От винта, господин дракон!

Глава 14

Дракон всегда остается драконом.

Когда я проснулась, Экхарта не было. Кровать тут же растеряла весь свой уют, а внутри зазвенело растревоженной струной плохое предчувствие.

На стоящем рядом столике я заметила несколько грифелей и альбом. И не отказала себе в удовольствии снова его пролистать. Со вчерашнего вечера альбом прирос еще одним наброском все той же девушки, на этот раз мирно спящей. Эскиз был явно не завершен и тревожное чувство зазвучало во мне с новой силой.

Я прислушалась — нет, мне не показалось: за стеной кто-то точно ходил, быстро, взволнованно. Я тут же стряхнула с себя остатки сна, оделась, кое-как пригладила руками волосы и вышла из спальни в гостиную.

Там и обнаружился дракон. Только другой — серо-синий, мерящий шагами просторную комнату. Увидев меня, он замер как вкопанный.

— Привет, а где Экхарт? — от неожиданности я перешла с ним на «ты», но он не обратил на это никакого внимания.

— Прорыв, — пояснил кратко Райх.

В воздухе разлился удушливый запах керосина.

— Где? — спросила машинально.

— Пустырь неподалеку от Вильстона, — отчеканил тот скорее по привычке, нежели действительно передо мной отчитываясь. — Восемь баллов. Огонь-воздух.

«Что? Так не бывает! Ведь не бывает же?»

Огонь и воздух вместе — это же бомба, огненный шквал…

— Теперь бывает.

Райх отвечал сдержано, но я все равно поняла, что он очень обеспокоен. Пожалуй, человек на его месте уже рвал бы на себе волосы.

— Все так плохо? — спросила, с тревогой заглядывая в темно-серые глаза.

— Неважно, — подтвердил тот. — За сутки у огня минус десяток и у нас четверо, включая меня, — он раздраженно мотнул головой. — Астор и Вальт — в горах и надолго. Порталы к Вильстону построить невозможно, — потом спохватился, что мне знать такие подробности не обязательно и продолжил уже спокойнее. — Но твои испытания состоятся в любом случае, так что готовься.

— Да, хорошо… конечно… Ты не мог бы перенести меня в Эстин и оттуда на поле прямо сейчас? — спросила осторожно. — Надо «Детку» прогнать еще разок… да и без дела я сейчас сидеть не смогу — призналась честно, — надо чем-то себя занять.

Дракон внимательно на меня посмотрел, но все же кивнул.

По счастью, в мастерской Эйка не оказалось. Он бы точно спутал мне все карты. Я быстро переоделась в комбинезон и куртку, проверила показатели, уровни топлива и зарядки всех артефактов. Распихала по карманам запасные охладители — Дартен нам их на всякий случай с верхом «отсыпал». И попросила Райха помочь выкатить «Лапулю» через переход прямо на поле.

Пока я ковырялась в датчиках и артефактах, пока готовила «Детку» к старту, голова работала как бесстрастная вычислительная машина.

Вильстон… это к востоку отюда, примерно в тридцати милях. Очень оживленный пригород Рейсталя. Там много таких — расположенных ромашкой, в центре которой — пустошь — бельмо на глазу местным торговцам недвижимостью. Они давно бы понастроили там еще несколько модных районов, если бы не драконы. Ящеры разрешения на строительство давать отказывались — фон им там не нравился. Не зря, как выяснилось.

Думай, Джулия, думай. Тридцать миль — значит, минут двадцать лету… Выдержим. Мы-то рассчитывали на тридцать с запасом. Сесть я на пустоши смогу, наверное… я же не знаю, что там и как. Это риск. И еще какой. Зато смогу узнать, как дела у Эрха.

«Жив ли?» — шептал внутренний голос, который я старалась не слушать.

