Парадокс жнеца. Книга 1

Глава 20

Во мгле колонна скорость снизила, ехали практически бампер в бампер. Видимость — полтора броневика вперед, одна назад. Несколько раз, когда колонна притормаживала на поворотах, я слегка втыкался во впередиидущую машину. Скрежет железа здесь, во мгле, звучал странно, непривычно глухо.

Дорогу я не узнавал — двухполосная, разбитая, с широкими грунтовыми обочинами; слева покосившийся бетонный забор с выцветшими рекламными щитами, справа густые высокие кусты. Не был здесь ни разу, похоже окрестности какого-то предприятия или складов, заброшенных еще с прошлого века.

Проехав мимо покинутой промзоны, пропетляли какими-то проездами, пыля по грунтовке мимо аккуратных заборов частного сектора, потом выскочили на широкий проспект. Снова со скрежетом металла — после того как первый броневик начал притормаживать, все пять машин друг к другу притерлись. Все же с такой дистанцией если ехать, для идеального торможения нужна реакция робота. На грузовиках Пятой бригады, которые я видел для этого, спереди и сзади на бамперах покрышки закреплены — выглядит странно, но эффективно, мы так просто не успели сделать.

После поворота на проспект я уже сориентировался — мы на главной улица города. Четырехполосная дорога с высаженными тополями, за широкими тротуарами выстроились невысокие, в основном двухэтажные купеческие здания, еще имперские.

Старый город, красиво здесь было до того момента, как Княжев не накрыл туман.

Теперь нам только давить педаль и лететь вперед — проспект проходит через весь город, как раз выводя к торговому центру «Княжеский», где уже точно начинается зона контроля Пятой легкой бригады. И там должны быть сменяемые посты — монолит еще свежий после последнего обновления, работа по вывозу должна кипеть. Это отсюда вывозить практически нечего, а вот завод и торговый центр — это места, которые до следующей перезагрузки вычищают полностью, уж очень там много полезного.

Колонна между тем разгонялась — видя, как уходит вперед машина с цифрой «3» на корме, я тоже прибавлял скорость. Рядом мелькнуло желтое пятно — Марина, перебравшись через спинку сиденья, села на соседнее командирское место.

— Жить будут, — бросила она, хотя я и не спрашивал.

Это хорошо. Пока вообще все хорошо и все по плану. Едва подумал об этом, как белая цифра на корме впередиидущего броневика как-то вдруг очень резко оказалась перед капотом моей машины. Я только выругаться успел за мгновенье до того, как ощутимо врезался грудью в руль. Перед Мариной руля не было, и она вскрикнула от боли — ремни безопасности не предусмотрены, а приборная панель металлическая. Очень неприятно она ударилась, вижу кровь на лице. Впереди, приглушенные мглой, раздались громкие крики — смысл я не расслышал, потому что один из бойцов как раз в этот момент навалился на мое сиденье, врезав мне локтем в затылок.

Мгновением позже броневик еще раз встряхнуло — это уже Димарко в нас врезался. Но он успел среагировать, и со скрежетом металла замыкающая машина прошла мимо, ударив нашу лишь вскользь, по касательной. Но все равно ощутимо — корма подпрыгнула, броневик слегка подвинулся, частично развернувшись. Я на пару секунд увидел Димарко — он уже переключился на нижнюю передачу с характерным лязгом шестерней, и его броневик, рывком набирая скорость, проехал вперед. Скрывшись во белесой мгле, откуда уже слышались испуганно-возмущенные крики.

Я — включив заднюю передачу, откатывался от кормы впередистоящей машины. «Что происходит?» — чуть-чуть иными словами крикнули мне сразу несколько бойцов — как сзади, так и из десантного отделения броневика, в который мы врезались. «Сильно я знаю, что происходит», — такими же словами ответил я, снова нарушая зарок не использовать грязные выражения.

Броневик еще откатывался назад, а я уже воткнул первую передачу и с усилием закрутил тугой руль. Объезжая машину третьей команды, проехал вперед, откуда — приглушенные белесой непроглядной мглой, только что послышались несколько выстрелов.

