Первый БПЛА Второй Мировой

Глава 9 Где я?

Сергей приходил в себя медленно, словно выныривая из водных глубин. Сначала перед глазами мелькнуло размытое пятно света, затем он ощутил запах — не дым и не хлорка, а что-то незнакомое. Пошевелился, и тут же резкая боль пронзила рёбра и затылок. Только тогда он понял, что лежит не на земле, не на соломе и даже не на грубом брезенте, а на мягкой кушетке, покрытой чем-то серым, чистым, почти стерильным, как в больнице.

Приподнялся на локтях и несколько секунд оглядывался, пытаясь понять, где находится. Помещение выглядело странно: пустое, но аккуратное. Серые каменные стены, ровный бетонный пол. Вдоль одной из стен тянулись металлические полки с пустыми ящиками и небольшими контейнерами. На потолке — несколько прямоугольных ламп, излучающих яркий, белёсый свет без малейшего мерцания. Сергей моргнул. Свет был ровным, почти дневным, но холодным и непривычным.

«Таких лампочек в продаже не видел, — подумал он машинально. — Да и нигде таких не видел…»

Он осторожно коснулся рёбер — они ныли. В памяти вспыхнули обрывочные картины: полицаи, тёмный сарай, побои. Затем — яркая вспышка, рёв в небе, гул мотора. И…дрон. Да, именно дрон — маленькая летающая машина с пропеллерами — помог ему выбраться. Один из полицаев пал, винтовка оказалась в руках. Он шёл через лес, шатаясь, спотыкаясь, пока силы не покинули его. И он упал… а теперь вот это место — небольшая комната.

В голову пришла мысль:

«Арсенал? Гм, возможно».

На металлических полках вдоль стены стояли ящики с непонятными метками — цифры, буквы, что-то не по-нашему. Помещение не походило ни на подвал, ни на склад РККА. Слишком чисто, слишком аккуратно для войны. Всё вокруг выглядело непривычно, как в какой-то научной лаборатории. Посмотрел на свою раненую ногу. Она была перемотана чистым бинтом.Пошевелил пальцами, боли почти не было. Оглянулся. Рядом с кушеткой стояла низкая металлическая тумба. На ней — бутылка с прозрачной водой и тарелка с едой: картофель, котлета, кусок хлеба. Запах был домашним, знакомым, но пар от еды уже не шёл.

Потянулся было к тарелке, но замер.

«Возможно, еда отравлена?– тут же задумался он. Но потом отмахнулся. — Если бы хотели отравить, не стали бы спасать и кормить».

Однако как бы ни хотелось, всё же есть не стал. Он был не из тех, кто готов за миску похлёбки продать свою душу! Да и вообще,слишком странным казалось это место — чистота, тишина, неправдоподобная аккуратность.

Закрыв глаза, чуть полежал, а потом поднялся. Тело ныло, но слушалось. Стараясь не ступать на больную ногу, ковыляя, подошёл к тяжёлой, металлической двери с блестящей хромированной ручкой и незнакомым замком. Потянул. Она не поддалась. Толкнул — то же самое. Заперто.

Сергей вернулся к кушетке, придвинул её к стене под одну из ламп, встал на матрац и стал разглядывать незнакомую конструкцию. Плоская, вмонтированная в потолок, без проводов и патрона. Свет от неё лился ровный и холодный. Он коснулся поверхности. Та оказалась не горячей и даже приятно прохладной.

— Не наши это дела, — пробормотал он. — Немцы что-то новое придумали? Или кто на такое способен? Я многое видал, но чтоб вот так, свет без тени…

Он стоял, глядя на лампу, и в голове складывалась цепочка событий. Его поймали. Пытали. Потом этот… «беспилотник». Побег. Лес. Падение. И вот теперь он здесь.

Дошёл в забытьи сам? А кто пустил? Кто перевязал и положил на кушетку? Да как он вообще это место сумел найти?

Ответ мог быть только один: сюда его принёс тот, кто называет себя Николаем. Нашёл его и притащил в бессознательном состоянии в место своего укрытия.

«Да, нет сомнения, что всё было именно так. Все улики сходятся. Дрон– необычный. И место это — необычное. Но кто я теперь для него? Пленник? Подопытный?»