Но если я полечу туда, то успею ли вернуться до испытаний? И смогу ли вообще это сделать? Вдруг я подведу Эйка, Сойера, Райха, Дарта? Но никогда еще моя интуиция не вопила так громко, как в этот самый момент. А она твердила, что я должна, просто обязана быть сейчас в Вильстоне. Как же мне поступить? Джей, малыш… что бы ты мне посоветовал?

«Эй, сестренка, — как наяву услышала я его голос. — Ну-ка пошарь по карманам. Видишь? Ты уже приняла решение».

Я тут же засунула руку в карман и усмехнулась, выудив оттуда охлаждающий артефакт… Все верно, Джей. Все верно… И когда я взлетела, то, уже не сомневаясь, заложила красивый широкий разворот на восток.

Погода была удивительно ясной — мне и карта не нужна была — земля виделась прекрасно, сама похожая на свое схематичное изображение. Я вполне могла бы насладиться этим полетом, если бы все нарастающее ощущение беды, отдающее горечью на языке.

Даже не знай я, куда лететь, я бы не промазала — центр пустоши пылал гигантским раскаленным колесом: стена магического пламени доставала почти до небес. Не удивительно, что порталы не работали — магия огня вообще имеет свойство искажать пространство, а уж при таком масштабе-то… Я облетела пустошь по кругу, примеряясь, где бы лучше зайти на посадку. И, пробормотав про себя ругательства пополам с воззванием к Создателям, начала сбрасывать обороты, отчаянно молясь, чтобы никто неожиданно не выскочил «Детке» под колеса.

В кои-то веки все прошло без сучка-без задоринки. Всегда бы так. Я выбралась со своего места и со всех ног кинулась к стоящей в отдалении и взирающей на меня, как на чудовище из давних преданий, людей. Боевых магов огня, если судить по алой форме. Экхарта среди них не было совершенно точно.

— Где дагон Алирийский? — спросила я громко и строго. — Это срочно.

Да, врала. Но так есть хоть какой-то шанс, что мне ответят, а не вышвырнут отсюда пинком под зад. И это сработало..

— Он — там… — один из магов протянул руку в сторону огненной стены. — В центре открылась большая воздушная воронка. Времени совсем не оставалось…

Меня будто стукнули по голове пыльным мешком: ноги стали ватными, мысли спутались, сердце загрохотало где-то в ушах… Я закрыла глаза, представляя себе эту картину: огромное огненное кольцо и прорыв магии воздуха в центре. Это даже не бомба, это много… много хуже. Как только воздух и огонь соприкоснутся, воздух усилит огонь, и шквалом магического пламени снесет все на мили вокруг… И Эрх… мне очень явно представилось, как он, выслушав подобные новости усмехается: «Ну что тут думать-то? Тут делать надо», оборачивается, взлетает ввысь — выше этих ужасных языков огня — туда, в центр, к своей стихии, которую нужно укротить… Он сможет, он точно это сможет. Но вот потом, когда треклятый огонь резко попрет на освободившееся пространство, сам окажется в ловушке: без возможности выбраться или применить магию, ведь даже простейший воздушный щит внутри огня будет смерти подобен.

— Но как же так? — спрашивала я, по очереди заглядывая в глаза всем им — Как же он, а? Вы же не оставите его там? Ведь нет?

Они молчали. Они, чтоб их всех, молчали!

— Мы делаем все, что можем, девочка, — ответил наконец кто-то, — и ждем подкрепления.

Ну конечно… Конечно, все их усилия сейчас направлены на усмирение огня. Но только того, что снаружи — чтобы не пополз на лежащие поблизости поселения и города…

— Вы делаете недостаточно! Недостаточно! — крикнула я, вытирая глаза рукавом. — Я лечу туда, к нему… Есть среди вас тот, кто не побоится держать огонь изнутри? Доставку гарантирую! — я смотрела на них — и понимала, что все зря… Помощи здесь я не дождусь.

«Ну и хрущ с ними!» — я круто развернулась и быстрым шагом отправилась обратно к «Детке». Тогда я сама… должна… Да пропади оно все!..

