Особенности брачной ночи или Миллион в швейцарском банке

Глава 27 Год 2005, на закате

Черный зев манил обещанием сокровищ, но страх заблудиться в переходах заставлял держаться подальше от шкафа. Я вслушивалась в зыбкую тишину и ждала возвращения Анри. Фитиль потрескивал и коптил, свеча оплывала, минуты тянулись одна за другой, а он все не возвращался. За окном золотился закат, подкрашивая перья облаков в розовый и брусничный цвет. Волны гор чуть пенились туманом.

Где же Анри? Почему его все еще нет? Время идет, Блум лежит на полу в кухне. По замку бродит убийца, а он отказывается вызывать полицию. Преступник уже десять раз успел стереть свои отпечатки пальцев и выбрать следующую жертву. Кто будет следующим трупом?

Беспокойство зашевелилось в душе колючим ежом. Чтобы отвлечься, я стала перебирать в памяти все те события, что случились за последнее время. И страшная истина открылась мне.

У Варкоча, Блума, мадам Грюнштайн, папаши Бонифация, Гунды и Анри — алиби на день смерти Оливии. Никто из них не мог быть убийцей Блума. Но есть, есть один человек, о котором Анри молчит, у которого наверняка нет алиби и который в состоянии справиться с мужским оружием — арбалетом. Я догадалась, кто этот человек: «сын»! Ну конечно, это «сын» из юридической фирмы «Варкоч и сын». Если есть «Варкоч», то должен быть и «сын»! Вот, к примеру, название консалтинговой компании «Магнус и Ко»: был Магнус, были и «Ко» — все те, кто выполнял работу под руководством директора. Но кто же скрывается под коротким словом «сын»?

Я напрягла серые клеточки по методу Эркюля Пуаро и восстановила картину преступления, причиной которой стали события пятисотлетней давности.

Все началось с Магнуса. С того дядюшки Магнуса, который организовал заговор против короля Хендрика, и даже овладел Грюнштайном на короткое время, пока законный владелец был занят военным походом. Дядюшке не удалось удержать власть в Грюнштайне, его схватили при попытке к бегству. Магнуса заточили в темницу и подвергли жестокой пытке пилой, он молчал и не признался, куда спрятал сокровища Грюнштайна, но перед смертью успел шепнуть жене несколько слов.

Был еще один человек, который незаметной тенью бродил по замку, все видел, все слышал, но которого никто не воспринимал всерьез — шут. Он знал о существовании клада, да только никак не мог добраться до него.

Шли годы и столетия. Род Магнусов обеднел, но потомки дядюшки не теряли надежду отыскать сокровища. И вот настал 1812 год, отпрыск Магнуса вступил в армию Наполеона. Вместе с бравыми французскими солдатами он прошел Европу и пол-России, убивая, насилуя и грабя. Дошел до Москвы. Совет в Филях решил сдать столицу неприятелю. Наполеону достался пустой город и сомнительная победа. Трофеи оказались не столь богаты, как думали завоеватели. Звезда императора закатилась, военная удача отвернулась. Потом ударили русские морозы и партизаны. Французы, привыкшие к мягкому климату, бросились домой.

А Магнус остался: он все правильно рассчитал. Тех, кто отступает, ждет пуля в спину, а тех, кто кинулся в ноги и повинился, ждет прощение.

Магнус нашел место гувернера. Его дети и внуки обрусели, укоренились, и уж никто из них не вспоминал о своем швейцарском происхождении. Не вспоминал, но помнил, что там, в Альпийских горах, стоит замок, окруженный зубчатой стеной, замок, где спрятаны несметные сокровища.

И вот, по прошествии двух веков, вдруг блеснул лучик надежды. Пристально следивший за рынком недвижимости в странах Западной Европы, Магнус — владелец консалтинговой компании — обнаружил, что в кантоне Аппензель закон Фюгнера не действует. Осторожно наведя справки, он выяснил, что владельцы Грюнштайна вот уже который год находятся в состоянии безнадежного развода. Бракоразводный процесс ведет фирма «Варкоч и сын». Обе стороны увязли в финансовых претензиях.