— Рок-н-ролл, парни! — предупреждающе крикнул я, весь превратившись в сгусток нервов. Сейчас, сейчас мы увидим, что там впереди происходит…

Всецело увлеченный тем, что происходит впереди — в нескольких метрах и секундах езды, я затупил с переключением передач — совсем забыв про двойной выжим сцепления. Броневик резко дернулся, заглохнув — словно конь, который резко тормозит недовольный седоком. Выругавшись еще раз — в унисон с болтающимися в десантном отделении парнями, я вдавил кнопку стартера. Конечно же, забыв при этом перекинуть рычаг коробки на нейтральную передачу. Машина рывком дернулась вперед — стартер крутанул пару раз двигатель, и броневик проехал еще пару метров, снова встав колом. Судя по шуму сзади, парни в этот момент пытались не упасть в другую сторону, а сходство броневика с брыкающимся конем стали еще сильнее.

Впереди снова зазвучали выстрелы, стали громче крики. Среди десятков голосов вычленить можно было гулкий бас Димарко — который кричал ехать вперед, не останавливаться. Я наконец завел нормально машину, и объехал разъезжающиеся машины второй и третьей команды. Броневик с цифрой «2» на борту как раз вырулил прямо передо мной, так что пришлось еще больше выкрутить руль. Проехав по газону, сминая кусты и прыгнув по бордюрам, я врезался в рекламный щит на обочине — небольшой, но удар выдержал.

Вдавив педаль газа, чувствуя, как броневик гребет колесами землю, сминая рекламную конструкцию, я (наконец-то!) через расступившуюся мглу увидел причину остановки. Машина первой команды стояла на дороге немного косо — как бывает, когда в пол тормозишь, прочертив колесами по асфальту. Под броневиком лежало сразу несколько человек… нет, не человек — кадавров.

Они шевелились, даже передавленные. Теперь понятно — водитель первой машины просто принял туманных кадавров за людей и вдавил педаль тормоза в пол. Мы обговаривали этот вариант — но одно дело говорить, а другое — осознано въехать в толпу просто приняв на веру, что перед тобой не уже не люди. Причем это ведь не местные кадавры, не жители Княжева; пришлые из атаки Плети месячной давности — на одном из тел под колесами я заметил черный китель, на другом — странную одежду, явно несовременную.

Броневик первой команды совсем рядом, но вижу я его очень плохо — видимость уже меньше десяти метров. Первый раз такое, я в суете просто не обратил внимание.

«Мгла атакует не сама», — прозвучал эхом чужой голос.

«Хорошо быть умным раньше, как моя жена потом», — чтобы не выругаться, мысленно ответил я неизвестному пассажиру в собственной голове. Поздно он проснулся — я уже сам понял, что мгла атакует. Сама ли, или по чье-либо наводке, сейчас не суть важно: на нас, от тротуаров с обеих стороны дороги, появляясь как призраки из окружающего тумана плотной толпой шли кадавры. Первые уже приближались к машинам, обступая — из мглы их выходили десятки.

— Да что же вы стоите! — закричала Марина.

Она привстала на месте и закричала очень громко, во всю силу легких. Но даже так я ее сейчас слышал как будто через толщу воды — туман вокруг стал еще гуще. Казалось, лоскутья в нем вьются змеящимися щупальцами, словно обхватывая нас, обвивая бесплотными змеями. Постепенно, незаметно-незаметно, видимость ухудшилась всего до нескольких метров.

— Поехали! Поехали! — Марина закричала так сильно, что мгла — как мне показалась, немного расступилась.

Как раз к этому моменту наш броневик все же подмял под себя рекламный щит, педаль газа я так и не отпускал. Под капотом исчезла сминаемая группа кадавров, бронемашина чуть подпрыгнула, гулко зарокотали моторы остальных. Как будто в километре находятся, а не рядом в нескольких метров, настолько звук глушит. Но самое главное, что наконец-то тронулись. Оставив плотный водоворот мглы, погребая под колесами разрозненную толпу, мы словно выскочили из густой пелены — все еще в тумане, но видимость снова привычная, пара десятков метров. Еще один лоскутный водоворот белесой и заметно уплотнившийся мглы возник впереди.

