Первый чекист

КЛЮЧ И ЧЕМОДАН

До отхода поезда было еще достаточно времени, но Дзержинский заметил, что его спутник Ян Ганецкий то и дело нервно поглядывает на часы.

— Спокойно, Ян, — тихо сказал Дзержинский, и Ганецкий понял, что и Юзеф обратил внимание на стоявшего в стороне полицейского: что-то уж очень внимательно поглядывал полицейский в их сторону.

В ожидании поезда на Лодзь Дзержинский и Ганецкий сидели в буфете на вокзале. Прекрасно одетые, они были похожи на богатых дельцов или коммерсантов, и вряд ли им стоило бояться полиции, тем более что у обоих имелись надежные паспорта. Но это путешествие, как и этот маскарад, были затеяны ради большого чемодана, стоящего рядом со столиком. Конечно, сам по себе чемодан не мог вызвать подозрения — у богатых путешественников, вполне естественно, мог быть такой чемодан. И тем не менее полицейский то и дело косился на этот чемодан. Проверка документов, проверка вещей, даже обыски без всяких оснований были в то время явлением совсем не редким. Ну, а что, если полицейские вздумают поинтересоваться содержимым чемодана?! Хотя бы так просто, на всякий случай? А чемодан ведь был до отказа набит нелегальной литературой, которую ждали в Лодзи.

Делая вид, что изучает меню, Дзержинский внимательно наблюдал за полицейским. Вот он подошел к другому, что-то сказал ему, слегка кивнув в их сторону. Другой полицейский скользнул глазами по фигурам сидящих за столиком, внимательно посмотрел на чемодан и пожал плечами.

— Ясно, — негромко сказал Дзержинский, не отрываясь от меню, — их смущает чемодан, но толком они еще ничего не знают.

Ганецкий снова посмотрел на часы — посадка в поезд уже шла полным ходом, через несколько минут должна закончиться. И если они не двинутся с места — полицейские все поймут.

Буфет быстро пустел. Но если они сейчас поднимутся — полиция обязательно задержит их. Вот уже один полицейский направился в их сторону. Он пока еще выжидает чего-то, но хочет быть поближе. Вот он поравнялся со столиком, миновал его…

— Эй ты!

От неожиданности полицейский вздрогнул и остановился.

— Ну, долго мне ждать?! — снова раздался властный голос.

Полицейский обернулся. Один из господ, сидевших за столиком, гневно смотрел прямо на него.

— Вы меня зовете? — нерешительно осведомился полицейский, никак не ожидая, что позовет его тот самый человек, которого он собирался задержать.

— А кого же, черт побери! — не унимался господин за столиком. — Распустились, канальи! Подать шубу, живо!

В первую секунду полицейский опешил, но через мгновение он уже рысцой бежал к столику. А господин продолжал бушевать:

— Поезд вот-вот отойдет, а тут никого не дозовешься — ни швейцара, ни носильщика. Бери чемодан — и живо на перрон! — приказал он вернувшемуся с шубой полицейскому. — Да не зевай!

— Слушаюсь, ваше благородие! — козырнул вконец растерявшийся полицейский, подхватывая тяжелый чемодан.

Он уже понял свою ошибку и мысленно благодарил бога, что не связался с этими важными господами — иначе неприятностей было бы много!

«Господа» шли не оглядываясь, а полицейский покорно трусил сзади. Лишь у вагона один из господ остановился и жестом приказал полицейскому внести чемодан.

— Спасибо, братец, — небрежно бросил господин, когда полицейский уложил чемодан на полку.

— Рад стараться! — гаркнул полицейский, прикладывая руку к козырьку.

За окном давно уже промелькнули пригороды Варшавы, а Ганецкий все еще не мог прийти в себя. Он то начинал смеяться, вспоминая грозный вид «разгневанного господина» — Дзержинского, или ошарашенную физиономию полицейского, то, закусив губу, старался представить себе, что могло бы произойти, не найдись вовремя Дзержинский.

Дзержинский задумчиво смотрел в окно.

— Знаешь, Ян, — сказал он тихо, — когда-нибудь о нас будут писать книги, мы сами будем писать воспоминания. Там будет много хороших слов о наших делах, но, наверное, немногие догадаются написать о находчивости подпольщиков. А ведь это очень важно! У властей против нас — армия шпионов, сыщиков, провокаторов, полицейских, жандармов. Против нас — могучий государственный аппарат. Казалось бы, мы уже давно все до одного должны оказаться в тюрьмах и ссылке. А мы на свободе, мы действуем, мы боремся! Конечно, одной находчивости, для того чтоб быть настоящим революционером, мало, — усмехнулся Феликс Эдмундович, — но без находчивости не может быть хорошего революционера. Ты убедился в этом сегодня, убедишься в этом еще не раз.

Говоря это, Дзержинский даже и не подозревал, как в эту минуту он близок к истине.

В Лодзи среди товарищей оказался предатель. Он сообщил полиции адрес квартиры, где должны были встретиться лодзинские подпольщики с приехавшим из Варшавы Дзержинским. И полиция с утра устроила засаду на этой квартире, Феликс Эдмундович, конечно, не знал об этом.

Подойдя к дому, он остановился и осторожно осмотрелся. Все как будто в порядке, никакой слежки нет. Не торопясь, Дзержинский стал подниматься по лестнице. На площадке он снова остановился, прислушался. За дверью была тишина, «А хозяева дома», — подумал Дзержинский, заметив торчащий из замочной скважины ключ.

Он открыл дверь — и сразу увидел полицейских.

Быстро сообразив, в чем дело, Дзержинский захлопнул дверь, нащупал торчащий из замочной скважины ключ и повернул его. В ту же секунду дверь загудела под мощными кулаками запертых полицейских. Постояв секунду на площадке и поняв, что толстая дубовая дверь и крепкий замок не скоро поддадутся усилиям полицейских, он спокойно вынул ключ из замочной скважины, положил его в карман и спустился вниз.

У подъезда он встретил товарища, шедшего на явочную квартиру.

— Что там происходит? — спросил товарищ, прислушиваясь к непонятным звукам, доносившимся сверху.

— Наскочил на засаду, — усмехнулся Дзержинский, — и пришлось посадить полицейских на время под замок. Не все же нам сидеть за запертыми дверьми!

Потом он коротко рассказал товарищу о случившемся.

— Двери крепкие, замок надежный, — закончил Дзержинский. — Полицейские выйдут не скоро… Но кто знает, что они могут предпринять… — Феликс

Эдмундович секунду подумал и быстро сказал:

— Уйти отсюда мы сейчас не можем. Мы разойдемся в разные стороны и будем ждать товарищей…

Они разошлись, чтобы встретить идущих на явочную квартиру и предупредить их об опасности.

Тщательно подготовленная полицейская операция была сорвана.