Первый шаг Некроманта. Том 1

Глава 14 Партнерство

Грёбаные сошки! Как мне надоело, что не могу лично прийти и разгрести этот бардак. В прошлой жизни для их усмирения хватило бы движения одного пальца, но сейчас приходилось играть по правилам местного мирка. Я просто был вне себя от злости: как так, вот только дело пошло, наладили все процессы, и тут нам обрубают возможность сбыта.

Ожидаемо? Да. Однако от этого не легче.

— Продолжай делать ножи, — велел я поникшему Елисею, ведь этот проект был последним спасением в его жизни. Я видел, что он отдавал душу своему делу, и дошло даже до того, что, узнав о моей скорости чтения, он одолжил пять монографий у старых товарищей по ремеслу на время, чтобы я ознакомился и впитал знания. — Я найду выход, — заверил я его и пошёл к Аничкову.

Да, именно к нему, потому что мне нужно было знать, на что способны эти самые Пронские.

— Семь некромантов: четыре третьего шага, два — четвёртого и один — пятого, — лаконично ответил Пётр, привязывая пенькой соломенной кукле голову. — Полсотни стихийников, ммм, в основном шваль, но их много, а тебе зачем? Пойдёшь на них войной со своим хромоногим войском?

Я сунул ему обещанные пять рублей и проигнорировал вопрос. Бодаться с Пронскими вообще не вариант, и договариваться тоже — я не имею социального веса и репутации. То, что обо мне знают, пока нельзя использовать в плюс. Я скорее как тёмная лошадка, ещё не проявивший себя наследник.

В общем, заглянул к Баруху и отдал три тысячи наперёд, чтобы проценты не капали. Осталось ещё десять. Вот только на руках у меня жалкая сотка. Часть денег пришлось потратить на хорошую одежду, чтобы подготовиться к встрече с семейством Рюминых. Мне официально выслали приглашение на готовящийся бал. Отказываться нельзя, так что пришлось раскошелиться.

Попасть в долговую яму я не боялся. В конце концов, можно продать оборудование и вернуть заём, но я не хотел откатываться к старым позициям. Однако и не видел перспектив. Если Пронские контролировали нелегальный рынок артефактов, то у меня не будет возможности продавать свои изделия.

Тут только один выход: стать ещё более искусным зачарователем и повысить качество ножей хотя бы до десяти-пятнадцати процентилей, чтобы привлечь внимание знати, но на это нужны огромные средства. Придётся работать вхолостую, но камни фокусировки тоже невечные…

С этими мыслями я зашёл проведать Софи. Девушка обслуживала привередливого покупателя. Парень в очках отвергал любые её предложения, обзывая всё дерьмом и никуда не годной макулатурой. Софи помахала мне пальцем, умоляя не лезть в этом, но было поздно.

— Если вам не нравится — не берите. Зачем поднимать столько шума? — заметил я ему спокойно.

— Что? — щёки худосочного мага покраснели. — Представьтесь, юноша, иначе пожалеете за свою дерзость.

— Артём Барятинский.

Пыл молодчика вдруг поутих. Никто в городе не рисковал связываться с дворянскими кланами.

— Простите, мне не нужны неприятности, — он коротко кивнул Софи и поспешил к выходу, так ничего и не взяв.

Пусть и одет он был прилично, и не исключено, что хороший маг, но без рода тяжело. Побьёшь одного — за тобой придут десять. Так что это неприкасаемая каста в Российской империи, только безумцы полезут что-то доказывать.

— Ты мне так всех клиентов распугаешь, — вздохнула девушка.

— Это не клиент, а так, шваль. Тяжёлый день? — спросил я её, поцеловав в щёку.

— Ой, ну его, — она махнула рукой и погладила меня по груди. — Как сам?

Я покачал головой, что означало: ни рыба, ни мясо.

— Пока что единственный постоянный мой покупатель — это ты, — она сжала губы и качнула головой, выражая то же самое состояние полного провала, что и у меня.

Чтобы ей не было так обидно, я поделился своими «успехами» в торговле.

— Да уж, мне хотя бы не угрожают, уже хорошо, но где ты будешь брать деньги?

— Это моя забота, — отмахнулся я. — Что-нибудь придумаю.

— А кстати, я сходила по твоему совету в парочку домов.

— И?

— Зеро, — она так потешно развела руки в стороны и состроила рожицу, что я не преминул заметить.

— Но у тебя появилась какая-то идея?

— Ага, — она села мне на колени и обвила шею руками. — Знаешь, я подумала, а что, если составить списки книг и рассылать их буклетами? Вот только он получится слишком большим, а я не хочу тратиться на полиграфию…

Мне пришла в голову мысль, как облегчить ей жизнь.

— Я попрошу Феликса, он узнает, кто и что любит читать, а ты составишь личные списки.

