Отрезанная ветвь

Интерлюдия

Принц Чан Мин покинул столицу уже на следующий день. Вечером небольшая колонна его высочества выехала с территории дворца и направилась прочь от города. В одной повозке с принцем из столицы уезжала и его мать, Урса. Перед этим, специально для соглядатаев, королевская семья устроила громкий скандал, где Урса умоляла оставить старшего сына в живых и не подвергать слишком серьезному наказанию. «С трудом» ей удалось убедить среднего сына в этом, но тот более не пожелал видеть брата в столице и отправил его в ссылку в далекий Хира’а. Вместе с ним столицу была вынуждена покинуть и Урса, которой так же досталось от «разозленного» из-за заговора сына. Естественно, и помолвку с Хуа Буджинг разорвали по приказу Хозяина Огня, а всех основных заговорщиков надолго упрятали в подвале королевского дворца.

Зуко смотрел на заполненные суетой улицы столицы, пытаясь на несколько минут отрешиться от той горы проблем, что оставил ему брат. Он видел, знал, что для обычных граждан совершенно ничего не поменялось. Наступил новый день, такой же как и тысячи других дней. Они не знали, что работодатели многих сейчас находятся в подвалах королевского дворца, и по отношению к ним прямо сейчас проводится дознание.

— Ваше Величество, бывший генерал Буджинг приведен по вашему приказанию! — вывел его из созерцательного состояния голос стражника. Обернувшись, он увидел закованного в кандалы измученного и потрепанного старика. Правда, на нем не было ни царапины, но синяки под глазами и болезненный вид свидетельствовали о том, что бывший генерал и один из организаторов заговора как минимум не спал всю ночь. Один из дежурных офицеров, сопровождавших арестанта, с поклоном подал Зуко свиток, который Хозяин Огня стал неспешно читать, заставляя Буджинга все больше и больше нервничать.

— Оставьте нас, — негромко приказал он стражникам, и те, поклонившись, вышли из кабинета. За себя Зуко не боялся. В кандалы были закованы и руки, и ноги Буджинга, так что покорять он не мог. Вот если бы это была Азула, тогда да, ему бы стоило опасаться. В конце концов, отложив свиток, он вальяжно устроился в своем кресле и посмотрел на генерала нечитаемым взглядом.

— Мне советовали казнить вас и всех соучастников заговора. Кое-кто из придворных даже предлагал мне перебить всех взрослых в семьях заговорщиков, а детей отдать в простые семьи, чтобы они выросли обычными крестьянами и ремесленниками и не помышляли о мести за своих родных, — бесстрастным голосом сказал Зуко, отслеживая реакцию Буджинга. А она была красноречивой. Бывший генерал побледнел и вспотел, но старался сохранить хладнокровие. Сейчас он проклинал тот миг, когда согласился на авантюру князя Циня… но авантюру ли? Ведь никто даже в горячечном бреду не мог представить, что бесхребетный и слабый Зуко проявит такую прыть. — И я даже был согласен с этим. Знаете, почему?

— Нет, Ваше Величество, — ответил Буджинг, пытаясь держать себя в руках.

— Потому что вы впутали в ваши грязные игры моего брата, — столь же бесстрастно ответил Зуко, вот только его взгляд… его взгляд не предвещал заговорщикам ничего хорошего. — Он хоть и старше, но слишком долго жил за границей и многого не знает о наших здешних делах, — Зуко дал понять, что все шишки за заговор упадут на головы генералов, а принц, который сделал ничуть не меньше их, главных заговорщиков, отделается сравнительно легко, — к тому же, моя мать была убедительна. А вот вы и князь Цинь заслуживаете гораздо большего, — сказал он, непроизвольно вызывая у бывшего генерала воспоминания о прошедшей бессонной ночи. Да и как тут уснуть, когда из соседней камеры всю ночь доносятся крики и завывания пытаемого дознавателями князя Циня. Богатая фантазия Буджинга сама по себе рисовала ему картинки того, как сиятельного князя и министра Циня избивают плетьми и мучают каленым железом, задавая одни и те же вопросы, на которые измученный арестант давал исчерпывающие ответы, чтобы на секунду раньше завершить свои истязания. А утром, измучившегося за ночь Буджинга, поволокли на аудиенцию к Его Величеству. По дороге он увидел, как на носилках из соседней камеры вывезли лежащего на животе и стонущего от невыносимой боли князя Циня. На нем не было одежды, из-за чего Буджинг в мельчайших деталях увидел ушибы и кровавые подтеки, что покрывали его спину.

