Первая академия. Том 1

Глава 17

Когда возле ворот Первой академии охранники начали проверять таксистов, Анатолий понял, что там не разгуляешься. Возможно, Алексей кому-то рассказал про слежку, и теперь Вяземский бдел. Поэтому было решено устроить засаду в другом месте, подальше от данного заведения. А когда информатор из академии сообщил, что в субботу во второй половине дня Алексей Дубровский отправится в гости к троюродной сестре, где предположительно пробудет до воскресенья, стало ясно, где лучше всего его ловить. В усадьбу вела лишь одна дорога — через посёлок Грайвороново. Перекрёсток выглядел вполне подходящим местом для засады.

Семь бойцов, среди которых трое — из тайной канцелярии, а четверо — из дружины рода, арендовали в посёлке дом на выходные и преступили к подготовке. Анатолий стал восьмым. Он осознавал всю важность операции и захотел лично проконтролировать её ход. На кону стояла должность. Святослав недвусмысленно дал понять, что в случае неудачи глава тайной канцелярии окажется разжалован.

Анатолий уже знал, что Алексей Дубровский обладает достаточно серьёзной для своего возраста силой. Информатор рассказал недавнюю историю, как парень тяжело травмировал студента третьего курса. Вряд ли Алексей и сейчас сдастся без боя. Придётся повозиться, будет много шума, однако дружинники Шереметева — это не студенты третьего курса. К тому же четверо из восьми бойцов, в том числе сам Анатолий, являлись одарёнными.

В субботу во второй половине дня по дороге в направлении Приозёрного проехал чёрный Пежо 201, похожий на тот, который вечерами торчали возле дома Оболенских вместе с другими машинами гостей. Один из дружинников скатался до усадьбы и проверил: автомобиль стоял там же, где обычно, а значит, скорее всего, Алексей был дома.

В воскресенье все восемь человек с самого утра ждали на перекрёстке. Анатолий сидел в служебном кабриолете вместе с водителем Потаповым и ещё двумя сотрудниками тайной канцелярии, дружинники — в бордовом Рено, стоявшем позади.

Главная проблема заключалась в том, что никто не знал, когда Алексей захочет вернуться. Информатор не дал точных сведений. Однако Анатолий не собирался упускать столь прекрасный шанс. Неизвестно, когда снова получится подловить парня. Тот целыми неделями торчал в академии, а там его было не достать.

Позицию выбрали такую, с которой хорошо просматривались дороги на Москву и на Люблино. Рядом находился трактир, куда можно было зайти перекусить или справить нужду.

Ждали полдня. За это время со стороны Люблино проехали уже три похожие авто, но ни в одной из них парня не оказалось. В обед сотрудники купили бутерброды и вернулись в машины, где предстояло просидеть, возможно, до самого вечера.

— Да где же этот малец? Уже полдня ждём, ваше сиятельство, — жаловался на заднем сиденье Василий, крупный толстощёкий малый, маг воды.

— Сколько надо, столько и будем ждать, — проговорил Анатолий.

Его самого раздражало, что приходится так долго торчать в холодном авто и жрать бутерброды, как какой-то нищий батрак.

— Да не беда, ваше сиятельство, будем ждать. Только побыстрее бы он поехал. Что он там делает-то целый день?

— Да известно что, — хмыкнул Потапов. — Утешает молодую вдову. Небось всю ночь утехам предавались.

— Эх, я бы тоже предался, — Василий сунул в рот последний кусок бутерброда и проговорил с набитым ртом. — Полагаю, вдове Оболенской больше по нраву будет настоящий мужчина, а не какой-то сопливый студентик.

— Прожуй, потом говори, — строго сказал Анатолий. — Что за привычка говорить, не прожевав? Ты — свинья, что ли?

— Никак нет, ваше сиятельство, — Василий судорожно проглотил недожёванный кусок. — Прошу прощения.

— И вообще, замолчите и следите за дорогой. Объект может появиться в любой момент.

Разговоры смолкли, а вскоре прекратилось и чавканье. Но через пять минут Василий снова подал голос.

— Ваше сиятельство, позвольте отойти на пять минут, а то что-то живот от этой тухлятины скрутило.

— Иди, — кинул ему Анатолий. — Только быстро.

— Есть! — здоровяк выскочил из авто и побежал в трактир.

