Первый шаг Некроманта. Том 1

Глава 9 Долг родителя и заветный эликсир

— Штраф за использование боевой магии в общественных местах — пять тысяч рублей. Штраф за неподобающее поведение с клириком — три тысячи рублей… Да, сын, хорошенько ты провёл выходные… — Борис Барятинский вёл за собой лошадь под уздцы и отчитывал меня за итоги прошлого воскресенья.

Я терпеливо ждал, чем же он закончит свою тираду, но уже наперёд знал: он доволен выше крыши. Каждый раз, как ему рассказывали про отметеленного Шеина, Борис прямо-таки светился от счастья. Ещё больше ему приходилось принимать упрёки от друзей в сокрытии такого сокровища.

Сначала он не понимал, в чём дело, но потом привык и сам вжился в роль эдакого комбинатора-многоходовочника. О моих магических показателях знал только я и отец, а после дуэли он мне строго настрого запретил рассказывать кому-либо, что у меня лишь шестнадцать процентилей.

Я ещё не заполнил последний огнём, решив оставить его на «тень».

Официально всем рассказывали, что у меня четыре стихии и шестьдесят процентилей, а также пришлось признаться в частично рунном способе созидания. Вроде как это моё чудачество такое.

— С деньгами в последнее время у нас туговато, — вздохнул Борис и замолчал, уйдя в собственные мысли.

Я ехал верхом рядом. После вышеперечисленных событий было решено снова уделять внимание моему воспитанию и физическому развитию. Территория поместья в несколько сотен гектаров включала в себя приличный лесной массив, сады, боевое крыло, кузницу, парочку производственных зданий, амбары и многое другое.

Работу всего этого хозяйства обеспечивала целая деревня крепостных. На их осмотр мы и отправились в обед вместе с отцом. С момента дуэли прошло два дня. Учебник по теням я успешно проглотил и теперь горел желанием обучиться мастерству зачарования. Правда, не знал, как грамотно к этому подвести своего родителя.

Я не могу показывать чудеса планирования и расчёта в амплуа полудурковатого гения. Его поступки должны быть спонтанными, иногда абсурдными, и я начал замечать, что эта позиция связывает мне руки.

Я уже многого добился в плане личных свобод, но так до конца и не избавился от опеки родственников. Например, свободы передвижений катастрофически не хватало, я уж не говорю про финансовую независимость. Раз в неделю отец обязался выдавать мне сто пятьдесят рублей на личные нужды и выделил мне ауроскоп.

«Но, чёрт возьми, как это мало!»

С моей скоростью чтения я проглатывал тексты в течение четырёх-пяти часов и помнил их наизусть. И это только начало! Я планировал и дальше производить целительские манипуляции с маной Артёма, чтоб укреплять тело и разум. Глыба маны сдерживала мой потенциал, и потому я обратил пока что усилия на набор процентиля и сбор информации.

Это наиболее выгодная стратегия в сложившейся ситуации. Поставил себе цель набрать пятьдесят процентилей через обучение и дальше уже выходить в мир и выгрызать своё по праву. Дуэлиться можно раз в неделю. Это четыре процентиля в месяц или сорок восемь в год. При условии одних только побед, конечно же.

На бумаге эта задача выглядела как что-то посильное, но есть куча нюансов. Конфликт с другим дворянином должен быть обоснованным — это раз. Мне не нужна слава бретёра — это оттолкнёт от меня высшее общество, связи которого мне важны — это два. Череда ненужных дуэлей может пошатнуть и так ослабший род Барятинских — это три.

Пока я под защитой баронского титула и императорской власти мне не грозит целый ряд проблем. Становится изгоем в новом мире — такая себе затея.

Тем более в самом зачатке карьеры. Это в прошлом я мог плевать на мнения королей и знати, потому что моё слово значило больше. За меня говорили способности, слава и сила. Здесь же я всё начал заново, и нет ничего зазорного, включится в гонку за уважение и статус.

Что касается Анны и моего так называемого рыцарства — это был далеко не импульсивный ход. Из ситуации получилось выжать максимум — мне будет намного проще возвращать Артёма в нормальную светскую жизнь, когда за ним появится репутация человека чести.

