Пасынки Колумба. Книга вторая. Вторжение

Глава 24

Пробираться вглубь элитного квартала было слишком опасно. Поэтому попытался пройти дворами, но быстро нарвался на солдат, лениво с кем-то перестреливающихся. Запросто можно и самому получить заряд бластера. Я вернулся на основную улицу, забравшись в первый попавшийся дом, и решил дождаться темноты. Конечно, у солдат могут, даже должны быть в наличии ночные визоры, но в них различимы лишь фигуры. Одно дело сейчас, когда светло. На солдата я не похож, а из гражданских здесь только бандиты. Значит, по мне будут стрелять, как только обнаружат. А вот ночью уже и не поймешь, чья это фигура, попавшая в окуляр визора – низкорослого солдата или нет. Тем более я же пойду вглубь квартала, а не стану пытаться из него уйти. Солдаты идут внутрь, бандиты стремятся покинуть зону. Кстати, раз солдаты смогли прорваться внутрь квартала, то бандитам их не сдержать. Ясно, что в этом противостоянии победят профессиональные вояки.

Но до наступления темноты ждать не пришлось. Со стороны пропускного пункта появилась куча народа, однозначно не военные. Обычная сборная солянка наподобие той, что была собрана сенатором Кригертом. С той лишь разницей, что эти горе-вояки, вооруженные кто чем, только не бластерами, подчинялись сенатору Айсберну, союзнику мангейстерцам.

Я, кажется, понял, почему так лениво перестреливались солдаты, они ждали подкрепления, убойного мяса, которое сейчас гонят для штурма внутренних укреплений банды Сапожка. Пришлые своих берегут, а Айсберну, видимо, ничего не остается, как согласиться. Прав ведь тот, у кого сила. А в спайке Айсберн – Мангейстер, сила на стороне второго.

Мне сразу же пришла в голову мысль, как вести себя дальше. Раз появилась прорва гражданских, то и я прикинусь одним из таких вояк. Раз так, то бластеры засунул под куртку, а кинжал, наоборот, вынул из ножен и взял в руку. Конечно, большинство вояк вооружены дубинками, мало кто имеет топоры и тесаки с ножами, а таких кинжалов в лучшем случае всего-то несколько, да и то у верхушки армии Айсберна. Но дубинок поблизости нет, поэтому пока сойдет и кинжал. Пусть считают, что я не какая-то там шестерка, тем более шестерки так не одеваются. Одежда у меня, пусть и запылившаяся, но выбранная из вороха тряпок, доставленных с элитных вилл.

Слегка надув щеки и сотворив независимый вид, я двинулся следом за разномастной армией. Спешить не стал и правильно сделал. Впереди уже сверкали вспышки бластеров, горе-вояки частично залегли на земле, а частично, понукаемые командирами, обходили стороной очаги сопротивления.

Вначале я не мог понять, почему же людей Айсберна погнали, по сути, на убой. Разве не могли поддержать авиацией или подбросить в помощь подразделение солдат с бластерами? Но потом, по мере затухания огня со стороны обороняющихся, я догадался о причинах. Бластеров у бандитов было немного, недаром у Сапожка загорелись глаза, когда тот узнал о спрятанных в подвале нашей беспризорной шайки деньгах и двух бластерах. Конечно, в первую очередь Сапожок обрадовался деньгам, но и бластеры ему были очень нужны, тем более с запасными батареями. А тех у бандитов в наличии почти и не имелось. И сейчас обороняющиеся расходовали остатки зарядов. Скоро их почти не останется, вот тогда и бросят на бандитов военных, что сейчас пробирались в обход.

Я стоял в нескольких сотнях метрах позади нагнанных вояк и покусывал нижнюю губу. Ничего не мог сделать, чтобы помочь Арчи. Где сейчас друг, что с ним? Если сунусь вперед, то меня свои же (гм, бандиты – свои?) и подстрелят. Поэтому пришлось остаться безучастным (но только внешне) наблюдателем.

Но вот появилась и мангейстерская авиация, нанесшая несколько чувствительных ударов по опорным точкам бандитов. Командиры заработали палками, поднимая вояк в атаку. И кое-кому это даже удалось. Обороняющиеся немного усилили свой редкий огонь, а затем что-то изменилось на дальних рубежах. Чуть позже я понял, что это результат действия групп обхода. В ближнем бою и дубинка может оказаться победителем против бластера, особенно если ею ударить со спины. И тут же вперед бросились мангейстерские солдаты, быстро погасив последние слабые очаги сопротивления.