Голова работала как часы — вычисляла, откуда и как мне лучше заходить на посадку, чтобы не промахнуться и приземлиться рядом с центром этой огненной бездны. Сумасшествие — да. Но иначе я не могла.

— Эй, как там тебя, подожди! — высокий мужчина со шрамом через левую щеку шел за мной. — Твоя колымага выстоит против огня-то?

— А вы проверьте, — усмехнулась, от души надеясь, что «колдовской» состав наших технологов не подведет.

Боевик не заставил себя просить дважды: подошел к «Лапуле» и шваркнул в нее приличным огненным зарядом. Грамотно так, по касательной. Обшивка даже не закоптилась. Мужчина уважительно присвистнул.

— Тогда лады, куда садиться?

— «Фрай, ты сдурел?» — «Рэн, совсем башкой ударился!» — донеслось сзади. Он только махнул в их сторону рукой и довольно ловко расположился на том месте, где обычно сидел Эйк.

— Продумано, — одобрил он закрывший нас купол. — Только артефакты в тех условиях долго не проработают. Щит я лучше огненный поставлю.

— Спасибо, — повернулась я к нему, заводя двигатель. — Не знаю, удастся ли поблагодарить вас потом…

Маг вместо ответа легко стукнул себя кулаком по плечу.

Взлетели мы тяжеловато, но без происшествий. Вполне гладко, если не считать сдавленных ругательств сзади. А вот надеяться на столь же удачное приземление не приходилось.

Мы сделали круг, другой, описав почти точную форму пустоши и, достигнув нужной точки, снова начали снижаться.

«Ну, пошла!» — «Детка», не подведи!»

Страха не было. За себя… Был — другой: что не успею, что не смогу, что уже поздно… Летящая на нас стена огня казалась нереальной, совершенно ненастоящей. Мы вошли в нее, словно нож в масло. Стало жарко как в раскаленной печке, огненный щит Фрая дрогнул, слегка изменил форму, но выстоял. Перед глазами мелькало желто-оранжевое зарево, воздух искажался, дрожал, сгорая, ослепляя… Но я смотрела, смотрела во все слезящиеся глаза, вцепившись в штурвал потными и уже почти ничего не чувствующими пальцами.

Посадка вышла жесткой — нас очень сильно тряхануло, почти подбросило, едва не кувыркнуло и «Детка» плюхнулась на брюхо. Если бы не скользящий артефакт, тут бы нам и крышка. Но мы сели! Сели, хрущ нас возьми! Почти у самого края этой огненной пучины.

— Готова? — крикнул боевик сзади — Вылезаем, хватаешь меня за руку — прыгаем вниз. Два щита я не удержу, придется под одним.

— Готова, — кивнула я, и, стараясь не растечься от духоты и страшного жара, кое-как выбралась со своего места и ухватилась за его жесткую руку. Без его поддержки я бы не прыгнула, а просто-напросто рухнула бы на запеченную землю.

— Хрущева задница! — выругался маг, прокладывая дорогу вперед. — У тебя какая стихия? Огонь? Ну хоть что-то хорошее. — Тогда иди, ищи, я пока здесь поразвлекаюсь… — и принялся прямо под щитом выплетать неизвестный мне охранный контур.

А я пошла, прикрываясь, как могла, своим кривеньким щитом. Его хватало лишь на то, чтобы не сгореть и не загнуться от жары. Воздух плыл раскаленной текущей лавой, и я пробиралась вперед и вперед, пока не заметила светло-лазурное пятно, показавшееся для глаз свежим глотком посреди этого раскаленной преисподней. Я бросилась вперед — откуда только силы взялись… — и застыла, едва не подвывая от увиденной картины.