А мои свободы внутри рода напрямую зависели от мнения знати Громовца и всей Владимирской губернии. Такой вот парадокс. Родные привыкли видеть своё чадо юродивым, тупеньким и слабым. Потому бесполезно их убеждать в обратном — это должны сделать посторонние люди. Другие дворяне, купцы и чиновники. А их было много на зрительских местах.

Также этим ходом я усмирил пыл сестрёнки — как бы она ни злилась, но теперь Анна — моя должница. Естественно, бегать и кричать об этом я не собирался, пусть сама подумает над своим поведением. Кстати, колкостей в мой адрес стало намного меньше. Она избрала правильную тактику — вовсе меня не замечать. Даже на семейных ужинах, куда мне, кстати, открыли ход.

Её участие в покушении я не забыл, но сейчас всё поменялось с ног на голову. Прощать это выпад я не собирался, но всё же она моя сестра… Семён просто доложил об услышанном обрывке разговора. Каков вклад в этом Анны ещё неизвестно, и узнать об этом я смогу только от неё самой.

Можно всё громить на своём пути, и тогда никого рядом не останется, но если меняться самому, то и окружение тоже изменится. Ну, или уйдёт.

Есть куча способов испортить человеку жизнь, для этого не обязательно его убивать. Если девушка заиграется опять, а это навряд ли, то я немедленно приму меры. А пока держал её в поле зрения.

Теперь я не затворник, а полноценный член семьи. Со своими странностями, но уже не чужой, не собачка на поводке. Эдакая чёрная лошадка, от которой неизвестно что ждать.

Мы с отцом выслушали жалобы крестьян, немного прогулялись по засеянным пшеницей полям. Зелёные колоски простирались далеко за горизонт. Здесь были не все владения Барятинских. Как я позже узнал, большая их часть находилась под арестом и сейчас сдавалась в аренду другим родам.

Бывший император Павел VI специально велел затянуть судебное производство в отношении моего отца. С чем это связано, я пока не узнал, но Борис возлагал надежды на Павла VII. Сын почившего правителя был в неладах с родителем и не разделял многих его реформ.

Российская Империя сейчас была на исторической развилке, и все, затаив дыхание, ждали, каким образом будет мести новая метла. Императору двадцать пять, он молод и амбициозен, а некоторые приписывают ему черты мечтателя. В любом случае пока его вводили в курс дела министры, пока менялся состав правительства и разгорались подковёрные игры в Москве, все остальные земли империи продолжали соблюдать старые порядки.

К сожалению, зачарователей в поселении не оказалось, так же как и в остальном хозяйстве Барятинских.

С клубом дворян я пока решил повременить — туда выберусь, когда сброшу личину блаженного. Сейчас важно поглощать книги и найти подходящего учителя зачарования.

Спонтанная инспекция затянулась, потому что мне было интересно всё. Я хотел понять, на чём зиждется финансовое благополучие рода, хоть и не показывал это так явно. Борису понравилось моë рвение, и он даже дал мне возможность посетить вечерний класс Громовецкой церковно-приходской школы имени Велемира Барятинского, основателя рода.

К моему удивлению, все скамейки были битком забиты — собралось столько желающих обучаться… Интеллигентного вида худой учитель с кругами под глазами, заметив, что места мне не нашлось, предложил свой стол, но я отказался, попросив принести табурет.

Мне важно было оценить сам процесс, так что Иван Сергеевич, как его уважительно называла детвора, лишь удивлённо поправил на носу очки и продолжил занятия.

Я удачно попал на урок математики и поразился, насколько образованными были крестьянские дети по сравнению с теми же в Хессалии. Мальчики и девочки сначала с недоверием поглядывали в мою сторону, но я не вмешивался, и вскоре они раскрепостились и щёлкали задачки на раз-два.

«Хм. Видимо, желание вырваться из нищеты и некоторая „общедоступность“ магии делают своё дело».