— Но вот в чем дело, — продолжил тем временем Зуко, смотря в сторону от того места, где стоял Буджинг, — кое-кто оказался настолько смелым и безрассудным, что посмел явится сюда, во дворец, и просить снисхождения за тех, кого любит, — Зуко сделал паузу, чтобы до Буджинга дошел смысл того, что он только что сказал. Застывший в ужасе и отчаянии бывший генерал с недоумением посмотрел на Зуко, не понимая, к чему это он. — Удивительно, насколько порой разными бывают дети и родители, — сказал Зуко, вспоминая столь неожиданную встречу, произошедшую утром.

center***/center

За два часа до встречи

Зуко смотрел на стоящую перед ним на коленях молодую девушку и не знал, что ему делать. Уж чего-чего, но такого ни он, ни его брат не ожидали. Хуа Буджинг, несостоявшаяся невестка, явилась к нему рано утром, одетая в простую одежду, этим демонстрируя свое смирение перед Хозяином Огня. Чан Мин уже уехал, и не у кого было спрашивать совет, как ему поступить со стоящей перед ним на коленях девушкой. Он принял ее в тронном зале, сидя на драконьем троне, троне его предков. Смотрел на нее с высоты своего места, сохраняя непроницаемое выражение лица и внутренне не понимая, как поступить.

— Вы просите слишком многого, сударыня, — сказал он, пытаясь выиграть время, чтобы собраться с мыслями.

— Господин, я знаю, вы злы на них, но мой отец и жених пали жертвой коварства князя Циня, — говорила ему красавица Хуа, опустив голову и демонстрируя покорность. — Я смиренно прошу вас не казнить их и готова разделить с моим будущим мужем бремя наказания, — сказала она, вызывая у Зуко новые вопросы. Откуда она узнала, что Чана изгнали, а не, например, казнили или заточили в тюрьму?

— О каком наказании идет речь? — настороженно поинтересовался Зуко.

— Вы изгнали своего брата. Я не знаю куда, но в любом случае, готова последовать за ним, — услышал он ответ девушки, вызвавший еще больше вопросов.

— И откуда вы об этом узнали? — спросил Зуко, опасаясь худшего. Ведь если их с братом раскрыла Хуа Буджинг, то последствия могли быть печальными.

— Моя служанка видела уходящий из города кортеж, Ваше Величество. Кортеж, что выехал из вашего дворца, — сказала она, продолжая держать голову склоненной. Затем, она резко подняла свою голову и посмотрела прямо на Зуко. — Умоляю, позвольте мне последовать за ним, — чуть ли не плача, просила красавица Хуа.

— Ваша помолвка расторгнута, сударыня. И я не позволяю вам отправиться за моим братом, — сказал Зуко, сохраняя непроницаемое выражение лица и вгоняя Хуа Буджинг в уныние. Сам Зуко несколько секунд рассматривал старающуюся не зареветь девушку и, приняв решение, продолжил, — однако, я запомню вашу смелость. И могу с уверенностью сказать, что для своего отца жизнь вы вымолили, — сказал он, внутренне усмехаясь. Девушка неверяще вскинулась и посмотрела на него. Затем, ударившись лбом о землю, стала горячо благодарить Хозяина Огня за его доброту и великодушие.

