Перепрограммируйте свой мозг. Руководство по избавлению от вредных привычек

В этом сценарии речь пойдет о том, как жизненный опыт приводит автоматическое и сознательное «я» к одному и тому же заблуждению: мы – особенные, общие правила к нам неприменимы. Конечно, большинство из нас верит в собственную уникальность, но, если заходить слишком далеко, это создаст нам немало проблем. Парадигма кажется прочной: «Я заслуживаю особого обращения», – но она хрупка. Поэтому обычно для того, чтобы люди поняли: не все в порядке, – требуется некий кризис.

Одни, если им отказывают в чем-то важном, например, в повышении на работе, просто усиливают оборону с помощью защитных механизмов и, прибегая к рационализации, избавляются от разочарования. Другие же, более уязвимые и восприимчивые, при разрушении фальшивого фасада впадают в депрессию и могут начать подвергать сомнению свои основные допущения. В этой главе мы обсудим, как убеждение: «Мы особенные, мы лучше других», выросшее на почве старого доброго нарциссизма или появившееся по другим причинам, ведет к самодеструктивному поведению.

Обществу известны многочисленные случаи, демонстрирующие саморазрушительные последствия действий тех, кто был убежден в собственной исключительности: Джон Эдвардс, Марк Сэнфорд, Тайгер Вудс, Элиот Спитцер, Энтони Вайнер, Билл Клинтон – и другие мужчины, чьи слава и власть заставили их поверить в то, что они имеют право изменять своим супругам. Знаменитости, умершие от передозировки наркотиками (Дилан Томас, Джими Хендрикс, Джон Белуши, Элвис Пресли, Майкл Джексон), слишком много себя позволяли – в том числе и особый кайф – и, окруженные льстецами, не были никем остановлены. Подвергавшиеся насилию женщины, от актрисы Мэрилин Монро до певицы Дженис Джоплин, искали утешения в роскоши.

Высокомерие часто свойственно людям, неожиданно вознесшимся над толпой и оказавшимся на вершине без необходимой психологической подготовки, – например, юным поп-звездам или талантливым спортсменам университетов: они внезапно понимают, что попали в большую беду. Это настолько распространенное явление, что кто-то даже издал книгу с объемными картинками о нервных срывах знаменитостей. Но проблемы, вызванные чувством собственной важности, бывают не только у знаменитостей. Это и популярные воображалы старшеклассницы, и снисходительный коллега в офисе, и муж, считающий себя умнее жены, и инвалид, превративший свою затаенную обиду в «хобби», и мать, постоянно шпыняющая своих детей, и надменный интеллектуал, в шестьдесят лет осознавший, что у него нет ни единого друга во всем мире – все они, вероятно, в какой-то момент будут расплачиваться за свои поступки.

Психиатрия классифицирует определенные синдромы как «расстройства личности», а не симптоматические психические расстройства. При таких симптоматических расстройствах, как депрессия, тревожность или обсессивно-компульсивное расстройство, человек испытывает субъективный дистресс, в результате которого боль воспринимается как нечто чуждое собственному «я»: «Я не знаю, почему я чувствую себя так ужасно/так поступаю».

Расстройства личности характеризуются жестко повторяющейся моделью поведения, противоречащей социальным нормам, которая приводит к дистрессу или проблемам в отношениях, на работе и в обществе в целом. Наиболее распространенные расстройства личности – параноидальное, шизоидное, (эмоциональная закрытость) и антисоциальное. С моей точки зрения, расстройства личности характеризуются обреченными парадигмами и допущениями, которые, в свою очередь, приводят к стереотипному поведению и конфликту с миром. Существует целый набор защитных механизмов, позволяющих винить в конфликте кого угодно, кроме себя.

Если им не удается добиться особого отношения со стороны других, у них часто возникает глубокая убежденность в том, что их неправильно понимают и притесняют.

Нарциссическое расстройство личности находится на конце спектра чувства собственной важности. Люди с таким расстройством обладают нереалистичным чувством собственного превосходства (верят в свою уникальность и одаренность), ищут восхищения у других и совершенно лишены эмпатии. Они могут казаться хвастливыми и претенциозными, а могут скрывать свои чувства и выглядеть внешне холодными и эгоистичными, пока мы не узнаем их поближе.

