Первый БПЛА Второй Мировой

Глава 17 Захват

Сергей открыл огонь первым — точно, как договаривались, по двери кабины, чтобы не пробить двигатель. По металлу звеняще прокатились разлетающиеся осколки, а водитель даже не успел выскочить. Только вот атаку он начал на секунду раньше, чем надо было, и я даже на спусковой крючок нажать не успел, потому что «мой» немец, не будь дураком, рухнул как подкошенный на землю и, откинув винтовку в сторону, закричал.

— Nicht schießen! Ich ergebe mich!

Я так и не успев выстрелить, поднялся из кустов, не опуская автомата. Подошёл ближе, держа фрица на мушке. Руки у того были подняты, а глаза расширены.

— Стоять! Ни с места! — рыкнул я, хотя подозревал, что тот, скорее всего, не поймёт слов.

Пленный, оказавшийся в звании ефрейтора, замер: руки дрожат, губы шепчут то ли молитву, то ли какие-то просьбы о пощаде. Сергей, прикрыв меня, приблизился к грузовику, открыл дверь и скинул мёртвого шофёра на траву. Затем осмотрел кабину и, спрыгнув, направился к закрытому брезентом кузову. Я слышал, как там загремели ящики. Вскоре напарник высунулся и, вытирая пот со лба, сказал:

— Тушёнка, консервы… какое-то барахло.

Я поморщился, хотя в душе что-то подобное и ожидал. Надежд на то, что в первый заход мы сразу же найдём всё, что нужно, было крайне мало — не бывает в жизни сказок.

Тем временем Сергей продолжал осматривать содержимое. Я стоял рядом с ефрейтором, и не сводя с того прицела раздумывал над логичным вопросом: что нам теперь с ним делать?

«Брать в плен и тащить на объект? Да на хрена он нам нужен? С другой стороны, убивать вот так — глаза в глаза, чёта как-то, мягко говоря, стрёмно. Я не хладнокровный убийца-ликвидатор. Во всяком случае — пока. Может быть, Кудрявцев сможет? Нужно будет обговорить этот вопрос».

Чтобы немного отвлечь себя от предстоящей проблемы, крикнул:

— Ну, а того, что нас интересует, там совсем нет? Вообще ничего подходящего?

— Не-а, ни гранат, ни мин, ни взрывчатки, — с досадой ответил тот. — Только продовольствие. Это, конечно, нам тоже на пользу, но всё же хотелось бы обнаружить то, за чем пришли в первую очередь.

Он вздохнул, уже собирался было спрыгнуть, как вдруг резко замер.

— Кто там⁈ А ну покажись! — выкрикнул Кудрявцев и вскинул винтовку.

Я вздрогнул и зашипел на немца:

— Двинешься, убью! — сделал несколько шагов назад, чтобы видеть, что происходит внутри кузова.

А там, из-под брезента, между рядами ящиков, показалась сгорбленная фигура. Приглядевшись, я понял, что это связанная девушка. Молодая, с кляпом во рту, всклокоченными волосами и разодранном платье. Она дрожала, как лист, и тихо плакала.

— Вот чёрт… — выдохнул Сергей и озвучил и так уже очевидное. — Тут пленница.

Я подошёл ближе, держа оружие наготове. Девушка смотрела на нас глазами, в которых был отражён ужас и неверие. На немецких машинах возят много чего, но увидеть живого человека, да ещё спрятанного между ящиками с продовольствием, не ожидал никто из нас.

Пока осматривал её, ефрейтор, что к этому времени спокойно лежал на земле, резко вскочил и рванул в сторону оврага. Я сразу же обернулся на шум, но тот уже мчался между деревьев. Всё произошло в одно мгновение — секунду назад ещё был, а потом «бам» и его уже нет — одни пятки сверкают.

— Стоять! — крикнул я.

А вслед за мной, поняв, что что-то пошло не так, рявкнул и Сергей:

— Нalt! — и открыл огонь.

Пуля прошла рядом, срезая ветки.

Девушка вскрикнула, прижала руки к голове.

— Я за ним! — крикнул Кудрявцев, спрыгивая из кузова.

— Не лезь! Я сам! — заорал я.

Но мой напарник уже бросился в кусты, преследуя беглеца.

