Отставник 4

Глава 13

Едва успел пристегнуться, как почувствовал резкий толчок.

Корабль второй раз ощутимо тряхнуло и неожиданно для меня он стал заваливаться на корму, задирая нос.

«Он что, планирует взлетать вертикально?», — промелькнуло в голове. Остальные корабли, что видел, отрывались от поверхности и немного разгонялись в горизонтальном полёте, и только потом с небольшим ускорением уходили вверх, ведь анторсы с трудом переносят перегрузки.

— Саша! — хотел предупредить анторса от безрассудного поступка. Я-то пилотировать этот корабль не умею: совсем другая управленческая панель, абсолютно незнакомое расположение рычагов управления и мало того, это же не атмосферный бот, а как понял из объяснений ашш Сошша Хааш — это какой-то курьерский корабль, а если судить по обводам корабля, то это скорее всего судно космического класса. Вот к какой категории: ближнего радиуса действия, среднего или дальнего он относится, так и не понял.

— Саша… — вновь позвал генерал-командора, но не сразу дошло, что тот меня не слышит. Пусть мы и находимся в одном помещении — рубке управления, но он сидит впереди в массивном, как у меня кресле пилота, а я чуть позади за импровизированной перегородкой экрана целеуказания, выполненной из прозрачного материала с нанесёнными на неё условными обозначениями. Да и мои слова просто-напросто тонут в шуме двигателей, работающих в стартовом режиме.

Пробежал глазами по панели, пошарил руками боковины кресел. Ну не может быть, что не предусмотрено какое переговорное устройство для таких случаев и сначала правая рука что-то обнаружила притороченное к креслу, а потом, взглянув, понял, что там находится переговорное устройство. Потянулся, снял и водрузил наушники на голову.

— Саша! Генерал-коман… — не успел закончить фразу, как резкий толчок и стремительно нарастающая перегрузка вдавила меня в кресло. Хорошо, что дотянулся до наушников не отстёгиваясь.

Перегрузка быстро возрастала, а моя тушка постепенно погружалась внутрь податливой субстанции. Кресло почти полностью обволокло моё бренное тело. Я словно утонул в его чреве. Чувствовал, что полностью оказался внутри этого массивного, неправильной формы кресла и только лицо оставалось нетронутой вязкой субстанцией. Попробовал пошевелиться — получилось. С большим трудом, но получилось. Я ощущал противодействие этой субстанции, которая из тёмно-синего цвета сейчас меняла свою окраску на фиолетовый.

Хотел вновь обратиться к ашш Сошша Хааш, но не стал. Во-первых, поздно что-то говорить. Во-вторых, он сейчас себя едва ли нормально чувствует. Понятно, противоперегрузочное кресло непонятной конструкции ощутимо снижает влияние перегрузки. А по моим ощущениям было примерно 5G. Это как выпрыгнул с парашюта и в момент его открытия тебя резко дёрнуло и ноги полетели к голове. Но такая перегрузка кратковременна, а сейчас она постоянная, но вроде не усиливается. Я-то её переношу нормально, даже сознание не терял, а вот анторсу с его слабым вестибулярным аппаратом и ещё непонятно какими особенностями строения внутренних органов и головного мозга всё труднее.

Перевёл взгляд на экран целеуказания, где ожили непривычные значки — замысловатые геометрические фигуры разного цвета мельтешили туда-сюда. Попробовал скосить взгляд вниз, где заприметил рычаги управления бортовым оружием. Их было три, я их сразу заприметил. Два парных для правой и левой руки и один по центру иной конструкции. Присмотрелся. Центральный рычаг по форме подходил для хвата обеими руками.

«Чёрт!», — выругался про себя. Я же не знаю, как управляться с оружием. Здесь оно совсем иное, не как в штурмовике.

Экран целеуказания мигнул и сменил картинку. Вместо схематичного изображения рельефа планеты и верхней полусферы на экране проявился визуальный ряд словно смотришь в иллюминатор. И картинка меня не удивила: облака, плотные, кучевые и мы шли над ними, медленно оставляя их внизу.

— Саша! Генерал-командор! Ответь! Ты меня слышишь?

— Слышу, командир-хоск.

Хотел обрушиться на него с упрёками, но, выдержав паузу, остыл.

— Как ты?

— Нормально, командир. Сейчас вираж и заходим на цель. Пролетели немного, слишком резко стартовать пришлось.

