Первая академия. Том 1

Глава 20

За поворотом вдали мы увидели колонну из пяти автомобилей. Подъехав ближе, я обнаружил, что ограда соседней усадьбы выкорчевана, а почва вокруг разворочена так, словно там экскаватор поработал или… маг земли. За разбитыми кирпичными балясинами и земляными кучами засели вооружённые люди. Они-то и атаковали дом моих соседей.

Неплохо было бы выяснить, кто эти парни, и зачем явились сюда с оружием в руках, однако обстановка не слишком располагала для расспросов. Но в том, что Горбатовы в опасности, сомнений у меня не осталось.

Я приказал остановиться метрах в ста от поля боя. Мы выскочили из машин. У стражников были при себе пистолеты и револьверы, у Кузьмы Сиволапова и Ивана — второго моего стражника в их фаэтоне лежали автомат Фёдорова и пистолет-пулемёт с дисковым магазином.

— Прикройте меня, — приказал я. — Ника призывай духов, пусть отвлекают. Я попытаюсь подойти поближе.

— А мне что делать? — спросила Лиза.

— Пока жди, — сказал я. — Я скажу, когда понадобится помощь.

Расстояние было слишком большим, как для выстрела из пистолета, так и для магической атаки. Я и с более близкой дистанции часто мазал, а тут — сто метров. Огненные шары требовалось кидать навесом, а энергии концентрировать больше, чтобы пламя в полёте не потухло.

Рядом с Никой на дороге показались два расплывчатых серых существа. Быстро, насколько могли (а передвигались они не намного быстрее человека) духи направились к атакующей группе.

Я зашагал следом. Укрепил тело, чтобы защититься от пуль, а между ладонями стал формировать шар, в который вложил чуть больше, чем обычно, эфирной энергии чтобы пламя дольше сохраняло силу.

Шар полетел по навесной траектории и упал рядом с автоматчиками, никого не задев. А те уже заметили, что их обошли с фланга, и четверо принялись стрелять в нашу сторону. Остальные продолжали атаковать усадьбу. Треск за спиной возвестил о том, что мои бойцы тоже вступили в бой.

Не сбавляя шага, я стал создавать второй шар. Он упал совсем рядом с группой из трёх автоматчиков, что выбежали на дорогу. Компания быстро рассеялась. Двое спрятались за насыпью дороги, третий пристроился за поваленной балясиной ограды.

Когда расстояние сократилось, и в меня начали прилетать пули, я стал двигаться рывками по два-три метр. Перемещался зигзагами, чтобы сбить противника с толку. Два перемещения, создаю шар и кидаю. С такого расстояния огненные сгустки прекрасно летели и по прямой траектории.

Первый шар попал в балясину, за которой прятался автоматчик, второй угодил в дорогу, возле того места, где залегли ещё два противника. Один высунулся, и тут же в него прилетел третий шар. Человек завопил и, охваченный пламенем, стал кататься по земле.

В это время до налётчиков добрались духи и принялись отвлекать внимание. Существа подбегали к людям и хватали за шею, но поскольку здесь все были эфирниками, оба духа быстро растворились от контакта с человеческим телом. Но дело они своё сделали, посеяв в рядах противника хаос.

Следом за слабыми духами пошло высокое тёмное существо. Оно, как и остальные, представляло собой дымчатую субстанцию, только более плотную на вид. Дух имел семь отростков, напоминающих руки, и мало походил на человека. Такой мог и эфирника прикончить, и даже слабого мага, но чтобы повелевать им, Нике требовалось много сил.

На дорогу выбежал низкий плотный мужчина с крупной головой, одетый, как и все, в пальто и шляпу. Он сделал взмахи руками, над моей головой появились три небольших огненных объекта и стремительно полетели вниз. Я переместиться. Снаряды упали рядом.

Могло показаться, что передо мной маг огня, однако это было не так. Раскалённые куски лавы относились к магии земли. Они стали падать всё чаще и чаще, но я перемещался рывками хаотичным образом. Снаряды летели с неба, взрывали землю, но противнику никак не удавалось в меня попасть.