И тогда у Магнуса родился план, как стать владельцем Грюнштайна, достать сокровище и с лихвой окупить все затраты. Магнус предложил юридической компании «Варкоч и сын» солидное вознаграждение за оформление сделки купли-продажи Грюнштайна.

Магнус не знал, что вторым партнером юридической фирмы был потомок того самого шута. Этот потомок всегда подозревал, что слухи о сокровищах — не пустой звук. В каждой легенде есть рациональное зерно, надо только уметь найти его.

И тогда он придумал план, как обвести Магнуса вокруг пальца, получить сокровище и остаться в стороне. Для осуществления задуманного ему пришлось договориться с главным партнером фирмы, Варкочем, пообещав половину стоимости клада.

Бракоразводный процесс внезапно завершился. Глупая Оливия легко уступила на уговоры юристов и согласилась взять в качестве отступного Грюнштайн. Анри, устав от выматывающих сцен в суде, с радостью отдал развалины родового гнезда, которые, кроме убытков, ничего не приносили. Сделка была совершена, деньги переведены через десяток расчетных счетов несуществующих офшорных компаний.

В утренней газете появилось сообщение в три строки. Анри услышал голос Оливии на автоответчике и помчался в Грюнштайн, горя желанием свернуть шею бывшей жене.

«Шут» подготовил их встречу заранее: змея уже лежала в ларце с короной. А ларец стоял на видном месте, снабженный табличкой: «Алмазный венец Грюнштайнов (копия). Руками не трогать».

Оливию не надо было заставлять дотронуться до змеи. Достаточно было поведать легенду об алмазной короне в черепаховом ларце и о предании, которое обещало магическую власть, в том числе и над сердцами мужчин, тому, кто его хотя бы один раз наденет. Оливия откинула крышку, ее ослепили всполохи на стразах, она дотронулась до короны, не заметив змеи. Оливия умерла почти сразу.

Анри на встречу с Оливией опоздал. Он увидел знакомую машину около ворот, в ярости пробежал по замку и наткнулся на Оливию. Она лежала возле камина, будто прилегла отдохнуть. Он окликнул ее, дотронулся до плеча. Тело уже остыло. На ее лице застыла гримаса ужаса. Анри заметил следы змеиного укуса на белой руке.

Многие знали о натянутых отношениях бывших супругов, многие знали о темпераменте Анри, ни для кого не было бы сюрпризом, если бы их ссора завершилась смертью Оливии. Странна смерть при странных обстоятельствах. Он понял, что заподозрят в первую очередь его.

Анри перенес тело Оливии к колодцу и лишь после этого вызвал полицию. «Шут» все просчитал. Прямых указаний на причастность Анри к смерти бывшей жены никаких, но подозрения… подозрения… И если в Грюнштайне произойдет другой несчастный случай, уже с Магнусом, тело которого так же найдет Анри, то подозрения перерастут в уверенность. А если еще подбросить немного улик, то тогда…

В Россию полетел конверт с «Титулом». Юридическая фирма «Варкоч и сын» с нетерпением ждала Магнуса. В Грюнштайне все было готово для его встречи. Им помогал Блум. Алчный и недалекий, он легко согласился участвовать в спектакле с фамильным привидением, но имел неосторожность похвастаться мадам Грюнштайн о предстоящих событиях. Она потерла ладони и решила, что также имеет право на долю. «Шуту» ничего не оставалось, как пообещать ей часть сокровищ.

Суету вокруг Грюнштайна заметил папаша Бонифаций, который отирался поблизости, чуть заслышав о продаже замка. «Шуту» пришлось, скрепя сердце, посулить процент от прибыли и ему.

Прошло полтора месяца, а от Магнуса не было никаких сообщений. Все волновались.