Она поправила волосы у меня на голове.

— Я тебе говорила, какой ты у меня молодец?

— Если да, то можешь повторить.

Вместо этого Софи погладила меня по щеке и прильнула в горячем поцелуе. У меня всё внутри поднялось, и если бы не хлопнувшая дверь в лавку, я бы взял её прямо тут, но вовремя успел встать со стула и схватить первую попавшуюся в руки книгу, с умным видом держа её задом наперёд.

— Артём? Вот ты где, здравствуй, — я обернулся и узнал в вошедшем Скаржинского.

Аристократ в этот раз щеголял во всём тёмном, несмотря на тёплую погоду. Мы пожали друг другу руки.

— А что ты в клуб не заглядываешь? Я уже про тебя всем рассказал. Нехорошо, обижаешь друга.

— Да были у меня тут дела, — я незаметно переглянулся с Софи и положил книгу обратно.

— Знаю я, идём, есть разговор. Простите мадам, я у вас его украду. Мой лакей к вам заглянет скоро с большим заказом, — рассыпался в извинениях Владимир, подталкивая меня рукой в спину.

Софи зарделась.

— Всего доброго, Артём Борисович, и вам, Владимир Юрьевич.

Мы вывалились наружу, и собеседник по-братски обнял меня за плечо.

— Хороша девка, шалишь, Артём Борисович, — последние слова он изобразил женским голоском и рассмеялся.

— Что, так заметно?

— Да ты её глазами пожирал. Ладно, не суть, — сразу перешёл к делу Скаржинский. — Ко мне тут твои ребята заглядывали.

— Кто? — я никаких распоряжений не давал.

— Ну, этот рябой рыжий и мастер Елисей. В общем, друг, мне всё рассказали, про Пронских и про эту вашу нелегальную артефакторную.

Я остановился.

— Да ты не сердись, — Владимир отстранился, чуть держа меня за плечо, — надо было сразу ко мне, но ты ведь гордый. Всё сам одобряю, — потряс он кулаком. — Однако в таких делах, Артём, ты пока слабоват. Нужны знающие люди, понимаешь? Те, кто Громовец от и до выучили, и я не про твоего Д’Арманьяка, — похоже, его веселило несоответствие благородной обёртки и простолюдинского нутра, как эдакий фарс. — Елисея я знаю давно, ещё мой батюшка у него отоваривался. Вот его слову я верю. Жалко, что так вышло с его семьëй… Короче, Артём, нахваливал он тебя как сына родного. Камнезор-то! У него отродясь в учениках никто не приживался, а тут ты!

— Ты хотел что-то предложить, — напомнил я, убирая его руку.

— Как насчёт партнёрства? — в лоб ответил Владимир.

Я был всё ещё раздражён выходкой своих подчинённых, но предложение показалось мне разумным.

— Условия?

— Пополам: мне пятьдесят процентов, но ты оплачиваешь все расходы на материалы, выплаты рабочим…

— Нет.

— Да подожди ты, не кипятись, — видя моё несогласие, Скаржинский стал ко мне боком и поднял голову, что-то высчитывая. — Я полностью оплачу твоё обучение, куплю самое лучшее оборудование и сырьё. Сможешь начать сразу с серьёзных вещей, ну и помогу с поставками ювелирки.

— Всё равно мало, мы отобьём все эти расходы месяца за четыре. Может, чуть больше, — меня привлекало предложение, но не хотелось просто так отдавать потом кровно заработанные, да ещё и меньше половины! Это грабёж.

— Не жадничай, Борисыч, я ж не только деньги предлагаю, но и дружбу.

— Прибыль пополам, расходы тоже.

— А-а-а-а, чёрт с тобой, — махнул Владимир, и мы скрепили договор рукопожатием. — Так, я сейчас спешу, все детали завтра и жду тебя в клубе в субботу. Не отвертишься, — он ткнул в меня пальцем и поднял бровь.

— Хорошо, буду, — согласился я и проводил взглядом отъезжавший экипаж с новым деловым партнёром.

Скаржинский. Интересно, что ему на самом деле от меня надо?

Следующий день прошёл весь в заботах. Мой отец укатил в Москву, потому деньгами распоряжалась матушка и что это значит? Правильно. Шиш тебе, а не рубли, но Владимир не обманул и действительно тратил какие-то космические суммы на финансирование, казалось бы, неизвестного никому ремесленника-энтузиаста. Я про себя, если что. Елисея в узких кругах все знали. Видимо, это и подкупило щёголя Скаржинского.

Я потом за него поспрашивал у Семёна. Оказывается, парень не без коммерческой жилки и делал деньги из воздуха, в то время как его сверстники предпочитали вести праздный образ жизни и не знали, с какой стороны надевать штаны. Но при этом Владимир всегда в их компании с лёгкостью маскировался под своего и одалживал крупные суммы бездарным наследникам. Хмм. Всё, за исключением последнего, сходилось, но мне стало плевать на слухи, когда собственными глазами увидел гружёную реагентами телегу, пригнанную с утра Елисеем.