Дракон лежал на земле, укрыв себя крыльями будто шатром. Крылья эти, хвост, бока его покрылись страшными, обугленными ожогами… Плотная гладкая кожа ящера была обезображена лопнувшими волдырями, и из трещин сочилась, тут же испаряясь, сукровица. Самые любимые на свете глаза были закрыты. Я уже готова была предположить самое худшее, но дракон дышал… Тяжело, неровно, хрипло…

«Эрх! Да что же это!» — я заметалась, пытаясь придумать, как же быть. Да, Фрай сдержит огонь. Но этого тоже мало…

Создатели… Ну, пожалуйста… Хотя бы раз в жизни услышьте меня… Клянусь, я не попрошу больше ничего и никогда. Пусть он будет не мой и не рядом, пусть мы вообще больше никогда не увидимся, но пусть он просто будет жив…

— Мы продержимся, слышишь? — пообещала я ему. — У нас получится. Обещаю.

И, как смогла, кривовато и косовато, но поставила вокруг нас огненный щит и активировала внутри охлаждающие атрефакты. Под щитом они хоть сколько-то, но проработают. Я, конечно, не боевик, и прекрасно знаю, что моего третьего уровня хватит ненадолго. Но если я очень сосредоточусь и лягу рядом… и почти не буду шевелиться… то немного дольше.

— Не смей уходить. Я люблю тебя, слышишь! — шепнула я ему, осторожно касаясь лазурной чешуи. — Люблю…

Я долго лежала, смотря то на него, то на купол над нами, над которым неистовствовали языки желтого и оранжевого пламени. Мне даже стало казаться, что танец их замедляется, становится немного спокойнее. Стало заметно прохладнее. То ли из-за артефактов, то ли силы уже начали покидать меня. Еще через некоторое время меня зазнобило, а в ушах зазвенело, предупреждая о том, что силы уже на исходе. Но я лишь отмахнулась от этого предупреждения. Только нащупала пальцами цепочку с подаренным Эрхом камнями, рванула ее и обвила ей зачем-то драконьи пальцы. Мысли путались, время от времени я уплывала в забытие, но тут же возвращалась, боясь, как бы щит не упал.

— Прости, — шепнула, почти отключаясь. — Кажется, я уже все…

Сквозь неясное марево — реальность плыла перед глазами — я увидела, как дракон распахнул веки — и окончательно упала в свое прохладное нежно-голубое небо…

Оказывается, там, в небытие, довольно приятно, не слишком темно и тоже мелькают странные видения… Мне чудится, что горячая драконья кожа под моей щекой исчезает и я медленно опускаюсь вниз… Потом я вижу Экхарта — он лежит на искореженной земле точно такой же, каким я его и запомнила — нечеловечески прекрасный, только брови его слегка опалены, на щегольском сюртуке кое-где зияют прожженные дыры, а светло-голубые глаза недвижно устремлены вверх.

Я рвусь к нему, я так хочу обнять его своими невидимыми руками, прильнуть к его груди, расцеловать, объяснить, что не надо бояться, что там нет ничего страшного, что я всегда буду его любить… Но ничего не выходит…

Потом — должно быть, я окончательно утрачиваю разум — фантазия моя порождает совсем уж невероятную картину — склонившийся над Эрхом огромный светло-голубой, сверкающий в солнечных лучах, дракон — я узнала бы его даже во сне. Он внимательно вглядывается я в застывшие глаза мужчины своими, удивительно похожими на драгоценные камни, и разделяет на двоих свое дыхание. Яркая, ослепительная вспышка — я растворяюсь в ней, становлюсь чистым светом и окончательно перестаю себя осознавать…

Я медленно открыла глаза и долго-долго разглядывала потолок — белую ровную плоскость с едва заметной трещинкой вон там, справа… Чуть позже пришли слова. По-то-лок… смешно звучит, правда? Губы растянулись в улыбке — и вернулись ощущения: сухость губ и языка, покалывание на кончиках пальцев и выше. Затекшее тело…

Я попыталась сказать: «Эй!», но голос не пожелал слушаться и из груди вырвался какой-то очень жалостливый хрип, а горло начало саднить.

