Первый БПЛА Второй Мировой

Глава 4 Место под солнцем

Видя, что заряд батареи подходит к концу — а ведь, когда я летал за медикаментами, пришлось поставить не полностью заряженный блок, — я поднял беспилотник над верхушками сосен и направил его к базе. Воздух был густой и утренне-серый. Иногда ветер толкал корпус дрона, ненамного сбивая его с курса, и на мониторе перед глазами картинка слегка подрагивала.

Когда на дисплее показался знакомый овраг, сбросил высоту, вывел машину на глиссаду и аккуратно посадил прямо рядом с дверью. Винты остановились, и тишина вдруг показалась слишком напряжённой. Вновь поднял дрон и осмотрел ближайшую территорию с помощью тепловизора — ничего. Всё было тихо и спокойно. Выдохнул, совершил посадку, снял гарнитуру и машинально потянулся к пистолету, лежавшему рядом. Привычка уже выработалась — выходя из бункера, я теперь всегда держал оружие наготове. Не стоило забывать, что вокруг — фронт, пусть и временно отдалённый. Здесь любая тень могла оказаться врагом. Открыл тяжёлую дверь, вышел наружу. Несколько секунд прислушивался, но кроме далёкого гула ветра ничего другого слышно не было. Быстро подхватил беспилотник, вернулся в бункер и, заперев за собой дверь, облегчённо опёрся на неё спиной. Нервы у меня были на пределе.

Занёс аппарат в отсек, снял батарею и поставил её на зарядку. Светодиоды мигнули зелёным, потом замерли. Теперь оставалось ждать. Я надеялся, что Сергей переживёт эту ночь, а таблетки и мазь сделают своё дело. Если он выкарабкается — появится шанс наладить с ним контакт.

Но пока нужно было заняться другим.

Подошёл к столу, включил основной компьютер и уставился в экран. Сейчас мне больше всего требовалась информация. Я должен был понять, где именно нахожусь, что происходит вокруг, и, главное, какой сейчас точный временной срез.

Открыл архивы, внутренние базы, что сумел найти на дисках. Папки с проектами, техническими схемами, отчётами, моделями, чертежами — всё было. Но стоило ввести «1942», как поиск показывал ноль результатов. Исторических данных просто не существовало. Похоже, компьютеры изначально были изолированы от интернета и подключались лишь к внутренней сети предприятия.

Полчаса я бродил по меню от файлов к файлам, но всё было тщетно. Тогда вспомнил, что кроме электроники есть и старомодные вещи — бумажные книги.

«В одной из комнат отдыха же есть библиотека», — пришла в голову мысль я и, встав, направился туда.

Надежды оказалось больше, чем пользы. На полках — детективы, техническая беллетристика, журналы по строительству, кроссворды, пара старых альманахов и несколько томов краткой истории России. Открыл их и, найдя нужный период, прочитал о том, что и так знал — важные события этой войны. Доступная информация оказалась крайне скупой и, в общем, ничего полезного про апрель и грядущий май 1942 года не сообщалось. Там вообще после битвы за Москву следом шла битва за Сталинград, которая начнётся летом сорок второго. Поискал по полкам ещё что-нибудь полезное и очень скоро понял, что ни одной нормальной карты или справочника по истории ВОВ, который мог бы мне помочь, тут нет.

Расстроенный направился в лабораторию. Пока шёл, в голове крутились обрывки знаний из курса истории. Ленинград уже в блокаде — это точно. Сталинградская битва, как я уже вспомнил, начнётся летом этого года, а закончится в феврале сорок третьего. Курская — ещё позже, в сорок третьем. А сейчас, весной сорок второго, Красная армия почти везде отступает. Немцы давят по всем направлениям и готовят новый удар к югу — к нефти, к Кавказу.

Значит, по сути, мой участок фронта ещё долго останется в немецком тылу. А это значит — я за линией фронта. Один. С экспериментальной базой и тем, что на ней осталось.

«Но как же родители? — мысль ударила неожиданно, будто ножом по сердцу. Я застыл. — Мама, папа… Как они там без меня?»

Я застыл на месте задумавшись, но потом осознал, что ведь их на свете вообще ещё нет. Они родятся только через тридцать с лишним лет. А бабушек, дедушек, которых я теоретически мог бы увидеть, находясь в этом времени, я вообще никогда не знал — они для меня всегда были лишь строчками в документах. Но всё равно — само понимание того, что я нахожусь в мире, где ни один человек, близкий мне, даже не существует, казалось жутким.