Когда их ожидания особого отношения к себе не оправдываются, такие люди могут впасть в ярость: посмотрите, что происходит, когда Волшебное Зеркало говорит Злой Королеве, что не она больше «милее всех на свете». Не имея эмпатии, ставя себя выше других, они могут не видеть ничего плохого в использовании окружающих. Далеко не каждый человек с нарциссическими чертами соответствует всем критериям расстройства, однако за многими моделями саморазрушительного поведения стоит чрезмерный или искаженный нарциссизм.

Основное допущение здесь – вера в то, что общепринятые правила жизни не применимы к конкретной личности – к нам. Большинство людей осознают, что нарушение правил может привести к неприятным последствиям (нас поймают), но автоматическое «я» может и не воспринять эту новость. Некоторые становятся такими просто потому, что их избаловали: родители всегда относились к этим людям так, будто они особенные, – и теперь они в это свято верят. Другие считают, что имеют право на особое обращение, пережив трагедию: страдают от болезни или инвалидности, которая причиняет им боль, испытывают стыд или смущение, и уверены, что заслуживают компенсации. Третьи чувствуют себя застрявшими в неудачном браке или на плохой работе и ведут себя так, будто это само по себе дает им преимущество в других сферах жизни, или было несчастливое детство, и они чувствуют, что во взрослой жизни им все обязаны; возможно, такие люди чувствовали себя брошенными и «ушли» в нарциссизм как в фантазию, чтобы это компенсировать. В этом случае крайняя степень нарциссического расстройства является защитой от нелюбви, слабости, уязвимости. Часто мы уверены в том, что делаем, пока какой-нибудь кризис не высвобождает бессознательные страхи и чувства.

Однако даже если у нас есть основания чувствовать себя подобным образом, если мы не играем по правилам жизни, то вряд ли будем хорошо относиться к другим людям. Наше внимание настолько сосредоточено на нас самих, что на других его остается не так много – мы воспринимаем окружающих нас людей как должное и не выполняем свою часть «работы». Если мы чувствуем себя вправе манипулировать и обманывать, то в конце концов люди начнут нас сторониться. Могут возникнуть «проблемы» с авторитетами, если мы не готовы подчиняться, что, в свою очередь, приведет к неприятностям в школе или на работе.

Как правило, нарциссы используют других людей в своих интересах, более агрессивны, жестоки, более предвзяты. Они рассматривают отношения как борьбу за власть, в которых стремятся получить максимум выгоды для себя. Подобное ощущение вседозволенности свойственно насильнику; то же самое можно сказать о коварном соблазнителе или начальнике, выжимающем все соки из подчиненных.

Нарциссы склонны к азартным играм, участию в торгах на бирже или другим рискам – они верят в собственную удачу (или знают, что найдут способ смошенничать).

И если мы жалеем себя, но тем не менее все еще чувствуем свою «особенность», то, скорее всего, начнем искать утешения в еде, алкоголе или наркотиках, отгоняя мысли о зависимости. Если у нас есть инвалидность, то мы не захотим выполнять тяжелую работу по реабилитации: вполне возможно, что обратимся к врачам за еще одними таблетками.

Элвис Пресли, пожалуй, может служить архетипом этой печальной картины нарциссической личности. Если верить его биографии, свою карьеру он начинал примерно таким, каким казался на экране: добросердечным, несколько наивным деревенским парнишкой, который был не прочь поразвлечься, но при этом любил свою маму. Когда его призвали в армию, он отслужил полный срок несмотря на то, что командование легко могло пойти ему навстречу. У него был врожденный талант, но он усердно работал над своей музыкой и заслужил уважение других музыкантов.

К сожалению, через какое-то время музыкант перестал гастролировать и развлекаться. Он был связан контрактами: согласно первому снимался в одном тупом фильме за другим, согласно второму торчал в Лас-Вегасе, и у него почти не было времени на шоу или общение с музыкантами. Это продолжалось годами; его мир замкнулся – и его одолела скука. Наркотики были способом справиться со скукой и спасением от душераздирающей тоски. Элвис стал безнадежно зависимым от отпускаемых по рецепту лекарств: транквилизаторов, снотворного, амфетаминов, болеутоляющих. Но поскольку они были прописаны врачом, он не замечал нарастающую проблему. Усугубляло ситуацию и то, что Элвис окружил себя прихлебателями, что не собирались разоблачать новое платье короля рок-н-ролла.

