Отрезанная ветвь

Изгнание

В тронном зале собралось большинство придворных. На их лицах, искаженных тенями, бросаемыми факелами, было написано непонимание, медленно сменяющееся ужасом. Осознание того, что сейчас произойдет, накатывало на них постепенно, от чего придворные с каждой минутой все больше впадали в состояние шока. Отдельно от этой толпы стояли двое детей. Мальчик и девочка. Мальчик с трудом сдерживал свою ярость, в то время как лицо девочки было абсолютно бесстрастным и лишь то, как она сжимала руку своего брата, выдавало ее волнение. У одной из колон стояла группа придворных. Среди них была девочка лет десяти с серыми глазами, с трудом сдерживающая слёзы.

Черные дни настали для Народа Огня. Вначале погиб кронпринц Лу Тен. Затем, после шестисотдневной осады, убитый горем из-за смерти сына, кронпринц Айро снял осаду столицы Царства Земли и отступил. Но все это меркло перед тем, что произошло в самом сердце Страны Огня. На девяносто пятом году жизни скончался Хозяин Огня Азулон. Многим гражданам, родившимся и живущим в годы 75-летнего правления Азулона, он казался чем-то вечным и незыблемым. Суровый, но справедливый правитель, Азулон олицетворял собою идеального властителя в понимании людей огня. И теперь он умер. Просто в одно утро люди проснулись и увидели вместо знамен и королевских штандартов черные полотнища и сразу все поняли.

Похороны Азулона прошли пышно и торжественно. Многие не сдерживали слез, следуя за похоронным кортежем. Во главе колонны шел принц Озай, а за ним его трое детей: принц Чан Мин вместе с принцем Зуко и принцессой Азулой. Музыканты монотонно били в медные тарелки, отгоняя злых духов от трупа усопшего, десятки слуг несли с собой все необходимое для того, чтобы их правитель не испытывал нужды в мире духов: корзины с фруктами и зверей на убой, кувшины с вином и маслом, сундук с монетами и великолепных скакунов для передвижения. Простым людям на улицах раздавали поминальные блюда, а в богадельни были отправлены кошельки с деньгами.

Многих насторожило то, что среди членов королевской семьи не было леди Урсы, а дети вели себя подчеркнуто бесстрастно. Удивило многих и отсутствие кронпринца Айро и, в целом, поспешность, с которой организовали похороны. Именно тогда в сердцах придворных зародились ростки сомнения и дурных предчувствий. И теперь, стоя в тронном зале, они увидели подтверждение худшим из их опасений.

На троне теперь восседал Хозяин Огня Озай, коронованный всего несколько дней назад. Многим было непонятно, с чего это Азулон решил передать трон не Айро, а Озаю. Люди по-своему уважали Озая, однако кронпринц Айро в их глазах, даже несмотря на поражение при Ба Синг Се, оставался героем и всенародным любимцем. Это было еще одним звонком для придворных, сообщающем о грядущих изменениях.

Перед троном Хозяина Огня стоял на коленях подросток в возрасте 14-15 лет. Длинные волосы цвета лучшей туши для письма были собраны в пучок заколкой в форме языков пламени. Он был одет в простую, но качественную одежду чёрно-красного цвета. Его лицо приобрело обреченно-бесстрастное выражение. Приговор принцу Чан Мину был уже вынесен.

— Когда-то Агни подарил тебе жизнь, дабы ты вырос достойным сыном для меня и внуком, достойным славы моего великого отца, Азулона. Долгое время ты был нашей гордостью. Как же мы были слепы! — прорычал последнюю реплику Озай и замолчал, давая придворным возможность переварить его слова. — Твое предательство и неуважение к трону оскорбило меня. Твои обвинения всего лишь детский лепет возомнившего себя невесть чем юнца. Ты забыл свое место. Ты — позор нашей семьи, — с каждым словом придворные все больше и больше улавливали нотки бешенства в голосе нового Хозяина Огня. — Ты должен был умереть еще в колыбели, ибо лишен величайшего дара, покорения огня и способности познать первоэлемент всего сущего. Теперь я понимаю, что Агни оставил в тебе жизнь, дабы наказать меня за мои грехи. Ты не достоин того, чтобы быть наследником драконьего трона. И посему, я изгоняю тебя из столицы. Уходи и не возвращайся!