— Госпожа Хоуп, Джулия! Вы проснулись? Как замечательно, — ко мне бросилась приятная женщина средних лет в белой целительской мантии. — Как вы себя чувствуете? Нет-нет, не стоит делать резких движений, у вас третья степень магического истощения.

Я хотела было ответить, но другой, мужской голос где-то на фоне быстро-быстро говорил что-то таким тоном, которым обычно отдают распоряжения и я разбирала только отдельные слова: очнулась… просили известить… да. да… лорд Алирийский… тотчас..

Воспоминания обрушились на меня так резко, что в груди запекло, а дыхание сбилось. Все мысли выдуло из моей головы напрочь, кроме одной..

— Что с ним? — дернулась я, упрямо хватая за руку целительницу и пытаясь хоть как-нибудь да сесть. Голова кружилась, слабость накатывала волнами, но все было не важно. — Алирийский… Эрх… где он?

— Успокойтесь, Джулия, вам нельзя волноваться, — принялась уговаривать меня женщина. — Ваш дар…

— К хрущам мой дар, — просипела я. — Где он?

И, не смотря на протестующий вопли целительницы, вознамерилась идти искать того, кто может дать мне вразумительный ответ — свесила вниз ноги и, кое-как, опираясь на спинку кровати, смогла встать. На этом силы мои кончились.

— Далеко собралась? — этот голос заставил меня замереть на месте. Очень медленно, до дрожи в пальцах боясь, что мне почудилось, обернулась — и, прислонившись к стене спиной, едва не съехала по ней вниз от облегчения.

— Живой… — слезы полились, совершенно размывая картинку, — Слава Создателям, живой…

Бело-голубой силуэт приблизился, и меня подхватили самый желанные на свете руки.

— Добегалась тут одна, — продолжал отчитывать меня голос, звучащий для меня прекраснейшей музыкой… Я слушала, я вдыхала его запах и больше всего на свете боялась сейчас проснуться. — Надо же такое устроить… Всех на уши поставила. Буду сидеть тут и лично следить, чтобы ты больше никуда не сбежала. Поняла?

— Ага, — кивала я согласно, обнимая его сильнее, — следи, пожалуйста. Что хочешь делай, только не умирай больше.

— Ты тоже, Огонек. Ты тоже, — он усадил меня на колени и прижал к себе так осторожно и вместе с тем крепко, что я безо всяких слов поняла, как сильно он за меня переживал.

— Сколько меня не было? — спросила, прильнув щекой к его груди, обвивая его шею руками, запуская пальцы в шелк его волос.

Что-то в этом все было неправильным, не таким, как обычно, но я отмахнулась от этих тревожных мыслей.

— Три дня, — шепнул он мне на ухо. — И я понял одну вещь, Ли: это непростительно много. Больше, чем на день я тебя теперь не отпущу. И то — исключительно по уважительной причине.

— Подожди, — я даже зажмурилась на всякий случай… — я же неустойчивая…

— О, еще какая, — ехидно подтвердил он. — Стоит только отвернуться — то в пекло лезешь, то по стенке сползаешь.

— Тогда я не могу…

— Нет, родная. Ты просто еще не осознала, — прервал он меня. — Это раньше у тебя выбор был. Незавидный, но все же: быть со мной или остаться в здравом уме. А вот сейчас, поверь, ни малейшего.

Я в изумлении подняла на него взгляд. Сердце мое напрочь сбилось с ритма, а мысли испарились, истаяли, растворились: на меня с почти невыносимой нежностью смотрели голубые, светлые до прозрачности, с легкими золотистыми крапинками, совершенно человеческие глаза.

И вся «неправильность» тут же получила свое объяснение — и короткие волосы на затылке — ни намека на драконий хвост — и странный, не типичный для дракона покрой его костюма.

— Ты больше не…? — начала я неуверенно…

— Я больше не, — согласился он легко и добавил иронично: — Можешь считать, что я вышел на заслуженный отдых.

— Как же ты теперь?