Он так упорно отрицал свою наркозависимость, что однажды решил помочь в войне президента Никсона с наркотиками. Музыкант прилетел в Вашингтон и, одетый в лиловый бархатный костюм с высоким воротником, с огромной пряжкой на ремне и в янтарных солнцезащитных очках, встал в очередь посетителей Белого дома. В конце концов кто-то узнал его и привел к начальнику штаба Никсона Г. Р. Холдеману. Холдеман поговорил с Элвисом и сообщил о нем президенту. Они устроили небольшую причудливую церемонию в Овальном кабинете и дали Элвису почетное звание офицера по борьбе с наркотиками. Несколько лет назад, посещая Грейсленд, я нашел этот значок в одной из витрин.

Встреча Элвиса с Никсоном состоялась в 1970 году. Семь лет спустя, гротескно полный, раздувшийся, едва способный двигаться, Элвис умер. Отчет о вскрытии показал, что в его организме были обнаружены следы четырнадцати видов наркотиков.

Неколебимой парадигмой Элвиса было убеждение в том, что он – типичный американский парень. Музыкант провел четкую линию, разделяя не только себя и «Битлз», но и себя и «инородные элементы», «черную силу», марихуану и другие запрещенные наркотики. Элвис не считал себя наркоманом, потому что все препараты, которые он принимал, были рецептурными. Майкл Джексон, видимо, стал жертвой такой же рационализации.

Строительство удобной реальности

У всех нас существует потребность чувствовать себя в чем-то особенными. В здоровой гордости нет ничего предосудительного. Но, как в своей книге Strangers to Ourselves («Незнакомцы для самих себя») предупреждает нас Тимоти Уилсон, все мы – крайне эффективные политтехнологи, когда дело касается интерпретации реальности: мы корректируем ее так, чтобы она подтверждала наши представления как можно точнее.

Многие считают себя почти во всех отношениях лучше большинства. Если у нас здоровое чувство собственной важности, то мы склонны конструировать удобную реальность, бессознательно обращая внимание на ту информацию, что дает основание гордиться собой – и игнорируя сведения, противоречащие нашему представлению о себе. Одно только это может быть оказаться частью саморазрушительного паттерна: мы игнорируем предупреждения, к которым следует прислушаться. Но если мы сохраняем способность к сопереживанию, обладаем чувством справедливости и придерживаемся честной игры, то вряд ли возникнут большие проблемы из-за того, что мы чувствуем себя особенным.

Нарциссические личности больше заботятся о том, чтобы ими восхищались, а не чтобы любили, – и, следовательно, не способны любить в ответ. Они считают себя выше всех остальных, своенравничают и обижаются, если с ними не обращаются соответствующе. В исследованиях группового взаимодействия нарциссы, как правило, поначалу добиваются высоких показателей социального рейтинга (потому что берут на себя роль лидера и способны производить хорошее первое впечатление), но через несколько месяцев оказываются в самом его хвосте. Люди замечают, что в их поступках отсутствует реальное содержание, и начинаются воспринимать нарциссов как тщеславных, властных, раздражительных личностей.

Однако тем самым нарциссы часто привлекают последователей – тех, кому по собственным побудительным мотивам, носящим невротический характер, необходимо кому-то поклоняться. Нарциссы не испытывают особых страданий из-за своего отталкивающего поведения – их самооценка почти неуязвима, – но причиняют боль другим, особенно своим «прислужникам», которые склонны вступать в созависимые отношения и никогда из них не выходят, как сделало бы на их месте большинство людей.

Прикрытие собственной слабости

Есть немало людей, для которых парадигма чувства собственной важности и вседозволенности оказывается фальшивым фасадом, и, если этот фасад рушится, они впадают в депрессию, начинают страдать тревожностью и демонстрируют иные симптомы психического расстройства.

Обычно корни этой парадигмы уходят в раннее детство. На определенном этапе развития детям необходимо чувствовать себя могущественными: они притворяются, что владеют магией или сверхспособностями, много хвастаются и полагают, что окружающие должны их обожать. Если на этом этапе родители смогут разделить с ребенком его радость, он со временем это перерастет, но будет помнить те чувства, которые послужат основой для гордости и здоровой самооценки. Если же родители эмоционально подавлены или перегружены работой, не реагируют на запросы ребенка или не выносят его потребности чувствовать себя особенным, ребенок может вырасти во взрослого с уязвимой самооценкой и неспособностью радоваться и гордится собой.