Дальше мы поехали выбирать камни фокусировки, и тут меня ждал сюрприз. Оказывается, под каждую стихию и материал желательно выбирать свой камень. Мы взяли их с запасом, но только на сталь.

— Тени? — с сомнением спросил меня Владимир, когда услышал мои пожелания.

Вместо ответа я исказил собственную тень, кивнул ей и отправил бродить по лавке.

— Понял тебя.

Помимо этого, я настоял и на молниях. Итого у нас вышло шесть комплектов. Для начала сойдёт. Не было смысла покупать больше. У Софи мы надолго задержались. Елисей скрупулёзно выбирал что, по его мнению, «дрянь пустопорожняя», а что действительно «алмазный алмаз». Пришлось даже закрывать магазин, потому что других посетителей обслуживать времени не было.

Я велел Семёну притащить сюда еды и питья из кабака, и мы вкусно отобедали стоя.

— Ну, за сотрудничество! — поднял кружку с вином Владимир, я себе налил квас, но не отказался от ритуала — мы все чокнулись и выпили напитки, а дальше накинулись на угощение.

— Вкущнятина, — прожёвывая, сказала Софи.

— Вынужден с вами согласиться, — кивнул Скаржинский и тоже обглодал руками куриную ножку.

Феликс пытался орудовать было вилкой и ножом, чтобы впечатлить присутствовавшего тут аристократа, но облажался и выронил свой кусок на пол.

— Да жри ты как человек, — отвесил ему подзатыльник Елисей. — Чего ерепенишься? Не быть горшку кувшином.

— Сам ты ночной горшок.

— Фу-у-у, — сморщилась Софи.

— Ну вот испортил всем аппетит, скотиняка, — вытер рот Елисей.

— Так не я начал, это всё ты со своими кувшинами да горшками.

Пока они срались, Скаржинский вытер руки платком и, причмокивая, запил дешёвым вином.

— Знаешь, Артём, хорошую компанию ты собрал, давно я так свободно себя не чувствовал. Так, ладно, вот ассигнации, — он достал из-за пазухи пачку банкнот и передал мне, — разбирайтесь с книгами, а мне ещё кое-куда надо заскочить. И да — сегодня приём у Рюминых, не забудь. Я уже Елене всё про нас рассказал, она жаждет подробностей. Увидимся вечером, — мы хлопнули по рукам, и барон, попрощавшись с остальными, вышел наружу.

Все вернулись к покупке книг, а Семён отправился обратно в поместье захватить мой новенький костюм. Я решил переодеться прямо тут, а обоз с литературой отправить с камердинером и Мишкой. Софи странно на меня поглядывала и стала чуть тише.

Когда мы спровадили слуг, то причина сразу же выяснилась. Она без обиняков спросила напрямую.

— Кто такая Елена?

— Друг Владимира, баронесса Рюмина, — я пожал плечами, смотрясь в зеркало, мне только не хватало сцен ревности.

— А тебе она кто?

— Пока никто, но, надеюсь, мы подружимся, — я, наконец, справился с галстуком, едва не задушив себя. — Мне нравится, как она смотрит на мир. Такая, знаешь, забродившая смесь цинизма, раннего взросления и обжёгшейся маленькой девочки.

— Да? — Софи с интересом посмотрела на моё отражение, положив свою прелестную голову мне на плечо. — А я для тебя кто? Наверное, тоже есть интересный букет сравнений?

— Я не могу тебя сравнивать, — обернувшись к ней, ответил я.

— Это почему же?

— А ты сама догадайся, глупышка, — мы поцеловались, и в какой-то момент я почувствовал, как её руки возятся с пряжкой ремня на моём поясе.

— Это оно?

— Заткнись и иди закрой дверь, — горячо прошептала она и одну за другой расстёгивала на себе пуговицы белой блузки.

Скоро бал у Рюминых и надо уже выходить, но… Я кинулся закрывать засов и, когда вернулся, увидел Софи без верхнего белья.

Я опоздал. Где-то минут на двадцать, но оно того стоило. Наш первый раз вышел немного не в тех условиях, что я себе представлял, но теперь улыбка не сходила с моего лица, и я боялся, что меня сразу раскусят как неопытного любовника. Потому накинул, хоть и с трудом, маску безразличия и вошёл в холл дворца Рюминых.

Гости всё ещё прибывали, и я выдохнул. Да оно ж так и есть, точного времени никто не придерживался, и, как правило, позднее всех приезжали самые знатные особы. Барятинские были где-то в середине пищевой цепочки Громовца, поэтому я мог не бояться обвинений в неуважении хозяев.

