Особенности брачной ночи или Миллион в швейцарском банке

Глава 16 Год 2005, ранний вечер

Что-то там за дверью лязгало, будто невидимый ключник пробовал замки: поворачивал ключ, замыкал душку, звенел ржавыми запорами. Я подкралась и заглянула в щель. От увиденного я позабыла про головную боль.

На стене шевелилась горбатая тень. Чудище водило круглыми плечами, раскачивалось из стороны в сторону и изрыгало дым. Сизые пряди сигаретного дыма плавали в желтом свете пузатой керосиновой лампы. Целое облако дыма колыхалось над головой чудовища. Впрочем, нет. Это было вовсе не чудовище. За столом вполоборота сидел мужчина в изношенном рабочем комбинезоне на лямках и в старой кепке, надетой козырьком к затылку. Он был поглощен важным делом.

Мужчина наклонялся, запускал руку в мешок, который лежал у его ног, он выуживал оттуда загадочные предметы, внимательно рассматривал, прыскал машинным маслом из масленки, протирал ветошью и раскладывал вокруг. Механизмы напоминали клетки для кроликов с миниатюрной гильотиной внутри или небольшие пыточные орудия с зубьями и колесиками.

Выудив громоздкую деталь, которая напоминала волчий капкан, он попытался разжать металлические челюсти. Ржавая пружина недовольно охнула и развалилась.

— Дерьмо! — невнятно выругался мужчина, не разжимая губ с зажатой сигаретой.

Он отбросил капкан, раздавил окурок в глиняном черепке и, не поворачивая головы, позвал:

— Чего стоишь, иди сюда.

Я робко шагнула, удивляясь про себя, как он узнал о моем присутствии? Я же кралась, как мышка.

— Мышки крадутся значительно тише, — сообщил мужчина, и я поняла, что он читает мои мысли. Очень неприятное открытие, должна сказать.

Я постаралась затолкать в темные закоулки все лишние мысли, но они не слушались и торчали заячьими ушами. Особенно бессовестно выпирала одна мысль: расселся тут, понимаете ли… безобразие… как он разговаривает с владелицей замка?! Эту возмущенную мысль вытеснила другая — хозяйственная: ага, ну вот и нашелся подходящий «спелеолог», уж он-то не откажется спуститься в колодец за сумочкой! И я решила быть приветливой и дружелюбной.

— Привет, — сказала я, радостно улыбаясь. — А где же Гунда?

— Ушла, — сообщил он и наконец удостоил меня взглядом.

Сначала он показался мне мальчишкой с наглыми глазами и подбородком упрямца. Из-под козырька кепки на шее выбивались завитки темных волос, их длина выдавала в нем вольнодумца или начинающего художника. Но приглядевшись повнимательней, я поняла, что не так уж он и молод. Вон морщинка между бровей, от крыльев носа к уголкам рта залегли тени, и на висках проглядывает седина. Да и руки у него были такие… неюношеские, с длинными жесткими пальцами. Мне показалось, что я где-то уже его видела. На улице в Женеве? В поезде? На вокзале? Нет, вспомнить не удалось.

Он рассматривал меня с тем же интересом, с каким только что изучал волчий капкан. По гримасе разочарования, мелькнувшей на его лице, я поняла, что осмотр не дал положительных результатов. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Должно быть, вид у меня был заспанный, помятый и растрепанный. Я машинально поправила очки и пригладила волосы. От пучка осталось одно воспоминание, шпильки потерялись неизвестно где и когда.

— Э-э-э, — поежилась я под его оценивающим взглядом. — А ты кто?

— Я-то? — лениво переспросил он. — Охотник.

— А-а-а… — уважительно протянула я, первый раз в жизни повстречав человека столь редкой профессии.

— А здесь можно охотиться?

— Можно.

— Я хотела сказать… Здесь же частная собственность и все такое…

— Я здесь по вызову.

— А кто тебя вызвал?

— Фирма по продаже недвижимости.

— Зачем?

— Для очистки территории от нежелательных обитателей.

— А-а-а… на кого ты охотишься?

— На призраков.

— Как?! — ахнула я.

Он пожал плечами и вновь вернулся к прерванному занятию. Выудив из мешка железную палку с трезубцем на конце, охотник попробовал острие пальцем и удовлетворенно хмыкнул.

— А-а-а много ли ты наловил призраков?

— Пока только одного, но большого.

— А-а-а это что такое? — несмело поинтересовалась я.

— Ловушки.

Его губы дрогнули, и я поняла, что он смеется надо мной. И рассердилась.