В более позднем возрасте дети осознают, что не являются неуязвимыми, и потому ищут защиты, идеализируя родителя (обычно того же пола). Стремясь подражать сильному и надежному взрослому, ребенок обретает чувство безопасности. Если родителей это устраивает, эти чувства становятся основой способности взрослого формировать зрелые идеалы.

Если же родителей или других родственников, к которым ребенок мог бы привязаться, нет рядом или если они кажутся ненадежными или подавленными из-за собственных проблем, ребенок упустит эту возможность. Повзрослев, такой человек не сможет чувствовать себя сильным и уверенным в своих действиях и, вероятно, предпримет попытки удовлетворить эту потребность, привязавшись к другому человеку (идеалу, религии или политическому движению), который, по его мнению, этими качествами обладает.

Это своего рода механизм формирования реакции (мы говорили о нем в Главе 4), при котором человек действует по отношению к своим бессознательным желаниям прямо противоположным образом. Тем не менее подобное поведение становится частью автоматического «я» – настолько, что человек не осознает этих своих слабостей. Его эгоизм и вера в то, что он умнее других, напротив, укореняются – и именно этот фасад видят все остальные.

Питер был привычен к лести. Очень умный и творческий человек, он часто (пусть и не всегда) генерировал лучшие идеи среди всех, кто был в его рабочей группе, проявлял нетерпимость к другим точкам зрения и был склонен раздражаться, если не добивался своего. На протяжении почти всей своей сознательной жизни он ходил на терапию и зависел от целого ряда лекарств.

В какой-то момент к психотерапевту Питера привели его отношения со своими взрослыми детьми, которые от него отдалились. Его дочь также недавно начала терапию – и отказалась общаться с отцом. Она сказала, что ее врач посоветовал ей некоторое время держаться от него подальше.

Создавалось впечатление, что Питер совершенно зациклился на отношениях с дочерью. Он постоянно ждал весточек от нее и, когда, наконец, что-то приходило, например, простая открытка на день рождения, он часами выискивал в ее послании «скрытый смысл». Найдя его (как ему казалось), он доводил себя до такого состояния, что звонил дочери и обвинял ее в разыгрывании какого-то сценария, который существовал лишь в его голове. Она взрывалась – и они еще больше отдалялись друг от друга.

Когда Питер пришел ко мне, мы начали разбираться в том, как он стал таким, и обсуждать историю его жизни. Его отец был холодным, требовательным и пугающим, его мать – поверхностной, самовлюбленной, склонной к соперничеству. У Питера было тяжелое детство. Он посещал школу-интернат для мальчиков, где был совершенно несчастен. Свой первый учебный год он закончил хуже всех в классе, но заставил себя трудиться – и уже к четвертому оказался среди лучших учеников. Он поступил в университет Лиги плюща, а затем полностью погрузился в финансовый мир Нью-Йорка. Всю свою взрослую жизнь Питер много работал и добился очень хорошего материального положения..

Наконец он поведал мне свою постыдную тайну. В тридцать с чем-то лет Питер провалил свой собственный экзамен. В фирме, где он работал, у него появилась возможность продвинуться по карьерной лестнице, и было логично, что ему следует сделать этот шаг. Но никто из вышестоящего руководства не дал ему соответствующего сигнала, поэтому он не подал заявку на новую должность. Впервые с детства он испытал сознательный страх. Для Питера это означало, что он был не тем, кем притворялся, и все в нем, на самом деле, было лишь видимостью. С тех самых пор, – вспоминает он, – он пытается компенсировать этот провал.

Со временем я стал лучше понимать, что это значило для Питера. Его ложное «я» было уничтожено. После своего несчастливого детства он усвоил, что, если он будет усердно трудиться и играть по правилам, с ним будут хорошо обращаться, и он сможет в значительной степени игнорировать ту часть себя, которая находится глубоко внутри – и чувствует себя одинокой и испуганной. Но эта часть всегда была там и всегда заставляла его чувствовать, что он просто притворяется успешным и уверенным в себе. Когда он почувствовал себя отвергнутым собственными детьми, то пришел к выводу, что все старые страхи были совершенно верны и что его настоящее «я» эмоционально зависимое и слабое.

Неудивительно, что, потеряв дочь, Питер совершенно обезумел. Он решил, что она разоблачила его – обнаружила настоящее «я», которое он так старался скрыть. Никто не осознавал, насколько Питер зависел от любви и обожания своих детей.

