Переводчица для Дикаря

32

— Конечно, Дикарь, присаживайся, — гостеприимно и в то же время иронично произносит Петя.

Василий опускается на низкий диванчик прямо рядом со мной, и я с ужасом чувствую, как его бедро касается моего. Внизу живота у меня мгновенно образуется гейзер пульсирующего жара. Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не вскочить, и молюсь, чтобы в полумраке банкетного зала мой румянец не выглядел слишком ярким.

— Ну что ж, ты подобрал отличные кадры, Вась, — с удовольствием говорит Петр. — Отец в восторге от того, как отработала Маша.

— Маша в принципе большой молодец, — отвечает Дикарь и поворачивается ко мне с широкой улыбкой. — Правда?

Я не знаю, что ответить ему, и просто киваю.

— Маша устала, — заступается за меня Петр.

— Другие тоже неплохо справляются, — констатирует Дикарь. — Я походил по залу. Осечек было мало.

— Ну и хорошо… Маша, хотите бокал вина? — снова предлагает мне Петр.

— Нет, спасибо, — в очередной раз отказываюсь я. — Если работа закончена, я бы уже поехала.

— Ну уж нет! Маша, даже не думайте. Если вы сейчас уедете, в нашем скромном мире погаснет свет! — кривая ухмылочка Петра мешает понять, глумится он или пытается быть любезным.

Дикарь молчит. Ему, видимо, все равно, уеду я или останусь.

И тут во мне просыпается чертик.

Я поправляю тоненькую бретельку на обнаженном плече, затем по-кошачьи потягиваюсь и говорю Петру:

— В таком случае, я бы, пожалуй, выпила вина.

— Прекрасно! — широко улыбается Петр. — Вась, организуй нам вина, пожалуйста!

— Вот ты и организуй, — ровным голосом отвечает Василий. Он по-прежнему сидит вплотную ко мне, и чтобы не показать, как меня это бесит, я не должна сдвигаться ни на миллиметр.

— Окей, понял, — и Петр быстро встает и отходит от нашего столика к бару.

— Тебе очень идет это платье, — говорит Дикарь, глядя прямо перед собой. И поскольку я молчу, он повторяет, повернув ко мне лицо: — Маша, тебе очень идет это платье.

— Спасибо, я знаю, — спокойно отвечаю я.

Сама не понимаю, что на меня нашло. Еще вчера я была вся в слезах и соплях и мечтала, чтобы он мне позвонил. Но сейчас у меня внутри словно выросла ледяная глыба. Я спокойна, как скала. Он говорит, что платье мне идет — и да, черт возьми, я это знаю и без него. Светлый шелк оттенка устричной раковины мягко мерцает, обтекая мое тело до самых лодыжек. Вырез декольте по краю прикрыт прозрачным кружевом, слегка завитые волосы рассыпаны по плечам — сегодня я похожа на диву с картинки. Ожидал увидеть робкую и заплаканную деревенскую девчонку? Ну так получи. Деревенские — не робкого десятка!

— Прости, что не звонил тебе в эти дни, — продолжает Вася. И я снова чувствую, как будто меня больно ткнули чем-то твердым в область живота.

— Если я правильно помню, мы договаривались, что в деловой обстановке общаемся на вы, — говорю я. И тут же широко улыбаюсь Петру, который вернулся с двумя бокалами. — О, спасибо вам огромное!

Дикарь бешеными глазами смотрит на мою руку, протянутую за бокалом, но сказать ему нечего.

— Маша, ну расскажите же, пожалуйста, о себе. Откуда вы, такой бриллиант, взялись на нашем небосклоне?

Я секунду раздумываю, как ответить на его вопрос, как вдруг у нашего столика вырастает блондинка из кафе. Точнее, из секс-шопа. Короче, там самая блондинка, которая держала Дикаря под локоть, как свою собственность.

На ней платье, которое почти ничего не закрывает — и поскольку мы сидим, я на какую-то долю секунды пугаюсь, что под ним нет даже белья. Бесконечно длинные ноги блондинки обуты в босоножки на огромных платформах. Она ярко накрашена и широко улыбается.

