Первый шаг Некроманта. Том 2

Глава 12 Новые договоренности

— Александр Христофорович, будьте добры объясниться! Какого лешего ваш объект разгуливает по вологодским лесам, где хочет и когда захочет? Вам же ясно дали поручение — глаз не спускать! Трибунала на вас не хватает, — задыхался в гневе здоровый как медведь Советник Апраксин.

Бенкендорф терпеливо выслушивал нагоняй от начальства и ждал, когда можно будет вставить своё слово.

— Граф Шувалов со свету нас живёт, вы хоть понимаете, Чей это сын?

— Да, я в курсе юношеской дружбы Петра Ивановича с Барятинским, но позвольте объясниться?

Советник выговорился и немного остыл. Его седые бакенбарды больше не топорщились воинственно, а спокойными завитушками втянулись обратно.

— Весь внимание, — махнул он рукой и снова сел в большущее под стать ему кресло.

— Объект нужно вести по-другому. В случае грубого вмешательства мы лишь спугнём юношу. Я и моя группа сделали пошаговый анализ всех его действий и продолжаем наблюдать издалека. Всё записывается и структурируется: каждый чих, каждое использование магии…

— Мне доложили, что его видели одного в лесу. Александр Христофорович, как это понимать? Это вы так следите? Я ведь тоже могу сказать, что присматриваю за всей империей, вот прямо из своего кабинета.

— Мы не должны чинить ему препятствий.

— Это с какой это стати? Он у нас что — особенный?

— Так точно, господин Советник. Нам ни в коем случае не следует становиться его врагами. Это часть моей стратегии. При всём уважении Артём Барятинский обладает невероятными когнитивными способностями, он запоминает всё, что единожды видел и слышал, использует руническую магию во время активного боя…

— Так остановитесь, что за бред вы сейчас несёте? Какая руническая магия? Мы же совсем для другого за ним наблюдаем. У меня тут всё записано, вот, — возразил Апраксин, порывшись в ворохе беспорядочно разбросанных бумаг. — Ага, нашёл, значит… «Барятинский Артём…ны-ны-ны… Обеспечить круглосуточный надзор… пы бы бы, — он поджал губы и вскоре отыскал нужный кусочек текста, — … выяснить, каким образом объект присвоил себе атрибутику огня и тени без мест силы». Про руны тут ни слова, — снова поднял он взгляд.

— Артём Барятинский использует оба способа создания заклинаний и комбинирует их, я подчеркну это ещё раз, в условиях БОЯ. То есть он передвигается, использует холодное оружие и колдует.

— Осталось только научиться летать, — выдохнул Советник и забарабанил пальцами по дубовой столешнице.

— Также мы стали свидетелями и третьего способа прочтения заклинаний.

— Да вы издеваетесь? — поднял брови Апраксин.

— Ни в коем разе. Мы пришли к выводу, что это какая-то каталитическая техника. Объект делает порезы ножом на ладони и за счёт этого многократно усиливает свои заклинания. Мы сравнили данные ауроскопа со всеми таблицами эффективности — ошибки быть не может.

— А сколько у него там процентилей по руническому типу уже?

— Двадцать один.

Апраксин налил себе водички из графина.

— А-а-а… — протянул он как-то печально и по-стариковски. Так вздыхают профессора, отдавшие пятьдесят лет жизни какой-нибудь математике, глядя как их уважаемых коллег кладёт на интеллектуальные лопатки залётный шестилетний вундеркинд. Советник снова отпил и добавил. — Продолжайте, я лучше послушаю.

— Объекту восемнадцать лет, но по оценкам всей группы и допросам свидетелей, юноша рассудителен и расчётлив, как зрелый мужчина. Он редко делает ошибки, присущие его возрасту, обладает лидерскими качествами, быстро сплачивает вокруг себя людей. Знает, как нужно произвести впечатление и грамотно выбирает союзников. Скрытен, честолюбив, амбициозен и не чурается серых методов для достижения целей.

— Это как это? — сузив глаза, спросил Апраксин.

— Через своего подчинённого Ломоносова Ивана Сергеевича он подкупил клирика Аркадия Тулинского с целью хищения священных камней.

— Чего⁈ И вы не остановили его?

— В этом не было необходимости, господин Советник.

— Я иногда поражаюсь, как вы разбрасываетесь такими заявлениями, Александр Христофорович. Патриарх Даниил не одобрит разбазаривание церковной собственности. Зачем Барятинскому эти камни?

— Есть предположение, что он намерен самостоятельно закрывать Бреши, без помощи церкви.

— Зачем? В смысле, какой в этом толк? Во-первых, он не сможет в одиночку закрыть Брешь, а во-вторых, как он освоит церковную… — и тут, кажется, до Апраксина дошло, да так, что мужчина похолодел. — Не может быть…

— Теперь вы понимаете, почему нельзя ему мешать?