Прошёлся по коридору, стараясь не думать о плохом.

'Нет, раскисать нельзя. Это в прямом смысле смерти подобно.

Здесь, в 1942 году, слабость непозволительная роскошь! Нужно не страдать, а действовать! Ведь как известно движение — это и есть жизнь!'

Но вот только возникал закономерный вопрос: что мне конкретно делать? В общих чертах ответ на это я уже знал — ещё с той минуты, когда только понял, куда занесла меня судьба. И ответ был и мог быть только один — помогать своим бить врага.

Я не был философом, и не собирался рассуждать о вмешательстве в ход истории или о параллельных ветвях времени.

«Да какая, к чёрту, разница, чья это история — моя, чужая, общая? На этой земле сейчас убивают людей, моих — наших. Значит, молчать, стоя в стороне попросту нельзя! Помогать — вот мой долг. И это не патетика. Это, если хотите, инстинкт и проявление человеческой сути!»

С этим было решено, и обсуждению этот вопрос не подлежал. Теперь осталось только понять, как именно я могу помочь в борьбе с противником? И уже этот вопрос был совсем непростым. Тут одного желания мало. Тут нужно будет думать, ведь каждое неверное движение может стоить жизни не только мне, но и тем, кому я решу помочь. Необходимо понять, как правильно и безопасно передать информацию, как использовать технологии, и при этом не выдать их происхождение.

Да, образцы техники я, конечно, тоже смогу передать позже, но сейчас главное — данные, которые к слову сказать предстоит не только вспомнить, но и добыть. Планы немцев, расположение их частей, грядущие операции. Если бы я каким-то образом смог передать всё это нашим военным… В этом случае, пожалуй, можно было бы избежать множества трагедий, которые будут разворачиваться на фронтах этой жуткой войны.

Однако между словами «если» и «как» лежала пропасть. Направление на запад можно пока не рассматривать — там уже давно устойчивый тыл немецких войск. Что же касаемо востока, то всё тоже не просто… До Смоленска — больше сотни километров. До Вязьмы — около двухсот пятидесяти. Пешком туда не доберёшься, а любой контакт с местными — риск. Всё слишком хрупко и крайне опасно.

Вернулся в компьютерную комнату и открыл цифровую карту мира. Она отображала топографию 2025 года, но всё же могла дать общее представление. Нашёл свой район — огромный лесной массив где-то между Смоленском и Могилёвом. Центр болотистой зоны, сплошные овраги. На севере — деревня Зайцево, двадцать километров. Северо-восток — Сосновка и Сосновый Бор, семь и десять. Запад — Шипово, восемь. Юг — Разгуляево, двенадцать. Восток — Давыдково, десять километров. А чуть ниже Никитино. Девять. Именно там я подобрал раненого младшего лейтенанта.

Записал всё что узнал в блокнот. Отметив при этом в памяти, что нельзя забывать что карта из будущего, и сейчас всё может быть не совсем так. За восемьдесят с лишним лет многое могло измениться. Вполне возможно, что половины указанных населенных пунктов в этом времени ещё просто не существует. Чтобы уточнить данные, нужна была местная карта. Такая была у Сергея — в его планшете, но он пока не готов был ей делиться. Что ж, возможно позже, когда он свыкнется с мыслью что я не враг, то предоставит мне её для пересъёмки. Она бы уж точно помогла более детально определить нынешнее положение вещей.

Взглянул на индикатор зарядки. До её окончания было не менее восьми часов, значит, пока есть время, стоит заняться хозяйством и провести общий осмотр — хотя бы небольшую инвентаризацию. Ресурсы конечны, пополнения не предвидится, и стоит знать, от чего отталкиваться.

Начал с лаборатории. Не с входа, как обычно, а сразу с центрального сектора. Я знал, что основная часть комплекса осталась цела.

Внутри помещения повсюду стояли приборы, мониторы и экспериментальные стенды. Разобранные двигатели лежали на стеллажах, рядом — аккумуляторы разных размеров, электронные платы, кабели. На стенах висели защитные очки и наушники.

