Пентюх

Глава 2. Задание

Игорь Фёдорыч моё злобное молчание, видимо, за согласие принял, потому как заговорил преувеличенно радостно:

— Вот и замечательно, Семён! Вот и замечательно!

— Да что замечательного? — неожиданно для себя заорал я, — Вы с ума сошли все? Да я лучше уволюсь, чем поеду в ваше Разумное!

— Ну что же, увольняйся, — неожиданно легко и спокойно сказал Кротовой, — Сколько там у тебя оклад? Шестьдесят рублей? Найдём на твоё место желающего быстро. А ты иди, поищи работу в Бирюле. Особенно, когда Егор Пантелеевич да я порекомендуем тебя не брать никуда!

Такой подлости от своего начальства я не ожидал. И это от Игоря Фёдоровича, которого я учил, как особо надоедливым такие отписки делать, чтобы никогда у них не возникло желания больше кляузы свои пачками к нам в управу нести. А Кротовой радовался и говорил, что я самый лучший писарь управы за последние сто лет! От обиды даже дыхание перехватило. Но в то же время и понимание пришло, что никому я тут действительно не нужен. Пришлый — так попаданцев здесь называли. Способностей никаких. Да и боец из меня, как из говна пуля. Максимум — заляпать смогу. Я тут поначалу от незнания вёл себя как в нашем мире, но оказалось, что здесь мордобитие — вовсе не преступление. И когда пару раз по лицу получил, то очень сильно начал за своим языком следить. А потом уже мне объяснили, что это ещё и повезло — было бы оружие при себе — застрелили бы на дуэли, да и дело с концом. Они ж тут дикари настоящие! Чуть что, как на Диком Западе — к барьеру и из револьверов шмалять друг в друга! Я когда такое первый раз увидел, потом тошнило меня дня три. Или четыре. Так это ещё один дуэлянт другого не убил, а только поранил. Потом привык, конечно, и к такому. И к мордобитию. Но сам никуда не ввязывался. Если промолчал, да мимо прошёл — то никто и не тронет тебя.

Председатель земской управы смотрел на меня своими рыбьими глазками и молчал. Молчал и исправник, вдруг резко поскучневший и уставившийся куда-то в окно. И Ванька с Потапом, с которыми мы два года в одном помещении проработали, с которыми время от времени пиво вместе пили, сидели и молчали. И я сдался. Сел за стол и проговорил трагическим голосом:

— Хорошо, Игорь Фёдорович, я поеду… — хотел сказать, что если случится со мной непоправимое — ему до конца жизни в глаза моим детям смотреть, но вспомнил, что детей у меня нету. И жены нету тоже. Честно сказать, даже девушки не было. На земле учился, да стеснялся. А здешним девушкам я был глубоко неинтересен. Пытался я тут ухаживать за одной — Глафира Дымова её звали. Но она на меня смотрела, как на таракана. И всё по стрелкам сохла, по изыскателям, да по охотникам. Это те самые безбашенные, которые пешком не боялись куда угодно ходить.

А Кротовой, услышав моё согласие, тут же заулыбался. Развернул бумажку какую-то, которую в руках держал. И я понял, что он в моём согласии и не сомневался, подлец, ни минуты.

— Здесь распоряжение на твоё имя, Сёма, а здесь подорожная! А тут вот приказ — командировочные получишь в канцелярии! Завтра с утра почтовая карета уходит на Разумное. В обед останавливаетесь в Лопани — это волостной центр. Там целых два часа отдыха. Можно покушать, отдохнуть, а к вечеру будешь уже в Разумном…

Председатель земской управы рассказывал, а я сидел, смотрел на блестящую пуговицу его пиджака, и внутри поднимался страх. Кротовой объяснил, что назад почтовая карета, но уже другая, будет идти через Разумное спустя три дня. Потому времени всё записать и запечатлеть будет более, чем достаточно.

— Ежели Мерлен Петрович ранее этого времени приедет — сам ему расскажешь и покажешь. А если к тому времени не будет его — поезжай с Богом обратно! А я к зарплате в этом месяце за командировку двадцать рубликов тебе надбавлю, Сёмушка!