— Я думаю, просто отлично, — картинно принялся размышлять бывший, как только что выяснилось, ящер. — Тут, правда, возможны некоторые варианты… Загвоздка в том, что для любого из них мне нужна ты: здоровая и полная сил. Так что придется тебе поднапрячься.

— Не жалеешь? — спросила очень осторожно, все еще боясь поверить.

— Хм… похоже, ты все-таки сошла с ума от счастья, — укоризненно покачал он головой и улыбнувшись с извечной своей хитринкой, все же пояснил тихо и очень серьезно: — Ни мгновения.

Чуть позже он вернул меня на кровать и присел рядом. Я тут же обвилась вокруг него, устраивая голову на его коленях — не могла найти в себе сил, чтобы отпустить даже на минуту.

— Тебе нужно отдохнуть, Огонек, — тоном «и попробуй только со мной поспорить» произнес Экхарт. — А то набьются сюда потом твои друзья-приятели. И будет тут проходной двор, а не лазарет.

— Создатели… — я даже хлопнула себя рукой по лбу. — Я же всех подвела: испытания не состоялись, а «Детку» после такого даже сказочный колдун не восстановит…

— Перестань изводить себя по пустякам, — строго велел уже-не-чешуйчатый тиран и прежде, чем я начала возражать, продолжил: — Да, с испытаниями вышло так себе. Райхар, кстати, на тебя сердит: провела его как мальчишку. Но, в остальном, все совсем не так плохо. Во-первых, представители Академии наук твое изобретение уже видели, а во-вторых, после вашего с Фраем несостоявшегося самоубийства, «Деткой» и другие ведомства заинтересовались. Так что, как только полностью поправишься, дел у тебя будет невпроворот.

— Стой-стой… Какие еще представители Академии? — не дала я сбить себя с толку. — Когда это ты успел?

— В данном случае я про Астора, — лучезарно улыбнулся один интриган. — Видишь, у нас везде свои драконы. Удобно, что и говорить… Все, родная, теперь отдыхать.

— Ты ведь не уйдешь больше? — спросила, почти проваливаясь в сон, но все еще держа его за руку

— Даже не надейся, — сквозь дрему донесся его хрипловатый тихий голос.

Выписали меня через десять дней. Магия ко мне возвращаться пока не спешила, но целители хором убеждали, что это лишь вопрос времени, а в остальном я совершенно здорова.

За это время случилось много всего.

Как и предсказывал Эрх, на следующий же день после моего пробуждения ко мне пошел поток посетителей — Джинни с Мэттом, Гвен, магистр Грант, Сой с Микки, даже Эйк как-то пару раз забегал. Райха и Аста я тоже видела. Правда, больше мельком — долго они не задерживались. Первый так вообще на меня откровенно дулся. Но он и без меня в эти дни был не в духе — из-за всех этих стихийных перестроек он временно лишился способности к обороту и почти половины резерва — амбициозному дракону вынести такое было непросто.

Кстати, о стихиях. Тот прорыв близ Вильстона стал кульминацией стихийных возмущений. После него они заметно пошли на спад. Не сразу, конечно — прорывы то тут, то там возникали еще часто, но уровень их не поднимался выше пятерки. Да и сочетания огня с воздухом, по счастью, больше не встречалось. Поэтому драконы понемногу возвращались к нормальной жизни, подсчитывали убытки и привыкали жить в новых условиях.

А они были таковы: общая сила драконов немного снизилась. Зато это и некоторые особенности нового фона при определенных условиях (тут Совет не пришел пока к единому мнению) давали драконам возможность разрывать связь между ипостасями.