Эти слова отразились от сводов тронного зала, оглушив стоящих там людей. Оцепеневшие от шока придворные наблюдали, как принц Чан Мин, любимец Азулона, ближайший друг принца Лу Тена, тот, кому уже сейчас прочили место первого советника при будущем Хозяине Огня, медленно поднимается с колен, бросает секундный взгляд на своего отца, делает низкий поклон, разворачивается и уходит из тронного зала. Они уже не заметили, как принц Зуко и принцесса Азула так же быстро покинули тронный зал и побежали в покои их старшего брата. Озай же, не увидев или сделав вид, что не увидел это действие, стал отдавать распоряжения.

А тем временем два младших отпрыска королевской семьи неслись через дворец, чтобы застать своего брата перед уходом. Они боялись не успеть. Ведь принц Чан Мин выделялся среди прочего тем, что мог заранее предугадать некоторые поступки и принять превентивные меры. И вот, когда Азула и Зуко ворвались в его покои, принц Чан уже был одет в темного цвета дорожный плащ, мощные сапоги, простую одежду, на спине висел большой мешок с лямками, а на голове кожаная шляпа лимао. Из-под плаща торчал кончик его меча цзянь, выкованного всего полгода назад. Он смотрел на них, а они смотрели на него. Прошла минута, пока принц Чан Мин не выдохнул и не улыбнулся им, от чего они тоже вздохнули, немного успокоившись.

— Что, мелкие? Поди уже придумали тысячу способов, как убить Хозяина Огня? — со свойственным ему с некоторых пор сарказмом протянул принц Чан, чем вогнал бедных детей в ступор. Обведя их взглядом, Чан покачал головой и подошел к ним. — Не надо отвечать, я и так вижу, что ты, Зуко, — сказав это, он ткнул брата указательным пальцем, — просто хочешь пустить в Озая самый большой шар, который сможешь создать. А у тебя, Азула, — теперь палец уткнулся в принцессу, — уже есть пара черновых вариантов, как так сбросить его с престола, чтобы на вас никто не подумал. Ведь так? — спросил их брат и, дождавшись кивка, продолжил: — Так вот, забудьте о мести. Если даже вы повелись на это представление, то придворные олухи и подавно ничего не поймут, — принц Чан отошел на шаг и сунул руку в плащ, достав оттуда свернутую бумагу. — Значит, слушайте сюда, мелкие. Мне нужно быстро бежать из замка, пока сюда не явилась стража. У меня нет времени, чтобы все вам объяснить, здесь написано все, что вы должны знать. Уничтожьте эту бумагу, когда прочтете и запомните наизусть, все ясно? Азула? — сказал Чан, держа в руках бумагу с указаниями.

— Мы все сделаем, Чан. — неожиданно твердо для своего возраста произнесла Азула и взяла бумагу, спрятав ее в своей одежде. А затем не выдержала и, обняв брата, заплакала. Чан был единственным человеком, кроме матери, при котором Азула позволяла себе заплакать. Зуко тоже еле сдерживал слезы, понимая, что уход брата нельзя предотвратить.

— Куда ты отправишься? — спросил Зуко, собрав всю свою волю в кулак.

Чан же, отвлекшись от успокоения Азулы, улыбнулся брату:

— Попутешествую года два-три, повидаю мир. Обзаведусь связями, может выучу пару-тройку новых стилей боя. Мир велик, и я точно найду занятие по душе.

— Не бросай нас, — тихо-тихо прошептала Азула, просяще смотря на старшего брата.