Я подумал было, что это уплотнение лучше объехать, но сделать ничего не успел — из густой мглы, словно прорывая завесу и оставляя за собой рваные лоскутья тумана, в нашу сторону бросились два монстра. Напоминали они огромных облезлых волков — но с грацией гепарда и размерами с быка.

Выскочили твари стремительно, вылетев из мглы в синхронном прыжке. Один из туманных монстров прыгнул на припаркованную машину поодаль, и со скрежетом когтей оттолкнулся от ее крыши. Я обеими ногами вдавил педали сцепления и тормоза, броневик резко встал и меня снова ударило грудью об руль. Но в этот раз я использовал этот удар как толчок к ускорению — оттолкнувшись ногами от вдавленных педалей, кувырком через сиденье оказался в десантном отделении, по пути каким-то невероятным образом перехватив и активировав ледяную глефу.

Спиной я врезался в одного из бойцов, туманный монстр в этот момент приземлился к нам на капот. Времени на раздумья почти не было, поэтому я оттолкнулся от остановившегося мой прыжок бойца и качнулся уже вперед, втыкая клинок глефы монстру в грудь; такое изображается на старых русских гравюрах и называется «принял медведя на рогатину».

Если бы у меня было обычное копье, здесь бы и остался — потому что лапа с когтями, с которых — словно жидкий пепел, струилась мгла, уже летела мне в голову. Но я уже двинул выдачу мощности энергии до упора, со звонкими щелчками преодолев сразу все три предохранительные отсечки.

Вспыхнувший синим неоном клинок превратил монстра в ледяную статую, ту т же взорвавшуюся мириадами осколков. Один из когтей ощутимо попал по щеке — но уже превратившись в ледяшку.

Я рванул цевье назад, отключая подачу энергии и обернулся, щурясь — колкая ледяная пыль попала в глаза. Второй туманный монстр в этот момент уже приземлился в десантное отделение броневика первой команды. Мелькнули лапы с серповидными когтями, широким веером брызнула кровь, послышался многоголосый крик ужаса и боли.

Сразу несколько человек стреляли во вторую тварь — я видел, как пули рвали сотканное из мертвой плоти и мглы тело. Но монстр не обращал внимания, снова мелькнули лапы и один из стрелков уже умер, разрубленный — верхнюю часть его тела откинуло далеко в сторону, оно пролетело прямо над нами, истончаясь в прах уже в полете.

Я ступил на сиденье, прыгнул на борт — собираясь выскочить из машины и атаковать монстра с боку. Но кто-то в первой машине, вооруженный боевой косой, сумел извернуться и воткнул изогнутое острие туманному волку в брюхо. Похоже, оператор оружия сделал то же, что и я только что — двинул вперед рукоять подачи энергии до отсечки: туша монстра выгнулась и покрылась кислотно-зеленой сеткой набухших от яда вен.

Вот только это было не ледяное копье, а более смертоносное ядовитое — причем опасное для всех вокруг включая и владельца, особенно если он без активной брони. Я еще успел заметить, как туша туманного монстра уже полностью засияла кислотно-зеленым светом, но дальше не видел — толкнувшись от борта обратно, рухнул в десантный отсек, совсем передумав выпрыгивать.

— Ложись! — закричал, потащив за собой вниз Марину.

Вместо лица у нее — почти кровавая маска, только голубые глаза чистые, словно небо. Бровь разбила о приборную панель, очень неудачно ударилась — течет обильно.

Монстр в этот момент взорвался, забрызгивая все вокруг разъедающей кислотой и дымящими ошметками. Над нами пролетели брызги ядовитой плоти, сияющей кислотным зеленым цветом. Один из бойцов замешкался — остался на ногах, когда я падал, и сейчас его плечи и голова дымились, съедаемые кислотой. Второй успел рухнуть вниз, но сейчас орал истошно — к нам в десантное отделение упала часть лапы, исходящая лоскутьями мглы и брызжущая зелеными каплями кислоты. Они здесь, в белесом мглистом мире, имели очень яркий свет — заметно выделяясь, как и синий неон сияния ледяной глефы.

