Пентюх

Глава 6. Промежуточная, как и городок

Эйнар попросил разрешения промочить горло, залпом выпил кружку квасу и заговорил, обращаясь к исправнику:

— Семён Петрович решил меня поддержать, и ввязался в наш разговор, на что вот тот офицер спросил, с оружием ли Семён Петрович. Он ответил, что с оружием, и тогда офицер выхватил свой револьвер и начал стрелять вместе с другими офицерами. И Семён Петрович… — Рамсов восторженно глянул на меня, отчего я застонал мысленно, — Всех их убил!

— М-да уж, — буркнул исправник и повернулся к охотникам: — Вы подтверждаете рассказанное?

— Каждое слово, ваше благородие! — сказал самый говорливый из них, — Офицеры были пьяные, стали задираться к подпоручику. А когда господин Пентюх вступился, открыли пальбу! Мы попадали под стол, потому не видели, как там и что в дальнейшем. А когда вылезли, все трое уже были мертвы!

— М-да уж, — опять повторил исправник, и спросил у меня: — Вы подтверждаете?

— Я, ваше благородие, совершенно случайно мазнул котлетой по штанине офицера! — я встал и постарался тоже вытянуться во фрунт. Но так как я не служил, получилось у меня это плохо. Исправник посмотрел на меня, поморщился и махнул рукой:

— Сидите уже, вы человек штатский. И меня зовут Матвей Иванович Хромов, исправник города Лесок.

Я плюхнулся на стул и сложил на груди руки:

— Когда офицеры стали стрелять, то вон тот вначале попал в того, а этот в другого! А потом я и сам не понял, откуда прилетела ещё пуля. Но не исключаю, что мог выстрелить от страха.

— От страха люди в штаны делают, а не трёх офицеров за три секунды убивают, — буркнул один из становых приставов за спиной исправника.

— Ермолов, разговорчики! — бросил через плечо исправник. И повернулся ко мне: — То есть, вы утверждаете, что они сами себя постреляли?

— Да я даже оружие не вытаскивал первый! — прошептал я.

— То, что они первые вытащили оружие — я уже понял. И это подтверждают четыре свидетеля, — исправник посмотрел на меня из-под лохматых бровей, — Но вы оружие использовали?

— Кажется, один разочек выстрелил случайно!

— Враря случайно, тут случайно. Эдди тоже случайно застрелили? — исправник, по всей видимости, мне вовсе не верил, и меня даже пот прошиб. Но отвечать я не стал, лишь кивнул головой.

— М-да уж, — опять сказал исправник. Повернулся к исправнику и проговорил: — Ермолов, составляй протокол и запиши всех свидетелей!

Потом он взял стул, придвинул его к нашему столу и скомандовал другому приставу:

— А ты проверь, мертвы ли все и дуй за лекарем, пусть акты выписывает!

Потом Хромов посмотрел на меня, на Рамсова и произнёс своё любимое «м-да уж». И заговорил, постукивая по столу пальцами правой руки:

— Эти, — он бросил взгляд на три тела: — Господа — Дмитрий Столбовой, Иван Польский и Роман Крутияров были переведены из столицы к нам полгода назад. За шесть месяцев — десять дуэлей! Трое убитых и семеро раненых! В столице тоже были известны нехорошим поведением, а к нам в ссылку угодили с понижением в званиях и должностях. Только к чему нам такое добро-с — непонятно. Потому плакать и горевать в Леске о них точно никто не будет. Но у Польского и Столбового родня влиятельная, сразу говорю! Впрочем, тут нам на ту родню чихать. Да и застрелены они были…. В честной дуэли. Если можно назвать честной дуэль трое противу двух.

— Мой род тоже не из последних, — буркнул Эйнар, и исправник тут же кивнул:

— И про это знаю, Эйнар Эрхардович. За вас и не волнуюсь. Но вот у Семёна Петровича, насколько я знаю, родни никакой нет.

При этих словах у меня на душе стало ещё пасмурнее.

— Теперь есть! — поднял голову вверх Эйнар, — Я с удовольствием объявлю Семёна Петровича названным братом!