Теперь об Экхарте. Хоть этот коварный мужчина и утверждал, что теперь он на отдыхе и вообще свободный человек, но лукавил почти по всем пунктам — как только он понял, что моему здоровью ничего не угрожает, у него сразу нашлось сто и одно важное дело. Так что ко мне он забегал урывками, зато регулярно и эти краткие визиты доставляли мне огромное количество радости. Положение Эрха стало очень странным. Титул дагона от сменил на более логичного сейчас лорда, однако, в Совете участвовал наравне с остальными ящерами, о драконах по-прежнему говорил «мы», а о людях «вы». Я, разумеется, не поправляла — сложившуюся за триста лет привычку сразу не искоренишь. И даже одеваться этот пижон стал так, что и не поймешь сразу, кто перед тобой, хотя любовь к белому и голубому цветам никуда не делась.

Что до драконьего характера, этот уже-как-бы-совершенно-не дракон проявил его в полной мере. Сначала прямо из лазарета он привел меня… к себе домой.

— Располагайся, — довольно говорил он. — Твои вещи из общежития я уже перевез. Они в спальне. Завтра придет водитель, составите с ним график твоих перемещений…

— Так, ну-ка стоп! — остановила я этот поток красноречия. — Что значит «вещи я уже перевез»? С чего ты вообще взял, что я теперь буду жить тут?

— А где, по-твоему, должна жить моя жена? — он слегка нахмурил брови. Но лукавые глаза его посмеивались. Дракон как есть.

— Что-то я не помню, чтобы ты делал мне предложение, — тут же встала я в позу.

— Разумеется, не делал, Огонек, — пояснил он мне, словно недотепе-студентке. — Любое предложение подразумевает возможность выбора. А его у тебя, если помнишь, нет. Поэтому я просто ставлю тебя в известность и даю время смириться со своей участью. До вечера… хватит?

— А как же мое совершенно неблагородное происхождение? Что скажут об этом в обществе? — я все еще держалась.

Экхарт ненадолго задумался.

— Давай поступим вот как, — наконец предложил он. — Ты закроешь ушки, а я громко и четко скажу, куда стоит отправляться всем тем, кого что-то не устраивает… Ли, я не собираюсь тратить наше время на ублажение всяких щепетильных идиотов.

Разве можно было что-то на это возразить? Разумеется, я осталась. И наш общий уже дом быстренько превратился в тот самый, милый сердцу моего любимого мужчины, проходной двор, где постоянно что-то происходит.

Второй раз Эрх явил свое ослиное упрямство, когда речь зашла о камнях. Тех самых. Я призналась, что давно в курсе их истинного значения. И попыталась убедить его разделить их между нами пополам.

Сначала Экхарт быстренько выпытал у меня источник этой информации и с чувством пообещал придушить одну — цитирую — «скользкую драконью морду». А потом ушел в глубокий и весьма категоричный отказ. Не помогали ни просьбы, ни подкуп, ни шантаж. Его упертость меня ужасно разозлила.

— Ах так! — лютовала я. — Тогда имей ввиду: когда ты состаришься, я быстро найду себе муженька помоложе.

— Долго ждать придется, — с мрачным сочувствием отвечал он. И хоть что с ним делай. Эта его убежденность окончательно вывела меня из себя.

— Все! — заявила. — Раз тебе плевать на наше общее будущее, я ухожу, вот так-то!

Я ринулась в спальню, покидала кое-какие вещи в первую попавшуюся сумку (бывший-чтоб-его-дракон молча следил за моими перемещениями и никаких действий по этому поводу не предпринимал) и, хлопнув дверью, вылетела на улицу. Отправилась я прямиком к Джинни и вечером мы с ней за чашечкой чая с утешительными пирожными перемывали косточки всем драконам — и нынешним, и бывшим.

— Как у вас дела с Дартеном? — спросила я, когда мне надоело жаловаться на баранье упрямство своего избранника.

— Знаешь, неплохо, — удивила меня подруга. — Мы с Мэттом решили в будущем пожениться, но тут всплыла одна проблема: драконы-то уже в курсе моей… особенности. И если сейчас отменить помолвку, нет гарантий, что какой-нибудь другой ящер не захочет заполучить такой вот феномен. Нужно сначала получить какое-то хитрое разрешение. Их толком еще и не выдавали никому, только-только начинают.