— Ах, значит, охотник за призраками из легенд? — Я подошла ближе и смело подняла за цепь одну ловушку, напоминавшую ручную передавку. — Очень приятно: значит, коллеги. Я их тоже… коллекционирую. Вот только в отличие от некоторых очень смелых охотников справляюсь с ними голыми руками!

— Поздравляю, — рассеянно сказал он, запуская руку в мешок за следующим предметов. — Хотелось бы посмотреть.

— На что посмотреть?

— Ну, как ты справляешься с призраками голыми руками.

— Ха! Легко!

— Ну вот и договорились.

— О чем? — не поняла я.

— Послушай… как тебя… — он пощелкал пальцами.

— Ольга, — подсказала я.

— Послушай, Ольга, я не люблю пустых разговоров. — Он смотрел устало и с сожалением, будто зря потратил столько слов. — Ты же сама сказала, что мы коллеги, и ты легко можешь показать свое мастерство. Вот и демонстрируй.

— Как? — я все еще думала, что он шутит.

Вместо ответа он сунул мне в руку пустой мешок.

— Ну, для начала собери все это.

Охотник поднялся и вышел в соседнюю комнату. Там что-то зашипело, полилась вода и потянуло дымом догорающих углей.

Волоча по полу мешковину, я двинулась за ним. В недрах камина от обугленных поленьев валил белый пар, он корчился в предсмертных муках жертвы инквизиции. Мужчина вылил горячую воду из закопченного котелка в глиняный кувшин, затем добавил холодной из ведра и подозвал меня кивком. Я послушно наклонила тяжелый сосуд, вода полилась в кадушку. Он намылил руки кусочком темного мыла, тщательно смыл ржавчину и машинное масло и за неимением полотенца вытер ладони о видавший виды комбинезон.

— Ну что, пошли? — он поднял мешок и исчез.

Металлический лязг и грохот означали, что ловушки ему пришлось собирать самому. Я все еще стояла с пустым кувшином в руках и тихо млела от того странного ощущения, которое только что испытала: мне доставило неизъяснимое удовольствие поливать на руки незнакомому мужчине! Видимо, это очень древний женский инстинкт: поливать воду на руки мужчине. Итог тяжелой работы или изматывающего боя, за который женщина выражает благодарность в виде заботы. Мне было приятно смотреть на его склоненную голову, на перекатывающиеся мышцы на плечах под тканью клетчатой рубашки. Мне понравилась его благодарная улыбка, от которой лицо стало добрее и мягче. Исчезла насмешливая гримаса, черты утратили надменность римских проконсулов. Ах, какой интересный охотник забрел в мой замок!

Мой замок?! Эта мысль вернула меня из заоблачных высей и неуместных мечтаний к суровой правде жизни с утерянной сумочкой.

— Эй! — я торопливо вернулась в комнату со столом. — Мне нужна твоя помощь.

— Меня зовут не Эй, а Анри, — он завязал горловину мешка, взвалил его на спину и направился к двери.

— Анри! — я бросилась за ним.

Он остановился, и я нечаянно толкнула его.

— Ой, Анри, мне нужна твоя помощь. Понимаешь, я уронила сумочку в колодец, а там все документы, деньги. Там темно и страшно. И камушек летел ужас сколько времени. Надо какую-нибудь лестницу или веревку. Я тебе заплачу. А? Ну, пожалуйста! — Я тараторила и просительно заглядывала ему в глаза.

— Захвати лампу, — скомандовал охотник и уверенно двинулся по темному коридору.

Лампа была тяжелой, нести ее было неудобно. Желтый луч скользил по гладким стенам, по выступам каминов, по истертым перилам лестниц, по бледным лицам на фамильных портретах. Шершавые тени пугливо прыскали в углы и замирали там. Это наших шагов рождало неясные шорохи.

— А куда мы идем? — шепотом спросила я, изнемогая от давящей тишины.

— Уже пришли, — сообщил охотник и сбросил мешок.

По замку раскатился металлический лязг, будто призрак монаха освободился от вериг. Мы оказались в рыцарском зале. Железные воины застыли в заколдованном сне, скалясь страшными масками забрал. Полотнища тяжелых знамен свисали с подоблачной выси и чуть заметно колыхались от непонятно откуда тянувшего сквозняка.