Такие люди, как Питер, часто не могут получить хорошую психотерапию. Сторонники фрейдизма расстраивают их отсутствием должной реакции, когнитивно-поведенческую терапию (КПТ) они отвергают, потому что считают, что и сами все это знают. При работе с такими пациентами терапевт должен уметь разглядеть сквозь напыщенность его уязвимое «я» – и соединиться с ним, тактично и чутко найти с ним контакт, уважая потребности клиента. Тогда пациент может сблизиться с терапевтом и снова почувствовать себя сильнее. Терапия в таком случае своего рода перевоспитание: пациент начинает смотреть на терапевта более реалистично и постепенно понимает, что они оба – просто люди, и что быть обычным человеком – вполне допустимо.

В жизни такие люди, безусловно, склонны к саморазрушительному поведению. При этом их защитные механизмы могут быть настолько хороши, что они так никогда и не ощутят на себе его воздействия, – но в итоге окажутся отвергнутыми и изолированными. Если им повезет, они найдут партнера, который сможет увидеть за фальшивым претенциозным фасадом уязвимое «я», смириться с их юмором и проявить терпение в процессе их ресоциализации; или же они добьются карьерного роста, что принесет им больше уверенности в себе и сил, в которых они так нуждаются, – и с годами смягчатся, станут более чуткими и заботливыми.

Пути к большой беде

Для некоторых людей прилагать усилия или усердно над чем-то работать – признак слабости: это означает, что они не так умны или талантливы. Они не понимают, что именно тяжелый труд делает человека таковым, поэтому склонны разочаровываться и слишком легко сдаваться – или не оставлять себе достаточно времени для выполнения задач.

Все это вполне может относиться и к вам. При этом вы не способны увидеть: это часть парадигмы веры в собственную уникальность. Если это ваш случай, сделайте шаг назад и присмотритесь к своим допущениям. Возникают ли ситуации, в которых как будто бы обычные правила к вам не применимы? Возможно, вы принимаете других как должное, или слишком привыкли настаивать на своем, или, может быть, идете на ненужный риск. Что бы это ни было, подобное поведение самодеструктивно: в долгосрочной перспективе жизнь всегда побеждает, и правила действительно распространяются на всех.

Некоторые люди никогда не признают собственных успехов: они ощущают себя настолько пустыми, что ничто, никакие высокие достижения не способны их удовлетворить. Их разъедает мучительная неуверенность в себе, часто приводящая к рискованному поведению.

Кэтрин была прекрасной театральной актрисой на взлете карьеры. Она наслаждалась искусством актерской игры, ей нравилось быть на сцене, она любила приходящую в театр публику. Проблема была в том, что она не могла покончить с воровством в магазинах. После того, как в Нью-Йорке стали узнавать ее в лицо, она поняла, что это занятие становится все более и более опасным. Кроме того, ей это просто не нравилось: она не чувствовала вину, но осознавала, что в эти моменты теряет над собой контроль.

Кэтрин была единственным ребенком в семье, воспитанным амбициозными родителями, которые большую часть времени посвящали карьере. Ее же оставляли на попечение череде сменяющихся нянек. На самом деле у нее было нормальное детство, множество друзей, хорошие школы, но на школьные мероприятия ее всегда сопровождала очередная няня. Когда родители были рядом, Кэтрин чувствовала, что они больше заботились о том, что было на виду – о ее внешности или успехах, и она не могла рассчитывать на их интерес к ней как к человеку. У нее был постоянный парень, но он также не оказывал ей эмоциональной поддержки.

Она начала воровать в дорогих магазинах – брала вещи, в которых вовсе не нуждалась. Кэтрин знала, что в ее гардеробе есть такие же хорошие платья – если не лучше. Она не зарабатывала много в театре, но имела трастовый фонд, дававший возможность поддерживать тот уровень жизни, к которому она привыкла. Ее так и не поймали за руку, но она чувствовала, как с каждым разом риск нарастает. Воровство в магазине было способом без необходимости труда и усилий получить то, чего она хотела, – безусловную любовь. Она испытывала эмоциональный голод, и потому полагала, что имеет право получать все, – даже несмотря на то, что у нее различных предметов роскоши было в изобилии, ведь это не удовлетворяло ее потребности.