Я подошел поближе и по раздававшимся довольным возгласам понял, что сопротивление бандитов полностью сломлено. Следующие полчаса, засев в доме неподалеку от центра происходящего, наблюдал, как небольшой пятачок наполняется толпой пленных. Появились и главные действующие лица. Среди вышедших из прибывшего гладера узнал сенатора Айсберна, дядю Эвина и Владина.

Дядя и кузен сортировали пленных на две неравных кучки. Это и понятно – они эмпаты, кому как не им разбираться в эмоциях схваченных бандитов. Правда, зачем нужна такая сортировка, я не понял. Среди пленных Арчи не оказалось.

Вскоре отбор схваченных бандитов завершился. В большой кучке осталось с полсотни человек, а в маленькой оказалось всего семеро. И среди них я увидел трех своих врагов – бывших стражников Лисицы. Семерых сразу же погнали в один из домов по соседству, вместе с ними ушли и эмпаты.

Тем временем стало понемногу темнеть, день переходил в вечер. И я слегка повеселел – скоро смогу относительно безопасно бродить по кварталу. Мангейстерцы будут принимать меня за человека сенатора, а люди Айсберна в темноте вряд ли различат чужака. При свете дня основная масса вояк, в принципе, тоже посчитала бы меня за своего человека, если, конечно, не попасться на глаза дяде с братом, а тем более самому сенатору.

В своих планах я не учел, что власть здесь сменилась, появились новые хозяева, которые совсем не прочь пройтись по опустелым домам богачей Лендона. Понятно, что все самое ценное давно уже растащено и присвоено, но человеческая психология такова, что всегда теплится надежда схватить удачу. Вдруг что-то пропущено? Или тайник какой найдется. Или, наоборот, вот в том домике как раз склад наворованных вещей. А если ничего особо ценного и не окажется, то все равно что-то да сыщется, пусть и не столь дорогое.

Вот и разбежались по домам любители порыться в чужом имуществе, как эти трое, что зашли сейчас в дом. А если учесть, что в рядах вояк Айсберна были не только трусоватые горожане, но и те, кто еще совсем недавно работал по ночам на темных улочках, а кто-то и вовсе отбывал каторгу, то с полной уверенностью можно было утверждать, что к утру не окажется ни одного пропущенного дома.

Кстати, я до конца так и не понял, почему трое вояк, сунувшихся в дом, где я прятался, вели себя так беспечно. А вдруг не все бандиты выявлены? Так можно нарваться, если не на выстрел бластера, то на удар тесаком. Эйфория победы? Может быть и так – вон виднеется наглядное тому подтверждение – полсотни связанных бандитов, ожидающих своей участи.

Осторожные люди зашли бы в дом так, чтобы подстраховать друг друга, пока не проверят наличие посторонних. А там уже можно и покопаться. Но эти ворвались кучкой, которая тут же разбежалась по всему дому. Бей – не хочу! И я поодиночке успокоил всех троих любителей чужого имущества. А потом даже перетащил бесчувственные тела в кладовку – так дольше не найдут. Слегка передохнув (ведь тяжело же!), решил подстраховаться и крепко связал всех троих – неизвестно, сколько мне еще придется пробыть в элитном квартале, а то эти очнутся, да побегут докладывать.

Разобравшись с вояками, я вновь метнулся к окошку – и вовремя: плененных бандитов куда-то уводили. Неподалеку в ту же сторону двигались и те семеро, которых отобрали эмпаты. На этот раз руки у них были свободны от наручников, мало того, в руках эта семерка бандитов держала тесаки. Значит, приняли их в войско. Я с досады чуть не выругался, ведь среди освобожденных были мои кровные враги.

Площадь быстро опустела, скоро мне можно будет выйти из своего убежища. Но в дом снова кто-то зашел. Я, засмотревшись в окно, проглядел этот момент. Зато у меня имеется дар, который легко дотягивается до входной двери. Двое, на этот раз, вероятно, солдаты. И ведут себя, в отличие от первой группы, осмотрительно. Сразу вперед не бросились, по комнатам не разбежались. Если попробовать нанести по ним эмпатические удары, то имелся неплохой шанс, что я успею свалить обоих до того, как те начнут стрелять или, наоборот, бросятся к выходу из дома.

Я так и собрался сделать, но в последний момент мне пришло в голову другое решение. Ну, оглушу я еще двоих, выйду на улицу, куда-нибудь пойду, а дальше? Куда конкретно? Я же ничего не знаю про ситуацию в этой зоне, разве только то, что бандитов разбили, и часть куда-то увели. Кого-то убили, но не всех же? Наконец, что планируют победители делать дальше? Нужен язык и желательно из тех, кто хоть что-то знает. Значит, простые вояки, даже десятники, не в счет. А вот мангейстерские солдаты должны что-то знать. И целых два языка как раз сами ко мне пришли.