— Привет! — громко говорит она, и наклоняется к сидящему Дикарю, чтобы его поцеловать. Я молча смотрю на ее блестящие голые ноги и задирающийся подол, и машинально отмечаю, что трусы под ее платьем все же имеются, хотя и чисто номинальные. Дикарь молча терпит ее поцелуй, но блондинка, словно не заметив неловкости, весело произносит: — Посижу с вами?

Петр откидывается на спинку своего диванчика, словно ему сейчас будут показывать интересный спектакль.

— Какие люди! Конечно, садись!

Но прежде, чем сесть, она протягивает мне тонкую руку с ярким красным маникюром:

— Вика.

— Маша, — отвечаю я, и не успеваю добавить “очень приятно”, как Вика уже плюхнулась по другую сторону от Васи и ерзает, пристраиваясь поближе к нему.

— Вика, что ты здесь делаешь? — ровным тоном спрашивает Дикарь, но в его голосе слышна угроза.

— Очень хочется выпить. Здесь официанты ходят? — спрашивает Вика у Петра, и тот, весело блестя глазами, кивает.

Вика начинает оглядываться, но Дикарь повторяет:

— Что ты здесь делаешь? Это деловое мероприятие.

— Я просто пришла на тебя посмотреть, любимый, — отвечает Вика невозмутимо. — В рабочей обстановке. Ты так классно выглядишь!

И она запросто целует Дикаря в щеку, да еще и вытирает с его лица оставшийся след яркой помады. Он сидит неподвижно, стиснув зубы, но я чувствую, как еще больше каменеет его и без того напряженное бедро. И очень хочу уйти. Сейчас, сию же секунду. Вскочить, убежать и навсегда забыть про это публичное унижение, про этого Дикаря, про эту Вику, которая явно с ним крепко-накрепко связана.

И не ухожу только из-за Петра, с интересом глазеющего на нас троих с противоположного диванчика. Я делаю большой глоток вина из своего бокала. Не хочу превращаться в аттракцион. Не позволю никому над собой смеяться.

— Вика, я тебя очень прошу отсюда уйти. Ты не вовремя и не к месту.

Это я дал Вике пригласительный, — довольно улыбается Петр. — Ты же не против?

— Интересно ты распорядился своей директорской квотой, Петя, — отвечает Дикарь. — Вика, ты сейчас же отсюда уйдешь. Ты одета, как проститутка, а здесь не ночной клуб, здесь деловой банкет.

— Уйти, чтобы ты остался здесь с этой своей святошей? — говорит Вика, глядя прямо мне в лицо через спину Дикаря. — А она знает о твоих вкусах в постели?

— Мне лучше уйти, — сдаюсь я и встаю.

И Вика внезапно начинает вопить:

— Как меня трахать, так ты всегда готов!

Какое счастье, что музыка заполняет зал, и даже те гости, которые сидят неподалеку, скорее всего, не разбирают ее слов.

Я пробираюсь между диванчиком и столом к проходу, а вслед мне летит:

— Да ты ему надоешь через месяц! А когда ему надоест тебя просто трахать, он тебя заставит такое вытворять!

Я закусываю губы и стараюсь идти к выходу так, чтобы не выдать себя. Надеюсь, эта Вика за мной не погонится?

Появление Вики на банкете — худшее из всего, что могло произойти. Я бросаюсь вслед за Машей, ее хрупкая фигурка переливается шелком в нескольких метрах от меня, но быстро продвигается к выходу. И в этот момент я чувствую хватку Вики на рукаве.

— Немедленно отцепись, — командую я сквозь зубы, и эта стерва выкрикивает мне в лицо:

— А то что? Накажешь меня хлыстом по попке, строгий папочка?

Это полный трындец. Устроить такое на банкете для партнеров! На глазах у Петеньки и Шефа. Я на мгновение замираю, не зная, что делать дальше. И внезапно слышу голос Петьки:

— Дикий, я ее возьму на себя. Двигай!

Не верю, что папенькин сынок говорит мне такое. Я смотрю Петру прямо в глаза, и он повторяет:

— Это мой просос. Не знал, что она неадекватна. Иди, я все решу.

И он поворачивается к Вике, делает зверское лицо и что-то неслышно говорит ей, отчего она обмякает на диванчике и наконец закрывает рот.

Маша уже у двери, и я спешу за ней, стараясь, чтобы мое движение не привлекало слишком много внимания.