугадывая, что намеревается сделать Терран, но тот никого не слушает. Выпущенная на свободу тьма устремляется во все стороны, в одно мгновение затапливает зал и также быстро растворяется, словно ее никогда не было.

— Храм поглотил тьму?! — теряется Терран.

— Тебе только повод дай, — с досадой бормочет Стас.

Не успеваем опомниться, как неровное шершавое покрытие неожиданно трескается и с тихим шуршанием, почти беззвучно рассыпается в пыль, но и та растворяется в пространстве. Освобожденный от копоти камень вдруг начинает блестеть, прямо на глазах приобретая отражающие свойства. На стенах одна за другой ярким пламенем вспыхивают свечи, словно вырастая из камня. Поразительное зрелище!

Помещение наполняется жизнью, пробуждаясь от долгого сна. Пламя свечей отбрасывает таинственные тени, пляшущие в потустороннем, завораживающем танце. Удивительно гладкие стены теперь отражают свет, играя металлическими переливами, словно сделаны из черного обсидиана — камня, таящего в себе волшебство вулканической породы. А возвышение, возле которого я стою, оказывается алтарем — знание об этом приходит само вместе с пробуждением храма. По краю алтарной плиты вьется узорчатая надпись «Thean v’ar Hashen». Я задумчиво провожу кончиком пальца по надписи, повторяя каждый изгиб затейливого почерка.

— Не может быть… — шепчет Альрайен, заглядывая мне через плечо.

— Что?

— Это на языке Высших, — изумленно говорит он и зачитывает: — «Тэан вар Хашшен».

— Что ты сказал?! — Сердце пропускает пару ударов, ноги подкашиваются. Я бы рухнула безвольным мешком, если бы Альрайен вовремя не поддержал меня.

— Тэан вар Хашшен, — повторяет он. — «Хашшен» на языке Высших, насколько помню, означает «тьма».

— Тэан… что значит «Тэан»?

— Не знаю. Этот язык давно утерян. Даже сами Высшие, если и решают обратиться к нам, то используют наш собственный язык.

Ноги по-прежнему не держат, сердце колотится как сумасшедшее. Да что ж это такое? Тэан… неужели тот самый Тэан, который приходит ко мне во снах? Он как-то связан с тьмой, а этот храм построен в его честь? Не может быть! Невероятно… Кто же он?

— Алиса, с тобой все в порядке?

— Да, Альрайен, все нормально, — с трудом выдавливаю, пытаясь успокоиться.

К счастью, друзья слишком заняты изучением храма, чтобы вспомнить, что образ из сна, который так часто посещал меня, представился именно Тэаном. Альрайен же об этом не знает.

— Тэан вар Хашшен, — тихо выдыхаю, оглаживая высеченные на камне буквы.

— Алиса? — Аллир непонимающе смотрит на меня. Я лишь качаю головой и отворачиваюсь. Нужно взять себя в руки, пока никто ничего не заподозрил.

Разглядывать в храме больше нечего, да и мы начинаем уставать — полученная от молний энергия быстро заканчивается. Решаем, что пора возвращаться назад.

Альрайен, намного лучше нас чувствующий свой мир и магию, проводит к месту излома пространства и выводит в уже знакомый лес молний, где спокойно пасутся виллеты. Продолжать путь, как планировали, уже нет никакого желания. Поэтому разбиваем временный лагерь и ложимся спать. Остатки энергии еще плещутся в теле.

Атмосфера храма оставила свой отпечаток, заставляя снова и снова вспоминать алтарь с витой надписью, и это, наверное, помогает мне прорваться в мир Тэана без его согласия.

Я оказываюсь на высоком холме, почти таком же, как тот, где располагается странный храм. Тьма клубится над головой, закрывая небо кучевыми облаками, готовая вот-вот обрушиться на меня и погрести под собой. Среди бледной выцветшей травы стелется легкий дымок, холодом пробирающий до самых костей. Стоит ему коснуться босых ног — и я чувствую, как леденеют ступни.