Неприятно было думать, что, спрашивая в тот роковой день о завещании, Магнус планировал получить Грюнштайн после моей безвременной кончины, и даже прикидывал способы ее осуществления. В тот день он ждал звонка из Швейцарии и конверт с «Титулом», нервничал, телефоны подозрительно молчали, будто на рынке недвижимости произошел обвал, а тут Катерина, семейный скандал, и я со своим чересчур крепким кофе… Конверт с «Титулом» попал ко мне, и тут началось действие второе, сценарием не предусмотренное.

В конторе «Варкоч и сын» появилась особа, которая предъявила права на Грюнштайн и заявила, что Магнус скончался. У Блума дрогнула рука, кофе разлился. Варкоч остался хладнокровен. Вдвоем с партнером они просчитали варианты и пришли к выводу, что Магнус оказался хитрее, чем предполагали. «Шут» заподозрил, что тот побоялся приехать сам и послал вместо себя любовницу. Однако осторожно наведенные справки подтвердили, что фирма сменила директора. Тут было от чего забеспокоиться!

Ужин при свечах в кафе на берегу Женевского озера оставил у партнеров тягостное впечатление. Желание русской женщины расторгнуть сделку поставило их в тупик, а согласие без раздумий на все условия оплаты посреднических услуг — усилило подозрения.

Юристы терялись в догадках: либо смерть Магнуса была случайностью и в Швейцарию приехала ничего не подозревающая курица, либо Магнус проболтался любовнице, она его убила и приехала за сокровищами, прикидываясь провинциальной дурочкой.

Небольшая хитрость со срочным конвертом, доставленным прямо в номер гостиницы, обошлась фирме в 524 швейцарских франка 15 сантимов и еще сотню — для портье, но немного успокоила юристов. Женщина остановилась в гостинице под своим именем, в самой дешевой комнате. Следовательно, она не слишком умна, скупа, в существовании сокровищ не уверена, но кое-что знает, так как на следующее утро помчалась в Грюнштайн. Блум следил за женщиной. Следил неумело и чуть не прозевал, на какой поезд она села. Главным партнерам он признался, что дамочка подозрительная, все время оборачивалась, чудом его не засекла.

Варкоч и «шут» опять заволновались. К слежке был подключен папаша Бонифаций. Он ждал на вокзале прибытия поезда из Цюриха.

В Сент-Галлене антиквар встретился с Блумом, тот показал ему женщину, которую следовало проводить к Гунде. Но старикан решил, что туристка никуда не денется, а вот без ковра ему не обойтись.

Папаша Бонифаций вышел на станции Гейз вместе с Блумом, короткой дорогой они пробрались в замок и вынесли ковер. Антиквар уехал с ковром к клиенту, а Блум вернулся в замок и приготовился к роли небольшого привидения — милого и симпатичного, который обитает в потайных ходах Грюнштайна и не мешает в поисках сокровищ.

Первоначальный план претерпел лишь небольшие изменения: как только сокровища будут найдены, женщина умрет, все улики будут указывать на бывшего владельца Грюнштайна. Анри был срочно вызван сообщением на пейджер.

Но тут случилось непредвиденное: я заблудилась и провела ночь в расселине. Контрольный звонок «шута» в шале Гунды поверг его в тихую панику: русская женщина пропала. Папаша Бонифаций клялся и божился, что только слепой может заблудиться в Грюнштайне.

«Шут» заподозрил, что Варкоч, Блум, мадам Грюнштайн и папаша Бонифаций ведут за его спиной собственную игру. Чувствуя, что теряет контроль над ситуацией, «шут» сам отправился в Грюнштайн.

А я в это время вела себя как глупая курица: хлопала крыльями, кудахтала, с открытым ртом глазела на раннюю готику, вместо того, чтобы целеустремленно искать сокровища.

Гунда, озадаченная странным звонком, отправилась в Грюнштайн и нашла меня в кухне. Она догадалась, что затевается какая-то гадость, и постаралась выпроводить меня.