Анри достал из кармана бечевку и занялся приготовлением капкана для призраков: он опутывал щиколотки доспехов, натягивая веревку от одной фигуры к другой, и прилаживал на нее ловушки так, чтобы от малейшего колебания они с грохотом валились на пол. Смех, да и только! Только наивные дети могут надеяться на то, что призрак в состоянии наделать шум. Призраки — они же нематериальные! Кто ж так охотится на привидения?! Надо измерять электромагнитное поле и регистрировать всплески. В зонах повышенного излучения ставить мощные магниты, чтобы добиться искажения рисунка поля и тем самым нарушить среду обитания призраков. Во всяком случае, так говорилось в какой-то научной телепередаче…

Я поймала себя на том, что всерьез возмущаюсь непрофессионализмом «охотника за призраками». Шарлатан он, а не охотник! И зачем только месье Варкоч пригласил его? Он же сам говорил, что в замке нет никаких привидений, что это все легенды…

И вот тут в мысли закрались первые подозрения. Что-то тут не так. Что-то уж больно хорошо он ориентируется в полутемных коридорах замка. Зачем он здесь? Что ищет? Почему так внимательно осматривает рыцарские латы, прежде чем намотать веревку на железную ногу?

Я подняла голову и тщательно оглядела металлического человека. Доспехи матово блестели в свете лампы, черные глазницы шлема притягивали бездонными омутами. Я с трудом оторвала взгляд от решетки забрала и дотронулась пальчиком до перчатки. Железные пальцы сжимали арбалет с натянутой тетивой и вложенной в паз короткой стрелой. Вся фигура была покрыта тонким слоем пыли, только перчатка и арбалет выглядели новенькими, как подделка из сувенирной лавки. Я провела пальчиком по деревянному ложу арбалета, направленному куда-то вверх.

— Ольга, посвети здесь, — тихонько позвал «охотник», я вздрогнула и нажала на рычажок под указательным пальцем рыцаря.

Раздался сухой щелчок, и стрела из паза исчезла.

— Ай, — сказала я, чувствуя себя, как нашкодивший экскурсант.

— Что это было? — рядом появилось озабоченное лицо Анри.

— Ничего особенного, — пожала я плечами, — я только чуть дотронулась, и стрела улетела вон туда.

— Стрела? — его брови удивленно приподнялись. — Откуда здесь стрела?

— Ну, я не знаю… Если есть арбалет, значит, должна быть и стрела…

— Бред какой-то! Здесь же никогда не было стрелы!

Мои глаза сузились, я поймала его на признании: он бывал здесь и раньше, если знал, что арбалет не был заряжен. Лжец, он, наверное, из тех сумасшедших кладоискателей, которые прослышали про алмазный венец и, пользуясь временным отсутствием хозяев, пытаются найти сокровище. Вот будет для него разочарованием узнать, что еще в девятнадцатом веке весь замок перекапали и ничего не нашли. Зря старается, зря разыгрывает из себя «охотника».

Я сняла очки и коварно улыбнулась, прикусив дужку и предвкушая, как выведу его на чистую воду. Охотник глянул на меня и, кажется, смутился.

— Я хотел сказать, что по закону оружие, даже старинное, следует держать отдельно от боеприпасов. Это правило никогда не нарушается. Швейцарцы — законопослушный народ. Вот я и удивился…

Пришлось вернуть очки на место. Да, швейцарцы, говорят, самый законопослушный народ в мире. И если закон предписывает держать старинное оружие и боеприпасы отдельно, то так тому и быть во веки веков. Аминь!

— Э-э-э… — тут уж мои брови поползли наверх, а вдоль позвоночника пробежали мурашки. — Откуда же взялась стрела?

— Стой здесь, никуда не уходи, — он отобрал у меня лампу и направился к винтовой лесенке, которая вела на верхнюю галерею.

— Нет, я с тобой! — у меня не было ни малейшего желания стоять в темноте, среди железных дровосеков и невесть откуда взявшихся заряженных арбалетов.

Я ухватила его за руку и двигалась за широкой спиной вплотную, наступая на задники солдатских ботинок.

Он остановился и укоризненным взглядом попросил держаться подальше. Мне пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы подавить нарастающую панику. Из темных углов ухмылялись фантомные лошадиные морды.

Верхнюю галерею украшали гобелены и геральдические щиты. Охотник водил лампой, и в круге света появлялись то выцветшая ткань с неясным рисунком, то резные плюмажи и перекрещенные копья. Мы переходили от одного экспоната к другому, внимательно вглядываясь в шероховатости. Оперение стрелы заметил Анри. Короткое древко торчало из гобелена. На фоне цветочного узора расположились средневековые дамы и кавалеры, занятые музицированием на лютне, органе и свирели. Стрела повредила высокий головной убор центральной фигуры, вонзившись в треугольный колпак с вуалью. Ну вот, моей собственности был нанесен материальный ущерб! Как я теперь продам дырявый гобелен папаше Бонифацию?!