Холм возвышается над остальным миром, как скорбное надгробие. Просторная долина, бесконечно тянущаяся во все стороны, усеяна телами. Множество тел с изодранной, полуистлевшей одеждой, рваными клочьями развевающейся на редком ветру подобием флага. Сломанными, выброшенными и ненужными куклами лежат мертвые люди на выцветшей траве, покрывая все поле. Сотни, тысячи тел с пустыми лицами, истертыми тьмой.

Он стоит среди них, равнодушно заглядывая в пустые лица, все как одно одинаковые, без линий и человеческих очертаний — лишь пятна тьмы, посягнувшей на святое. Возможно, Тэан может видеть то, чего не вижу я. Возможно, он знает этих людей, знает, как они жили, как и во имя чего умерли. Но я вижу лишь пустоту, оскверненную ненасытной тьмой.

Одинокая фигура беззвучно скользит среди мертвых тел, но с холма мне не видно: идет Тэан прямо по рукам и ногам несчастных или плывет по воздуху над ними. Такой одинокий — единственное живое существо в этом царстве мертвых. Живое ли?..

— Алиса… — В глазах Тэана мелькает удивление.

Неожиданно он оказывается рядом со мной и заключает в объятия. Меня бьет крупная дрожь, сопротивляться Тэану нет сил. Тьма не обрушивается, но мягко спускается с неба и поднимается с земли, окутывая нас и скрывая в себе это жуткое зрелище. Когда она растекается в разные стороны, нет уже ни холма, ни поля, ни истерзанных тел — мы оказываемся в беседке, обвитой изящными растениями и окруженной озером, границы которого теряются во тьме. Первое потрясение постепенно проходит, я уверенно высвобождаюсь из объятий Тэана.

— Тебе не стоило самой забираться ко мне, — говорит он и мягко добавляет, как будто разговаривает с неразумным ребенком: — Нужно было всего лишь позвать.

— Я не собиралась тебя звать, — отвечаю грубо. — И перестань делать вид, что ничего не знаешь! Я видела храм с жертвенником, посвященным тебе! Или будешь отпираться, Тэан вар Хашшен, что это не ты?

— Этот храм действительно посвящен мне, — спокойно соглашается Тэан. — Но чего ты добиваешься?

— Кто ты, Тэан вар Хашшен?! — спрашиваю, срываясь на крик. Пережитый ужас, ненадолго отступивший на задний план, теперь готов пролиться в истерику. Я уже ничего не могу с собой поделать. — Кто ты?!

— Ты сама ответила на свой вопрос. Я Тэан вар Хашшен.

— Прекрати! Я хочу знать правду! Ты как-то связан с моей тьмой?

— С твоей? — Тэан странно смеется. Я осекаюсь, потрясенно глядя на него. — Первозданная Тьма никому не принадлежит, ни тебе, ни мне. Храм был построен для того, чтобы пробить дорогу из твоего мира в этот мир. Все, что ты видишь вокруг, затонуло в Первозданной Тьме. Для того чтобы проложить дорогу во тьму, люди творили ужасные вещи. Когда-то жрецы храма уничтожили целый город, все поле было усеяно мертвыми, и лишь храм на холме оставался чист, на алтарь приносили другие дары. Теперь это место существует в двух мирах — в Аль’ерхане и здесь. Однако у жрецов ничего не вышло. Попасть сюда они сумели только после смерти, потому что тьма неподвластна никому — это они оказались в ее руках, как и все невинные жертвы, принесенные ими.

— Значит, сейчас мы в мире тьмы? Вот где ты живешь? — тихо спрашиваю я.

— Да.

— И ты хотел, чтобы я умерла?

— Нет. Ты носишь тьму в себе, тебе не нужно умирать, чтобы попасть сюда.

— Поэтому ты можешь являться ко мне во снах… благодаря той тьме, которая находится во мне?