— Конечно, это я делаю не просто так, — добавил он, давая понять, что семье Буджинг придется еще долго отрабатывать его милость.

— Все, что угодно, Ваше Величество. Я клянусь, мы сделаем все, чтобы вернуть вашу благосклонность, — горячо убеждала его Хуа Буджинг, с согнутой спиной, стоя на коленях.

center***/center

—…так что вы, бывший генерал, отделаетесь пока только тюрьмой. Лояльность вашей семьи и выполнение моих приказов будут гарантией вашей жизни. Впрочем, ваше благоразумие, будет такой же гарантией и для оставшихся на свободе родичей, — сказал Зуко, наблюдая за вздохнувшим с облегчением генералом. После того, как того увели стражники, Зуко вновь встал у окна и стал рассматривать раскинувшийся под стенами дворца город. Теперь он все отчетливее стал понимать, что перед ним открылся новый способ контроля над строптивой частью дворян. Кого-то, безусловно, надо будет казнить. Князя Циня, например. Как следовало из показаний, именно он был главным организатором заговора. Сохранение же жизни Буджинга давало возможность для начала весьма интересной игры. Жизни заговорщиков в обмен на лояльность их семей. И стоит кому-то из них повести себя неправильно, судьба всей семьи будет решена. И решена весьма кроваво. Брат как-то упоминал, что если создать четкие правила игры и самому следовать им, то в стране на долгое время установится спокойствие. Зуко был согласен с ним. Кто будет за этим следить? Кроме шпионов в домах мятежников, которые исправно докладывали о происходящих в них событиях, в дело активно стали включаться и «Тени Принца». Да, организация целиком и полностью принадлежала брату, но тот и не помышлял о троне. Наоборот, он совершенно не горел желанием оставаться в столице даже на минуту дольше. Брат уехал. Уехал надолго, оставляя его одного строить свое царство и вести собственную игру. Осознавать это было горько. И еще горше было осознавать, что ему начинает нравиться эта «игра». Когда вместо фишек пай-шо — жизни людей. Ему нравилось то, как перед ним пресмыкаются те, кто когда-то воротил от него нос. В такие моменты он старался одергивать себя, вспоминая, до чего властолюбие и гордыня довели его отца и чуть не довели сестру. Уж кем-кем, а быть похожим на Озая молодой Хозяин Огня совершенно не хотел. Но не мог с собой ничего поделать. Может именно этого так боялся старший брат? Что в погоне за властью потеряет себя? Больше не будет добрым и умным Чан Мином, а станет холодным и расчетливым Великим Ваном, для которого власть лишь самоцель, а люди лишь фишки? И грозит ли ему эта судьба?

— Зуко? — окликнул его до боли знакомый девичий голос, и он удивленно обернулся. Мэй неподвижно стояла в дверях и обеспокоенно смотрела на него. Никогда раньше она не поднималась в его кабинет. Что-то не давало ей приходить сюда, возможно, одна из множества условностей, что вбивали в головы молоденьких девушек из аристократических семей, а сам Зуко Мэй никогда к себе не звал.

— Ты почему сюда пришла, милая? — спросил он как можно нежнее, натянуто улыбаясь. Настроение никак не располагало к искренней улыбке, однако обижать ее он совершенно не хотел.

— Тебя не было слишком долго. Вот я и решила посмотреть, не случилось ли что с тобой, — сказала она, неуверенно войдя в кабинет и опустив очи долу. Она стояла посередине большой комнаты и боялась взглянуть на Зуко. Обеспокоившись столь несвойственным поведением невесты, Зуко подошел к ней и, поддев ее подбородок согнутым указательным пальцем, поднял ее лицо.

— Что случилось, Мэй? — спросил он, взяв ее правую руку в свою левую.