Сергей сел на кровать и провёл рукой по щеке — щетина, грязь, засохшая кровь. Всё, как после допроса.

«А ведь, если бы хотел добить, не стал бы возиться. Значит, я ему или им, если он тут не один, зачем-то нужен живым».

Разведчик снова подошёл к двери и дёрнул за ручку — металл не шелохнулся. Решил постучать — раз, другой, ещё и ещё. Ответом была тишина. Только где-то глубоко, вроде бы как под полом, слышалось лёгкое ровное гудение.

«Паровой котёл? Трубы?»

Он стукнул снова, потом ещё сильнее.

«Неужели заперли и не слышат ничего? Ведь если я в бывшем арсенале… второго входа тут нет и быть не может — безопасность и контроль, это основное в таком помещении. А что будет, если сюда больше никто никогда не придёт?».

От этой мысли его словно переклинило. В груди поднялась злость. Он стал неистово колотить в дверь руками, потом ногой. Гул железа раскатился по комнате, отдаваясь в стенах.

— Эй! Эй!! Есть кто живой⁈ — кричал он. — Открывайте, черти! Откройте!

Ответа не было. Только гудение усилилось, и где-то в углу раздалось тихое, почти жужжащее стрекочущее звучание.

Сергей на мгновение замер, а потом резко обернулся. В верхнем углу, рядом с потолком, что-то мигнуло. Маленький блестящий глазок, словно чёрная бусина, казалось, сделал небольшое, едва уловимое движение, будто развернулся.

«Фотоаппарат? — догадался разведчик, нахмурившись.–Да, очень похоже, что это объектив. Только странный, без вспышки, без щелчка».

Он прищурился и подошёл ближе.

«Снимать решили? Заперли — и фотографируют? Это что, эксперимент какой-то?»

Злость поднялась, как волна.

— Я вам не подопытный кролик! — крикнул Сергей, ударив кулаком по двери.

Железо загудело, боль отозвалась в костяшках. Он выругался и ударил снова. — Вы слышите меня⁈ Немедленно выпустите!

Он колотил и колотил, пока дыхание не сбилось. Потом вернулся к кушетке и, присев, поморщившись, погладил повязку на ране. Та вновь начала болеть.

«Твою же мать… Где я? Кто эти люди?»

Внезапно послышались шаги. Едва уловимые, но отчётливые. Кто-то подходил с другой стороны двери. Разведчик замер и выпрямился.

Послышался щелчок — будто в замок вставили ключ, и сразу раздался спокойный, немного приглушённый голос:

— Сергей, ты как себя чувствуешь?

Тот вздрогнул. Голос ему показался знакомым. Впрочем, он и был знакомым.

— Николай? Это ты? — проглотив застрявший комок в горле, спросил он.

— Я, — ответил тот.

Младший лейтенант встал и, глядя в сторону, откуда слышался голос, стараясь не сорваться на крик, произнёс:

— Открой дверь.

— Ты в нервном состоянии, — напомнил Николай. Его голос звучал спокойно, почти как у врача. — Я боюсь, что ты себя не контролируешь.

— Контролирую. Открой. Ничего я с тобой не сделаю.

— А ты что, до этого момента намеревался что-то сделать? — удивился голос.

— Нет — неправильно выразился. Просто открой дверь. Я обещаю, что буду вести себя как гость и ни на кого не нападу.

Николай помолчал, а потом коротко спросил:

— Даёшь слово?

— Да! Слово комсомольца! — ответил разведчик, напрягаясь всем телом.

За дверью повисла пауза.

Потом послышалось короткое движение, будто кто-то переступил с ноги на ногу, и голос ответил:

— Хорошо. Будем считать, что я тебе верю. Только прошу тебя: не делай глупостей и отойди на два шага назад.

Младший лейтенант медленно отступил, чувствуя, как сердце колотится,а где-то в горле стоит всё тот же ком. Он сжал кулаки и на всякий случай напрягся.

Раздался двойной щелчок, дверь дрогнула, скрипнула и медленно открылась.