Отпустив Марину, я поддел глефой лапу, откидывая ее в угол. Заметил, что несколько брызг кислоты попали на раненых бойцов, а еще мгновением позже кусок исходящий ядом плоти приземлился на спину связанному Гельмуту. Кислота сжигала и кожу, и веревки на руках. Замычав от боли, центурион изогнулся невероятным движением — словно танцор брейк-данса, освобождая руки. Обезумевший от боли взгляд уперся в Марину, сжавшуюся на полу недалеко от него.

Гельмут закричал — страшно, нечеловечески; глаза его уже подернулись туманной дымкой, скулы с хрустом принялись менять форму — кляп оказался перекушен, открылась полная зубов пасть. Как у акулы, обалдеть просто. Гельмут утробно зарычал и хотел вцепиться в Марину, но она — завизжав от страха, пнула центуриона ногой. Клацнув удлинившимися зубами, он отшатнулся, споткнувшись о боковое сиденье и падая на спину.

Но едва упав, тут же вскочил — с искаженными чертами обезображенного трансформацией лица. Глефой бить мне было неудобно и не с руки, поэтому я ударил ногой в грудь, так что только связанные лодыжки центуриона мелькнули, когда он вывалился на дорогу.

Вскочив на борт следом, балансируя на тонкой кромке, я попытался ударить ледяным хлыстом. Но Гельмут — извиваясь, словно червяк, стремительно полз, цепляясь руками за землю. Зазвенело льдом, центурион исчез — то ли я его достал, то ли откатился, скрываясь во мгле.

Так и стоя на борту, балансируя, я осмотрелся насколько позволяла мгла. Броневик первого отделения покосился, колеса с одной стороны спущены, частично расплавленные. Питер, на щеку и плечо которого попала кислотная зелень, отходит от машины держась за лицо. Другие броневики вроде целые, поодаль слышатся выстрелы, крики. Но это все совсем рядом, а чуть дальше позади — от первого уплотнения тумана, из которого мы выехали совсем недавно, в нашу сторону живой стеной идут кадавры. И их уже неприлично много — не десятки, а сотни, реально человеческая масса.

Спрыгнув на землю, я широко взмахнул глефой снизу-вверх: со скрежетом передо мной появилась ледяная стена из осыпающихся глыб, перегородивших дорогу. Снова не совсем самостоятельно это сделал, больше по наитию получилось — чужая память и навыки работают, когда оружие в руках.

Перекрыв путь кадаврам наступающим сзади, после я выставил ледяную стену сбоку и пробежал по дороге назад. Сделал несколько разворотов на ходу, совмещенный со взмахами глефы — каждый из которых превращал сразу по несколько кадавров в ледяные статуи, падающие и разбивающиеся.

— Едем, едем, не стоим! — заорал я, увидев броневик четвертой команды.

На лице у Димарко заметны следы ожогов от маленьких капель кислоты — кожа словно оспинами изрытая, но он внимания на это не обращал, пытаясь организовать людей. Так, броневик второго отделения тоже стоит покосившись, внутри месиво, истончающиеся в прах люди и ошметки монстров — похоже, туманных тварей было больше двух. И здесь что-то другое: из открытых задних дверей видна растекающаяся гнилью груда блестящих черным глянцем щупалец.

Три машины на ходу осталось. И это мы только полдороги проехали.

Раненых из потерявших ход бронемашин вытащили, Димарко уже запрыгнул за руль, начав разворачиваться. Так, ясно, целится вот в этот узкий проезд между двумя домами. Дальше я не рассматривал, вернулся в наш броневик прыжком перелетев через борт, схватившись за него одной рукой. Заставь так в обычной ситуации повторить — вряд ли получится.

Не знаю, что здесь случилось, пока меня не было — но тело одного из бойцов уже истончается, превращаясь в прах, еще двое раненые кричат от боли, а растрепанная Марина стоит со штурмганом в руках. Что-то плохое случилось, но спрашивать некогда — машину Димарко я больше не видел, а сейчас пристроился в бампер едущему в проулок между домами уцелевшему броневику третьего отделения. Впереди раздался громкий скрежет, я напрягся было, но это — как только что увидел, просто ведомая Димарко машина отбросила в сторону желтую малолитражку.