Хотя мы говорили, что люди с чрезмерным чувством собственной важности могут конструировать удобную реальность, существует несколько предсказуемых и тем не менее опасных последствий в рамках этой парадигмы, которые обрекают нас на страдания:

• Чрезмерное потворство своим желаниям. Нам может казаться, что мы имеем право объедаться, напиваться, курить, употреблять наркотики и заниматься импульсивным сексом, потому что наша исключительность или позиция жертвы дают нам право потворствовать себе. Но чрезмерное усердие в любой из этих областей может привести к серьезным проблемам со здоровьем. Правда, если мы действительно ощущаем себя особенными, мы также верим, что магическим образом защищены от плохих последствий.

• Расточительность. В отсутствии трастового фонда, как у героини истории, мы часто испытываем финансовые затруднения. Мы уверены, что имеем право вести роскошный образ жизни и считаем себя слишком важными, чтобы беспокоиться о финансовых делах. Некоторым, возможно, посчастливилось найти себе спонсора, которого затягивает их ощущение уникальности: он льет воду на мельницу их веры и убеждает, что они заслуживают безграничной поддержки. Другие же занимаются воровством или растратой. Поскольку нарциссические личности лишены эмпатии, мы не осознаем, что используем окружающих в своих интересах.

• «Проблемы с признанием авторитета». В старшей школе или колледже мы можем заметить людей, которые чувствуют себя равными своим наставникам – если не лучше. Такие студенты не выказывают к ним никакого уважения, поэтому, если они не одарены по-настоящему, считается, что у них просто скверный характер. То же самое происходит и на рабочем месте, где, после впечатляющего старта карьеры, коллеги начинают видеть «притворщика» насквозь. Не обладая эмпатией, люди, верящие в собственную исключительность, часто идут по пути наименьшего сопротивления и делают меньше своего объема работы. Таких людей, как правило, недолюбливают, они не продвигаются вверх по служебной лестнице, поэтому становятся угрюмыми и обиженными. Они могут удаляться в мир фантазий, где отдаются мыслям о том, как однажды появится человек, который оценит их по достоинству, и все мечты сбудутся. В кошмарнейшем из сценариев за массовым убийством может стоять уязвленный нарцисс.

• Проблемы в отношениях. Мы должны помнить, что нарциссы могут быть обаятельными, привлекательными, притягивающими к себе людей, готовых поддерживать их грандиозное представление о себе. Иногда это приводит к безответной любви длиною в жизнь, в течение которой другой человек посвящает себя попыткам удовлетворить невыполнимые эмоциональные потребности нарцисса. Лишь иногда партнер прозревает и уходит.

• Импульсивное поведение. Из-за твердой убежденности в том, что мы заслуживаем особого отношения, некоторые буквально взрываются, если его не получают. Громкие публичные сцены, эмоциональный шантаж, угрозы, ложь, искажение фактов, испытания верности, воровство – все это может быть в порядке вещей.

• Соматические симптомы. У одних людей появляется ощущение собственной исключительности из-за болезни или инвалидности: это приводит их к убеждению, что мир им что-то должен. У других же, если мир не оправдывает их радужных ожиданий, могут развиться психосоматические симптомы. В любом случае, если мы действительно чувствуем, что заслуживаем большего, мы, скорее всего, используем свои симптомы, чтобы вызвать чувство вины у окружающих – и ждем чудесного исцеления вместо того, чтобы начать лучше заботиться о себе.

Чувство вины и нарциссизм

Людям с верой в то, что они – особенные, не хватает эмпатии, и на пути к своей цели они не брезгуют манипуляциями и обманом. Несмотря на это, многие люди, ведущие себя заносчиво или эгоистично, все же имеют совесть. Возможно, она запрятана очень глубоко, но если вообще существует, то может заставить их чувствовать себя абсолютно несчастными и затянуть в дьявольски порочный круг.

Когда мы чувствуем, что имеем право не играть по правилам, мы, скорее всего, обманываем, используем людей или манипулируем ими. Но каждый раз, выходя сухими из воды, если у нас есть совесть или высокие нравственные качества, мы, часто этого даже не осознавая, глубоко внутри будем испытывать чувство вины и стыда. Так постепенно набирается чаша презрения к себе, которую мы пополняем, идя по жизни.

