Переселенцы

КАК РЕЧКА ИРБЕЯ ИРБИТКОЙ СТАЛА

В 1628 году в Зауралье были найдены залежи железной руды. Об этом вскоре узнали в столице, и оттуда был прислан указ государя: начать строить казенный железоделательный завод. На месторождении был заложен небольшой поселок Рудное.

Ссыльные поселенцы сооружали плавильные печи-домницы для выплавки из руды железа. Жизнь рабочих на руднике ничем не отличалась от каторжной. На первых порах листового железа в год на заводе делали до четырехсот пудов. Его сплавляли на баржах по текущим в Сибирь рекам Нице и Туре до Тюмени и даже до Тобольска.

От завода до речной пристани железо доставляли на крестьянских подводах, и эта повинность стала тяжелым ярмом для мужиков окрестных деревень; многие поневоле сорвались с насиженных мест и подались в леса – подальше от ненавистного завода.

В 1631 году в тридцати верстах от Рудного, там, где в Ницу впадает речушка Ирбея, возникла и стала расти слобода.

Несколько семей переселенцев рубили лес, строили курные избы, пасли скот, по лесным еланям распахивали землю и сеяли хлеб. Жившие тут охотники и рыбаки ханты и манси не смогли ужиться с оседлыми русскими и стали откочевывать дальше на север, в тайгу и тундру. В Ирбеевскую слободу устремились новые переселенцы; население росло быстро, и скоро слобода уже стала упоминаться в книгах. На берега Ницы прибыло немало богатого люда; купцы строили дома, лабазы и разворачивали торговлю.

В 1645 году, на зимнего Николу, по санному пути в Ирбеевскую слободу отовсюду съехался люд на ярмарку. Год от года Ирбеевская слобода укреплялась, отстраивалась, торговала, а завод в Рудном год от года приходил в упадок. Работные люди разбегались кто куда; многие сбивались в разбойные шайки, грабили заводское начальство, убивали рудничных надзирателей и проезжих по Сибирскому тракту купцов.

Железорудные залежи только поначалу казались богатыми: вблизи поверхности руды оказалось мало; нужно было строить шахты, но для этого требовалось вложить большой капитал. Даже всесильный Демидов счел это предприятие невыгодным; приехав в Зауралье и осмотрев завод в Рудном, он снова уехал к себе в Невьянск.

Завод стал хиреть; под конец там кое-как работала только одна домница, да и то малое время. Народ вернулся к своим исконным хлеборобским делам. Скоро отвалы пустой породы и шлака стали зарастать травой. На выкопанный карьер стали свозить павшую скотину, мусор и нечистоты.

А Ирбеевская слобода, волею судеб рожденная заводом, который уже умер, жила-поживала. На плодородных землях и заливных лугах в поймах рек процветали земледелие и скотоводство; многие разводили пчел, занимались охотой и рыболовством, научились у хантов и манси ставить силки и западни на птиц и самоловы на пушных зверей; хаживали с рогатиной на медведя.

У жителей слободы сложилось поверье, что прежние таежные жители этих мест ушли не совсем, что якобы они собирают войско и в любой день и час могут явиться и отомстить русским за свое изгнание. Эта полулегенда кочевала из поколения в поколение, и ей верили люди, ни разу и в глаза не видавшие и понятия не имевшие о хантах и манси. Скорее всего, в местных, зауральских преданиях отразились российские "дела давно минувших дней", сохранились былинные образы и имена.

Повсеместно повелось обносить дома высоченными частоколами или глухими, без единой щели, заплотами.

Как-то слободской голова собрал всех богатых жителей на сход, на котором решили оградить Ирбеевскую слободу глубоким рвом шириной не менее двух сажен, построить деревянную стену со сторожевыми башнями и большими воротами для выезда в поле. Стену строили долго; прошел не один десяток лет, но нападения со стороны самоедов так и не было…

В слободе царила ужасающая теснота – население с каждым годом прибывало, а строиться вне слободских стен было запрещено, да и никто не захотел бы: неровен час, нападут эти неведомые ханты-манси…

В 1659 году в Ирбеевской слободе случился пожар и она выгорела дотла. При пожаре множество людей погибло в огне и в страшной давке у слободских ворот. Новые дома стали ставить по-другому – просторно, далеко друг от друга, надворные постройки для скота отдаляли от жилья.

По поверьям, когда-то под слободской стеной три дня и три ночи шла сеча татарских конников со слобожанами и пришедшим им на подмогу Туринским полком, которым командовал староста Ирбеевской слободы Прокопий Игнатьев.

Старожилы этих мест и сейчас утверждают, что оставшийся с тех времен холм-курган – насыпной и что похоронен в нем татарский хан Ир; Ирбеевскую слободу с тех пор стали называть Ирбитской, а речку Ирбею переименовали в Ирбитку. Через несколько десятков лет Ирбитская слобода стала волостным центром и подчинила себе все близлежащие деревни. Неизменно каждый год после зимнего Николы в слободе была ярмарка. Вскоре вести об Ирбитской ярмарке распространились по Зауралью, Сибири и России, и ее зачастую сравнивали со знаменитой ярмаркой в Нижнем Новгороде.

В начале восемнадцатого века в окрестностях Ирбитской слободы была найдена глина, пригодная для выделки кирпича. Слобожане стали копать глиняные ямы; пришлые с Урала знающие люди научили местных сооружать печи для обжига кирпича. Вместо курных изб стали появляться дома с кирпичными печами и дымоходами на крыше. После очередного опустошительного пожара в 1721 году, когда сгорела большая часть деревянных домов и хозяйственных построек, на сходе было решено строить общественный кирпичный завод.

Из своего кирпича построили большую церковь, но прихожан в Ирбитской слободе все прибывало, потом построили еще одну, освятив ее в честь святого Пантелеимона, а еще через несколько лет – церковь Святой Троицы.

Слободские купцы, делавшие большие вклады в строительство храмов, понятно, не забывали и себя: у многих были каменные одно- и двухэтажные дома, кладовые, лабазы и магазины. Наиболее оборотистые подавали прошения на имя тобольского губернатора об их зачислении в ранг купечества; в слободе уже были купцы первой и второй гильдии.

Стали ходить слухи о том, что Ирбитская слобода с окрестными деревнями скоро перейдет из Тобольской в Пермскую губернию и станет уездным центром.

Слободское же купечество рассуждало так: ни к чему нам это. В Пермь, в губернию, ежели на лошадях – поди доберись, а по реке-то и оглянуться не успеешь, как уж в Тобольске, губернском городе, окажешься. И к демидовским заводам по воде добраться немудрено: из Ницы по Режу и Нейве – вот ты и на заводах. А хочешь по течению спуститься, так Ница и тут тебе подмога: Туринская слобода близехонько, а там и Тюмень – небольшой городок, да на большой реке стоит…

Слухи действительно подтвердились: Ирбитская слобода с обширными землями и многими деревнями вскоре перешла в Пермскую губернию, хотя стать уездным центром слободе было не суждено.