— Не могу, мелкая. Прости, но это единственный выход, — сказал Чан, отцепляясь от сестры и поправляя свой дорожный плащ. — Проследи, чтобы Зуко не вляпался в очередную неприятность, — попросил он Азулу, смотря прямо ей в глаза. — Обещаешь?

— Обещаю, — уже тверже ответила Азула, хотя слезы продолжали капать из ее янтарных глаз.

— Позаботься о сестре, — сказал он брату и, не дождавшись внятного ответа, посуровел. — Обещай! — строго посмотрев на Зуко, потребовал Чан.

— Обещаю, — выдавил из себя Зуко, приобняв Азулу за плечи.

Чан кивнул и, поправив лямки своего вещь-мешка на плечах, направился к выходу. Он уже почти вышел из комнаты, когда вдруг остановился и, посмотрев на брата с сестрой, сказал:

— Мое последнее наставление вам. Теперь в этом дворце у вас двоих есть только вы двое. Не доверяйте никому, что бы они вам ни говорили. Ни Озаю, ни Айро. Доверяйте только друг другу и будьте едины, как Инь и Ян.

Сказав это, Чан Мин вышел из комнаты и отправился на выход из дворца. Правильно ли он делал, покидая их сейчас, когда мама исчезла в неизвестном направлении, а у отца стала проявляться мания? Принц не знал. Единственное, что он мог сделать, это поведать ту ужасную историю, случившуюся с королевской семьей из-за их отца. Его брат и сестра были уже достаточно большими, чтобы понять причины случившегося. А ему нужно было спешно покидать дворец, пока придворные лизоблюды не убедили отца показательно его казнить, как ущербного. С них сталось бы представить случившееся как милосердие к мучившемуся от отсутствия дара к покорению огня принцу, хотя подобным Чан Мин отродясь не страдал. Уже выйдя с территории дворца, Чан Мин стал думать, куда ему направиться в первую очередь. Перед ним был целый мир и затишье на всех фронтах на несколько лет. Куда же направиться?

center***/center

А пока принц Чан выбирал себе направление, Зуко и Азула заперлись в их покоях и раскрыли письмо брата.

«Милые мои мелкие. Вы даже понятия не имеете, насколько мне тяжело сейчас писать об этом. Я ухожу в изгнание. Но обо всем по порядку. В тот день, когда мы узнали о смерти Лу Тена, я случайно услышал разговор, произошедший между нашим отцом и дедом. Отец набрался наглости и требовал назначить себя наследником. Азулон был в ярости и объявил, что он не может предать своего наследника и одного из детей, то есть нас, казнят, дабы Озай познал всю ту боль, что чувствует Айро. Я не понял, о ком из нас идет речь, но само это предложение привело меня в ужас. К счастью или к несчастью, но этот разговор подслушала и наша мать, Урса. Я был достаточно быстр, чтобы дойти до нужного мне слухового окна и подслушать уже ее с отцом разговор. Наша мать, в обмен на жизнь одного из нас, согласилась отравить Азулона и помочь отцу написать ложное завещание, подтвержденное печатью Хозяина Огня. Взамен, она пообещала в ту же ночь покинуть столицу и уйти так далеко, как сможет».

— Мама была у нас в комнате… той ночью, — на грани слышимости прошептал Зуко, а Азула повернулась к нему. — Она поцеловала тебя, затем подошла ко мне и сказала: «Никогда не забывай, кто ты такой».

Азула ничего не ответила, лишь крепче перехватила бумагу и углубилась в чтение.

«Я попытался остановить ее, но она была непреклонна. Единственное, что она сказала мне, это то, куда можно писать письма. Внизу бумаги вы увидите зашифрованный адрес и ключ к шифру. Используйте его, чтобы писать ей и мне письма. Так, о чем я? Ах, да. После похорон Азулона, отец позвал меня для разговора. Он долго смотрел на меня. Нас было двое в его покоях. Он сказал, что не может позволить непокорителю занять трон. И какими бы я достоинствами ни обладал, не видать мне трона. Но он решил обезопасить и меня и себя от придворных. Слишком уж много при дворе тех, кто вполне готов отправить меня в чертоги Агни, лишь бы я не взошел на трон. Поэтому и случилось это представление в тронном зале.