Впрочем, мне — тоже. Улучив момент, я швырнул в ответ огненный шар, и тот пролетел совсем близко к магу, а второй угодил в машину, от чего брезентовая крыша мгновенно вспыхнула.

Дорога вздрогнула, меня отбросило назад. Когда я вскочил, передо мной вырос скалистый уступ высотой метра три и шириной метров пятнадцать. Пришлось обегать эту глыбу, а когда я оказался с другой стороны, то увидел, что машины — все, кроме подожжённого авто — уже отъезжают. Враг отступал. Прикрывал отступление одарённый, он швырнул в меня несколько булыжников, два мне удалось отбить, остальные пролетели мимо. И тут мне на помощь подоспел тёмный дух и схватил мага земли за шею. Завязалась борьба.

Машины уехали, а стена за моей спиной растворилась, оставив глубокую борозду поперёк дороги. Из-за разрушенной ограды выбежали пятеро человек с оружием и шестой — без всего. Это был высокий мужчина с орлиным носом. Подойдя ближе, я увидел белые воздушные печати на его эфирном теле и теле одного из парней, который держал в руках пулемёт БАР.

На дороге лежали два трупа, ещё один дымился в кювете.

Компания обступила мага земли со всех сторон. После непродолжительно схватки тот уничтожил тёмного духа и внезапно обнаружил, что окружён.

— Без резких движений, господин Зубков, если дорога жизнь, — сказал человек с орлиным носом и обратился к своим подчинённым. — Уведите его и наденьте браслет.

— Вы ответите! За всё ответите, господин Горбатов! — злился захваченный в плен маг земли. — Думаете, вам всё с рук сойдёт?

— Вам тоже не сойдёт с рук то, что вы тут устроили. Довольно болтовни! Позже решу, что с вами делать. Парни, внимательнее за ним приглядывайте. Пусть только попробует что-то учудить.

Впрочем, вряд ли захваченный в плен маг земли мог что-то учудить. После драки его эфирное тело стало совсем тусклым, энергия заканчивалась.

Я стоял в стороне, скрестив руки на груди, и ждал, когда закончится словесная перепалка. Очевидно, я ошибся, решив, будто на поместье Горбатовых напали Шереметевы. Однако сути дела это не меняло.

Наконец, Горбатов обратил на меня внимание.

— Итак, кому обязан помощью? — произнёс он и осёкся. — Постойте… Алексей? Алексей Дубровский? Вот так встреча! А я вас сразу и не признал. Повзрослели, смотрю.

— Здравствуйте, господин Горбатов, — сдержанно поздоровался я. — Тоже рад вас видеть. Я был недалеко, услышал стрельбу и подумал, почему бы не помочь соседям?

— Спасибо! Большое вам спасибо, Алексей, а то нам бы пришлось долго возиться с этими недоумками. А как вы появились, так они сразу дёру дали. Но постойте… если мне не изменяет память, вы никогда не были одарённым.

— Благотворно сказалась жизнь в Москве. Пусть с опозданием, но мой дар всё же проснулся. А кто это такие, позвольте спросить? Почему они на вас напали?

— Старая семейная ссора. Боюсь, долго рассказывать. Мне ещё надо за пленником присмотреть. Но если хотите услышать всю историю, приходите завтра вечером на ужин.

— С радостью зашёл бы к вам в гости, однако завтра я должен возвращаться в Москву. Учёба и прочие дела не позволяют задержаться дольше.

— Понимаю, очень жаль, однако это моя вина. Если б я знал, что вы здесь, пригласил бы вас заранее. Когда приедете снова, обязательно заглядывайте.

— Разумеется. И да, спасибо, что вступились, когда к нам приехали люди Шереметевых.

— Те разбойники-то? — угрюмо хмыкнул Горбатов. — Нечего им здесь делать. Этих грабителей надо пинками гнать отсюда, а то и вовсе стрелять. Мне право жаль, что так получилось с вашим отцом. Поэтому, не стоит благодарности. Мы ж соседи, в конце концов.