Чтобы разбираться в руническом пособии, нужна хорошая общеобразовательная подготовка. Без костяка знаний и тренированных мозгов туда лучше не соваться. Учащиеся выглядели неряшливо, плохо одеты, многие недоедали, но в глазах горела жажда познания. В столь раннем возрасте они ещё могут мечтать, и это внутреннее топливо порой способно творить чудеса.

Я остался доволен и удивлён настолько, что решил при первой возможности узнать поближе молодого учителя. Ведь это и его заслуга. Правда, вид у него такой, что врагу не пожелаешь. Похоже, какая-то хворь подтачивала его изнутри.

— Артём, нам пора, — подошёл ко мне после занятия отец, он как раз закончил разговаривать со старостой.

Мы покинули посёлок и галопом добрались до дома. Солнце уже начало заваливаться за горизонт. Сдав лошадей, мы отужинали. Ничего особого — формальная беседа супругов.

Через неделю намечался отъезд Александра. Брат решил повидать друзей в Санкт-Петербурге и провести остаток каникул там.

Мать сильно сокрушалась, но я-то понимал, чем вызвано это скорое бегство. После дуэли он старался не попадаться мне на глаза, а каждый раз, как видел в обществе отца, тихо скрипел зубами. Насколько я понял, успехов средний сын в академии не показывал, но и нареканий не вызывал. По всем параметрам середнячок.

Сейчас у него семьдесят процентилей, пятьдесят из которых заняты воздухом, и остаток пустовал. Юный маг планировал, по примеру отца, достичь пика и взять стихию теней.

— Отец, а тебе не кажется, что дробление сил на четыре и более стихий — это плохо? Ты же сам говорил — из таких получаются слабаки, — ну вот, только подумал о нём что-то хорошее, как сразу же поймал шпильку.

Похоже, перед отъездом тот решил подлить ложку дёгтя.

— У Артёма всё ещё впереди, я думаю, он пройдёт обряд забвения, если захочет…

— Но это же трата времени, — возразил Александр, нанизывая на вилку кусок говядины. — Люди говорят, что это не дальновидно. Да, сейчас разбиение даëт преимущество, но что потом? Как он сможет постоять за себя перед магом с шестьдесят и выше процентилей? Я бы не спешил выводить его в свет. Может, он и победил Шеина, но Ярослав дурак, каких поискать — ничего выдающегося, — пробубнил он с набитым ртом и хвастливо добавил. — Я бы и сам его размавал.

— Саша…

— Нет, мам, я просто не могу смотреть, как отец возится с ним. Ань, ну скажи тоже, — он повернулся за поддержкой к сестре, но та тоскливо посмотрела перед собой и поковыряла ложкой в супе. — Может, он и стал чуть сообразительней и не ходит под себя, но всё такой же.

Я, не обращая внимания на этот жалкий скулёж, наполнял ложку супом, высоко поднимал и спускал водопадиком в тарелку. Отец никому не рассказал про руническую систему, и этот разговор закономерно ни к чему не приведёт — гораздо интересней позлить лишний раз братца.

— Да, Борис, я тоже хотела с тобой поговорить на эту тему, — вдруг вступилась за сына Ольга, я поднял на неё глаза, но мать словно не замечала меня. — Ты слишком много внимания уделяешь одному ребёнку, забыв про остальных. Мы не можем питать надежд… Особенно в такой серьёзный момент… Не пойми неправильно, я тоже его люблю и хочу, чтобы он выздоровел.

— Мамочка? — с самым невинным выражением лица спросил я её.

Ольга запнулась, щёки слегка покраснели от сдерживаемого гнева, но она сдержалась.

— Я думаю, тебе надо срочно искать свободные места силы или деньги на них. Воспитание сына доверь мне.

— Мамочка! — я вышел из-за стола и обнял эту женщину за плечи, ласкаясь щекой.

Она перестала дышать, и я увидел, как пальцы на левой опущенной руке сжались добела, а нога выстукивала нервный вальс. Её буквально всю трясло от отвращения — последние силы уходили, чтобы не отбросить юношу от себя или не воткнуть в него нож. И я это знал.

К счастью, с головой у меня всё в порядке, и когда меня хотят вот так нагло уничтожить, я буду сопротивляться и использовать все доступные мне средства. Естественно, не переступающие через мораль.