Но тут появился Анри. Гунда рассказала ему о своих подозрениях. Анри понял, что кто-то задумал новое убийство с тем, чтобы подставить его, и решил нарушить планы убийцы.

Как нарушить планы убийцы? Ответ прост: не спускать глаз с его жертвы. А как привязать к себе предназначенную в жертву женщину? Очень просто: влюбить ее в себя. Анри преуспел в комедии обольщения. Как последняя дура, я таскалась за ним по пятам и млела. За нами следил Блум, а за Блумом следил «шут».

Не знаю, что заставило Анри изменить свой первоначальный план и попытаться спасти жизнь женщины, обреченной на смерть. Все его попытки выпроводить меня из Грюнштайна не дали результатов, как привязанная, я возвращалась обратно. Напрасно, надо было уехать. Тогда Блум остался бы жив. Зря он предложил обменять сумку на сокровища. Предложил – и немедленно умер.

Анри понял, что развязка близка. Он решил, что я все же знаю, где спрятаны сокровища, только опасаюсь достать их, пока он рядом. Анри сделал вид, что ушел. В шкафу открылся потайной ход. Все ждут, что сейчас я достану клад. «Шут» приближается ко мне, а Анри следит за ним. Следующим трупом буду я. Арбалет уже заряжен, смерть крадется по коридорам замка кошачьей походкой… Или лошадиной походкой…

Мне послышалось легкое цоканье: цок-цок, цок-цок. Так позвякивают подковы лошади. Белой лошади, на спине которой восседает Белый Всадник…

Я заметалась по опочивальне, не зная, куда спрятаться. Под кроватью слишком тесно, не пролезть. За гобеленом — сразу заметят. В камине все еще тлеют угли. Мой взгляд уперся в чрево шкафа. Выход есть!

Схватив сумку и подсвечник, я метнулась в шкаф. На пороге черной дыры застыла в нерешительности. Цок-цок-цок. Белая лошадь подкралась совсем близко, она была уже в соседней комнате. Я затаила дыхание и нырнула, как в омут, в черный зев потайного хода. Стоило только перешагнуть порог, как камень под кроссовкой притопился, замок выдохнул и захлопнул пасть, проглотив меня. Впрочем, я была только рада. Мне хотелось забиться в щель, в самый дальний уголок, в самое сердце Грюнштайна, спрятаться, исчезнуть, превратиться в невидимку.

Я ринулась по коридору в спасительную глубь, но не успела сделать и пары шагов, как задела ногой металлический предмет. Он покатился по каменным плитам, грохоча консервной банкой.

Вжавшись в камни, я с ужасом ждала, что «шут» на белом коне обнаружит тайник. Но было тихо. Присев на корточки, я поднесла свечу к предательской железке.

«Консервная банка» оказалась еще одной копией алмазного венца. Пыльная, вся в лохмотьях паутины, корона лежала на боку, поблескивая самоварным золотом и аляповатыми стекляшками. Я подняла ее, удивляясь, какими судьбами занесло в потайной ход столь странный предмет. Корона была тяжелой, грубоватой. Стразы слишком больших размеров делали ее крикливой и вульгарной. Мне пришло в голову, что такая корона могла быть аксессуаром маскарадного наряда какой-нибудь придворной дамы.

Где-то рядом каркнула ворона. Я вздрогнула, порывисто вскочила и задела плечом выступающий из стены железный крюк. Пол под ногами разверзся, и я рухнула вниз. Неодолимая сила протащила меня по наклонному желобу, обдала горстью соломы и заполошными птичьими криками и выбросила из каменного мешка в заросли лопухов.

Я полежала немного, рассматривая густую синеву неба. Там золотились фиолетовые облака, подсвеченные последними отблесками заходящего солнца. Сдув со лба сухие травинки и перышки, я поднялась из колючих лопухов, и с облегчением осознала, что каким-то чудом оказалась снаружи замка. Стена круглой сторожевой башни нависала с одной стороны, зато с другой — простирались бесконечные волны поросших лесом Альпийских гор. Над головой хлопнула створка окна, заставив сердце вновь сжаться от страха. Потянуло табачным дымом, и я застыла в изумлении, услышав голос Анри:

— Это все твоя идея! Ты зашел слишком далеко! Я с самого начала был против!