— И Фаррийский готов отказаться от тебя и согласился вас прикрыть? — еще больше изумилась я. — Как это вам удалось?

— Угу. По-моему, он понемногу начинает осознавать, что без Гвен ему никуда, — улыбнулась Джинни, — межу ними уже даже не искры летят — целые молнии. Только он артачится — ну никак не вписывается она в его идеальную картину мира — ни так, ни эдак — а он тоже на редкость упрям, только по-своему.

Переночевала я на бывшей своей кровати. И спала плохо — все никак не могла устроиться. Все мне было не так: то холодно, то неудобно и… очень одиноко. А когда утром вышла на улицу, сразу наткнулась на Экхарта.

— Нагулялась? — осведомился он сдержано. И глаза его из-под насупленных бровей сверкнули очень так… по-драконьи.

— Зачем пришел? — спросила как можно безразличней, изо всех сил стараясь не броситься прямо сейчас ему на шею.

— За кем, — поправил он меня. — За тобой. Я же говорил: один день, Ли, не больше, — и, приблизившись ко мне, произнес уже тихо и серьезно: — И на будущее: если злишься на меня — ругайся, дерись, бей посуду… только не уходи вот так. Это была крайне паршивая ночь, родная.

Конечно, я тут же капитулировала и чуть не разревелась, и даже прощение у этого упрямца попросила. Камень, кстати, я ему все-таки подсуетила. Один, самый маленький, и далеко не сразу. Но и это уже было маленькой победой.

Теперь о делах. Второй, усовершенствованный, экземпляр нашей «Детки» был построен просто в рекордные сроки. Оно и неудивительно: у нас уже имелся опыт и мы, по-прежнему, горели энтузиазмом предъявить наше изобретение широкой общественности. Что и проделали, как я считаю, блестяще. Да еще и не один раз: сначала на университетских испытаниях, потом на общих, поучаствовали в трех научных выставках и стали своего рода сенсацией.

Разумеется, не все драконы были счастливы видеть нас в небе. По этому поводу было сломано много копий и составлен целый свод правил поведения для полетов людей и драконов. Угадайте, какой бывший ящер принимал во всем этом безобразии самое деятельное участие? И чьи интересы, в основном, отстаивал? Подсказка: посуды в нашем доме по этому поводу было перебито немало.

В связи с принципиально новой и перспективной разработкой Магтехнический Университет открыл новую кафедру, которую возглавил обожаемый нами магистр Грант. Все наше «боевое ядро» тоже попало туда полным своим составом. Мы получили заказ на первую партию «воздухолетов» для противопожарных и боевых нужд, так что скучать нам было некогда.

Уж не знаю, с подачи Эрха или нет (этот интриган подтверждать или опровергать свое участие отказался наотрез), но за «Детку» государство отстегнуло нам целую россыпь наград, а еще несколько высочайших титулов лордов и леди. Так что я, Гвен, Тоскливый Найджел и Мэтт неожиданно для себя заделались аристократами. Что крайне позитивно сказалось на личной жизни почти всех представленных к награде. Меня же и без того все более, чем устраивало.

— А о чем ты сейчас мечтаешь? — спросила я мужа как-то вечером, когда мы уже лежали в постели.

— Хм… Ну, например, было бы неплохо закончить ту картину, с водяными девами, как считаешь? — задумчиво протянул Экхарт и посмотрел на меня совершенно невинными глазами. — Да все, шучу, не дуйся… На самом деле из того списка, который я тебе тогда называл, один пункт еще точно не выполнен…

«Ага, помню, про дочерей…»

— Кстати о нем, — я приподнялась на локте и слегка откашлялась. — Я сегодня была у лекаря и он подтвердил…

— Врешь… Огонек, ты меня обманываешь? Нет?

Его торжествующий крик и радостный смех были слышны, наверное, даже на соседней улице. И еще я точно видела, как взметнулось на дне его светлых глаз прозрачно-золотое теплое, как весеннее солнышко, пламя.