Оглушить одного и заняться вторым? Нет, не получится, солдаты опытные, пробираются по дому связкой. Одно дело – оглушить обоих, другое – взять одного живьем. Выскочить на них с бластером? И получить заряд в ответ. Просто выйти? Тоже могут нервно отреагировать – солдаты вначале стреляют, потом разбираются. Пока до них дойдет, что вышел мальчик, пальцы уже успеют нажать на кнопку выстрела. Значит, нужно солдат как-то подготовить, чтобы мое появление не оказалось внезапным.

- Кто там? Это ты, Ханс? – я громко крикнул. – Я здесь ничего интересного не нашел, одно старье.

Крикнув, сразу же задействовал свои чувства, пытаясь разобраться с эмоциями врагов, находящихся за стенкой. Напряглись, а теперь расслабились. Хорошо, что у меня голос не мутировал, все такой же детский.

- Ну-ка выходи! - крикнул мне один из солдат.

- Ой, - я постарался придать своему голосу испуганные нотки, - кто это?

- Выходи, - солдаты совсем успокоились, даже повеселели.

И я, контролируя солдатские эмоции, показался перед врагами.

- А где Ханс?

- Мы вместо него, - весело ответил один из них, судя по нашивкам, отнюдь не рядовой, как раз то, что мне нужно.

- И что ты нашел? – вмешался другой, - давай выворачивай карманы.

- Дядя Ханс будет ругаться, - захныкал я, стараясь крепче зацепить взгляд старшего солдата, а когда это мне удалось, слился с ним в одно целое, полностью подчинив себе его личность.

Второй солдат еще ничего не понимал, по-прежнему радостно ухмыляясь. И поэтому пропустил удар старшего, который засадил кинжал прямо в скалящийся рот напарника. Затем я, внутренне содрогаясь, прошелся по мыслям старшего, выясняя все, что меня интересовало. А потом свалил его ментальным ударом. Вовремя, кстати, это сделал. Еще немного и не смог бы держать противника под своим контролем. После того, как я побывал в чужой голове, мне пришлось бороться со спазмами, охватившими все тело. Хорошо, что у меня сейчас пустой желудок.

Само по себе весьма неприятно покопаться в посторонних мозгах, да так, что чужие мысли кажутся своими, как бы неестественными для меня они ни были. А тут еще и сообщение от солдата, что пленных бандитов должны увести на край зоны и там зарезать – не расходовать же на них дефицитные заряды? Резать должны как раз те семеро освобожденных бандитов.

Про Арчи солдат ничего не знал, по крайней мере, никого похожего не видел, ни среди живых, ни среди мертвых. Зато он сообщил, что некоторым бандитам удалось уйти из окружения.

Плохо, что солдат оказался мало информирован. Значит, нужно найти того, кто знает больше, и порасспросить как следует. На улице стемнело, впрочем, люминофорные ленты неплохо светят, но все равно идти надо. Я же глядел на оглушенного солдата и кусал губы. Если вояки, которых до этого оглушил, не видели меня в лицо, то этот как раз видел и даже сливался со мной в единое целое. Конечно, мои мысли солдат не узнал по причине своей подчиненности, но должен понять, что я с ним сделал. А такие действия по силам только эмпатам пятого уровня. И знать посторонним об этом не следует.

Я вытащил один из своих бластеров, настроил фокусировку на тонкий луч, отвернулся и нажал на кнопку выстрела. Затем, не глядя на результат, вышел на улицу. Вон в том доме пару часов назад были дядя Эвин и Владин. Но остались ли они там?

Даже в элитном квартале есть темные места – только одна сторона улицы более-менее освещена, зато противоположная при наступлении темноты никак не освещается. По ней я и собрался двигаться к нужному мне дому. Сделал от порога несколько шагов – и понял, что не готов к решительным действиям. То ли контакт с убитым солдатом столь негативно повлиял, то ли просто устал. Слишком много на меня свалилось, да и ментальные действия сил не прибавляют. А может быть, причина в том, что я сейчас убил человека, и не в бою, обороняясь, а хладнокровно застрелил беспомощного и не способного сопротивляться. Я понимал, что так нужно было, да и человек этот – солдат, сам убивавший, наверное, других. Но все равно на сердце свербело. Поэтому как остановился рядом с дверью дома, так и остался стоять, приводя себя и свои чувства в норму. Отругать себя за слабость я не успел – рядом возникла фигура человека.