— Вот как? — вкрадчиво спросил Варкоч. — Да, с самого начала ты был против — не спорю, но после того, как дочитал все пункты бракоразводного договора до конца, ты уже не был столь категоричен. Согласись, это был самый легкий путь решения всех финансовых проблем… Не верю, чтобы ты не понял, зачем ей понадобился Грюнштайн! Не мог же ты всерьез полагать, что ей были интересны эти развалины как легенда… Молчишь? Ну-ну…

— Ну, хорошо, Грюнштайн продан… Зачем ты убил ее? Я догадался, как ты это сделал.

— Зачем? Видишь ли, иногда проще убить женщину, чем объяснить ей, что от нее требуется… Шучу, конечно… — Варкоч оборвал смешок и спросил:

— Если догадался, то почему не сообщил об этом полиции? Впрочем, я и не сомневался… Ты очень помог мне, когда перенес ее тело к колодцу… Хм-м… Убийство получилось идеальным, ты не находишь? — Он засмеялся тихим довольным смехом.

— Что с Гундой? Она тоже… мертва?

— О нет! Гунда жива и здорова. Немного переживает, что ты оказался предателем и, не моргнув глазом, согласился на продажу Грюнштайна, но жива и здорова… Не надо на меня так смотреть, я сказал ей чистую правду!

— А Блум? Почему ты убил Блума?

— Честно? Ну, так и быть, скажу… Я промахнулся. Целился в Ольгу…

— Что-о?!

Послышалась возня. Варкоч прохрипел:

— Отпусти меня! Ты — глупец! Она — не та, за кого себя выдает! Она убила Магнуса! В России возбуждено дело о финансовых махинациях, ее разыскивают!

Вот тут мне стало так нехорошо, так муторно, что я привалилась к шершавым камням в полном бессилии.

— Я не верю тебе!

— Напрасно. Могу предъявить официальный запрос… Но я еще не решил, что написать в ответ. Надеюсь, ты понимаешь, что для всех было бы проще, если бы она исчезла.

— Ты — чудовище…

Они молчали, а я боролась с инквизиторскими щипцами, которые стискивали легкие и не давали дышать.

— Мальчик мой, вижу, ты в смятении… Да, ситуация не простая… Но думаю, что я в состоянии помочь тебе. У меня есть план.

— Какой план?

— Видишь ли, я — юрист… Не перебивай меня!.. Да, так вот, Швейцария всегда славилась своими законами. Чтобы выдать человека, подозреваемого в преступлении, другой стране необходимо предъявить неопровержимые доказательства его вины. И тут уже дело швейцарских юристов решить, являются ли с точки зрения международного права эти доказательства столь уж неопровержимыми… Короче, пользуясь своими связями, я затяну это дело настолько, что у нее будет достаточно времени, чтобы изменить внешность, обзавестись новым именем, исчезнуть в неизвестном направлении… Кажется, у тебя в Кале стоит почти готовая яхта?..

— Что ты за это хочешь?

— Ага, это уже деловой разговор… Я хочу, чтобы ты письменно отрекся от титула маркграфа.

— Зачем это тебе? Что ты будешь с ним делать? Титул же передается по крови.

— Ну, допустим, это такой мой маленький каприз… Если я не могу быть королем в своем королевстве, то пусть такого титула не будет вообще.

— О чем ты говоришь?

— Видишь ли, Ольга подписала контракт на расторжение сделки, препятствия для осуществления которой не может являться смерть обеих сторон. Оливия мертва, Ольга — обретет другое имя и, аллегорически выражаясь, также исчезнет с лица земли. В этом случае Грюнштайн переходит под опекунство фирмы «Варкоч и сын» до объявления наследников. То есть навсегда! А ты спрашивал, зачем я убил Оливию…

— Чудовище!