Итак, у нас проблема – бессознательное чувство вины, приводящее к ненависти к себе. Этому будет посвящена Глава 7. Бессознательное чувство вины, безусловно, было частью проблемы Питера, чью историю я рассказывал ранее. На сеансах психотерапии оно вышло на поверхность, но большую часть времени ощущение собственной несостоятельности подавлялось или проецировалось им на других, принимая форму критики, испепеляющей все живое. Чувство вины продолжало терзать Питера, подрывало его уверенность в себе, не давало спать по ночам.

Основа бессознательного чувства вины обычно уходит своими корнями в детство, в отношение к родителям, которое ребенок считает неприемлемым – и подавляет. Если этот ребенок вырастает с верой в то, что он – особенный, возникает настоящий внутренний конфликт между двумя частями автоматического «я» – зарвавшимся «я» и кающимся «я», – который сознательное «я» переживает как сильное страдание.

Эта разновидность чувства вины часто побуждает людей с верой в собственную исключительность на более разрушительные поступки. Так, мы в самый последний момент саботируем свои лучшие начинания или развиваем нездоровую активность, потому что чувство собственного превосходства помогает нам ее рационализировать: «Я в состоянии справиться с тягой к алкоголю», «Меня здесь не ценят, поэтому я ухожу», «Мой партнер просто не понимает меня; пришло время двигаться дальше».

Чаще всего конфликт между совестью и верой в то, что мы особенные, делает нас несчастными. Мы держим свои проблемы в себе, полагая, что никто другой их не поймет и не посочувствует, но это перекрывает потенциальный источник утешения. Если мы продолжим действовать эгоистично, то, раздираемые внутренним конфликтом, окажемся в полнейшей изоляции.

Лекарство для верящих в то, что мы – особенные

Часто человеку с сильным чувством собственной важности требуется опуститься на самое дно и лечь лопатками в ил, чтобы понять – у него проблемы. Если вы еще его не достигли, но тем не менее узнаете себя в этой главе, за вас можно только порадоваться: недовольство собой – это первый шаг. Воспринимайте этот дискомфорт как сигнал к переменам в собственной жизни.

Если же мы чувствуем речной ил пальцами ног, если разочарование или отторжение разрушили наш мир допущений, если мы напуганы, злы или впали в уныние, давайте сначала подумаем, что может понадобиться, чтобы освободиться от тревожности или депрессии и взять себя в руки, а затем начнем подготовку к большим переменам.

Вера в собственную исключительность для отдельных людей (например, для многих знаменитых и очень богатых) не представляет собой проблемы: они вращаются в определенных кругах и не теряют самоконтроля. Для остальных же вера в то, что они – особенные, часто приводит к неприятностям. Учитывая механизмы работы нашей защиты, мы, подобно большинству людей с этой проблемой, не только не осознаем ее наличия, но и не понимаем саморазрушительного характера нашего поведения. Итак, как же нам это осознать? Как научиться смирению, пониманию того, что мы ничем не лучше других?

Чтобы действительно изменить парадигму и схемы в нашем мозгу, нужно научиться сопереживать окружающим и развить душевную щедрость. Иногда для этого требуется оттолкнуться от дна и начать всплывать на поверхность – и присоединиться, скажем, к группе 12 шагов. Нам может понадобиться длительное духовное отступление или работа в Корпусе мира.

Если все еще не зашло так далеко, у меня есть несколько идей относительно того, как научиться прислушиваться к лучшему в себе и буквально отключать нейронные сети, отвечающие за механизм нарциссизма.

[Trigger warning – следующие советы могут быть небезопасны для людей с нестабильным ментальным состоянием. Выполняйте предложенное упражнение с осторожностью. По возможности проконсультируйтесь со своим психотерапевтом. — Прим. ред.]

Если ваша парадигма – вера в то, что вы – особенные, вам трудно это осознать. Люди, ощущающие себя таковыми, обычно обладают очень эффективными механизмами защиты своих убеждений. Но задайте себе следующие вопросы: Вы помешались/в бешенстве из-за того, что вас отвергли? Или чувствуете себя изолированным? Неправильно понятым? Кажется, что у вас добрые намерения, но люди часто негативно реагируют на то, что вы говорите? Вас привлекают харизматичные лидеры? Кажется, что вы умнее, но другие не следуют вашим советам? Есть ли мысли о том, что ваша болезнь или инвалидность гарантирует особое отношение? Если это так, следуйте следующим советам. Поначалу вам будет неловко и некомфортно, но то же самое можно сказать об освоении любого нового навыка.

