Переводчица для Дикаря

40

— Не знал, что у нас сегодня экскурсия для студентов, — обращается Дикарь к своему коллеге.

Я очень стараюсь держаться естественно, но при этом не смотреть на Васю прямо, чтобы не наткнуться на его прямой взгляд.

Он осунулся, и резкие черты лица стали еще жестче. На нем нет пиджака, рукава рубашки закатаны, и я с ужасающей ясностью вижу его руки, которые всего несколько дней назад обнимали и ласкали меня. Мое тело отвечает на это мгновенным приливом жара, и я боюсь, что не выдержу…

Главное, чтобы никто не догадался, что со мной происходит. Главное — держать лицо.

— Да, это часть пиар-стратегии. Нужно продвигать не только результаты работы, но и процессы. Сегодня поснимаем, потом сделаем репортаж. Ну и ребятам интересно посмотреть, где они могут поработать.

“Господи, только бы он ушел! Только бы он не ввязался в эту экскурсию!” — мысленно молюсь я. Я не выдержу, не выдержу, если он будет ходить рядом, говорить что-то этим своим голосом, смотреть на меня. Я не вынесу, я убегу!

И он действительно уходит. Сказав напоследок:

— Ну что ж, приятной вам экскурсии, — Дикарь разворачивается и уходит. А я смотрю ему вслед и чувствую, что привязана к нему канатом, который неизвестно, как разрубить.

В офисе СВЕТа большинство стен прозрачные — и я вижу, как Вася проходит в один из отсеков с большущим письменным столом и диваном, садится в рабочее кресло… и опускает жалюзи, которые мгновенно отрезают его от опенспейса.

— Маша, давайте выпьем кофе после экскурсии? — негромко говорит мне Петр. — Я вас приглашаю.

Я и не заметила, как холодная погода сменилась настоящей весной. Когда Петр предложил выйти с кофе на улицу, оказалось, что сидеть на солнышке уже совсем тепло, даже жарко. Я с удовольствием сняла пальто (Вася выбрал его для меня, оно почти белое и очень нарядное), повесила на спинку красного деревянного креслица и вцепилась в стакан с кофе, на котором красуется логотип компании СВЕТ.

А этот Петя красивый. Мне лично не нравятся блондины, но нельзя не отметить, что он хорош собой. Обаятельная улыбка. И он хороший собеседник. С таким приятно оттачивать навыки светской беседы, small talks. Я почти не замечаю нашего разговора — настолько он не задевает ничего в душе. Что-то о погоде, что-то об изучении языков. Петр хвалится своей компанией, говорит, что когда-нибудь унаследует дело своего отца, которым очень гордится.

— Это огромная ответственность, быть наследником такого крупного бизнеса, — говорю я ужасно банальную фразу. Но Петр с удовольствием подхватывает:

— Главное здесь даже не масштаб, а то, что бизнес в нашей сфере должен постоянно развиваться и постоянно находиться на передовой, понимаете?

— Конечно, — киваю я. Солнце греет мою кожу, и я чувствую, как, наконец, начинаю расслабляться. После нескольких дней глубокого уныния и даже слез я, наконец, оживаю. Все же весна — великая сила…

— Рынок ждет от нас прорывов. И нам надо быть очень динамичными, очень изобретательными, чтобы быть впереди… А для этого нужны новые впечатления, согласны?

Этот поворот беседы кажется мне несколько неожиданным, но я продолжаю поддакивать:

— Разумеется, да. Новые впечатления очень важны для всех творческих людей.

— Вот именно! — радуется Петр. — Я вот постоянно что-то изобретаю, куда-то езжу, стараюсь встречать как можно больше новых людей… А вы, Маша?

— Я даже не знаю, — я улыбаюсь и отпивая еще кофе, чтобы выиграть время. — У меня довольно нелюдимый характер, я много учусь и работаю…

— А хотите, Маша, я стану вашим проводником? Поставщиком новых впечатлений? — спрашивает Петр, и в эту секунду на его лицо падает тень.

— Петь, она не хочет, — говорит Василий из-за моей спины.

— Дикий, да ты что? — Петр меняется в лице.

— Я ничего! — ревет Дикарь, и его ручища протягивается и сгребает воротник Петиной рубашки. — И давай-ка, знаешь, иди отсюда!

С этими словами он вытаскивает Петра из-за столика и роняет его на плитки покрытия. Я в ужасе вскакиваю и оглядываюсь по сторонам. Кажется, свидетелей этой сцены нет — каким-то чудом все сотрудники бизнес-центра, которые еще недавно грелись на весеннем солнышке, куда-то подевались.

— Давай, вставай и иди работать, — рычит Дикарь, и мне вдруг становится ужасно жалко Петра, который явно не был готов к такому повороту событий.

— Вась, ты что, вообще берегов не видишь? — говорит Петр с угрозой в голосе, и поднимается на ноги. — Ты что себе позволяешь?

— Я просто решил тебе напомнить, что у тебя рабочее время, — говорит Дикарь, тяжело дыша. В его глазах плещется ярость, и я вдруг ужасно пугаюсь, понимая, что конфликт разгорелся из-за меня.

— Ага, понял, — смеется Петр, беззаботно закинув голову и сверкая белоснежными зубами. — Тебе, значит, можно свои амурные дела решать на банкете компании, а мне с девушкой даже поговорить нельзя.

Вместо ответа Дикарь быстрым движением бьет его по лицу. Петр едва не падает, но умудряется устоять на ногах и машинально хватается за щеку.

— Петя, вам больно? — я бросаюсь к Петру и с ужасом вижу, что у него на губах выступила кровь.

— А вы, Мария, вообще не должны здесь находиться! — рявкает на меня Дикарь, и я вдруг чувствую на своей спине руку Петра.

— Маша, не волнуйтесь. Коллега просто расстроен, — язвительно говорит Петр. — Давайте я вас отвезу домой.

Дикарь смотрит на меня, сжав челюсти, взгляд режет яростью. Но во мне ярости не меньше. Поэтому я разворачиваюсь, и не прощаясь, иду за Петром к стоянке автомобилей.

— Сегодня пятница, Васенька, — он разворачивается и машет рукой Дикарю, который остался у меня за спиной. — Сокращенный рабочий день!