— Ты это уже говорил.

— Зачем тебе Грюнштайн? Зачем развалины?

— Боюсь, ты не поймешь, мой мальчик… Но если в двух словах: в каждой легенде есть рациональное зерно, надо только найти его… К тому же в замке еще не везде проложен водопровод. А вдруг сокровище все же существует? М-да… Ну так как?

— А если я откажусь?

— Ну что ж, дело твое. Но учти, в этом случае кому-то из вас придется взять на себя убийство Блума. В замке имеются два арбалета с набором прекрасных отпечатков пальцев: один — с твоими, другой, тот, который при льежских доспехах, — ее. И я догадываюсь, кто… Да-да, знаю, я — чудовище!

— Мне надо подумать.

— Для раздумий у тебя ровно одна минута. Я, кажется, слышу цокот каблуков мадам Грюнштайн. Ей будет интересно узнать, что убийца Блума…

Отлепившись от стены, как пьяная, шатаясь из сторону в сторону, я побрела в сторону покосившегося креста на черепичной кровле часовни. Что-то мешалось в руке. Я с удивлением обнаружила, что все еще сжимаю пыльную поддельную корону.

Вот и все, что осталось у меня от Грюнштайна: пыль и обман.

Я нахлобучила венец на голову, как шапку-ушанку, перекинула через плечо сумочку и направилась в ближайший полицейский участок — в Цюрих, в Женеву или Москву — сдаваться властям. Какая разница, кого я убила — Магнуса, Оливию или Блума. Жизнь все равно уже кончена. Я догадалась, что Анри никогда не расстанется с титулом маркграфа — это единственное, что у него осталось от Грюнштайна. Минуты ему вполне хватит, чтобы принять правильное решение.

Калитка в воротах была услужливо распахнута. За ней начиналась грунтовая дорога.

— Ольга! Ольга! — он догнал меня, схватил за руку и потащил к мотоциклу. — Скорее, скорее, надо успеть.

— Спасибо, мне теперь спешить не стоит, — пробурчала я, упираясь и отнимая руку. — В тюрьму нет смысла торопиться.

— Какая тюрьма?! В Кале к утру будем!

Но я уперлась, как осел, и только мотала головой. Символический венец упал и закатился в придорожную траву, сверкнув стразами.

— Постой, что это? — Анри поднял корону и уставился на нее во все глаза. — Откуда это у тебя? — Он почему-то говорил шепотом.

— Там, в шкафу, — пожала я плечами и повернулась, чтобы уйти.

— Ольга, ты знаешь, что это?

Я тяжело вздохнула и сделала тот первый шаг, с которого начинается дорога в тысячу миль.

— Ольга, я больше не ношу титул маркграфа, но должен тебе сказать, что с возвращением настоящего алмазного венца счастье и военная удача вернулись к Грюнштайнам.

— Как ты сказал? — я обернулась.

Анри протягивал мне корону и улыбался.

— Э-э-э… — сказала я. — А твоя яхта в состоянии доплыть до Багамских островов?

Он кивнул, а у меня мелькнула мысль, что Варкоч блефовал: не было официального запроса из России, его просто не могло быть. В тот роковой день, когда по счастливому стечению транспортных обстоятельств я появилась на работе вовремя, то первым делом уничтожила всю переписку с юридической конторой «Варкоч и сын», которую переводила в французского языка на русский и обратно по распоряжению Магнуса: компьютер завис, а Вовка довершил разгром.

Магнус мертв, следы кредитов оборвались на счетах ликвидированных офшорных компаний и тайне вкладов швейцарских банков. Ни в одном документе, кроме «Титула», мое имя не упоминалось. А раз так, то одна из сторон по расторжению сделки жива, у нее непременно будут наследники, и мы еще посмотрим, кому достанется Грюнштайн.

Я чуть наклонила голову и позволила Анри увенчать себя алмазным венцом.

Январь, 2006 г.