— Да.

— Но ты не жертва, — продолжаю едва слышно. — Почему твое имя написано на алтаре? Кто ты?

— Не жертва, — соглашается Тэан, вновь заключая меня в объятия. — Но о себе я расскажу позже. Сегодня ты узнала достаточно.

— Не прикасайся ко мне! — восклицаю, отталкивая Тэана, однако тот не собирается меня отпускать.

— Ты боишься признаться самой себе, — с улыбкой говорит он, — главная причиной того, что ты пришла в мой мир, это желание не узнать ответ на свой вопрос, а увидеть меня.

— Нет, не хочу я тебя видеть. Отпусти! — От мысли, какое чудовище стоит рядом со мной, истерика вновь начинает подкрадываться, но я еще держусь, из последних сил.

— Тебе было очень тяжело без меня, ты жаждала увидеть меня, вновь оказаться рядом… — С этими словами он наклоняется ко мне, почти касаясь губами моих губ.

Я дергаюсь назад, но попытки высвободиться не приводят ни к каким результатам. Срываюсь в истерику. Плачу, кричу, приказываю и умоляю, чтобы Тэан меня отпустил. Бью его кулаками по груди и плечам, вырываюсь, но он продолжает стойко удерживать меня.

Наконец Тэану это надоедает. Он хватает мои руки и заводит их за спину так, что я больше не могу пошевелиться. Тэан впивается в мои губы поцелуем, и окружающий мир взрывается, превращаясь в нечто непонятное.

Я целую Тэана в ответ, сходя с ума от собственных эмоций, которые требуют выхода если не в истерике, то в этих поцелуях. И мне уже все равно, кто такой Тэан, как и почему он оказался во тьме. Все это больше не имеет никакого значения.

«Интересно, существует ли мир, где введена смертная казнь за прерывание чужого сна? Я бы обязательно туда переехала», — это моя первая мысль, когда вместо поцелуев Тэана чувствую, как Стас теребит меня за плечо и в который раз повторяет, что уже наступило утро и пора вставать.

Выспавшиеся и отдохнувшие, во время завтрака все принимаются активно обсуждать ночное посещение храма.

— Похоже, этот храм был создан во имя тьмы, — заключает Стас. — Альрайен, неужели у вас поклоняются тьме?

— Обычно люди у нас поклоняются аллирам, но кто знает, чем занимается меньшинство, скрывающееся от посторонних глаз. Однако я впервые слышу, чтобы тьме поклонялись — это всего лишь первозданный элемент, безликая сила. Более разумным было бы поклоняться Высшим, к ним не брезгуют обращаться и сами аллиры.

— И часто Высшие отвечают аллирам?

— Давно уже не отвечают. Теперь они участвуют лишь в благословении браков между человеком и аллиром, а этого, как вы можете догадаться, в последнее время совсем не случается.

Я особо не прислушиваюсь к разговору, постоянно погружаясь в собственные мысли.

Как умело Тэан заставил меня забыть обо всех вопросах. Интересно, где он так научился? Он ведь не человек. Зачем его имя высекли на алтаре? Быть может, он единственный, кто имеет возможность связываться с нашим миром? Нет! Сны не принадлежат физическому миру, значит, он не является нитью, ведущей отсюда во тьму. Тогда кто он? Одни вопросы…

— Не пойму одного — зачем им поклоняться тьме? — спрашивает Лина.

— Возможно, они хотели власти, — предполагает Стас. — Тьма — великая сила.

— О да, и она досталась нам, — усмехается Терран.

— Так. Думаю, нам пора ехать дальше. — Стас поднимается на ноги и принимается складывать вещи обратно в сумку. Терран хмыкает, догадываясь, что таким образом тот пытается уйти от очередного спора на тему использования тьмы, но для разнообразия решает промолчать.

На этот раз я отстаю от остальных, заставляя виллета немного помедлить. Делая вид, будто любуюсь красотой леса молний, вновь погружаюсь в размышления.