- А, малец, ты чего здесь?

Первым делом я напрягся, сканируя окрестности – мужчина один и его ментальный фон не несет опасности. А вторым делом отругал себя за то, что допустил такую промашку, расслабился, не почувствовав приближение чужака. В следующий раз подобная ошибка может мне выйти боком.

Я не успел ничего сказать в ответ, как незнакомец приблизился ко мне и зашмыгал носом, пытаясь что-то унюхать.

- Там еще осталось? – спросил мужик, кивая головой в сторону дома, откуда я вышел.

- Что?

- Э, как тебя… Развезло? Бутылки еще есть?

Я догадался, что имел в виду мужчина. Спиртное! Тот, видимо, подумал, что я пьян. Стою, немного не в себе, чуть покачиваюсь, медленно соображаю… Понятно же, что напился! А раз позади меня дверь, то, ясен пень, что и спиртное там же должно быть! По крайней мере, я понял ход мыслей незнакомца, ну, и еще эмоции мужичка мне подсобили догадаться, что тот подумал.

Незнакомец направился к двери. А ведь за ней два трупа мангейстерцев! Валить мужика? Но я и так усталый, а тут опять расходовать силы, которые нужно сохранить для предстоящей работы – дядя Эвин как-никак эмпат третьего уровня и просто так, тем более усталому, с ним сладить будет нелегко.

- Ну-ну, сходи, сходи, - бросил я мужику вдогонку. – Посмотрю, как обратно вылетишь.

- А что такое? – мужчина насторожился и притормозил.

- Я-то еще малец, мне повезло, а вот тебя… Там внутри солдаты развлекаются. Хорошо еще, если просто голым выскочишь, а то…

Я многозначительно замолчал, глядя на мужика.

- А что? – тот испугался.

- Сходи, узнаешь, я сам до сих пор прийти в себя не могу, руки дрожат от этих шутников. Сходи, сходи.

У мужика явно пропало желание поживиться спиртным.

- Эй, погоди! – притормозил я незнакомца, собравшегося идти прочь от опасного дома.

- Чего?

- А скажи-ка, где сейчас эмпаты?

- Эмпаты?

- Ну да, Шрадеры. Отец с сыном.

- У себя, небось.

- А где?

- Дык вот в том доме, - мужчина указал совсем другой дом, а не тот, куда заводили семерых бандитов.

- А в том доме что? – я показал на первый дом.

- Наша канцелярия. А тебе зачем? – спохватился мужчина.

- Может, пожаловаться хочу.

- Дурак, - бросил мужчина и направился вдоль улицы.

Незнакомец, наверное, работал в канцелярии сенатора, а как стемнело, решил прогуляться по близлежащим домам. Вряд ли он стал бы говорить мне, где остановились на ночлег эмпаты, но в тот момент мужчина был огорошен моей выдумкой, вот и сообщил первому встречному важную информацию.

Я поборол гадливое чувство и вернулся в дом, решив скрыть картину убийства, перетаскав трупы в чуланчик. Теперь надо спешить, не ровен час, кто-то еще захочет покопаться в доме, заглянет в чулан и поднимет крик. Или же, наоборот, тихонько прикроет дверь и сбежит с места преступления. Здесь ведь как? Все просто: кто нашел, тот и крайний. В лучшем случае по допросам затаскают, а ведь могут и обвинить. Главное – не настоящего убийцу найти, а отчитаться о раскрытии.

Немного отдышался, сосредоточился и направился на встречу с дядей и двоюродным братом, двигаясь по темной стороне улицы. Не доходя сотни шагов до цели, я юркнул за ближайшее крыльцо: дверь нужного мне дома открылась, и из нее появился дядя Эвин. Я увидел его отчетливо – из открытой двери падал свет, освещая привходовый пятачок. Мой дар до дяди дотянуться не мог, зато тот завертел головой, видимо что-то почувствовав. Хорошо, что я был наготове и держал свои эмоции на замке. Дядя огляделся, но, видимо, племянника не почувствовал и двинулся в противоположную сторону. Путь дяди был недалек – до следующего дома, у двери которого стоял охранник. Не иначе, там располагается сенатор. А Владин, получается, сейчас один. Можно расспросить и брата, раз дяди дома не будет.

Я решительным шагом двинулся к дому, занятому родней, открыл дверь, затем вторую и очутился в гостиной. Но вместо Владина в ней оказалось двое знакомцев – охранник и водитель дяди, те самые, что взялись копать могилку для меня в Запретной долине. И они меня сразу же узнали.