— Не спалось. Всю ночь во дворце все бегали как ужаленные, а потом этот «скандал» с Его высочеством… может я просто переволновалась, но… не знаю. Прости, может, я выгляжу глупо… но…

— Вовсе нет, — поспешил он успокоить ее, — ты просто переволновалась, — сказал он, осторожно обняв ее за талию.

— Знаю. Но… со мной такого никогда не было. Не знаю, почему сейчас. Ведь ничего непоправимого не случилось. А все равно было очень страшно. Как будто заговор удался и тебя со дня на день казнят, — сказала она, прижимаясь к своему жениху. Они еще долго стояли так, прижавшись друг к другу, ища поддержки и успокаиваясь. И Зуко, вдыхая запах волос Мэй, неожиданно для себя понял, что пока есть на свете люди, кого любит он и кто любит его, никогда он не превратится в такого, как Озай. Осознав это, он крепче обнял Мэй и улыбнулся. Искренне.

center***/center

Царство Земли всегда выделялось разнообразием ландшафтов. Горные хребты у моря Мо Сэ переходили в плодородные поля центральных провинций, которые затем становились степью. А степь постепенно переходила в огромные песчаные барханы пустыни Ши Вонг, охватывающей почти весь юго-восток континента. Север страны опоясывали массивные горные цепи, ограничиваемые с юга Двумя Братьями, что отделяли их как от плодородных равнин центральных провинций, так и от пустыни Ши Вонг. И везде жили люди. Люди очень разные, но до удивления похожие в своих стремлениях и желаниях.

Вот и теперь Да Лю, глава мощнейшей тайной организации, созданной его покровителем Великим Ваном Чан Мином, стоял здесь, на границе пустыни и степи. Здесь было жарко, очень жарко, но не было песков. Барханы начинались лишь в нескольких ли от того места, где стоял он. Небольшой холм позволял рассматривать эту естественную границу до самого края горизонта, поражаясь размерами континента и, одновременно, Царства Земли. Заброшенный городок, когда-то процветающий за счет того, что был одним из немногих поселений у пустыни, где останавливались путники, погиб во время войны. Но не из-за набегов, нет. Просто путешественников через пустыню стало слишком мало, и местные жители решили уйти в Ба Синг Се, чтобы выжить. И теперь здесь должны были собраться руководители ячеек организации, дабы обсудить дальнейшие планы.

— Командир, смотри, — окликнул его один из бойцов, указывая в сторону пустыни. По барханам быстро шли несколько гигантских жуков.

— Наконец-то, — пробормотал Да Лю и стал спускаться с холма. Он подошел ко входу в деревню, встретить своих подчиненных, отправленных на переговоры с племенами пустыни Ши Вонг. Они были немногочисленны, но были способны доставить проблем. Если, конечно, не договориться с ними заранее.

— Наконец-то! Я то уж думал, что вас сожрали песчаные акулы! — воскликнул он, когда его люди добрались до него.

— Нет. Слава Агни, все обошлось. Хотя, если бы не местные, то мы очень легко бы стали закуской, — сказал Хиде Омура, назначенный главным отряда.

— И что местные?

— Если кратко, то все получилось. Не без труда, но получилось, — ответил Хиде, после чего Да Лю перевел дух.

— Добрые вести. Ладно, пойдем, все уже в сборе. Только вас и ждали, — сказал Да Лю, указывая в сторону одного из домов, что выглядел более-менее целым.

— Господа офицеры, — начал Да Лю, войдя в комнату, где собрались главы местных ячеек организации. Это было первое собрание такого уровня, когда главы всех ячеек и отделов собирались вместе. Обычно Да Лю, как главный куратор сети, проводил отдельные встречи с одним, двумя или тремя людьми, но никогда со всеми вместе, — вновь приветствую вас всех здесь, на нашем собрании. Позвольте представить вам Хиде Омуру. Лучшего стрелка нашей армии и, с недавних пор, главу нашего юго-восточного отдела, — он указал на замотанного в одежду пустынных племен Омуру. Все здесь сидели в одежде тех регионов Царства, где числились главами отделов. Здесь были люди в желтых, коричневых, зеленых и салатовых одеждах. Кто-то носил бороды, кто-то ограничивался усами, а кто-то брил и то и другое.