Я обещал зайти к Горбатову в гости, как только снова приеду в Ярославль. Человек этот мне показался интересным, с ним неплохо было бы установить более тесный контакт. Однако в понедельник я уже собирался вернуться к учёбе и потому в субботу не смог принять приглашение.

Попрощался и отправился обратно к нашим машинам. Среди моих людей никто не пострадал, если не считать трёх призванных духов, погибших в неравном бою.

Случай в усадьбе Горбатовых был весьма показательным. Обычная семейная ссора. Возможно, кто-то кого-то оскорбил, или кто-то с кем-то подрался на дуэли, и это привело к кровавой стычке двух родов. Пока подобные разборки происходили не так уже и часто, но к середине тридцатых такой способ решения проблем получит более широкое распространение.

Когда мы прибыли домой, нас уже ждали слуги, которые приехали, чтобы повидаться со мной. Целый месяц они носа не казали в усадьбу, поскольку делать тут было нечего. Кто-то даже нашёл новую работу.

Приехали дворецкий Гордей — крупный видный мужчина с седой шевелюрой, его жена Марфа и горничная Ирина — полная женщина лет тридцати. Эти трое и садовник были самыми старыми слугами моей семьи, но никто, кроме Фёдора, к сожалению, магическими или эфирными способностями не обладал.

Валентин собирался их всех уволить, однако я не стал это делать, поскольку мне требовалось, чтобы кто-то присматривал за моей недвижимостью. Доставшиеся в наследство квартиры я планировал сдавать в аренду, кто-то должен был этим заниматься.

Объяснив ситуацию, раздав указания и пообедав, я приступил к тому, для чего приехал, то есть к осмотру вещей покойных родителей.

Ближе к вечеру связался с Валентином. Звонил днём, но тот не брал трубку. Пообщаться со своим троюродным братом удалось лишь после ужина. Разговаривали в обычной вежливой манере, однако Валентин не выказал большой радости, когда я сообщил ему, что вернул фамилию. Понятное дело: то бы всё наследство досталось ему, как ближайшему родственнику, а теперь он получит шиш с маслом, да ещё и кофейни будет вынужден продать за полцены.

Тем не менее, о сделке мы с ним договорились, и Валентин обещал отправить в Москву доверенное лицо уже на следующей неделе.

Остаток вечера я разбирал вещи и бумаги Василия Дубровского. Ничего ценного, понятное дело, не нашёл. Все драгоценности грабители Шереметевых прибрали к рукам. Из оружия обнаружил лишь офицерскую саблю конца девятнадцатого века и старый капсюльный револьвер Кольт. Он не заинтересовал дружинников, поскольку, видимо, не представлял собой ничего примечательного.

Среди бумаг тоже не оказалось чего-либо интересного: какие-то счета, расписки и прочее. Все документы, представлявшие юридическую ценность, хранились у господина Колотило, а здесь осталась обычная макулатура.

А вот фотографии грабители не тронули. Я нашёл несколько семейных альбомов, какие-то наградные грамоты и даже пара медалей, оставшиеся от Николая Дубровского — нашего славного предка, построившего завод и участвовавшего в русско-турецкой войне. Даже его военная форма сохранилась с тех лет.

Близилась ночь. За окном царила непроглядная темень. Фонари горели лишь возле ворот, крыльца и гаража. По дорожке, ведущей к особняку, прохаживался взад-вперёд один из стражников. Остальные слуги и стражники разместились в пристройке и во флигеле. Барский дом опустел.

Я разжёг камин в кабинете, включил настольную лампу с зелёным абажуром и при её свете просматривал кипу альбомов и тетрадей, найденных в доме.

Дверь приоткрылась, и Лиза проскользнула в комнату:

— Не помешаю?

— Нет, конечно.

Она уселась на большой кожаный диван в углу. На ней были синяя юбка со складками и белая блузка, в руке Лиза держала бокал красного вина.

— Как продвигаются дела? Нашёл то, что хотел?