Зал, в котором проходил бал, был средоточием величия и богатства. С высоких потолков вниз на гостей смотрели бессмертные герои древних легенд и мифов. Конусообразные хрустальные люстры ослепляли своим светом. По периметру тут и там разбросаны колонны с золотыми и серебряными орнаментами.

Я был частым гостем в таких местах, потому чувствовал себя как рыба в воде. Главное — знать, где и какие «группировки» дворян обитают. Это мой первый официальный выход в широкий свет, так что важно не наделать глупостей.

Мраморные плиты пола были настолько отполированы, что отражали свет, создавая иллюзию бесконечности. Бархатные многометровые занавески обрамляли окна, откуда виднелись подступающие сумерки. В помещении, как и всегда, было душно. Потому мне не нравились подобные сборища. Какофония запахов от еды, духов и сальных желёз — не самый лучший набор.

Где-то в углу отдельным островком расположились музыканты в элегантных костюмах. Их талантливые пальчики и губы сегодня будут работать на износ. Инструменты, под стать хозяевам, все сплошь золотые и серебряные, говорили о статусности этого места.

Официанты дрейфовали с подносами, и один из них предложил мне бокал с чем-то крепким. Вежливо отказавшись, я вскоре отыскал виновницу торжества. Елена Рюмина, увидев меня, тут же помахала рукой. Рядом уже нарисовался щёголь Скаржинский, успевший сменить наряд на тёмно-синий фрак с золотой вышивкой вдоль лацканов и манжет.

— Госпожа Рюмина, ваше гостеприимство и утончённость восхищают. Для меня честь быть приглашённым на ваш великолепный бал, — я слегка поклонился и протянул баронессе руку, та вежливо её пожала и ответила.

— Благодарю за любезные слова, барон. Прошу, чувствуйте себя как дома и наслаждайтесь нашим обществом.

Этот обмен любезностями непривычно было видеть после свободного стиля общения молодой госпожи, но я не мог вести себя как слон в посудной лавке и тоже играл в эти игры.

Со мной поздоровался отец Елены Рюминой, и по тому, что он не отблагодарил меня за спасение дочери, я понял: родитель не в курсе о покушении. А это означало, что та поездка со Скаржинским была не одобряемым поступком и мне следует держать язык за зубами.

Впрочем, это не помешало нам с баронессой вести интересную беседу о процессах зачарования. Оказывается, она успела где-то нахвататься знаний, либо специально подготовилась к моему приезду, чтобы я не чувствовал себя чужим. Среди гостей нашлось ещё парочка аристократов, которым была близка эта тема. Один из них даже был компаньоном в московской артефакторной «Демидов и КО» — лучшей из образчиков в этом ремесле.

Краем уха я услышал какой-то сюрреалистический диалог между Скаржинским, присевшим на одно колено, и пожилой женщины, расположившейся в удобном позолоченном кресле. Её руки тряслись, а беззубый рот говорил тихо, но я разобрал.

— … Ты мне вялого не заправляй, Вова, а то я отцу твоему скажу, сколько девок ты успел попортить. Он тебя вмиг воспитает.

— Авдотья Ивановна, ну не при людях же.

— Я эти кондовые лица седьмой десяток вижу, пошли они к собачим чертям, — я услышал хриплый смех, а потом. — Ну, шо там, рассказывай, кому… — дальше Скаржинский что-то долго шептал ей на ухо. — Да ну? — опять тишина. — Вся невинность как снег весной, — затем смех, но на этот раз уже с кашлем. — Насмешил Вовик старуху: ну что ж ты вытворяешь, негодник такой а, а?

Я не выдержал и обернулся. Бабуля шутливо толкала рукой Скаржинского, и оба расстались на дружеской ноте. Впрочем, ничего нового. Я всё ещё был вовлечён в беседу, но спустя минут десять заметил, что одна половинка рта у старухи что-то слишком уж опущена вниз.

— Простите, — я прервал беседу и в срочном порядке пробрался к ветхой даме. Рюмина глянула в мою сторону и тоже пошла следом.

Я присел к знатной гостье также на одно колено и обратился.

— Извините за бестактность, я не знаю вашего имени, но вы можете сейчас поднять одновременно две руки вверх?

— Это Стародубская Авдотья Ивановна, — ответила сзади Елена. — Артём, с ней что-то не так? Она друг семьи. Делайте, как он сказал, маман.

— Что вы себе позволяете, юнош… — она прервалась. — Что это? Я… Что со мной? — она в панике пыталась поднять левую руку, и безуспешно, вокруг уже собрались зеваки.

Смазливый Скаржинский, кажется, разгорячил бабулю постельными подробностями своих приключений. Я выпрямился и обратился к Рюминой.

— У неё инсульт.