— Похвально-с, Эйнар Эрхардович, — склонил голову исправник. В это время в гостиницу зашёл небольшой господин в чёрном сюртуке и чёрной же шляпе. Прошёл к нам, поздоровался с каждым за руку, повторяя:

— Иван Иваныч! Ремезов!

Потом просеменил к трупам, наклонился над каждым, прикоснулся кончиками пальцев к шеям, послушал, подкатив глаза. Уже возле третьего пошамкал чуть губами, покачал головой и проговорил задумчиво:

— Допрыгались, голубчики. А ведь я предупреждал!

— Все предупреждали, — буркнул исправник и повернулся к хозяину гостиницы:

— Васильич, а принеси-ка покушать! Страсть, как аппетит разыгрался! С утра на ногах!

Я с удивлением смотрел, как исправник утоляет свой аппетит, поглощая щи и котлеты буквально в паре метров от трёх трупов. Лично мне кусок бы в горло не полез. Эйнар тоже аппетитом не страдал. Сидел бледный и смотрел, как лекарь расписался в акте, который ему деловито подсунул пристав Ермолов. Потом пристав по очереди обошёл нас и показал, где расписаться.

— Господа, а вы чего не едите? — спросил исправник, промокнув губы салфеткой.

— Э-э-э, — промямлил я.

— Ну-у-у-у, — промямлил Эйнар.

— Понимаю, — проговорил Хромов и поднялся: — Сам в вашем возрасте был впечатлительным! Но это проходит, увы!

Потом приказал приставам забирать тела и спросил:

— Вы в нашем городе надолго?

— Завтра с почтовой каретой едем-с дальше! — тут же сказал Рамсов.

— М-да уж, — зачем-то опять сказал исправник, щёлкнул каблуками, сказал «честь имею» да и вышел вон. Мы с подпоручиком переглянулись, молча встали и пошли наверх. Я думал, что долго не засну, но не успел лечь, как тут же вырубился. Проснулся уже утром, когда за окном заполошно заорали петухи. После того, как умылся и почистил зубы — вытащил наконец из револьвера отстрелянную гильзу и вставил новый патрон. Подумал, и револьвер тоже почистил, как учили Дырн с Ириной. А потом уже осторожно спустился на первый этаж. Жрать хотелось безумно, тем более, вчера из-за нелепой дуэли я опять остался без ужина. Я надеялся, что пока рано, быстренько перекушу в пустом зале и пойду к почтовой карете. И каково же было моё удивление, когда я увидел, что зал набит битком. И лишь один столик почти в самом центре пустовал.

— Господин Пентюх, пожалуйте сюда, — выметнулся навстречу хозяин гостиницы: — Чего изволите на завтрак?

— А что есть? — растеряно спросил я.

— Яичница! Котлетки! Пирожки с капустой и картошкой! Есть даже мясо с фасолью!

Я оглянулся и увидел, что практически у всех посетителей стояло по чашке чая, да по одному-два пирожка. Потому вздохнул тяжело и сказал:

— Яичницу, две котлеты и пирожки с капустой с собой заверните, штук десять.

— Чай, кофе, чего покрепче-с? — Макар Васильевич с блокнотом и карандашом принимающий заказ, даже изогнулся картинно.

— Чай, — вздохнул я. Сел за столик, и, стараясь ни на кого не смотреть, принялся ждать заказ. Сказать честно, я бы с радостью ушёл, но очень уж кушать хотелось. Впрочем, через минуту за мой столик присел Эйнар и стало чуть повеселее. Хозяин принял заказ и у него, а я мрачно прошептал, надеясь, что в гомоне зала меня не слышно:

— На нас пришли поглазеть…

— На тебя, Семён Петрович, — улыбнулся лукаво Рамсов, — Скромный подпоручик им вовсе не интересен.

Позавтракали мы очень быстро и сразу же пошли к карете. Город Лесок оставил у нас не самые приятные впечатления, и я уже ждал с нетерпением приезда во Вронжск, надеясь, что там повезёт больше…