— А не тот ли это стрелок, благодаря которому выгорело дело во время Первого сражения у Гор? — спросил крепкий воин в коричневой одежде, говорящей о его принадлежности к центральным провинциям.

— Он и есть. У нас есть много тем для обсуждения, но пока послушаем капитана Омуру. Он только что вернулся из пустыни, и многие наши решения будут зависеть от результатов его поездки.

— Все получилось, — сказал Омура, когда Да Лю дал знак, что можно говорить, — пустынные племена лишь формально признают себя частью Царства, да и грабят ближайшие поселки испокон веков. Но проблема в том, что они не хотят попасть под горячую руку царя, который себя неплохо проявил. И согласны напасть лишь с началом общего наступления всех повстанцев. Об этом должен сообщить специальный гонец, все обговорено, — закончил Хиде, присаживаясь на место рядом с Да Лю.

— И, естественно, они после победы будут требовать не только независимости, — вслух высказался одетый в темно-зеленый халат глава южного отдела. Лесистой местности между пустыней Ши Вонг южными морями.

— Да, они хотят контролировать налоги с торговцев и все пограничные с пустыней поселения, — кивнул Хиде на слова спросившего.

— А это новые конфликты, войны, смерти, — пробормотал все тот же человек и ухмыльнулся, — то, что надо.

— Вот именно, — сказал Да Лю, соглашаясь с говорившим, — мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы Царство Земли оставалось разъединенным. Его высочество, во время нашей встречи, особо подчеркнул, что весь центр страны должен превратиться в одну сплошную зону вялотекущих боевых действий. И если Коалиция Равнин будет воевать с пустынниками, то можно будет с уверенностью сказать, что мы своей цели добились.

— А в чем она заключается, эта цель, господин старший куратор? Признаться, я и многие из здесь присутствующих до сих пор не понимаем конечную цель всего того, что мы делаем сейчас. Да, мы оттягиваем на внутренние разборки значительные силы противника, но, я думаю, все здесь присутствующие согласятся, что в конечном итоге Царь Ба Синг Се сумеет навести порядок на своей территории. Пускай и не сейчас, а лет через пять, но все повстанцы будут так или иначе разбиты. Возможности Ба Синг Се и повстанцев все-таки несопоставимы, — спросил глава отдела «Ба Синг Се», одетый в халат салатового цвета, выдававшего в нем жителя столицы.

— Вы правы, повстанцы будут разбиты. Даже если пустынники будут активно участвовать в войне, в чем я сомневаюсь, они все равно мало на что повлияют. Нам важно лишь само их участие, что оттянет время окончательного поражения, — сказал Да Лю, обведя взглядом всех присутствующих. — Его высочество во время нашей встречи назвал мне срок проведения операции. От трех до четырех лет. Столько времени повстанцы должны отвлекать на себя силы столицы, пока наши торговцы и промышленники будут прибирать к рукам шахты, поля, леса и удобные гавани. Многое уже сделано, особенно в горах Мо Сэ, — сказав это, Да Лю кивнул в сторону высокого воина, главы отдела «Запад» одетого в желто-коричневую одежду местных уроженцев, — а так же в Коалиции Равнин, — такой же кивок в сторону главы отдела «Центр», одетого в коричневую одежду выходца центральных провинций, — однако этого пока недостаточно.

— Но что будет в конце, Да Лю? — спросил молодой офицер в форме солдата повстанческой армии Коалиции Равнин.