Я переехал нескольких кадавров и ориентируясь на корму впередиидущей машины — снова белая цифра три перед глазами, выехал в небольшой дворик. Мгла опять сгущается, видимость снова околонулевая. Промелькнули в поле зрения только что раскатанная первой машиной детская площадка и погнутые качели. Так, снова поворачиваем — похоже Димарко едет так, чтобы двигаться в прежнем направлении, но теперь уже вдоль проспекта.

Треск невысоких деревянных заборов, мелькание падающих яблонь, раскатанные клумбы — в полусотне метров от главной городской дороги здесь сады-огороды уже. Через которые мы ломились вслепую как носороги. Только у них плохое зрение, а мы во мгле вообще ничего не видим: как раз только что, объезжая бетонный столб, я потерял из вида бампер впередиидущего броневика. С испугу отстать, слишком разогнался и не вписавшись в поворот, врезался в небольшой сарайчик. Решил не останавливаться, и сильнее вдавил педаль газа, больше всего опасаясь засадить броневик здесь так, что не выехать будет.

Сверху валились рассохшиеся бревна, осколки шифера, балкой мне ощутимо ударило по затылку, аж в ушах зазвенело, но старичок БТР не подвел. Свалив несколько хлипких стен, броневик подпрыгнул несколько раз и проскочил через разваленное строение.

Марина, сидящая рядом и засыпанная строительным мусором, вдруг навела на меня штурмган, целясь прямо в голову. Она же недавно во мгле появилась, у нее иммунитет, она не должна в демона или туманного монстра превратиться — мелькнула у меня череда мыслей, оборвавшись грохотом выстрела.

Чавкнуло разрываемой плотью совсем рядом — оказалось, Марина не в меня стреляла, а в Гельмута. Центурион освободился от веревок и догнал нас, пока броневик валил сарай. Только сейчас я постфактум понял, что Гельмут прыжком, словно лягушка, только что вцепился в борт с моей стороны и собирался отгрызть мне голову — пасть его стала еще больше и зубастее.

Мелькнуло и исчезло как не было — я снова смотрел только вперед, где из мглы стремительно вырисовывались очертания заборов. Вдруг понял, что туман рассеивается, очередное уплотнение мы преодолели. Снова видно впереди на несколько десятков метров, хоть не вслепую ехать можно.

Мы выскочили на широкий проезд, впереди я увидел два потерянных было броневика. Радость от их обнаружения, облегчение от того, что стреляла Марина не в меня, да и звон в ушах меня чуть отвлекли. Ненадолго совсем — и в машине с хорошим обзором прошло бы бесследно, но у меня обзор так себе для таких скоростей в густом тумане. Дорога же в этом месте все более шла вниз под уклон, поэтому разогнались мы прилично, ситуацию я перестал контролировать.

Замеченные впереди броневики тормозили, поворачивая направо — чтобы вернуться на главный проспект. Я же затормозить определенно не успевал, так что вывернул руль, уходя от столкновения. Слишком резко — броневик вильнул и врезался в припаркованную машину. Брызнуло заднее стекло, захрустела сминаемая крыша, капот броневика поднялся, и мы взлетели — куда-то вверх, в белесую мглу.

Так, наверное, пилот самолета перед собой панораму видит, когда сквозь густые облака взлетает. Но броневик не самолет, я не пилот — мы уже приземлились. Тяжко, с грохотом, и на несколько секунд броневик встал на два левых колеса. Перевернулись бы, но я успел дернуть руль в сторону наклона. Опять слишком резко получилось — смяв несколько кустов сирени, мы оказались в широком зеленом дворе, где на раскатанном до состояния гладкой земли газоне хаотично было припарковано с десяток машин.

Раскидав бампером несколько, я вырулил со двора и поехал в примерном направлении, в котором как мне казалось мы недавно ехали. Несколько сокрушенных заборов, пара огородов частных владений под колесами и снова мы выскочили из частно-садоводческой пасторали в цивилизацию — на главный проспект.