Прошёл вдоль стола и обратил внимание на три корпуса малых дронов, что стояли в ряд, без крыльев и двигателей. Только пустые рамы, словно мёртвые кузнечики. У одного торчал обломанный разъём, у другого не хватало платы.

Невольно провёл рукой по холодному корпусу.

«Если бы было время и материалы…» — подумал я, но тут же отбросил эту идею, оставив на потом. Пока что мне было не до инженерных мечтаний.

У выхода взгляд зацепился за что-то неприметное. В дальнем углу, за ящиками, обнаружился маленький коптер. Лёгкий, пластмассовый и с наклейкой на корпусе «Made in China».

Поднял его, осмотрел и невольно усмехнулся. Обычная игрушка — дешёвая китайская поделка, с крохотной камерой и слабым аккумулятором. Такие продавались повсюду: максимум пятнадцать минут полёта, дальность — сто метров. Никаких сенсоров, никаких стабилизаторов. Чисто любительская игрушка для детей или новичков.

Проверил винты, те оказались целы. Пульт управления был на пальчиковых аккумуляторах, всё работало. Вот только пользы от него в реальных условиях — почти никакой.

Повертел его в руках ещё немного и, вздохнув, аккуратно поставил обратно.

— Так-с, с этим ясно. Что смотрим дальше? — спросил я себя вслух, хотя в тишине подземного бункера мой голос прозвучал так, будто здесь говорил кто-то другой, не я, а некий чужак, случайно забредший в это мёртвое подземелье.

На мгновение поймал себя на мысли, что действую как полный дилетант. Всё вперемешку, без системы, без структуры.

«Нужно работать последовательно, Николай, — сказал я себе, — и вести учёт. Без порядка ты здесь долго не протянешь».

Решив действовать по-человечески, вновь вернулся в компьютерную. Распечатал план бункера — огромный лист, где серыми линиями были обозначены переходы, технические помещения и жилые отсеки. Взял маркер, ручку и, как и положено студенту-инженеру, решившему дотошно изучить новый механизм, стал обходить все помещения по порядку.

Начал с центра. Здесь когда-то был главный вход, лифт и вестибюль. Сейчас от них не осталось почти ничего. Шахту лифта полностью завалило, стены будто проглотила сама земля. От проходной и рекреации остались лишь обломки бетона, битый кирпич и тяжёлая, серая глина, спрессованная временем и давлением. Я присел, потрогал землю рукой — холодная, плотная, влажная. Судя по всему, тут были завалы толщиной не меньше пяти-шести метров. Расчищать такое в одиночку — годы работы, не меньше.

Отметил это на плане толстым крестом — «вход недоступен», и направился в жилые помещения. Они находились в северо-западном углу комплекса. Здесь на удивление всё было относительно цело. Никаких обрушений, только лёгкие трещины на стенах.

Осмотрел всё восточное крыло. Столовая, санузлы, комната отдыха №1 в которой была библиотека — они при катаклизме почти не пострадали. Где-то покосилась дверь, где-то осыпалась штукатурка, где-то упал шкаф или стулья, а в одном из помещений на полу лежала разбитая посуда.

Отметил в блокноте состояние сектора и перешёл в центральную часть объекта. Тут значились компьютерная комната, лаборатория, серверная, сборочный цех, склад запчастей и хозблок. Направился туда.

Компьютерная встретила знакомым мерцанием экранов. Несколько мониторов я не отключил, и они всё ещё были подключены к резервной сети. Памятуя о том, что копейка рубль бережёт, поотключал каждый из оставшихся — если что включить не так сложно, а в рабочем состоянии всё же лишняя нагрузка на аккумуляторы энергосистемы комплекса. Так как в этом помещении я уже работал не один час, то давно понял, что тут всё было более-менее нормально, и направился в соседствующий хозблок.

Дверь была приоткрыта и немного заедала, но я вытолкал её плечом и тут же замер в удивлении. Сколько тут добра! По стенам расположились полки с инструментом: дрели, шуруповёрты, болгарки, паяльные станции, даже сварочный аппарат был. На полу — мешки с какой-то смесью, шланги, бухты проводов, цепи, коробки с болтами, гвоздями, крепежом. В углу — рохля, пара садовых тачек, ведра, банки с краской и растворителем. Всякая мелочь, но каждая вещь была крайне полезна и даже, возможно, бесценна в моём невероятном положении. Видя всё это добро, я облегчённо присвистнул. Да, с таким арсеналом можно не только выжить, но и, если что, восстановить часть оборудования.