В проёме возник молодой человек. Он был действительно ровесник Сергея — темноволосый, лет двадцати, может двадцати двух; лицо чистое, загорелое, без щетины. Глаза внимательные. На нём была странная, хоть и явно военная пятнистая форма, не похожая ни на какую из знакомых красноармейских гимнастерок, кителей и даже десантных маскхалатов — узор больше напоминал большие грубые кляксы, будто кто-то рисовал их кистью. Ткань казалась тоньше, чем у известных ему образцов, а сама одежда сидела плотно, по фигуре, и в движении не шуршала. На ногах — тёплые тапочки или лёгкие домашние сапоги, трудно было сразу понять. На поясе у парня висел пистолет — не привычный наган и наш надёжный ТТ, но и не такой, как у немцев или у местных полицаев: рукоять и ствол — короткие, корпус гладкий, и даже отсюда оружие выглядело толстым и неуклюжим. Это сразу бросалось в глаза, потому что не было чем-то знакомым.

— Ну вот, — сказал парень спокойно. — Ты как?

Сергей уставился на него и первым делом нахмурился:

— Зачем тебе это? — он кивнул на пистолет.

— Для безопасности, — спокойно ответил тот. Затем чуть помялся и с виноватой улыбкой добавил: — Это не летальное оружие. Газовое. Особого вреда оно не причинит.

Разведчик, стиснув зубы от боли в боку, скептически усмехнулся:

— Ты опасаешься меня?

Николай посмотрел прямо в глаза и всем своим видом показал, что вопрос не смешон:

— А вот на это ты мне ответь: должен ли я тебя опасаться?

Сергей чуть помолчал, а потом сказал:

— Если ты не предатель и за нас, то тебе меня бояться незачем. Тем более что я слово дал. Да и жизнь ты мне спас — я тебе обязан.

Парень кивнул, словно соглашаясь и принимая признание, и тут же перешёл к делу:

— Хорошо. Тогда давай решим, как мы будем жить дальше. Ты согласен находиться на моём объекте и соблюдать мои правила? — спросил Николай.

Разведчику такая формулировка пришлась не по вкусу. В ней сквозила какая-то сухая уверенность, будто перед ним не растерянный студент, которым он якобы являлся, а офицер особого отдела. Но Сергей понимал: выбора у него особо не было. Раз он пообещал Николаю вреда не причинять — по крайней мере до тех пор, пока не убедится, что тот не враг, — приходилось идти на уступки.

— А у меня есть другие варианты действий? — хмыкнул он, стараясь скрыть неловкость и внутреннее раздражение.

— Есть, — всё также спокойно ответил Николай. — Ты можешь уйти. Я тебя провожу, дам еды и медикаментов. И на этом наши с тобой пути-дороги разойдутся. Но можешь остаться — и находиться здесь в относительной безопасности.

Сергей прищурился, внимательно вглядываясь в лицо парня. Тот говорил без нажима, но в голосе ощущалась твёрдость, не свойственная двадцатилетним.

— А что это за место? — спросил он наконец.

— Научное предприятие по изучению работы беспилотной авиации, — коротко пояснил новый знакомый, будто уже повторял эти слова сотню раз.

Младший лейтенант нахмурился.

— И много у тебя этой авиации?

Николай задумчиво кивнул, потом обвёл рукой помещение:

— В наличии — немного. Пока всего один экземпляр — тот дрон, что ты уже видел. А вообще, в этом подземном комплексе должны быть ещё беспилотники, только достать их пока нет возможности. После «сдвига» — так я называю то, что произошло, — часть объекта оказалась завалена грунтом. Там были мастерские дронов, лаборатории, гараж и ещё несколько помещений, но добраться до них возможности пока нет. — Он на мгновение замолчал, а потом добавил с едва заметной усмешкой: — Одним словом, если решишь остаться, сможешь мне помочь эти завалы разобрать.

Разведчик хмыкнул.

— Прежде чем дать ответ, я хочу получить ответ от тебя. Только честный.

— Спрашивай.

— Откуда у тебя всё это⁈ Ты кто вообще?

Николай опустил взгляд, какое-то время молчал, потом медленно поднял глаза и грустно улыбнулся:

— Сергей, тебе, наверное, будет трудно в это поверить… но я не из вашего времени. Я переместился сюда из будущего. Из 2025 года.

Младший лейтенант готов был услышать что угодно, только не такое.

— Из будущего? — переспросил он глухо, не веря своим ушам.

Парень кивнул.