— Я правильно понял, что ты выгоняешь меня? — в шутку поднял бровь Борис и надломил хлеб, приказав слуге убрать поднос с горячими блюдами.

— Посмотри на это здраво — у него нет социальных навыков. Он вырос, не покидая поместья, — справилась, наконец, женщина и даже умудрилась меня погладить!

«Ах ты, стерва!»

Я освободился и пошёл к своему месту.

— А кто в этом виноват? — вставил я как бы между прочим.

Фраза произвела неоднозначный эффект. С одной стороны, все понимали, что я сам себе на уме, но с другой — она как нельзя точно попадала в цель.

«Я не позволю тебе вмешиваться».

— Ты… Ты понимаешь о чём мы говорим? — первой не выдержала до сих пор молчавшая Анна.

— Ага, мой суп закончился — кто в этом виноват? — по столу действительно был разлит бульон, и все облегчённо выдохнули.

Ольга поправила передник и, собравшись с мыслями, вновь принялась пилить мужа.

— Я думаю, раз у него открылся талант и он… В общем, понимаешь, есть надежда, что это сработает, — мне такое начало не очень понравилось. — Что ты думаешь насчёт школы Распутина?

— Ты с ума сошла! — рявкнул неожиданно Борис, да так, что слуга принялся кружить, дабы не уронить сервировочный поднос.

Старший Барятинский вовремя щёлкнул пальцами, и тень от люстры вытянулась в верёвку. Она помогла предотвратить падение тарелок.

— П-простите…

— Пошёл вон, — раздражённо бросил глава. — Оля, я от тебя такого не ожидал. Ты хоть понимаешь, чем это чревато?

— Борис, ну ты тоже пойми — не станет он нормальным, сколько ни вкладывай в него сил. Нет, выслушай меня, — повысила она дрожащий голос. — У него пробудился дар, но он не умеет его контролировать, не понимает, насколько это опасно. Одна ошибка, и мальчика будут судить как преступника. Что Артëм сделал после дуэли? Отобрал у священника кадило! А если бы он поджёг ему волосы? Ну, так, в шутку… Допусти это, — в материнских глазах угадывались слезинки.

«Актриса, каких поискать. Кажется, я недооценил противника».

Её слова заставили Бориса немного задуматься, но он всё равно отрицательно покачал головой.

— Это слишком жестоко, мы не такие родители — я ни за что не отдам Артёма некромантам.

«Так вот оно что!» — я невольно перевёл взгляд на сердобольное лицо мамаши.

Судя по словам отца, этот Распутин тот ещё фрукт. Душегуб, помноженный на бесконечность. Интересно.

— Из десяти кандидатов выживает от силы один — я не отправлю сына на бойню.

— Они целители, Борис, есть шанс, что при обучении его разум вылечится. Мы можем сколько угодно ограждать его заботой, но иногда с детьми нужно быть строгими.

— Ха, — вырвалось у отца, словно он услышал какую-то идиотию.

— Ты же не знаешь, Борис. Может, как раз это испытание и уготовано ему. А наша с тобой ноша — подготовить его…

— … И отдать, как свинью на убой, — старший Барятинский с досадой вытер рот платком и кинул его на скатерть. — Достаточно. Что-то я уже не голоден.

Встав из-за стола, он пожелал родным доброй ночи и мрачный удалился в свой кабинет. Я тоже закончил с трапезой и улизнул через минуту, чувствуя испепеляющий взгляд Ольги вслед.

«Вот так семейные посиделки», — выдохнул я уже в комнате.

Меня не прельщало обучение скверне, с которой так яростно боролся в прошлой жизни и даже отдал её, дабы сохранить родной мир. А теперь что? Самому становиться чудовищем?

Мамаша физически меня не может терпеть в собственном доме, вот и пытается вытурить подальше. Ага, как же — откроется мне озарение. Если там отбор один к десяти, то даже не знаю… Нет, я не сомневался в своих силах и что пройду его.

