Переводчица для Дикаря

25

Мы проходим внутрь, и гардеробщик бросается навстречу, чтобы обслужить нас. Василий знаком отказывается от помощи и помогает мне снять куртку. Я чувствую мгновенный укол знакомого стыда, но он и бровью не ведет: складывает нашу верхнюю одежду вместе и отдает гардеробщику. И тот принимает, как должное, мою старенькую куртешку. Оставшись в новом платье, я чувствую себя гораздо увереннее. Бросив взгляд в огромное зеркало, я вижу атлетичную фигуру Дикаря. Он молча стоит за моим плечом и улыбается мне через зеркало:

— Вы прекрасно выглядите, Маша, — говорит он мне почти в ухо, и мое сердце снова начинает неистово стучать. Мне кажется, Дикарь знает обо мне все, он чувствует каждый вдох, понимает каждую мою мысль… от этого на душе и радостно, и страшно!

Нас проводят к столику, покрытому жесткой белой скатертью, и предлагают меню. Дикарь смотрит на меня:

— Что вы будете пить?

— Воду без газа.

— А еще?

— А еще… может быть, шабли?

В его янтарных глазах загорается огонек удивления:

— Вы любите шабли?

— Я бы выпила бокал, — говорю я и опускаю взгляд в меню. Работа переводчика — настоящий кладезь самых разных знаний. Я никогда в жизни не пробовала шабли, но как раз недавно переводила для издательства французскую книгу о правильном сочетании вин и сыров.

— Прекрасно! Итак, два бокала шабли, воду без газа и… дорогая, ты готова заказать еду?

Я вспыхиваю от внезапного перехода на “ты” и этого дерзкого обращения “дорогая”, но подхватываю его тон, как ни в чем не бывало:

— Да, пожалуйста, рыбу гриль.

— Рыбу гриль два раза и большой салат, — подытоживает Дикарь, и официант бесшумно удаляется.

Мы смотрим друг другу прямо в глаза.

— Вы просто приехали, — говорю я Василию.

— Да.

— Поставили меня перед фактом.

— Да.

— Почему?

— Я хотел вас видеть… А если бы я снова начал вас спрашивать, вы бы отказались.

— Согласна.

— Я хочу перейти с вами на ты, — говорит Дикарь, и я стараюсь не утонуть в его янтарных глазах, которым горящая на столике свеча придает какое-то особое сияние.

— Но мы ведь будем еще встречаться в университете, — напоминаю ему я и с удовольствием вижу, что… Дикарь смущается. Это первое в моей жизни свидание, а я веду себя, как опытная женщина! От ощущения своей силы вдоль позвоночникам пробегают мурашки. Я сама себе удивляюсь, откуда только взялась эта смелость?

— Вы правы, — кивает он. — В университете нам лучше сохранять деловые отношения. Но мы можем разделить эти две ипостаси. Перейдем на ты в личной сфере. А в рабочей будем общаться на вы. Так будет правильно?

Я делаю паузу, ожидая, когда официант отойдет от столика, и наконец отвечаю:

— Да. Давайте попробуем.

— Давай, — он поднимает бокал и делает мне знак, чтобы я подняла свой. Мы чокаемся, я подношу к губам ледяной хрусталь и делаю крошечный глоток белого вина. От волнения я не чувствую вкуса вина, только ощущаю, как холодные капли проскальзывают по языку, и внезапно закашливаюсь.

Дикарь участливо смотрит на меня и вдруг говорит:

— Только не говори, что это твое первое в жизни вино.

— Не первое, — с облегчением отвечаю я. — И даже не второе!

— Да ну? Я связался с пьяницей? — смеется Дикарь, и от простого словечка “связался” у меня щекочет в животе.

— Ну как сказать. Шампанское на Новый год мама наливала мне с двенадцати лет, — гордо отвечаю я, и он опять смеется, обдавая меня янтарными бликами из глаз. — А твое?

— Вино? Далеко не первое. Правда, я никогда не пью, если мне нужно вести машину.

— А как же сегодня?

— Сегодня я сделал исключение…

— А если не за рулем, ты пьешь постоянно?

— Ну нет. Я вообще-то приличный человек. Технарь. И спортсмен.

Нам приносят горячее, и Дикарь с интересом смотрит, как я беру рыбный нож в виде лопаточки и ловко снимаю полоску филе с рыбы, лежащей на моей тарелке. Я все детство зачитывалась учебником хороших манер, которые моей маме подарила на свадьбу свекровь. “Ненавижу эту книжку”, — говорила мама. Но я была очень рада, что она не выбросила томик, забитый советами, как правильно есть, пить и сидеть, что кому дарить на праздник и какие говорить комплименты. Мне нравилось, что в этом мире хотя бы в сфере этикета есть простые и незыблемые правила. И научилась красиво есть жареную рыбу, используя для этого обычный минтай.

— Расскажи мне про свое детство, — внезапно просит он. Это не дежурный вопрос, не простое обольщение. В голосе Василия звучит настоящий, искренний интерес, и я чувствую, как по груди разливается тепло… возможно, так действует вино, но… я начинаю рассказывать.