На дороге показались три грузовика.

— Глядите, — Потапов указал вдаль. — Двести первый Пежо. Кажется, наш клиент.

— Всем приготовиться! — Анатолий тоже заметил чёрный автомобильчик, который бодро катил к перекрёстку со стороны Люблино.

Пежо остановился, пропуская грузовики.

— Он? — спросил Анатолий.

— Как будто, он, — неуверенно проговорил Потапов, вглядываясь в остановившуюся машину. — Очень похоже. Там двое сидят.

— Что ты мямлишь? Он или не он? Номера те?

— Не могу разглядеть, ваше сиятельство. Но машина точно та самая. И какой-то парень в салоне.

— Хорошо, проверим. Перекройте дорогу.

Зарычал двигатель, и едва грузовики проехали, как Потапов направил машину наперерез чёрному Пежо.

Ника вдавила газ, наш Пежо рванул с места, и четырёхдверный кабриолет, что двигалась наперерез, ударил нам в бок. С лязгом смялось железо двери. Я оказался прижат к Нике.

— Уходим! — крикнул я и чуть ли не силой вытолкнул замешкавшуюся стражницу из салона и следом вылез сам тоже через водительскую дверь.

— Давай, давай, живее! Не дайте им уйти! — раздался чей-то грубый приказ, захлопали двери, из машин выскочили вооружённые люди.

Перекрёсток был довольно широкий, от пуль и магии не спрятаться. На открытом пространстве драться с такой толпой врагов — приятного мало. Ближе всего к нам оказалось двухэтажное здание трактира. Дом деревянный, долго не выстоит, но всё лучше, чем ничего.

— Туда! — я указала дверь и толкнул Нику в направлении заведения.

Затрещали автоматные очереди, в наш Пежо врезался каменный «конус» величиной с крупный арбуз. Он буквально разорвал крышу машины и кубарем пролетел мимо меня.

Ника могла призвать сильных духов, которые в потенциале способны убить даже среднего одарённого, однако на это требовалось время, и мне надо было принять удар на себя.

Я протянул ладони, и огненный вихрь обрушился на столкнувшиеся машины и на людей, что вылезли из протаранившего нас кабриолета. Одно из самых простых и в то же время в потенциале очень сильных заклинание. Оно не давало шанса никому, кто находился в радиусе десяти-пятнадцати метров.

В меня чуть не попал ещё один «конус». Он пролетел рядом с моим лицом. Я же, не прекращая создавать пламя, двинулся к трактиру, в дверях которого уже исчезла Ника. Огонь лизал кузова машин, загорелись шины, обшивка салона, мгновенно вспыхнул брезентовый верх кабриолета. Один из нападавших в горящем пальто бросился прочь. Ещё два человека спрятались за машинами, но вряд ли от этого был прок. Даже железо начало корёжиться от такой температуры.

Иное дело обстояло с людьми, что находились возле бордового авто, который так и не сдвинулся с места. Двое стреляли из автоматов, ещё двое создавали каменные снаряды. Я прекратил создавать вихрь и направился к двери трактира, швыряя в стрелков крупные шары огня.

Желательно было бы переместиться, однако я не мог сосредоточиться сразу на нескольких заклинаниях. Всё, на что меня хватало — это укреплять с помощью эфира физическое тело и кидать шары. Даже уворачиваться не пытался. В меня попали два булыжника, один прилетел по голове, и перед глазами всё поплыло.

Из трактира выскакивали люди и удирали прочь. Женщины визжали, собаки лаяли, внутри хлопали выстрелы и раздавался такие звон и треск, словно там бегал слон.

Отшвырнув в сторону испуганного посетителя, который попался в дверях, я залетел в заведение. Оказался в небольшом помещении, заполненном столами. Окна — обычные с деревянными рамами, отделка — тоже деревянная, справа — полуразрушенная стойка для заказов, за ней — кухня. Сразу бросились в глаза валяющиеся повсюду куски льда. Несколько столов и стульев уже были поломанные.

Ника высунулась из-за стойки и три раза выстрелила из револьвера в дверь, которая вела, судя по всему, в туалет.

— Там противник! — крикнула она. — Осторожнее!

Дверь распахнулась, оттуда высунулась толстощёкая физиономия. В следующий миг в Нику полетел длинный ледяной снаряд. Во все стороны разметало щепки, меня обдало острыми осколками льда. В стойке образовалась ещё одна брешь.