Следом были комната отдыха №2, где стояли бильярдный и теннисный столы, и закрытый арсенал №2. Много внимание арсеналу уделять не стал — замки на массивной железной двери выглядели внушительно и открыть их я не мог из-за отсутствия ключей.

На всякий случай подёргал за ручку и, убедившись, что дверь закрыта, направился осматривать продовольственный склад, медпункт, электрощитовую и генераторную. Эти помещения тоже оказались нетронутыми стихией.

На складе обнаружились ряды ящиков, консервы, сухие пайки, канистры с водой, даже ящики с кофе и сахаром. В общем — склад как склад и продуктов в нём мне должно было хватить на долгое время.

В генераторной к счастью тоже всё работало — тихое, уверенное гудение армейского многотопливного дизеля успокаивало, ведь это означало, что на объекте будет работать электричество, а значит свет.

Мне действительно повезло. Не только я выжил при переносе, но и большая часть комплекса сохранилась. Компьютеры, генераторы, склады с едой и медикаментами — всё это теперь было моим спасением.

Однако стихия всё же взяла и своё. Многие важные в моей ситуации помещения оказались под завалами. Это были все помещения восточного крыла — здесь стоял густой запах влажной земли. Стены будто сплющило, а на месте жилого блока охраны, что располагался в северо-восточной части объекта, теперь просто была глина — от пола до потолка. Когда-то здесь дежурили охранники.

«Если они были внутри в момент переноса…»

Я отвёл взгляд. Лучше не думать об этом. Но, судя по всему, погибших не было — я нигде не находил тел. Возможно, люди просто остались там, в том времени, из которого пропал я. Хотелось верить в данную гипотезу, ведь проверить это всё равно не было возможности.

Ниже по плану была мастерская дронов. Помню, нас туда водили. Там стояли верстаки, наборы инструментов, стенды для диагностики, пульты управления. После полевых испытаний сюда приносили аппараты на коррекцию — проверяли двигатели, электронику, перенастраивали прошивки. Теперь же помещение было завалено.

Рядом находился склад готовой продукции. До ЧП в нём находились ряды стеллажей, аккуратно выстроенные беспилотники, каждый с серийным номером. Сейчас же я стоял перед частично выломанной металлической дверью, за которой были лишь глина, мусор и пара толстенных корней.

Подошёл к двери, что вела в гараж, и аккуратно её открыл. Он, как и все соседние помещения, также оказался погребён. Вспомнилось, что вечером перед катастрофой сюда должны были прибыть два грузовика и трактор для каких-то работ. Приехали ли они? Остались ли в гараже? Неизвестно и теперь выяснить это можно будет не скоро — грунта тут было сотни, если не тысячи тонн.

Последними по плану шли: запасной выход, лифтовая шахта и пост охраны №2. Подошёл и осторожно открыл дверь. Рядом на полу тускло блестела большая грязная лужа. Очевидно, что-то пролилось, когда земля тряслась, а грунт проникал внутрь объекта.

— Запасной выход, конечно, нужен, — пробормотал я. — Только как всё это разгребать?

Было совершенно ясно — один я это точно не осилю. Может быть, когда-нибудь потом, если найду тех, кто сможет помочь, а пока про эти помещения следовало забыть.

Сейчас мне нельзя было распыляться на всё и сразу. Необходимо было расставить приоритеты. Дополнительный выход может, конечно, спасти жизнь, но в данный момент важнее другое — дроны. Если я доберусь до мастерской и склада готовой продукции, у меня появится шанс не просто выжить, а действовать.

Тяжело вздохнул, представляя, какой гигантский объём работ мне предстоит, и собрался было закрыть дверь, но тут взгляд зацепился за тихонько льющийся под ногами ручеёк воды. Вода текла откуда-то из-под земляного завала и, судя по всему, останавливаться не собиралась.

Присел на корточки и разгрёб кучу. Напор усилился, став довольно приличным, как будто где-то там был включен шланг или, что хуже, пробился родник.

— Ёлки-палки! Только этого мне не хватало! — выругался я сквозь зубы и резко вскочив, спросил стоящую вокруг тишину: — Нас, что, затапливает?

(Приблизительная карта объекта.

*Заваленные грунтом помещения отмечены крестом)