Я ненавидяще посмотрел на начальника, но тут в дело вступил Ванька-подлец, и подложил свинью, которой я от него вообще не ожидал! Он подошёл к нашему столу боком и зашептал что-то на ухо Игорю Фёдоровичу, а тот всплеснул руками и заговорил:

— Точно! Как я мог забыть? Неси!

Ванька метнулся к сейфу, забряцал ключами и через минуту шмякнул передо мной на стол… револьвер! Огромный, тяжёлый, с длинным стволом или дулом, как уж называется, не знаю. А исправник, который всё так же за спиной начальника нашего стоял, крякнул радостно:

— Вот это дело! Давно пора! — заговорил резко басом. Я же посмотрел дико на Ваньку, на Игоря Фёдоровича и спросил:

— А это зачем?

— По формуляру-с положено, — Ванька втянул голову в плечи, и смотрел не на меня, а на начальника.

— Молодец, Ваня, садись на место! — милостиво кивнул ему Кротовой, и повернулся ко мне: — Сёма, надо так по закону! Ты распишись за пистолетик и за двенадцать патронов к нему! Вот здесь и здесь!

— И что я с ним делать-то буду? Я даже не стрелял ни разу, — в отчаянии спросил я председателя.

— Носить будешь, Семён! — пробасил исправник. Притиснул свою моржовую тушу к столу, высыпал патроны из коробочки и ловким движением откинул какую-то штучку возле барабана. А после стал запихивать в дырки патроны, пулями вперёд, постоянно проворачивая барабан: — Так он заряжается! Потом планочку на место! А потом целишься и нажимаешь на спусковой крючочек! На!

Исправник сунул мне заряженный револьвер, и я машинально взял железяку. Поразился, какой тяжёлой оказалась машинка для убивания, даже чуть не уронил от неожиданности. На вид револьвер легче казался. А исправник в это время сгрёб оставшиеся шесть патронов и бережно ссыпал мне в карман. Потом оглядел меня придирчиво и спросил:

— А кобура твоя где?

— К-какая кобура? — я натурально начал заикаться, глядя на огромного исправника. А тот повернулся к Кротовому и спросил:

— Игорь Фёдорович, а кобуру почему не выдаёте?

— Так по формуляру только наган положено-с выдавать и двенадцать патронов к нему-с! — тут же сообщил Ванька, выглядывая из-за кучи бумаг, как солдат из окопа.

— Действительно так, — кивнул председатель земской управы.

— Ну, положено-с, не положено-с, — благодушно прогудел исправник, — Не в сапоге ж ему оружие носить! Выдайте и кобуру!

— Так нету кобуры, — развёл руками Кротовой.

— Ладно, — исправник махнул своей ручищей: — Зайди после службы к нам в участок, найдём!

И потопал на выход. Кротовой тут же развернулся и зашёл в кабинет. А Ванька и Потап уткнулись в бумаги и сделали вид, что не произошло ничего. Я подумал, и решил уйти пораньше. К чёрту сидеть, всё равно работать не смогу теперь. Взял блокнот, да грифельный карандаш. Подумал немного и сгрёб со стола линейку. В сериале каком-то видел, что эксперты на месте убийства замеряют всё. Вдруг понадобится? Поднялся и уже к выходу пошёл, как вспомнил вдруг про оружие. Вернулся, взял револьвер и стал крутить, соображая, куда его сунуть. Пробовал за пояс, но оказалось — неудобно. Тогда взял волостную газету «Ведомости», завернул в неё пистолет и сунул подмышку. Так и пошёл из присутственного места, провожаемый сочувственными взглядами оставшихся писарей.

По дороге всё думал, что с собой взять. И решил, что нужно пирожков с капустой купить. Очень вкусные они были в булочной, что напротив моей квартиры располагалась. Зашёл, взял сразу десяток, занёс всё домой да так и лёг обутый на кровать застеленную. Думал и не засну, а только глаза закрыл, как провалился в сон. И проснулся уже рано утром…