— Вызывай духов! — крикнул я Нике. — Я с ним разберусь.

Перепрыгнув два валяющихся на пути стула, я вышиб плечом дверь туалета. За ней оказался здоровенный малый. Он сам и его костюм находились под ледяной защитой. В меня ударила струя воды, но мне удалось устоять на ногах. Закрывшись рукой, я двинулся вперёд. Мой кулак очень быстро достал чёртового мага, и тот сразу прекратил творить своё заклинание.

Получив по лицу, противник слегка отшатнулся и тоже попытался ударить меня рукой, однако попал по стене, от чего кафельная плитка с неё осыпалась. Мы вдвоём принялись лупить друг друга. Пространство было настолько тесным, что ни я, ни водный маг не могли сделать ни шагу в сторону. Здоровяк бил ледяными кулаками, а я блокировал их и отвечал либо коротким прямым в голову, либо ударом локтя.

Не знаю, сколько продолжалась эта бессмысленная потасовка, но вскоре стало ясно, что мага так просто не пробить. Слишком крепкая броня. Тогда я сгруппировался и закрылся руками, уйдя в глухую оборону. Надо было выгадать время.

Секунд десять я стоял под градом тяжеленных ударов, а затем резко выбросил вперёд обе ладони. Яркая вспышка чуть не ослепила меня. Направленный взрыв — не самое простое заклинаний. Я сконцентрировал в нём весь эфир, какой только успел сосредоточить за это короткое время. Здоровяка отбросило к стене, он заорал и схватился за лицо. Его одежда горела, как и стены вокруг.

Я схватил противника за шею и ударом по голове проломил череп. Здоровяк свалился замертво рядом с расколоченными взрывом писсуарами.

А на улице продолжала грохотать стрельба, и деревянные стены трактира трещали от ударов, словно по ним лупили из пушек.

Кашляя от дыма, я выскочил из сортира. Сквозь разбитое окно пролетел здоровенный каменный конус и проломил внутреннюю стену. Нику я не обнаружил. Наверное, так и сидела за стойкой.

Подбежал к окну. Выглянул.

Машины горели. Наш Пежо и врезавшийся в него кабриолет представляли совсем печальное зрелище: корпуса покорёжило, тонкие крылья свисали соплями.

Три человека в обгоревших нарядах стояли посреди дороги. Двое стреляли по нам из автоматов с дисковыми магазинами, один кидался каменными снарядами. Ещё трое сражались с высоким тёмно-серым существом. Точнее, сражались двое, а один лежал, придавленный духом к дороге.

Стена трактира в нескольких местах уже была проломлены, ни одного целого окна не осталось. За те секунды, пока я осматривал улицу, здание вздрогнуло от ударов ещё двух каменных булыжников. Один был настолько велик, что пробил брешь недалеко от меня.

Один из стоявших на дороге мужчин направился к нам. Его кожа напоминала поверхность скалы, а руки превратились в два огромных каменных ножа. Судя по яркой структурированной печати — очень сильный маг земли. Против него требовалось что-то особенное.

Я присел возле окна и сосредоточился, создавая между ладонями огненный шар. Вот только шар этот был необычный. Такое заклинание называли «астра» — очень мощный взрывной снаряд. Я концентрировал в нём весь эфир, который у меня остался, пламя закручивалось в тугой, насыщенный энергией сгусток, и шар становился всё ярче и ярче. Мне даже пришлось зажмуриться, а часть эфира направить на термическую защиту собственного организма, иначе сам рисковал получить ожоги.

От удара очередного булыжника внутрь полетели щепки, дом заскрипел, затрещал и стал крениться, угрожая вот-вот обрушиться на нас. Помещение наполнилось пылью, мне на голову упала отвалившаяся доска.

Входная дверь слетела с петель, в зал вошёл человек с каменными ножами вместо рук. Он оказался метрах в пяти от меня. Промахнуться было просто невозможно.

Сгусток огня ударил в земляного мага, отшвырнув его в другой конец помещения. Затем я кинул несколько обычных шаров в двоих эфирников, что двигалась следом за ним. Попал лишь в одного, но это остановило их и заставило искать укрытия.