— Ясно. Что остальными?

— Тяжко. Я сейчас тебя подключу к общему каналу.

— Принято. Но я не знаю, как пользоваться системой наведения и открытия огня. Ты меня не предупредил, что…

— Я сам не знал, командир, что отыщем курьерский корабль, — перебил меня ашш Сошша Хааш. Он говорил уверенно, спокойно, но в голосе чувствовалось усталость что ли. — У корабля этой модификации огневая мощь одна из самых слабых, но всё залп помощнее чем у атмосферного штурмовика. А управлять… там всё просто: парные рычаги — это плазменное вооружение, эффективно на средней дальности, а центральный — это кинетическое оружие. Вылетает болванка в двадцать четыре сантиметра в диаметре, что прошивает бронелист фрегата насквозь, а если повезёт, то и первый корпус крейсера осилит. Вот только сектор обстрела всего несколько градусов по горизонтали и вертикали. Всё, идём вниз, ты в канале. Будешь всё слышать, но передача только на меня завязана. Всё, командир, разберёшься по ходу, я тебе постараюсь помочь и подскажу, если что.

Как только генерал-командор замолк, в уши ударил многоголосый гомон.

— Серо-зелёный, цель не уничтожена. Требуется второй заход на цель…

— Красно-синий, понял, иду на вираж…

— Всем внимание! В гексагоне появились множественные воздушные цели…

— Это фиолетовый, я в деле. Захожу по красному ориентиру, — этот голос я узнал. Говорил генерал-командор.

Было непривычно слышать цветовые обозначения позывных. Первоначально думал, что это непрактично. Ведь столько коротких слов для обозначения цвета в русском языке просто-напросто не существует. Например, морская волна или по-другому — сине-зелёный, а это длинно, но вовремя вспомнился разговор во время тренировок:

— У нас, командир-хоск, на каждый цвет из множества оттенков существует своё не только слово, но и графическое обозначение…

«Ладно, потом порассуждаем и повспоминаем», — откинул в сторону лишние мысли. Из команд, что продолжал отдавать ашш Сошша Хааш, а что он среди пилотов — командир ясно изначально и что у него позывной «фиолетовый», что ближе к короткой волне цветовой гаммы говорило именно об этом.

«Надо разобраться как пользоваться оружием», — не стал отвлекать от пилотирования ашш Сошша Хааш, а взялся за рычаги управления. Как только сжал парные, на экране целеуказания появились отметки наведения, прицельные кракозяблы, что так мне не понравились в первый раз при ведении огня из штурмовика, но своеобразные геометрические фигуры с их цветовой гаммой оказались идентичными виденным ранее.

«Хорошо, с этим разобрались. Вроде ничего сложного, уже стрелял из такого и кнопки пуска на том же месте», — поиграл немного с рычагами и удовлетворённо, что так быстро разобрался, взялся за одиночный рычаг.

— Командир-хоск, заходим на цель. Нас будут прикрывать. Открывать огонь лучше всего из ускорителя. Плазма тут мало чем поможет. Целиться надо в основание строения. Я зайду с пикирования.

— Оптимальное расстояние для открытия огня? — на экране целеуказания появилась совсем иная схема прицельного приспособления. — И что куда совмещать? — быстро уточнил пока есть такая возможность.

— Надо вписать синюю окружность в красный треугольник. Остальное не столь важно, — быстро отозвался ашш Сошша Хааш, и в этот момент корабль тряхнуло.

— Аххан вессанса шоох! — непереводимо выругался генерал-командор. — Походу эти серые твари со всего континента стянули весь оставшийся воздушный флот. Даже единичные неповоротливые транспортники своим брюхом прикрывают вектор атаки, мешая выйти на дистанцию открытия огня.

— А как там земляне? — уточнил, мягко водя одиночным рычагом, приспосабливаясь к плавности хода и отклику на воздействие.

— Не помощники. Треть бортов потеряна. Треть ушла сопровождать транспортник, а ещё треть пытается хоть чем-то помочь, отвлекая на себя наземные силы ПВО. Против даже транспортника они не тянут. Ни по мощности залпа, ни по манёвренности. Даже отбомбиться толком не сумели по главной цели. Хоть наземные силы хорошенько так проредили на подступах, а там их оказалось, командир, столько замаскировано, что просто так не прорвёшься.