— А в конце будет мир. Мир на наших условиях. Его высочество пока не раскрывал мне деталей, как он собирается этого добиться, но я уверен, если мы сделаем все правильно, то Царство Земли на очень долгое время перестанет быть угрозой нашей стране, а наши родные никогда не будут голодать из-за того, что кому-то на континенте, приспичит поднять цены на рис, — сказав это, Да Лю заметил, насколько приободрились собравшиеся здесь офицеры армии. Ведь большинство из них были такие же как он простые ребята из низов, что своей храбростью и умом смогли получить офицерские звания и теперь выполняли свой долг здесь, вдали от родины и своих семей. На короткий миг он позволил себе подумать о жене и сыне, что остались там, в столице, и помечтать о том, что он вернется к ним, когда его миссия будет окончена. Но заметив, что все собравшиеся смотрят на него, очень быстро прекратил эти мечтания и стал раздавать запечатанные свитки с указаниями из центра главам отделов их организации.

center***/center

— В атаку! За Царя Куэя! — закричал офицер армии Царства Земли, атаковавшей одну из крепостей повстанцев на территории Коалиции Равнин. Тысячи солдат, сопровождаемые десятками танков, накатывали на только что возведенные покорителями повстанцев стены, с которых их обстреливали мощными валунами. Таков уж был характер боевых действий между представителями одного народа. Все сводилось к массовой осаде и штурмам мощных и не очень крепостей. Одни покорители возводили стены, другие пытались их разрушить. Царской Армии, благодаря численному превосходству и лучшей оснащенности, удавалось продавить оборону повстанцев. Но наступление вновь останавливалось, как только повстанцы возводили очередную временную земляную или каменную крепость, в зависимости от ландшафта. Контратаки случались не часто, но когда они происходили, теперь уже царским покорителям приходилось возводить и удерживать стены временных крепостей, сдерживая напор повстанцев. Сейчас, через почти полгода после начала войны за восстановление раздробленного царства, из разношерстных повстанческих армий разных «государств» удалось сформировать нечто относительное боеспособное, и Армии Царства приходилось вести боевые действия по всем правилам военной науки. Иногда осады крепостей длились неделями и месяцами, пока с помощью осадных орудий и покорителей не удавалось проломить оборону и продвинуться дальше. Повстанцы успевали возвести новые укрепления или отбить старые на других участках. Все это сообщил царю Куэю генерал Хау, во время одного из заседаний царской ставки, расположенной в крепости Да Джао.

И теперь, наблюдая за очередным штурмом очередной крепости, царь Куэй понимал, что молниеносная атака, предпринятая несколько месяцев назад, провалилась. Повстанцы выдержали удар, хоть и понесли гигантские потери. Несколько неожиданных налетов на лагерь основной армии и партизанская война на коммуникациях не давали его армии окончательно додавить сопротивление Коалиции Равнин. А ведь оставались еще и горцы Мо Сэ, чьи горы, богатые ресурсами, совершенно не затронула гражданская война. Да и пустынные племена как-то подозрительно себя вели. А еще были контрабандисты и легальные торговцы, которые за звонкую монету и преференции снабжали повстанцев всем необходимым, начиная от продовольствия, заканчивая самым разнообразным оружием. Но не это беспокоило царя. Несколько тысяч наемников, что составляли костяк повстанческих армий, вот предмет головной боли и его, и генералов из Совета Пяти. Все они ветераны Столетней Войны. Абсолютное большинство — бывшие солдаты и офицеры Армии Огня, уволенные в запас. И теперь эти люди сражались против него, за мятежников и сепаратистов. Сражались храбро и умело. А самое неприятное было то, что до сих пор не удалось захватить ни одного пленного. Нет, бывало что повстанцы сдавались сотнями, но ни один наемник не был взят. И теперь, наблюдая за штурмом крепости, Куэй размышлял, почему Хозяин Огня, заключив с ним перемирие, все равно помогал повстанцам. В то, что изрядно обедневшие дворяне и горцы наняли столько опытных наемников, царю не очень верилось.