Надо было уходить. Я потратил очень много эфира и чувствовал себя опустошённым. Требовалось время, чтобы восполнить баланс. Если этого не сделать, я мог полностью лишиться сил. Тогда восстанавливаться придётся ещё дольше. Да и защита слабела с каждой минутой. Сейчас она вряд ли могла выдержать даже пистолетную пулю.

— Ника! — закричал я, забежав за стойку. — Уходим!

Девушка сидела на коленях, прижав пальцы к вискам. Она была полностью сосредоточена на контроле призванного духа и не слышала меня. Я схватил её за руку и потащил за собой. Лишь теперь она очнулась.

Мы пересекли кухню и оказались в небольшом дворике, отсюда был выход в переулок. Мне требовалось восстановиться после драки. Ника призвала двух слабых духов и послала их к перекрёстку для отвлечения внимания. Мы же побежали в противоположном направлении.

На перекрёсток вернулись спустя полчаса, когда я снова был полон сил и желания расправиться с оставшимися в живых врагами. Однако обнаружили мы лишь сгоревшие машины, стражей правопорядка, да пожарных, которые только что закончили тушить руины трактира.

Мы кое-как нашли извозчик в этом не слишком густонаселённом и поехали в усадьбу, слушая всю дорогу рассказ о грандиозной магической драке, произошедшей тут совсем недавно.

Лизу я обнаружил возле пруда. Она гуляла по набережной.

— Боже мой, Алексей, что случилось?! — воскликнула она, увидев моё запылённое, мятое пальто с разошедшимся на плече швом и растрёпанные волосы.

— Меня пытались убить, — сказал я. — Не волнуйся, мы с Никой целы. А вот машина сгорела. Одолжишь свою?

Лиза не отпустила нас, пока не выведала все детали происшествия. Пришлось даже остаться на ужин. Так же она позвонила Виктору Ивановичу — начальнику стражи Оболенских. Тот обещал узнать, кто на меня напал, хотя это и так было ясно.

Вторая попытка выбраться из усадьбы оказалась более успешной. Мы с Никой ехали на кабриолете Лизы, перед нами двигался Руссо-Балт с двумя стражниками. Как я не сопротивлялся этому, как не убеждал сестру, что не стоит ослаблять охрану усадьбы, Лиза была непреклонна. Стражники сопровождали нас до самых ворот академии.

Прибыв на свою академическую квартиру, я принял душ и стал собираться в дорогу. Порвавшееся форменное пальто пришлось выбросить. У меня было одно обычное, однако в академии в таком показываться на стоило.

Задребезжал телефон, я взял трубку. Оказалось, звонила Настя.

— Как дела? Как выходные провёл? — спросила она.

— К родственникам ездил. Ничего особенного. Ужин, разговоры — как обычно.

— А я тоже была дома. Только что вернулось. Пришлось торчать с родителями и гостями, ох, лучше бы не ездила.

— А что так?

— Да… ерунда, не бери в голову, — Настя была явно не настроена откровенничать. — Да и вообще что-то я устала.

— А где твои родственники живут?

Я думал, сейчас Настя скажет, что в Останкино, но она назвала какую-то улицу в центре Москвы. Тем не менее, девушка почему-то не скрыла факта поездки к родне, и это могло свидетельствовать о том, что она не в курсе подковёрных игр Святослава. Вот только кто сказал, что её не могут использовать вслепую?

— Я завтра буду тренироваться, — сказала Настя. — Потом готовиться надо к срезу по теоретическим основам. Поэтому давай во вторник встретимся. Придёшь?

— Посмотрим. Если что, приходи сама.

— Ладно, созвонимся во вторник и решим.

— Ага, спокойной ночи, — пожелал я.

Само собой, я ни словом не обмолвился о том, что собираюсь отправиться в Ярославль. Святослав не должен был узнать об этом.

И тут я задумался: а как Шереметев узнал о моём визите к Лизе? Настя-то не знала. Друзьям своим я тоже не говорил ничего конкретного. Когда спросили, поеду ли с ними в воскресенье гулять, ответил, что вряд ли, поскольку надо тренироваться, да и вообще могут возникнуть дела.

Лишь один человек владел полной информацией о тому, куда я отправлюсь в субботу — Комаровский. Вот только каким боком он мог быть причастен к нашим со Святославом разборкам? Да и вообще, если бы он представлял угрозу, меня бы предупредили.