Я быстро надел очки управления беспилотником. Пальцы сами нашли элементы управления.

— Только бы не ушёл… — бормотал я, поднимая дрон. — Только бы не ушёл…

Изображение на экране ожило: кроны деревьев, мелькание фигур. Немец бежал, пригибаясь, перепрыгивая через поваленные стволы, кочки и канавы. Вскоре Сергей услышал беспилотник и, поняв, что именно я собираюсь делать, упал на землю.

«Молодец! Соображаешь! И даже в матюгальник ничего орать не пришлось», — подумал я, вывел дрон беглецу наперерез, рассчитал траекторию и активировал сброс.

Маленькая граната, привязанная к подвеске, сорвалась вниз и исчезла в листве. Через мгновение произошла вспышка и глухой удар.

Когда дым рассеялся, я стал осматривать место уничтожения противника. Сергей подошёл ближе, перевернул тело немца и показал рукой, что всё в порядке — объект ликвидирован.

Я отвёл дрон на поляну, жалея о потраченной гранате, и, сняв очки, недовольно поморщился — из-за моей невнимательности был израсходован важный боеприпас.

Да и сам эпизод радости на душе не прибавлял. Разумеется, уничтоженный противник был гадом и сволочью, но всё же сам процесс мне очень не нравился. Ну не военный я человек… не военный…

Вернулся Кудрявцев.

— Всё. Он точно готов. Ты его грохнул. Причём, что интересно, граната хотя и разорвалась недалеко, ран на теле почти нет. Только в груди небольшая дырочка, а крови вообще невидно.

— Может быть, этого и хватило, — пожал я плечами.

— Может. А может быть, он от контузии умер, ну или вообще от сердечного приступа.

Я молча кивнул и вслед за визави подошёл к борту грузовика. Сергей вновь запрыгнул в кузов и аккуратно вытащил у девушки кляп изо рта. Та смотрела сквозь нас испуганными глазами и, казалось, вообще не замечала, что мы тут есть.

Я тоже поднялся и помог развязать веревки на руках и ногах.

Девушка не сопротивлялась, вероятно, находясь в шоке, а лишь заикаясь, прошептала:

— Вы… кто?..

Долго объяснять было некогда.

— Свои мы, красавица. Свои, — сказал я, стараясь говорить как можно мягче.

— Свои? — повторила она, и в её голосе прозвучало недоверие, перемешанное с безразличием.

Я проследил за её взглядом и понял: наша форма вызывала у неё вопросы. Мы с Сергеем были в современном для моего времени камуфляже охранников, с нашивками и шевронами, конечно же, непривычными для СССР 1942 года.

— Это… экспериментальный вариант, — пояснил я, продолжая говорить спокойно, чтобы не пугать.

— Николай, время, — напомнил Сергей. — Что будем делать?

Я пожал плечами:

— Раз снарядов нет, заберём пару ящиков еды и оружие. А дальше как договаривались — грузовик отгоним в соседний лесок, подальше от дороги. Только фрицев, включая того, на которого я гранату скинул, придётся в кусты закинуть. Пусть их командиры думают, что они в самоволке.

— Это-то я понял. А с ней-то как? — Кудрявцев кивнул на освобождённую девушку.

— У тебя какие-нибудь предложения есть?

— Э-э, да нет…

— Тогда поступим вот как: дождёмся, пока красавица придёт в себя — узнаем у неё, что случилось. А там и решим.

Сергей задумчиво наморщил лоб, кашлянул, подошёл ближе и вполголоса произнёс:

— Николай, а имеем ли мы право рисковать объектом? Я понимаю, выбора нет, но можем ли мы подвергать будущее опасности? Она ведь узнает, где мы находимся.

— Не узнает, — покачал я головой. — Придумаем, как сделать. Или ты её тут хочешь оставить в таком состоянии?

Тот посмотрел в сторону девушки и, покачав головой, тяжело выдохнул:

— Нет.

— Тогда работаем, как я предложил, а там видно будет.

Подведя телеги, сгрузили три ящика: тушёнка, галеты, несколько банок кофе и сахар. Потом оттащили в сторону поваленное дерево, приволокли тела немцев и закинули их в канаву, закидав ветками.