С испугу вновь потеряться я разогнался так, что опередил остальные броневики. Как раз сейчас услышал, что мне позади что-то кричит Димарко. Я не слышал и не вслушивался, потому что понял: на проспекте перед нами собралась толпа кадавров. В которую я и въехал, выжимая из машины все что можно.

Благо, толпа оказалась неплотная — не успела превратиться в человеческую массу, в которой даже машина может завязнуть. Броневик ехал подпрыгивая, словно по разбросанным по дороге бревнам, рядом раздались выстрелы — и Марина, и бойцы других машин стреляли в тварей, схватившихся за борта.

Мы проскочили через толпу кадавров, буквально прорубив себе путь — и снова выскочили на открытый простор. Дорога пошла вверх, и я уже узнавал местность. Повернул налево, проскочил между двумя жилыми комплексами — моим «Арго» и еще строящимся «Итакой». Мелькнул указатель на торговый центр, по нему и повернул.

Ехал я к ТЦ целенаправленно — именно здесь собирались поисковые и трудовые отряды Пятой бригады, здесь наверняка их опорный пункт. Да, вижу, как от входа разбегается по машинам несколько человек, включая офицеров и корпоратов в белой форме. Ну точно опорный пункт здесь.

Я разогнался, но Марина меня окликнула, показала назад. Остальные две машины отстали — броневик третьей команды катил на двух спущенных с одной стороны колесах, а Димарко держался сзади. Притормаживать я не стал — доедут, мы уже на месте почти. Тем более что навстречу, от главного входа в ТЦ, уже выехало несколько багги. Подъехали ближе, раскатываясь по сторонам — бойцы в них смотрели на нас настороженно.

— Плеть идет! — заорал я, привставая на сиденье.

Похоже, не поверили. Атака Плети два раза подряд — это невиданное событие, это я помню откуда-то издалека. На самом деле, я не был уверен, что это вот прямо Плеть, но количество виденных кадавров намекало. Это точно не малые группы, а уже большая толпа — которая пока просто в массу не превратилась.

Но даже если это не Плеть, все равно такое количество туманных тварей — ЧП, поэтому надо бы придать своим словам авторитета, так что я активировал ледяную глефу, поднял над головой. По барабану уже на конспирацию, я в это дерьмо на все деньги вписался.

— Плеть идет! — снова закричал я, когда клинок озарил пространство вокруг голубым неоновым цветом.

Подействовало. Человек с чистым лицом, оператор энергетического оружия — всадник или патриций, не иначе, не послушать такого будет большой ошибкой. Поэтому на меня больше почти не обращали внимания — как к нам съехалась-сбежалась толпа и несколько машин, так и разъехалась-разбежалась организованными группами, действуя в рамках озвученной угрозы. Поверили, заработал механизм.

При этом мой статус — буквально на лице написанный отсутствием меток, предполагал для остальных что я знаю, что делать. В отличие от реального положения дел, конечно же. И как за спасительную соломинку я ухватился за возможность, когда в одном из багги на командирском месте увидел знакомое лицо с широкой бородой.

— Сосед! Сосед! — замахал я рукой, привстав и держась за руль.

Забавно — при виде него я обрадовался, несмотря на то, что он случайно меня пристрелил. С другой стороны, он же — в следующей жизни, оказал мне квалифицированную первую помощь, а сейчас должен помочь выйти на кого-то, кто принимает решение здесь.

Багги с бородатым соседом подлетел к нам, развернулся и прижался борт в борт. Надо же, на воротнике у бородатого соседа уже значки опциона, неплохо карьеру делает.

— Я же тебя знаю⁉ — всмотрелся он в мое лицо.

Ответить ему не успел, раздались громкие предупреждающие крики. Обернулся — из тумана позади появилась группа кадавров, несколько десятков. Нет, больше — все выходили и выходили. Среди них были упыри — они уже разбегались быстро, расходясь по сторонам и окружая наши машины.

Из разъехавшихся по сторонам багги выпрыгнуло по два человека и тут же показали, как именно надо работать с «зеленым» оружием А-класса. Несколько самых резвых упырей, попытавших на лансеров прыгнуть, взорвалось, расплескивая кислоту — только взрывы были направленными, и ядовитая жидкость полетела в толпу кадавров.