Вероятнее всего, кто-то из людей Шереметева наблюдал за дорогой, ведущей в Приозёрный, а машину нашу могли видеть в самой усадьбе. Мест в гараже не хватало, и все «лишние» автомобили торчали перед домом. Сестру я навещал не первый раз, догадались, что и в эти выходные поеду.

Тем не менее, несмотря на поздний час, я всё равно позвонил Степану.

— Алло, Алексей? — раздался в трубке заспанный голос. — Что-то случилось?

— Извините, что беспокою так поздно. Сегодня было покушение. Меня встретили недалеко от усадьбы Елизаветы.

— Э… что, простите? Покушение? Вас опять пытались убить?

— Дружинники Шереметева выследили меня. Мы отбились, всё нормально. Только один человек знал, куда я поеду в субботу — Комаровский.

— Комаровский? Вы его в чём-то подозреваете?

— Не факт, что это он рассказал, но… можно как-нибудь проверить, не общается ли он с людьми Шереметева?

— Вряд ли он с ними связан. Если честно, даже не знаю, что сказать. Давайте завтра встретимся после занятий поговорим.

— На следующей неделе я уезжаю, но когда вернусь, можем встретиться, побеседовать.

Я надеялся, что Степан что-то выяснит, хотя, судя по тону, он сам мало что понимал. Ну ничего, завтра на свежую голову всё обдумает и решит, что делать. В конце концов, крысы в академии никому не нужны. Если такие тут есть, ректор не обрадуется.

А я должен был придумать, как ответить на удар. Шереметев, опьянённый безнаказанностью, решил, что ему всё дозволено. Но если каждый раз он будет получать сдачи, возможно, задумается, что не всё в этой жизни так просто. Или ещё больше разозлится. Впрочем, какое это имело значение?

Но в первую очередь — поездка в Ярославль. Вернуть фамилию, вступить в наследство, выкупить имущество, какое получится, а потом видно будет.

На следующий день утром я отправился в деканат за свидетельством, подтверждающим наличие силы. В приёмной быстро напечатали справку, поставили все подписи и штампы — теперь я мог спокойно ехать в Ярославль.

Больше всего я опасался случайно столкнуться с Настей. Если встретимся, придётся опять вилять, что-нибудь придумывать, отвечать на дурацкие вопросы. Но с Шереметевой мы так и не увиделись. Зато утро порадовало меня другой неожиданной встречей.

По пути в деканат мне попались три студента. В одном из них я узнал коренастого парня, с которым недавно пришлось подраться. Мы сцепились взглядами, и я жестом показал, что слежу за ним. Парень поспешно отвёл глаза и прошёл мимо, будто ничего не случилось.

А когда я выходил из приёмной, то увидел в коридоре Комаровского. Он стоял возле доски с расписанием, и мне никак с ним было не разминуться, хотя разговаривать с надзирателем сейчас хотелось ещё меньше, чем с Шереметевой.

— Ах, вот вы где, господин Васильев, — проговорил он. — Что ж не сказали, что уезжаете сегодня? Я-то уж подумал, вы прогуливать занятия изволили, а оказывается, ваш попечитель в деканат уже позвонил. Я только сейчас узнал об этом. Другой раз не исчезайте так спонтанно, предупреждайте, пожалуйста, заранее.

— Если честно, я не предполагал, что уеду сегодня, — сказал я, и это было отчасти правдой. — Внезапные дела.

— Понимаю, всякое бывает. Тогда удачного пути. Мне сказали, вы домой в Ярославль едете?

Вопрос снова всколыхнул подозрения. Какое ему дело, куда я еду? Зачем спрашивать об этом? Я, конечно, знал, что надзиратель — на то и надзиратель, чтобы быть в курсе дел студента. В те времена учебные заведения очень плотно контролировали личную жизнь учащихся. Однако меня такой расклад больше не устраивал.

— Возможно, получится заглянуть и домой, — сказал я уклончиво. — Пока точно не известно, очень много разных дел.

Надзиратель ещё раз пожелал мне удачной поездки, на том мы и разошлись.

Прихватив в квартире чемодан с вещами, я запер дверь на ключ и направился к воротам. Ехать до вокзала решил на этот раз на такси. Так сложнее было отследить мои перемещения.