Переводчица для Дикаря

35

Я вхожу в кабинет Пети и впервые в жизни смотрю на него с искренней благодарностью.

— Петь, спасибо тебе за вчерашнее!

— Все норм, Вась, — он даже не зовет меня Дикарем, ну надо же.

— Как там вчера все закончилось?

— Нормально. Скрутил твою девочку, засунул в тихий уголок, проводил деловых партнеров и отвез к себе. Ты ведь не против?

Вот и пойми этого человека. Он что, пытается вывести меня из равновесия?

— Петь, мы с ней расстались. Напрочь. Так что если она тебе нравится — совет да любовь, как говорится.

— О, да ты, я вижу, в романтическом настроении! Это все твоя студентка?.. Так, я все понял!

— Что ты понял? — взвиваюсь я.

— Дикий, Дикий, успокойся, — Петька машет на меня ладонями, словно пытается создать ветер, который меня охладит. — Все нормально, слышишь? Главное, что отец ничего не видел. А остальным пофигу.

— Точно? — выдыхаю я.

— Точно. Там было полно народу, шум, музыка, все уже приняли на груль, так что никто не заметил, как Викуся устроила цыганочку с выходом, — он говорит серьезно, это слегка успокаивает. — И я тебя не выдам. Я, конечно, не самый классный чел на планете, Вась. Но и не полное мурло. Твоя студенточка — просто персик. Но слава богу, не в моем вкусе. Так что поступай, как сам знаешь. Но если она победит в этом конкурсе переводчиков и ты приведешь ее сюда работать… сам понимаешь. Это будет очень сложно скрывать.

— Да, Петь, я все понимаю. Спасибо тебе за помощь.

— Только не принимай на свой счет. Во-первых, мне захотелось попробовать эту твою Вику. И надо сказать, она та еще штучка… — Петька глумливо ухмыляется. — А во-вторых… Отец считал меня ответственным за банкет. В гробу я видел объясняться с ним по поводу скандалов. Замял, так сказать, во имя безупречной репутации компании СВЕТ.

Я испытываю такое облегчение от того, что инцидент на банкете не будет иметь продолжения, что решаю не спрашивать у Пети, как он додумался выдать пригласительный моей любовнице. Теперь уже бывшей.

Я всегда боялась потерять девственность. Не то, чтобы я часто об этом думала, но когда так или иначе эта тема всплывала, я чувствовала страх — животный, сильный. Понятно, что рано или поздно близость с мужчиной наступит. Но как это — раздеться догола? Увидеть голым мужчину, целовать его, давать ему делать с собой все, что он захочет?

Оказалось, это восхитительно. Удивительно. С первых же минут Васиных прикосновений я хотела только одного — чтобы он не останавливался. Чтобы любил меня каждую свободную минуту.

Вот уже три дня как я стала настоящей женщиной — и все это время мы почти не расстаемся. Моя жизнь превратилась в череду поцелуев, объятий и оргазмов. В перерывах между сексом — точнее, в коротких паузах — я смотрю на свое разгоряченное лицо в зеркале Васиной ванной и любуюсь — я никогда не была такой красивой. Мне кажется, будто внутри меня оживает гордая и сильная сущность, которой все подвластно, все на свете по плечу.

Я много раз спрашивала маму, как ощутить любовь. Она не могла мне ответить — говорила только, “ты все поймешь сама, доченька”. И теперь я понимаю. Любовь — это сила, растущая изнутри. Это мощная и сладкая волна, которую создают двое.

Время летит незаметно, и вот уже кончаются выходные. Я отправила несколько сообщений маме и Гале, чтобы они не волновались, но даже не смотрела, что они отвечали. Мне было не до них. Вернувшись из душа, Вася не падает в кровать, как обычно, а спрашивает меня, стоя у шкафа:

— Маш, ты ведь не против попить чаю с моей мамой?

В новом пальто и в платье, которое Вася купил мне почти насильно, я чувствую себя куда хуже, чем в его огромной рубашке на голое тело. Но объективно говоря, выгляжу я неплохо. Мы поднимаемся по лестнице на третий этаж — это была моя идея, чтобы немного унять сильно бьющееся сердце. Если Васина мама похожа на мою, мне нечего бояться. Хотя, наверно, если бы у меня было больше времени, чтобы подготовиться к знакомству с родителями, я бы так не трусила.

— Вась, а ты точно уверен, что это нужно?

— Сколько раз еще ты будешь спрашивать, — хмурится он. — Маш, уже не смешно. Говорю тебе, для знакомства с моей мамой нет подходящего времени.

— В смысле? — я пугаюсь еще больше.

— В смысле, она такая, какая есть. И другой не станет.