— Фотоальбомы разве что, — ответил я. — Медали прадеда, кое-какие вещи, старый кольт, и куча каких-то записей, значение которых я даже понять не могу. Цифры, сокращения… Вот здесь, кажется, что-то про хозяйственный инвентарь. А ты смотрю, нашла кое-что интересное.

— Да, нашла, — игриво произнесла Лиза. — У вас в баре хранится отличное вино. Вот я и подумала, зачем ему пропадать? Не возражаешь?

— Да хоть всё выпей. В Москву я его точно не повезу.

Лиза хихикнул. Она уже была слегка подшофе.

— Как настроение? — спросил я.

— По-разному, — пожала плечами Лиза. — Иногда, как будто, забываешься за всеми этими делами, а потом опять вспоминаешь, и сразу становится грустно-грустно. Может быть, вино позволит совсем забыться?

— Лишь временно.

— Хотя бы так.

Заметив, что я открыл очередной семейный фотоальбом, Лиза подошла ко мне и, облокотившись на стол, стала рассматривать снимки. Её лицо оказалось совсем близко.

— Мне нравятся старые фотографии. Помнишь, мы рассматривали их всей семьёй?

— Разумеется, — ответил я, напрягая голову, чтобы из мутной пелены воспоминаний вычленить детали. Ничего не получалось.

— О, вот вы с братом. А это мы все вместе. А это где вы? — спросила она, ткнув пальчиком в фотографию, на которой было запечатлено семейство Дубровских на морском побережье.

— Крым, кажется.

— Да-да, вы туда ездили, помню. Тебе там понравилось?

— Да, нормально. Море, горы…

— А я на юге никогда не была. Может быть, стоит съездить? Поедем, когда у тебя будут летние каникулы? Мне ужасно хочется попутешествовать.

— До них дожить надо, — усмехнулся я.

— У тебя опять какие-то мрачные мысли.

— Реалистичные.

Мы продолжили рассматривать альбом. Я то и дело бросал взгляд на Лизу. Её нежный овал лица, чувственные губы и бархатистая кожа так и манили. Эта близость меня заводила. Я задолбался постоянно сдерживаться. В конце концов, даже если у нас что-то произойдёт, кому какое дело?

Я легонько провёл рукой по щеке Лизы, но та как будто не заметила этого. Затем коснулся своими губами её губ.

— Ой, ты что делаешь, — Лиза заулыбалась и захлопала своими длинными ресницами.

— Просто захотелось тебя поцеловать. Сложно удержаться, когда ты так близко.

На лице Лизы расплылся румянец, но она не ушла.

— Можно ещё раз? — спросил я.

— Да, — кивнула девушка.

На это раз поцелуй получился долгий.

— Где ты так научился целоваться? Ещё, — сказала она, когда я остановился.

Лиза села мне на колени, и мы продолжили. Мои руки стиснули талию девушки и стали подниматься к груди. Лиза обняла меня за шею и расслабилась, полностью отдавшись моей воле.

Я подхватил её на руки, и мы переместились на диван, где прелюдия перетекла в жаркое соитие.

Утром за завтраком Лиза то и дело кидала на меня игривые взгляды, как бы спрашивая: «Помнишь, что у нас было ночью? Это было просто великолепно. Знаешь, я не прочь повторить». Что-то подобное она мне сказала вчера, а сегодня это же читалось в её глазах. Я надеялся, что немного плотских утех отвлекут девушку от тоски по покойному мужу. Его уже не вернуть, а дальше жить как-то надо.

К счастью, Лиза тоже прекрасно это понимала. Она была той ещё оторвой, любила жизнь и приключения. Строгое воспитание, какое в те времена полагалось благородным девицам, так и не смогло убить в ней искренность и непосредственность. С другой стороны, Лиза прекрасно понимала, где и как себя вести. Она никогда не стала бы хулиганить на деловой встрече, а некоторые вещи даже при слугах старалась не демонстрировать. Слуги не должны были знать, что произошло между нами. Незачем давать повод для сплетен.