— Ага. Так я и думал, — пробормотал охотник и покосился на меня с тем нехорошим выражением, с каким смотрят работники музеев, застав вандала с поличным. — И где это мы научились такой меткости, а? — его приглушенный голос источал ядовитый сарказм.

Моему возмущению не было предела:

— Причем здесь я?! Я арбалет только в кино видела… — Как известно, нападение — лучшее средство защиты, поэтому я вздернула подбородок и напустилась на охотника:

— А вот хотелось бы знать, что ты тут делаешь со своими трещотками, а? Кто ж так охотится на привидения, а? Они же не материальные…

Мою обличительную тираду прервал грохот. Эхо прокатилось по всему залу и замерло под готическими сводами. Одновременно произошли два события: лампа погасла, а твердый настил галереи выскользнул из-под ног и провалился в преисподнюю. Неодолимая сила уложила меня на пол, прижав носом к пыльным доскам. Сверху что-то давило, навалившись тяжелым тюком, и дышало в шею.

— Ш-ш-ш, — шикнуло в ухо, и я поняла, что тяжелым тюком было тело Анри.

От сделанного открытия бросило в жар. Что еще за вольности позволяет себе этот «охотник»?! Да как ему не стыдно так обращаться с хозяйкой замка?!

— Лежи тихо и не шевелись, — уловила я едва слышные слова, и тяжелое тело исчезло.

Он бесшумно прокрался вдоль перил и спустился по лестнице вниз. Я ощупала очки. Фу-х, они были целы. Я полежала немного, напряженно вслушиваясь в тишину. Замок молчал, или от страха у меня заложило уши. Мне чудилось, что где-то там, среди неподвижных рыцарей, притаился Белый Всадник на белом коне и ждет полночи, чтобы с ударом старинных часов выехать на охоту. От неподвижности затекли конечности и свело шею. Я подобрала ноги и уселась, опершись спиной о стену.

Оказалось, что в зале не так уж и темно. Луна вышла из-за облаков, и ее мертвенный свет пробивался сквозь стеклышки стрельчатых окон. Щеки коснулся ветерок, и я вздрогнула. Сквозняком тянуло из дверки, которой заканчивалась галерея. Мне показалось, что она приоткрыта и за ней что-то светится. Осторожно ступая вдоль стены, чтобы не скрипнула половица, я добралась до дверки. Свет струился из разбитого окна в глубокой нише. Под окном поблескивала лужица дождевой воды. Порыв ветра качнул дверцу, и она захлопнулась за моей спиной, звякнув щеколдой, будто кто-то тронул лошадиную сбрую.

Не разбирая дороги, я кинулась бежать по коридору. Поворот налево, потом направо, лесенка, длинный переход, мимо залов и темных ниш я неслась во всю прыть объятого суеверным страхом человека, пока не оказалась в непроглядной тьме. В непроглядной тьме мерцало светлячком пламя одинокой свечи. Я споткнулась и растянулась во весь рост, больно ударившись коленями и ладонями. Очки соскочили с носа и улетели в неизвестном направлении. Из глаз посыпались ослепительно белые искры, отчего тьма сгустилась до космической черноты.

Тихонько подвывая от ужаса и боли, я поднялась на четвереньки и стала осторожно ощупывать шершавые плиты. Под руку попадались камушки, веточки, обрывки бумаги, слежавшаяся грязь. Среди векового мусора попался металлический предмет, напоминавший колечко с камушком. Очки все не попадались, и я уже ревела по-настоящему.

— Ольгаааа! — донесся издалека человеческий голос.

— Я здеееесь, — завыла я в отчаянии.

Из-за угла качнулся луч света. Вслед за ним выбежал Анри. Он рывком поднял меня и прижал к груди. Я бессильно повисла у него на шее и заревела взахлеб и с удовольствием. Он что-то бормотал, отечески похлопывая меня по спине. Я вздыхала запах сигаретного дыма, бензина и хорошего одеколона и потихоньку успокаивалась. Наконец слезы кончились, остались только судорожные всхлипы. В голову лезли непрошенные мысли о поцелуях и плотском вожделении. Я удивилась, прогнала их прочь и вспомнила про очки.

— Ну, давай поищем твои очки, — предложил Анри и с облегчением выдохнул, когда я разжала пальцы и отпустила его шею.

Очки лежали как раз под моей кроссовкой. Стекла жалобно хрустнули, и я с ужасом поняла, что превратилась в полуслепого крота.