«Хреново», — подумал, а когда корабль вновь тряхнуло, я непроизвольно выругался в эфир.

— Не переживай хоск, класс защиты космического корабля значительно выше любого атмосферника. Это всего лишь царапины. Серьёзные проблемы доставят только наземные силы. Всё, хоск, нам расчистили проход, вектор захода на цель чист. Идём!

Горизонтальный полёт перешёл в пикирование. Экран целеуказания услужливо транслировал картинку, и я впился в экран. Ладони крепко держали рукоять управления системой ведения огня из рельсотрона — ускорителя масс, но не такого, что сотворили наши научники, а очень мощного и смертоносного.

Этот ускоритель, как выразился ашш Сошша Хааш, имеет слишком малый угол наведения как по горизонтали, так и по вертикали, и это я уже понял, пробуя взять в прицел импровизированную цель, что выбрал для короткой, но так необходимой тренировки с незнакомым оружием. И прицельное приспособление: совместить окружность и треугольник удавалось только на небольших углах. По моим примерным и очень грубым расчётам угол наведения оружия составлял по горизонтали четыре градуса, а по вертикали всего-то от силы два градуса, что очень и очень мало при ведении боя в атмосфере планеты, но что порадовало, так это то, что получалось наводить одновременно, прорисовывая диагональ. Понятно, что для боя в космосе этих углов достаточно. Ведь расстояния, с которых открывается огонь из такого мощного оружия настолько велик, что даже один градус — это сотни, если не тысячи километров разлёта снаряда, но здесь, в атмосфере, работая по цели на больших скоростях, когда обстановка меняется стремительно, да ещё с ускорением на пикировании…

— Вижу цель, — отрапортовал, когда на экране показалась уходящая ввысь конструкция.

— Целься в основание, — выдал ЦУ[7] генерал-командор.

— Принято.

Цель стремительно приближалась, мы шли с ускорением на пикировании, да так, что противоперегрузочное кресло стало менять форму, обволакивая тело. Вот только руки оставались свободными, и я легко мог ими шевелить, управляя прицельным приспособлением.

До объекта километров двенадцать, но мы стремительно приближались. И вот показалось основание монструозной конструкции. Экран давал искажение, но соотнеся размеры фигур горящей неподалёку техники, непроизвольно присвистнул. На её фоне неслабая по габаритам техника выглядела словно муравей по недоразумению оказавшаяся рядом с кирпичной стеной такого обычного, четырёхподъездного многоэтажного дома.

— Стреляй! У нас двенадцать секунд на выход из пикирования! — практически закричал ашш Сошша Хааш. Сейчас только его голос раздавался в переговорном устройстве и это он правильно сделал, что отключил меня из общего канала — лишний раздражитель не нужен. Но что плохо, он, да и я не удосужились заранее обговорить время на прицеливание и открытие огня, и очень зря.

«Одиннадцать… десять… девять…», — считал про себя, совмещая прицельные приспособления. И как только окружность вписалась в треугольник, а цвет прицельных планок изменился на жёлтый, нажал на кнопку открытия огня.

«Пять… четыре…», — резкая смена вектора приложения сил отбросила меня назад. Корабль, с отворотом вправо вышел из пикирования и резко набирал высоту. Меня вдавило в противоперегрузочное кресло. На мгновение, казалось, потерял сознание, а когда очнулся и взглянул на экран, то первое, что пришло в голову — вышли из строя приборы визуального контроля и слежения. Экран стал сплошным белым пятном, по которому хаотично мельтешили прицельные планки.

— Саша! Очнись! — закричал что есть мочи, пытаясь докричаться до пилота. Попытки встать даже не делал. До сих пор меня с силой вдавливало в противоперегрузочное кресло, цвет которого стал насыщенно фиолетовым и если учесть, что у расы анторсов цветовая гамма от длинной волны к короткой означает степень важности, то дела плохи.

— Саша! Генерал-командор! Очнись! — повторил вновь, вцепившись в рукоять управления оружием. Прицельные планки перестали хаотично метаться по экрану и соединились, захватив неизвестную цель. Жёлтый вспыхнувший сигнал для меня стал триггером и сработали рефлексы — я нажал на гашетку открытия огня.

Через мгновение корабль заметно тряхнуло, и он из почти вертикального положения, с разворотом на левый борт стал резко снижаться.

— Твою мать! Саша! Очнись! — прокричал в очередной раз, но теперь в ответ услышал нечленораздельное мычание.