У моего отказа учиться там были иные причины. С текущим уровнем подготовки Артёма это испытание может показаться слишком сложным — это во-первых. А во-вторых… Мне просто не хотелось этим заниматься. Что тут объяснять? Я обожаю магию во всех её проявлениях и готов копаться в ней до бесконечности, но трупы, смерть, разложение…

Даже несмотря на исцеляющий эффект некромантии — увольте. Я уже думал над этим. Лучше я наберусь сил и сам заново изобрету отдельное магическое учение, включающее в себя целительство. С помощью рун и манипуляций маной я смогу этого достигнуть. А там мне откроются все дороги.

Лекарей, что здесь, что в Хессалии всегда не хватало.

Я полистал перед сном учебник по теням и попробовал сотворить первое заклинание — вышло так себе. Всего-навсего удлинил собственный силуэт. Маны пока уходило слишком много. На этот огрызок заклинания потратился весь запас.

После помедитировал часик перед сном и задремал. Утром я заметил явно не выспавшегося отца. Тот на все мои попытки пообщаться мягко отстранялся, а потом и вовсе покинул поместье «по делам».

Это не ускользнуло от внимания матушки — женщина высоко подняла подбородок и прошла мимо на кухню, отдавать приказания поварихе.

«Всё-таки прогнула», — вздохнул я и почесал затылок.

Следующие пять дней прошли как один — я тренировался, уменьшал расход маны на теневые круги, и довольно успешно. В арсенале появилось три новых заклинания, но все они лишь манипулировали тенями без придания объёма — для этого мне нужно было больше процентилей. Мощности маловато.

Также я начал бегать по утрам, укрепляя дыхалку и тело. У меня был выбор: либо тратить ману на собственное здоровье, либо повышать уровень владения магическими техниками. Второе сейчас приоритетней. Так что я задыхался и часто останавливался. Всё было, как говорится — в натуральную.

Из-за этого я готов был выплюнуть собственные лёгкие. Так они горели, а сердце безжалостно разрывало грудь, но я не сдавался. Главное — начать, а с дисциплиной у меня прочный союз.

«Выше нос».

Настал тот самый воскресный выездной день. Я уже собрался и вместе с Семёном и Мишкой-Шатуном и выходил из семейного поместья. Отец, кажется, уже не был так уверен в своём решении оградить меня от опасностей. Видно было, что он борется между любовью к сыну и долгом «настоящего» родителя, который внушила ему хитрая жена. Моральная дилемма подтачивала его изнутри.

Никогда не видел его таким уставшим. Он отдал мне кошелёк с деньгами и погладил по голове, как маленького и будто в последний раз.

«Чёрт», — в этот момент яички неплохо так сжались, но я отыграл свою роль до последнего.

Ведьма. Вот по-другому Ольгу не назовёшь. Надо было срочно как-то выкручиваться — я конкретно попал. Но недаром говорят, что удача на стороне сильных, и в этот день она мне улыбнулась.

У входа в дом стоял человек, одетый в фиолетовый пиджак и жилетку. За спиной у него висел лёгкий походный рюкзак, а сам он держался с достоинством князя, не меньше.

— Госпожа Барятинская, я Феликс Д’Арманьяк — легендарный целитель, обошедший весь мир в поисках редких трав. Я потратил на это десять лет жизни! — веснушчатый рыжий парень элегантно поклонился Ольге Дмитриевне и поставил свой саквояж на землю.

Щёлкнули металлические застёжки, и взору открылся диковинный набор из пучков трав, пробирок с зельями, мазями и эликсирами. Всё это добро выглядело как шарлатанская ересь, но, надо признать, производило нужный эффект — так и хотелось протянуть руку и откупорить пробки.

— Моё долгое странствие подошло к концу и я нашёл, что искал. Вот, — он с гордостью взял в руку пузатую колбу, в которой плескалась жидкость медового оттенка. — Эликсир, исцеляющий все болезни!

«Ах, ты мой родной, — я готов был его расцеловать. — Иди сюда!»

— Барин… Артём Борисович, вы куда? — дёрнулся Семён. — Это ж Гришка Чепухарь, мошенник и вор! Нет, стойте! НЕ ПЕЙТЕ!