Орудующие энергетическими клинками лансеры уже разбежались по сторонам, создавая полосу отчуждения — в которую прущие из мглы кадавры заходили и тут же падали, так как ступни и ноги их разъедало уничтожающей все кислотой. К месту выхода первых групп кадавров подлетело еще несколько багги, расширяли полосу отчуждения. Димарко уже остановился — оставшиеся в живых перебегали и перетаскивали раненых из поврежденного броневика к нему в машину.

Сосед мой бывший организовал подчиненных помочь — в процессе услышал, что его называют Череп. Ну, я бы бородой назвал, но татуированный лысый череп тоже внушает, поэтому неудивительно.

— Так вы кто такие? — снова обратился он ко мне, улучив момент. Раненых уже перегрузили, часть бойцов запрыгнула к нам в машину. Тесновато, зато быстрее поедем — подумал я, запрыгивая на водительское место и ощутимо ударившись при этом коленом, даже наколенник не помог. Сильно ударился, аж воздух в себя втянул сквозь стиснутые зубы.

— Мы от немцев сбежали из концлагеря, — негромко ответила Марина вместо меня.

На слове «концлагеря» она осеклась, попыталась еще что-то сказать, но кроме шепота больше ничего не получалось. Похоже окончательно сорвала голос, только губы шевелятся. Ну да, учитывая, как она сегодня кричала — и в тумане, и в лагере до этого, неудивительно.

— Сосед, нам самый главный здесь нужен, — морщась от боли и держась за колено, произнес я. — Это очень срочно, очень важно и очень секретно.

Череп подумал пару секунд, потом махнул рукой.

— Давай за мной.

Багги рыкнул мотором и покатил вперед. Объехав торговый центр, мы увидели стоянку машин, возле которой уже царила суета — видно было, что под угрозой атаки Плети поисковые и трудовые отряды собираются сваливать из тумана. Ведущий нас багги пропетлял между машинами и группами людей, подъезжая к одному из грузовиков.

Судя по знакам отличия на форме, похоже к центуриону привез. Ох, так я ж его знаю — тот самый, что отправил нас с Юргеном на смерть, шрам очень уж приметный, респиратор его не скрывает.

Череп выскочил из багги. Пока я — колено болит еще после удара, вылезал из броневика, он уже доложил обо мне и моем запросе. Когда подошел, человек со шрамом ждал от меня объяснений. Я же, решив, что краткость — сестра таланта, сформулировал все предельно четко:

— У меня срочные новости для Юлии Клеопатры Кайсары Младшей. Ей или её репутации грозит серьезная опасность, подробности могу передать только лично, дело касается вопросов рода и фамилии.

Центурион со шрамом — как и Череп недавно, пару секунд подумал, рассматривая меня, потом без слов кивнул и сделав пару шагов, заскочил к нам в броневик. Через борт, как молодой. Почти как я недавно перед лицом опасности из тумана, буквально с места — впрочем, здесь если тормозить, долго не проживешь. Уж мне-то, погибшему в тумане два раза из-за нерасторопности, этого ли не знать — думал я, вновь занимая водительское место.

Едва не наступив на одного из раненых, который вовремя убрал ноги, центурион со шрамом прошел вперед, нависая над нами с Мариной.

— Вперед и направо по указателю, — показал он мне направление движения, а потом обернулся и что-то прокричал на латыни группе ожидающих его указаний офицеров.

Я к этому моменту — махнув Димарко ехать следом, уже катил вперед, разгоняясь и оставляя позади всю суету опорного пункта. Проехали мы метров пятьсот по прямой, потом я повернул по указателю — уже чужому, не местному, и совсем скоро густой туман начал постепенно истончаться, а потом вдруг исчез как выключили.

Я с удовольствием вздохнул полной грудью, наслаждаясь свежим воздухом, не испорченным мглистой пеленой и затхлыми гнилостными миазмами.

Мы сделали это, черт побери, мы проехали!

Но радость моментально пригасило осознание того, что доехало лишь две машины из шести, половина из добравшихся ранены. С другой стороны, могло быть и хуже: если смотреть реалистично — вообще чудо, что мы вообще пробились через туман.