— Принц крови ашш Сошша Хааш приди в себя! — в этот раз мой голос прозвучал каким-то странным, что я сам себя не узнал. В нём было больше низких тонов и звучал глубже, в более широком диапазоне. Практически мгновенно осознал, что произнёс слова используя диафрагму, как поют оперные певцы, но я же не певец. Тем более из курса анатомии знал, что диафрагмой человек не может владеть осознанно, так как это рефлекторная мышца, она не управляется сознанием, как бы мы ни старались.

Через несколько, длящихся вечность мгновений, корабль качнуло и его нос стал опускаться вниз, а ещё через несколько мгновений корабль перешёл в горизонтальный полёт.

— Саша… — начал говорить, но взгляд упал на экран, где фиолетовым мигало несколько непривычных значков.

— В норме, — глухо прозвучал ответ, — командир, нас атакуют. Используй плазму.

В это время экран окрасился множеством приближающихся целей. Они быстро приближались. Непонятный принцип отображения на экране заставил крепко схватиться за парные рычаги управления плазменным оружием и опытным путём попробовать определить закономерность транслируемого визуального ряда, что бежал слева по кромке экрана, состоявшего из условных знаков, цветных геометрических фигур неправильной формы и аббревиатур текста. Писать и читать по-анторски я научился, но не до такой степени, чтобы бегло распознавать аббревиатуру или условное сокращение, тем более в узкоспецифической сфере — военном деле.

Парные рычаги легко поддавались управлению, но что заметил, на экране целеуказания почему-то отобразились две прицельные планки, которые при первой попытке опробовать не заметил.

— Саша, сколько на корабле плазменных орудий? — поспешил уточнить. Задавать интересовавший меня вопрос, что с основной целью, времени не было, надо сначала разобраться с тем роем, что к нам приближается, а потом можно и поговорить. Тем более, Саша, как понял только-только пришёл в себя. Корабль перестало лихорадить и все манёвры выполнялись достаточно уверенно и чётко.

— Три турели. Одна, что по курсу — управляю я и две, что прикрывают заднюю полусферу снизу и сверху — ты.

— Понял, — ответил на выдохе. Этот факт оказался для меня неожиданностью. Опытным путём выяснил, что правая рука управляет турелью, прикрывающей верхнюю полусферу, а левая рука — нижнюю. И почему при первой попытке не заметил такую большую разницу с управлением оружия штурмовика⁈ И как, спрашивается, анторсы справляются с таким управлением⁈ Скорее всего на этом месте сидят клон-стрелки, которых специально на генетическом уровне научили разделять полушария головного мозга для управления правой и левой рукой.

«Амбидекстр», — в памяти всплыло название человека, способного на одинаково высоком уровне владеть правой и левой рукой.

«Если это возможно, то и я справлюсь», — подумал и уставился в экран.

Время для меня перестало существовать. Я стал единым целым с экраном и одновременно отдельной частью с каждым рычагом управления плазменным оружием. Мой мозг обрабатывал информацию единым потоком, а выдавал параллельно для каждой руки. Я работал механически, не задумываясь. Правая рука жила отдельно от левой. Глаза уставились в одну точку, периферическим зрением ловя каждое смещение на экране, передавая мозгу данные. Который, обработав информацию со скоростью распространения электричества в цепи, по нейронам отдавал команду нужной руке.

Всё это время в переговорном устройстве раздавался голос ашш Сошша Хааш. Он что-то говорил, пытался подсказывать, но я не слышал. Мозгом я стал единым целым с оружием…

Сколько так времени прошло, сколько сбил летательных аппаратов врага — не знаю. Но глаза стали слезиться от напряжения, и острота зрения снизилась, заволакивая пеленой.

Корабль тряхнуло один раз, затем второй. Третий раз толчок оказался ощутимей и сквозь пелену помутнения до меня докричался ашш Сошша Хааш:

— Командир, не справляемся! Командир, ты меня слышишь⁈ Идёт третья волна и тогда нас зажмут! Командир-хоск! Надо выходить из боя!

— Принял, действуй, — ответил, когда от перенапряжения глаза полностью заволокло пеленой от слёз и я просто-напросто перестал видеть и различать цели.

Корабль вновь ощутимо тряхнуло, но в этот же момент меня с силой вдавило в противоперегрузочное кресло, и я потерял сознание…