— Да. Несколько дней назад я приехал на предприятие, где мы испытывали беспилотники. В это время случилось нечто вроде землетрясения. Когда всё закончилось… оказалось, что мы — весь объект и я — переместились сюда –в сорок второй год. Прямо в разгар войны…

Он говорил спокойно, без суеты, без попыток убедить — словно просто рассказывал о прошедшем дне. И именно эта простота заставила насторожиться разведчика. В его голове пронеслось сразу тысяча мыслей.

«Бредит… или врёт? А может и впрямь говорит правду?..»

Он вспомнил металлический корпус странного аппарата, с помощью которого Николай не раз спасал его и слова странного парня уже не показались ему таким уж бредом.

«Если это ложь, то гениальная. Но, с другой стороны, откуда у него всё это? Где он взял эту летающую машину? Как захватил этот подземный бункер? А главное — почему не боится?»

Пока он молча переваривал услышанное, Николай продолжал. Он рассказал, как оказался здесь, как пытался связаться с внешним миром, как беспилотник помог ему провести разведку, как впервые увидел немцев…

Сергей слушал, стоя неподвижно, сжав руки за спиной. Он пытался найти хоть что-то, что выдало бы ложь — интонацию или взгляд. Но как не старался выявить, ничего подобного не получалось.

«Неужели… он действительно не из этого времени?» — думал Сергей, чувствуя, как внутри холодеет.

Мысль казалась совершенно безумной, но другого объяснения просто не было. Сколько бы он ни ломал голову, всё, что он уже видел и узнал, упрямо не укладывалось в рамки привычного, включая ту же светящую холодным светом лампочку.

Наконец он тяжело вздохнул, подошёл к стене и, облокотившись на неё, сказал:

— Ладно… Чёрт с тобой. Пусть будет так. Если ты и правда оттуда, из будущего… значит, всё это не зря. — Он поднял голову и посмотрел на Николая: — Оставь меня здесь. Я буду помогать.

На лице Николая мелькнуло облегчение.

— Вот и отлично, — ответил он, и протянул руку. — Значит, будем работать вместе.

Сергей ответил на рукопожатие и кивнул.

— Будем!

Они шли по коридору. Повсюду были предметы, которые младшему лейтенанту казались одновременно знакомыми и абсолютно чуждыми. Он чувствовал себя так, будто попал не в подземелье, а в иной мир, где всё вроде бы создано руками человека, вот только ни суть творений, ни тех, кто их создал, даже не мог себе представить, слишком уж всё было отлично от его реалий.

Слева громоздился странный прибор с блестящим стеклом. Плоский как зеркало прямоугольник был тёмным, но под ним виднелись непонятные значки и лампочки. На соседнем столе стоял железный ящик с рядами маленьких клавиш, похожих на кнопки старой печатной машинки — только они были гладкие и без букв.

Чуть дальше громоздились какие-то коробки с тонкими проводами, блестящими штекерами и короткими антеннами.

«Радиоприёмники? Очень может быть, что и так, — думал он. — Только,скорее всего, они игрушечные — уж слишком маленькие и аккуратные для настоящих».

Зашли в одно из помещений, которое, судя по табличке на двери, назвалось столовой. Тут на полках тоже были неведомые вещицы с прозрачными крышками. Одну из них Николай назвал электрической кофемолкой. Сергей не до конца понял, как она могла молоть без вращения, без огня и без пара, но приходилось пока верить на слово.

На кухне, что соседствовала со столовой, на стене висел большой железный ящик с дверцей и прозрачным тёмным стеклом. Николай сказал, что это «микроволновка» и что она разогревает еду… излучением. От одного этого слова стало не по себе. Представил, как невидимое пламя греет пищу, и невольно забурчал.

Рядом стояли большие ящики, которые хозяин объекта назвал «холодильниками» — низкие металлические прямоугольники, с серыми блестящими дверцами и гладкими ручками. Не было ни шума, ни шипения газа, лишь тихое ровное гудение, в отличие от тех громко стучащих компрессорами холодильных агрегатов, которые Сергей видел однажды на выставке.

Каждый новый предмет вбрасывал в голову разведчика очередную волну удивления и шока.

«У нас такого точно нет и никогда не было. Неужели всё это правда, и я нахожусь в месте, которое перенесено из далёкого будущего? Это безумие…»

Его шаги были медленными и настороженными. Он то и дело останавливался, будто проверял — не исчезнет ли всё это, если он моргнёт. Рука машинально вытирала выступавшую испарину со лба, но тот снова покрывался каплями пота.