Сам Куэй понимал, что все это сделано, чтобы отвлечь его от колоний. Но обиднее всего было осознание того, что его переиграли и быстрой победы он может не ждать. Он надеялся, что быстрая победа над повстанцами заставит Хозяина Огня и его неуступчивого брата быть более сговорчивыми, но понял, что они хорошо подготовились к подобному исходу. Теперь ему оставалось лишь вести долгую и изнурительную войну с восставшими против него провинциями. Ведь начинать войну против еще и Народа Огня за Колонии было решительно невозможно. Да, большая часть Армии Огня была демобилизована, но и тех сил, что Зуко и Чан Мин сосредоточили на границе, было вполне достаточно для обороны. А на море безраздельно властвовал Флот Народа Огня, одним своим наличием не давая с трудом восстановленному Царскому Флоту установить блокаду над восставшими провинциями.

— Государь, вам письмо из Гаолиня, — обратился к нему один из адъютантов. Взяв письмо, Куэй вчитался в строки. Закончив читать, он хмыкнул и покачал головой.

— Вызовите генерала Хау, — негромко приказал он и вновь посмотрел на штурмующих крепость солдат. Вот над одной из стен, наконец-то, поднято царское знамя, а обороняющихся становится все меньше и меньше. Вся верхняя часть стены буквально утопает в темно-зеленом цвете формы его солдат.

— Ваше Величество? — услышал он голос и обернулся.

— Генерал, — поприветствовал он генерала и обернулся к нему, — я получил одно весьма любопытное письмо от моего человека из Гаолиня, — сказал царь и сделал паузу, обдумывая, как донести до генерала серьезность ситуации. — Он говорит о высокой вероятности восстания в Омашу. Дескать, Буми более не способен обеспечивать верность его города, а жители не горят желанием оставаться в составе единой страны.

— Мне об этом ничего не известно, Ваше Величество. Но если вы прикажете, я немедленно отправлю в Омашу надежных людей…

— Нет, генерал. Подтверждать это сообщение не нужно. Увы, но это не первое письмо с подобным содержанием. И самое страшное знаете что? — задал царь риторический вопрос и сразу же на него ответил: — Что даже если бы это была дезинформация, она слишком близка к истине. Буми не молодеет, а наследников у него нет. А когда нет наследников… — Куэй посмотрел на генерала, чтобы тот продолжил его мысль.

— То жди смуты. Я понял вас, Ваше Величество. Что мы должны предпринять?

— Вы, продолжайте наступление. А я отправлюсь в Омашу, — спокойно проговорил Куэй.

— Но, Ваше Величество, вы сами сказали, что Омашу не безопасен. Что если… — со страхом сказал генерал, не рискуя даже предполагать, что может случиться с царем.

— Что, если меня попытаются убить? Думаю, меня могут убить в любой момент. Кроме того, давненько цари Ба Синг Се не навещали Омашу. Последним был, мне кажется, мой дед. Надо исправить это упущение. А еще напомнить горожанам и их царю, кому они подчиняются, — сказал Куэй, и генерал не решился его отговаривать. В конце концов это одна из обязанностей хорошего правителя, путешествовать по стране и инспектировать отдаленные владения, карая виновных и награждая верных. Сам же Куэй знал, что можно предложить и Буми, и горожанам.

«Правда, для этого надо будет жениться, но, по правде говоря, я действительно сильно затянул с этим. Вот только на ком? От придворных дам мне всегда было не по себе, они слишком алчные и манерные. К умным дочерям профессоров Университета Ба Синг Се свататься мне не по чину. Может, среди генеральских дочерей, из тех, что еще и князьями являются, найдется хорошая девушка, что разделит со мной тяжесть управления страной? Или искать невесту заграницей?» — думал царь, направляясь к своему походному шатру, не обращая внимания на звуки оживившегося лагеря и готовившихся оплакивать погибших и поздравлять выживших солдат его армии.