В Москву мы решили отправиться на моём кабриолете, чтобы лишний раз не мелькать на вокзале. Лиза очень обрадовалась такому путешествию. Она никогда не ездила так далеко на машине, хотя и признавалась, что любит дорогу. Я же с ужасом представлял, каково будет трястись столько времени на автомобиле тридцатых годов выпуска.

Поехали вчетвером: я, Лиза, Ника и Иван. Кузьма Сиволапов с ещё тремя стражниками и люди Оболенского должны были отправиться завтра на поезде.

Поклажи я набрал два чемодана в дополнении к тому, который был с собой. Прихватил фотоальбомы, кое-что из одежды и, самое главное — вещи своего славного предка: униформу, саблю, револьвер и кое-какую мелочь вроде малахитовой табакерки и письменных принадлежностей. В небольшой багажник моего кабриолета, понятное дело, всё не влезло. Пришлось отдать Сиволапову под личную ответственность.

Путь действительно оказался долгим. Через сто лет проехать на машине двести пятьдесят километров по загородной трассе можно будет часа за три максимум, а сейчас и транспорт был медленный, и дорога плохая — обычная пыльная гравийка, по которой кабриолет едва ли пятьдесят километров в час мог выжать.

Перчинки добавлял довольно жёсткое и тесное заднее кресло. Если первый класс в поезде по удобству почти не уступал современным поездам, то автотранспорту предстояла ещё долгая эволюция, чтобы достичь минимального уровня комфорта.

Под конец даже Лизе надоело ехать, хоть всю дорогу она с интересом смотрела в окно на проезжающие машины, проплывающий мимо деревеньки, на трактора, ползающие по огромным вспаханным полям, и домашний скот, что время от времени мелькал вдали.

Домой в Приозёрный добрались лишь к ночи. У меня едва хватило сил помыться и доползти до кровати.

Завтракали мы уже в привычной обстановке. Вот только Лиза, вернувшись домой, опять загрустила. Здесь ей всё напоминало о Сергее и о прошлой беззаботной жизни.

— Может быть, тебе переехать в другое место? — предложил я.

— Если честно, — призналась Лиза, — мне пока страшновато. Да и Пётр Петрович настаивает, чтобы я жила здесь. Говорит, так безопаснее.

— Ох уж, этот Пётр Петрович…

— Он заботится обо мне. Это ради моего же блага.

— Да я не сомневаюсь.

После завтрака состоялся разговор с Никой. Мы отправились на берег озера, и там без лишних ушей я объяснил, что от неё потребуется в ближайшее время. Во-первых, отныне Ника возглавляла мою стражу. Я ей доверял больше, чем другим, по той простой причине, что остальных знал плохо, а с Никой мы уже сработались. Во-вторых, дал указание выследить и устранить Никитина желательно тихо и без свидетелей. Призванные духи неплохо бы справились с такой задачей.

Лизе тоже предстояли кое-какие дела. Она должна была съездить в кофейни и в дом Валентина, переговорить с управляющими, оценить состояние заведений и недвижимости.

День клонился к вечеру, когда я добрался, наконец, до академии. Зашёл в подъезд. В холле возле стола с телефоном сидел охранник, читал газету — тот самый, который разогнал хулиганов, пытавшихся меня побить месяц назад.

— Добрый вечер, — поздоровался я.

— Добрый вечер, ваше благородие, — учтиво ответил охранник.

— Как тут дела? Ко мне никто не приходил?

— Нет, к вам посетителей не было.

Поднявшись на четвёртый этаж, я открыл дверь. На полу возле коврика валялся сложенный листок бумаги. Кто-то просунул его в щель, и первым делом подумалось, что это записка от Насти. Та, наверняка, очень удивилась моему недельному отсутствию.

Включил свет, поднял листок, развернул.

«Ты не жилец Алексей Васильев, ты не доживёшь до конца учебного года», — гласила надпись, составленная из газетных вырезок.

Я поставил чемодан на пол, бухнулся в кресло, перечитал записку. Если это не какие-нибудь очередные козни Шереметевых, было похоже, что у меня появился ещё один заклятый враг, но теперь уже в стенах академии.