Всё это время бледная и тихая девушка смирно сидела в кустах возле обочины, где мы её оставили. Сделав свои дела, я подошёл к ней ближе и хотел было заговорить, но она лишь отвела глаза и только прошептала что-то неразборчивое.

Решив, что шок оказался слишком сильным, отвёл её к месту, где находились трофеи, и усадив на один из ящиков, поднял беспилотник, начиная контролировать обстановку. Сергей под прикрытием завёл грузовик — мотор кашлянул, заурчал, после чего разведчик увёл транспорт в противоположную от этого места сторону, скрываясь за деревьями. Его задача была проста — отогнать машину как можно дальше и там спрятать её. Всё то время пока я наблюдал за местностью, девушка сидела молча, уткнувшись взглядом в свои ботинки. А я с перерывами проводя разведку хорошенько примотал верёвками провиант к телегам.

Через час из чащи показался Сергей.

— Всё, спрятал, — сказал он. — Никто не видел.

Я кивнул и мы двинулись в путь.

Солнце уже давно было в зените. Тени стали короче, а воздух — теплее.

Девушка какое-то время шла рядом, но вскоре силы её покинули. Тогда мы переложили часть груза на мою двухколёсную тележку, а на четырёхколёсную посадили её.

— Как тебя зовут? — спросил я, в который уже раз пытаясь расшевелить пленницу.

И та неожиданно ответила:

— Аня.

— Красивое имя. А ты почему была связана? Тебя похитили? Где? — продолжил расспрос я, думая, что шок прошёл.

Но я ошибся. Девушка все мои вопросы пропустила мимо ушей и не ответила ни слова, а только беззвучно заплакала, глядя в пустоту.

Решение взять девчонку с собой было обусловлено тем, что куда девать её, мы так придумать и не смогли. Просто оставить её на дороге в лесу было не вариантом. О своём доме и где живёт, она молчала. К тому же мы и без слов понимали, что была она пленницей. А это могло означать, что и возвращаться ей теперь было некуда. Схватили один раз — схватят и второй.

Мы шли молча, лишь изредка останавливаясь на краткосрочный отдых. Телеги глухо скрипели, солнце клонилось к закату, лес редел, и уже можно было различить знакомые контуры наших мест. За время пути девушка, всё так же сидевшая на четырёхколёсной тачке, не произнесла ни слова, хотя я предпринимал ещё несколько попыток заговорить. Её побледневшее лицо казалось мраморным, а глаза — сухими, выжженными слезами. Иногда она вздрагивала, будто от внезапного звука, но тут же снова погружалась в оцепенение.

Когда стали подходить к базе, бывшая пленница, словно почувствовав, что происходит что-то не то, резко встрепенулась и огляделась. Глаза её расширились от ужаса.

— Кто вы⁈ Куда вы меня везёте⁈ — закричала она, спрыгнув с телеги и пятясь.

Это произошло так неожиданно, что вначале мы немного растерялись. Сергей замер, держась руками за ручку своей тачки, а я вскинул ладони, показывая, что не собираюсь её трогать.

— Спокойно, Аня, — сказал я мягко. — Мы не враги.

Она дрожала, прижимаясь к стволу дерева спиной.

— Куда вы меня везёте?.. Кто вы такие?.. — её голос был сдавленным, словно у человека, стоящего на краю паники.

— Считай, что мы партизаны.

— Какие ещё партизаны? — она запуганно смотрела то на меня, то на Кудрявцева, очевидно, в любой момент готовая броситься бежать.

— Самые обычные, — сказал я, делая ещё один шаг ближе. — Наши. Советские.

Она качнула головой.

— Врёте… — прошептала. — У вас форма не такая. Вы не партизаны!

— Ну, сама подумай, — я опустил руки, продолжая говорить спокойно. — Если б мы были немцы или за немцев, то зачем бы мы тебя освобождали?

Она молча посмотрела на свои запястья, на которых остались следы от верёвок, секунду помолчала, а потом глаза её вновь наполнились слезами, и она вдруг опустилась на колени.

— Партизаны! Товарищи! Помогите! — всхлипнула она, закрыв лицо руками. — Прошу вас, помогите!

Продолжение завтра