• Научитесь смиряться. Начните выходить из дома и занимайтесь волонтерством хотя бы час в неделю. Не переводите деньги в благотворительные фонды, а делайте что-то, что приведет вас к прямому контакту с нуждающимися людьми, – например, отправьтесь в благотворительную столовую, поликлинику, приют, хоспис или в волонтерскую миссию на Гаити, на неделю или две; они отчаянно в вас нуждаются.

• Научитесь эмпатии. Используйте обретенные навыки осознанности в общении. Сосредоточьтесь на языке тела, тоне голоса и выражении лица другого человека, чтобы лучше понять, что он чувствует. Коммуникация всегда происходит на двух уровнях: 1) сознательное смысловое наполнение, 2) автоматическое общение вашего «я» с другим, главным образом находящее свое выражение невербально. Если вы чрезмерно увлечены собой, то, вероятно, не обращали особого внимания на такие вещи, но вы вполне способны этому научиться. Поддерживайте зрительный контакт и сосредоточьтесь на том, чтобы слушать, а не готовить опровержение. Следите за тем, что, по вашему мнению, чувствует другой человек, и задавайте уточняющие вопросы, чтобы убедиться, что вы понимаете его правильно. Помните, что действительно слушать кого-то – это особый дар, гораздо более ценный, чем любой совет, который вы можете дать.

• Совершая поступок, вызывающий у вас вину, записывайте его. Вероятно, вы слишком хорошо умеете вытеснять это чувство в бессознательное, а, записав его, вам будет труднее его забыть. Задумайтесь: «Что я сделал не так?» Это может быть непросто. Возможно, вы заметили на лице другого человека промелькнувшую гримасу боли или неодобрения или поняли, что повторили старый паттерн – и это чувства на самом деле из прошлого, а не из настоящего. Может быть, интуиция подсказывает: вы только что обманули или солгали. На данном этапе тренировок мы стремимся не к тому, чтобы погрязнуть в чувстве вины, а к тому, чтобы лучше ее осознать. Чем больше вы это делаете, тем меньше вероятность поступить так еще раз.

• Перестаньте осуждать себя и сравнивать с другими. Вы, вероятно, делаете это постоянно. Обратите внимание на мысли, в которых вы осуждаете окружающих, и определите их как вредную привычку, от которой необходимо избавиться. Развивайте свое самосознание и силу воли.

• Учитесь на своих вспышках гнева. Если вы впадаете в ярость, вероятно, это происходит потому, что не получили то, что (по вашему мнению) заслуживаете. Исследуйте это допущение: почему вы этого заслуживаете? Что делает вас достойным? Не забывайте, что жизнь несправедлива, а подобными приступами ярости ничего не добиться.

• Обратите внимание на то, сколько раз в день вы произносите слово «я» (и производные от него местоимения «мне», «мой», «мое»). Ведите подсчет в течение нескольких дней или недель, а затем начинайте работать над тем, чтобы произносить эти слова реже. Испытывая искушение использовать одно из этих слов в разговоре, попробуйте вместо этого задать вопрос: «А что по этому поводу думаете вы?» Также можно посчитать, сколько раз в день вы высказываете свое мнение – и вместо этого начать интересоваться, что думает другой человек.

• Делайте больше, чем от вас требуется. Познайте радость тяжелого труда. В любом совместном задании старайтесь работать чуть больше других – даже если при этом придется попотеть или запачкать руки. Постарайтесь не привлекать к себе внимание, пока вы этим заняты. Не пытайтесь взять управление на себя – станьте еще одной рабочей пчелкой. Будет некомфортно, но это еще одна возможность проложить новые нейронные пути в мозге.

• Не путайте восхищение с любовью. Возможно, у вас есть особые способности, и вы легко достигаете поставленных целей или обладаете талантами, которые позволяют быстро производить впечатление на других. Подобное восхищение – весьма опьяняющее чувство, но оно не делает вас ближе с другими людьми.

• «Заслужите» любовь. Если вы хотите, чтобы другие вас любили, нужно «работать» на это каждый день. Ставьте окружающих на первое место. Будьте добры, внимательны, заботливы. Держите в голове их симпатии и антипатии. Постарайтесь сдерживать свое плохое настроение ради другого человека. Отношения – это не борьба за ограниченный запас любви: скорее, чем больше любви вкладывают оба, тем больше он становится.