Гадать, кто такой Тэан, совершенно бессмысленно, потому оставляю этот вопрос до лучших времен, уверенная, что когда-нибудь обязательно узнаю ответ.

Почему в мире тьмы встречаются не только жуткие места наподобие пустыни огненных аллиров или усеянного трупами поля, но и такие прекрасные уголки, как озеро, по которому я гуляла, горная вершина, окруженная бездонной пропастью, беседка, где я побывала этой ночью? Там не было ни зла, ни запаха смерти — лишь окруженная тьмой красота. Об этом я тоже обязательно узнаю, когда придет время.

Главное, что Тэан вновь будет ко мне приходить. Да, я проиграла битву с собственными чувствами и готова сдаться на милость победителю. Нужно уметь проигрывать. Я не могу без Тэана, это выше моих сил. Значит, не нужно больше сопротивляться. Пусть приходит во снах, пусть дарит иллюзию счастья, помогая забыть обо всем, что творится в реальности. Ведь когда мы избавимся от тьмы с помощью Первозданного Света, мы с Тэаном больше не сможем видеться. Он останется в своем мире, я вернусь в свой, и не будет той нити, которая бы их соединила.

От подобной мысли сердце вздрагивает. Хочется расплакаться, но приходится сдерживаться.

Как я могла столь долго терпеть?! Как могла пренебрегать отведенным для нас временем?! Нужно было ловить каждую ночь, каждый сон, каждое мгновение, которое могла бы провести с Тэаном…

— Ты не очень правдоподобно изображаешь любование красотой леса.

— А? — Я и не заметила, как рядом со мной пристроился Альрайен.

— Ты ведь не любуешься окружающим видом, ты о чем-то думаешь, причем не очень приятном, — поясняет аллир.

— Тебе показалось, — отвечаю мрачно.

— Не стоит, Алиса. Я прекрасно вижу: что-то не так. Дело в храме? Именно после его посещения ты стала так задумчива. Или, может, дело в том, что ты увидела в этом храме?

— Может быть, но я не хочу и не буду озвучивать свои мысли, поэтому не вынуждай меня лгать. Да и какая тебе разница?

— Хорошо, можешь не говорить, но не нужно думать, будто мне все равно.

— Считаешь, мои мысли могут тебя повеселить, как все остальное, связанное со мной?

— Мне казалось, мы нашли общий язык, — резко похолодевшим голосом замечает Альрайен.

— О, это теперь так называется?! — Издевательски смеясь, с циничной улыбкой добавляю: — Не хочу тебя расстраивать, но это всего лишь поцелуи. И если я позволила прикоснуться к телу, это не значит, что ты можешь лезть ко мне в душу!

— Странно слышать это от молодой девушки, — задумчиво говорит Альрайен. Его лицо превращается в равнодушную маску. Прежде чем оставить меня в покое, аллир жестко добавляет: — Но учти: сейчас ты оскорбила не меня, а себя.

Его слова звучат словно пощечина. Я растерянно смотрю в спину удаляющемуся аллиру. На душе становится на редкость противно.

Наверное, я веду себя как ребенок. Но какое мне дело до чувств Альрайена, если от меня ему нужно только… А что ему, собственно, нужно? Нет, это меня не волнует. У меня есть Тэан, пусть ненадолго, пусть только во снах, но он есть, и я счастлива рядом с ним. Пусть Альрайен удовлетворяет свое мужское самолюбие с помощью других кандидатур. Ведь кто я для него? Простая смертная девчонка, жизнь которой в сравнении с его собственной — один короткий миг. А недоволен он из-за того, что я не желаю играть по его правилам.

Успокаивая себя подобными мыслями, спешу нагнать остальных. Хватит хандрить! В конце концов, какой-нибудь глупый спор или подколы Стаса могут очень хорошо поднять настроение. Так почему бы не воспользоваться этим безотказным способом?