Я хочу, чтобы вы знали. Отец хоть и заставил нашу мать покинуть дворец, но меньше всего хочет видеть смерть своих детей. Не высовывайтесь, и все будет хорошо. Я знаю, наш отец не подарок. И мне горько оставлять вас с ним во дворце. Но мне хочется верить, что я не совершаю ошибку.

Я дописываю это письмо в спешке, пока вы бежите к моей комнате. Запомните: у вас двоих есть только вы двое. Никому не доверяйте во дворце. Будьте опорой друг другу. И, главное, не провоцируйте придворных. Ни за что.

Я верю в вас, мелкие. Я верю и надеюсь на вас. И уверен, что скоро мы встретимся. Ваш старший брат, Чан Мин».

Перечитав письмо несколько раз и запомнив шифры и адреса, Азула и Зуко сожгли его и стали думать о сложившейся ситуации. Зуко не испытывал сомнений. Если брат решил оставить их во дворце, значит так оно и надо. Азулу же эти сомнения просто съедали. Упрямый и противный голосок в ее душе постоянно твердил, что брат просто бросил ее вместе с тряпкой-Зуко на расправу двору. Но сердце стойко не желало принимать предательство единственного человека, кроме матери, имеющего право видеть ее слабость. Ее слезы.

Их размышления прервал посыльный. Хозяин Огня пожелал видеть своих детей. Тяжело вздохнув, Азула и Зуко направились за посыльным. Он провел их в тронный зал, где восседал их отец, Хозяин Огня Озай. Они поклонились и встали на колени, как и предписывал этикет.

— Дети мои. Мои наследники. Ваш брат разочаровал меня, хотя уж куда более. Он был глуп и слаб, и его конец был закономерен, — изрек Озай и обвел своих детей взглядом. — Надеюсь, вы меня не разочаруете. Я верю в вас.

Лицо Азулы по-прежнему ничего не выражало. Зуко тоже старался придать своему лицу бесстрастие. Все трое молчали, и лишь пламя в огромном огненном рву перед троном Хозяина Огня мерно потрескивало. Когда молчание затянулось, отец сделал жест, означающий, что они могут идти. Но не успели дети выйти из комнаты, как Хозяин Огня повелел:

— Азула, ты останься, дочь.

И Азула, бросив на Зуко последний обреченный взгляд, вернулась на свое место.

center***/center

Когда принц Айро через несколько месяцев вернулся во дворец, он не узнал его. Где же оравы детишек, что бегают по дворцовым паркам? Где же сплетничающие придворные дамы, каждый день одевающие новые шелка? Где его любимые племянники, что так любили когда-то слушать его истории? Всего этого уже не было. Был лишь страх и разругавшиеся вдрызг Зуко и Азула.

Все его попытки узнать причину их ссоры не увенчались успехом. Он знал, что это связано с изгнанием Чан Мина. Он догадывался о многом. Но лишь видел, что Азула подолгу сидит в тронном зале или личных покоях Озая, а Зуко предоставлен сам себе. Айро знал, что с Чан Мином все в порядке, потому что тот написал ему письмо, где сообщил, что направится в Восточный Храм Воздуха, но для чего, умолчал. Но то, что происходило во дворце, принцу Айро совершенно не нравилось.

Айро, впервые после смерти Лу Тена почувствовал, что он еще на что-то годится. Он поставил перед собой цель, помочь ставшему наследником Зуко вырасти в хорошего правителя. Его авторитета хватило, чтобы мальчика отдали на воспитание ему, но Азулу Озай не отдал. Между братом и сестрой установился вооруженный нейтралитет, иногда переходящий в мелкие стычки. Так продолжалось два года, пока в один день Зуко не оскорбил своего отца.

Примечания

笠帽-лимао, одно из названий китайских(азиатских) шляп.