Николай шёл впереди уверенно, будто показывал гостю родной дом.

— Здесь жилые боксы, — говорил он, указывая рукой. — Вот в этом, последнем, я живу. Тут вот циферка четыре написана. А вон там комната отдыха №1, дальше санузлы, столовая, кухня и продуктовый склад. Всё работает от электричества. Продукты хранятся долго. Я уже убедился — холодильники вполне надёжные. А дальше — цеха и сборочные комнаты. Половина помещений под завалом, но остальное в порядке.

Сергей слушал, но больше смотрел. Он видел в стенах ровные гнёзда с блестящими отверстиями — розетки, провода, уходящие под потолок, аккуратные металлические ящики с огоньками. Он не понимал, зачем всё это, но чувствовал, что здесь царит неведомая ему мощная сила.

В одном из помещений, названном лабораторией, на длинных стеллажах лежало несколько разобранных летающих машин. Небольшие, с винтами и крохотными моторчиками. Все они своими очертаниями напоминали уже известный ему беспилотник.

Сергей остановился как вкопанный.

— Эти сломанные? — спросил он, не скрывая удивления.

— Не то, чтобы сломанные — просто экспериментальные, — ответил Николай и пояснил. — Некоторые из них, возможно, удастся собрать, но пока они в нерабочем состоянии.

Разведчик моргнул и задал мучающий его вопрос:

— Слушай, скажи, а как ты видишь, куда лететь?

— Через камеру, — ответил парень, подошёл к стеллажу, взял одну из миниатюрных деталей и показал. — Вот это она и есть — камера. Она «видит» вокруг. Даже ночью. Есть особый режим — «инфракрасный», позволяет различать цели в темноте и дыму по тепловому следу.

Сергей слушал, затаив дыхание. Он не понимал половины слов, но ощущал масштаб. Это были не игрушки. Не выдумка. Эти машины могли видеть, летать и, очевидно, убивать. Он провёл пальцами по тонкому корпусу одного аппарата — металл был гладкий, как полированный фарфор.

— Камера… — шепнул он. — Без плёнки? Без глаза человека?

— Да, — подтвердил Николай. — Всё работает иначе. Эти машины умеют видеть лучше нас — людей.

У Сергея по спине прошёл холодок. В голове мелькнул образ фронта — грязь, окопы, крики и вопли раненых. Он представил, как подобная штука летит над врагом, передаёт изображение в эфир, и стало не по себе.

— Так рабочий дрон у тебя один? — хрипло уточнил он.

— Как я и говорил: пока — да. Остальные–под завалами. Там, в правом крыле, часть комплекса в грунт вошла при перемещении, ну или наоборот, грунт вошёл в комплекс. Это не столь важно. А важно то, что если расчистить завалы, возможно, мы найдём ещё целые модели этой или другой техники.

Они подошли к обвалившейся стене. Сергей шагнул ближе, вгляделся в темноту и почувствовал, как внутри закипает злость.

Все эти чудеса техники, которые могли бы пригодиться фронту, лежали совсем рядом. Они могли помочь захлебывающейся в крови советской армии сдержать немцев. А этот спокойный парень, вместо того чтобы разгребать денно и ночно завалы, степенно рассуждает о своих железных птицах и холодильниках. И он не вытерпел!

— Так что ж ты весь такой чистенький, сытый и холёный тут в тапочках прогуливаешься, как на набережной⁈ — выплюнул он из себя, и его голос, отягощённый болью и стыдом, сорвался в крик. — Почему не роешь землю? Почему не достаёшь дроны? Почему не бьёшь немца? Там же наши гибнут! Ты просто трус! Трус и предатель!

Его тяжелые и болезненные обвинения гулко отразились от стен и повисли в воздухе. Николай резко поднял подбородок, словно бы получил удар в челюсть. Он сжал желваки, но не проронил ни слова, лишь исподлобья глядя на разведчика. Ответом его была не речь, а молчание, которое глубокой тишиной, словно свинцовый занавес, опустилось на коридор. И тогда Сергей понял, перед ним стоит далеко не трус, а человек, который может и готов прийти его стране на помощь.