— Помяните моё слово — болтаться нам в петле, господин Бенкендорф, — Советник потянул на себя ящик в столе, и вскоре в графине плескалось кое-что покрепче воды.

— Чисто теоретически…

— Замолчите, — послышался глотающий звук, закончив, здоровяк предложил жестом выпить, но собеседник вежливо отказался. — Вы это кому-нибудь ещё рассказывали?

— Сегодня графу Шувалову была отправлена секретная депеша, получается двоим. Я подотчётен лично ему и вам.

— Дождёмся, что ответит Его Сиятельство, а до сего момента постарайтесь вдолбить в безрассудную голову Барятинского, что он кормит тигра с руки. Остановите его хотя бы на время. Пусть выдохнет, бабу себе найдёт.

— Объект уже…

— Да когда он всё успевает⁈ Надо мне в отставку, Александр Христофорович. Чую, сердце не выдержит этих кордебалетов. Вот только дождёмся ответа и уволюсь. Буду рыбку ловить, у меня такой домик в деревне м-м-м, а рядом речка, кругом тишина… — мечтательно закатил он глаза, а рука сама собой налила ещё одну стопку.

Я обосрался. Чёрт, надо же было так профукать пять мешков сумеречных гемов?

В общем, Ломоносов раскрыл мне ту самую молитву, что заделывала Бреши, и я с лёгкостью выучил её. Даже потратил один процентиль на освоение барьерной магии! Также после медитации мы откололи очередной обломок маны и я был забит ей до отвала.

Вот только врагов оказалась тьма-тьмущая и меня прервали посреди читки!

В ратуше на стенде для ликвидаторов я нашёл на карте самый мелкий недавно открывшийся портал. Туда ещё никого не послали, вот и решил закрыть его самостоятельно. К тому же взыграла жадность — если убью всех монстров сам, то и процентилей больше получу, но всё пошло по одному месту.

Своими массовыми заклинаниями я расчистил поляну от медленных и неповоротливых хищных крабов. Поджарил тварей, как говорится, до хрустящей корочки. Не знаю, съедобны ли вообще монстры из Брешей, но у этих под клешнями остался один пепел.

И вот, потирая руки, я побежал к своей гружёной гемами лошади и увидел, как её труп нагло жрут твари из леса! Я расправился и с ними, получил один процентиль в сумме за весь поход, посидел, успокоился и решил, что всё равно надо продолжать ритуал.

Со своей единичкой на барьеры я, конечно, губу раскатал… Ломоносов ведь предупреждал, что не стоит даже пытаться. Была прямая зависимость от уровня владения барьерной магией и количеством маны. Если ты слабый в этой области маг, то будешь отдавать больше энергии, и время прочтения заклинания тоже кратно увеличится!

В общем, пять часов я бы точно не выстоял, но упрямство наше всё. Удивительно, целых три часа меня никто не трогал. Я читал и читал одну и ту же молитву, переставляя только строки и их порядок, как учил Иван. Но связь с напиткой священных камней была слабая. Струйки маны, что в них вливались, были такими крошечными, что я проклинал всех и вся.

В общем, первый блин комом, но так я понял, что Сумеречные гемы на самом деле впитывают в себя магическую энергию людей и таким образом активируют закрытие врат.

Концентрацию мне сбили, кинув сухую корягу в спину. Я чуть не улетел внутрь Бреши! Не счесть того количества матерщины, что я излил на стаю мускулистых двухметровых обезьян, влезших так не вовремя. Они были методично перебиты и втоптаны в осенний грунт.

Оставшись без транспорта, посреди опасного леса, я бродил до самого вечера, пока не наткнулся на группу магов, возвращавшихся с миссии. Они-то и подобрали меня.

Мешки с гемами испарились. Оказывается, их нельзя напитывать день за днём. Они сразу активировались и если прервать заклинание, то в течение часа камни растворялись в пространстве.

Домой вернулся голодный и злой. Обезьяны, конечно, дали мне ещё один процентиль, и теперь я мог загнать тень ровно до пятнадцати, как и хотел, но амбиции будто принижали мои успехи. Пришлось сесть и всё хорошенько обдумать. Причина нашлась весьма скоро — это последствия манавсплеска.

Моя прошлая и нынешняя жизнь смешались, и создавалось ощущение топтания на месте, тогда как я стремительно рос вверх. Отпустив эту ситуацию и похвалив себя за проделанную работу, я очистился от тревог и стал мыслить рациональней. Недалёк тот день, когда Бреши будут щёлкаться как орешки, надо только грамотно к этому подойти и серьёзно попотеть.

Рунический нож не слабо так помог мне в драках, и я намеревался разузнать секрет его изготовления.

Подарок от Бенкендорфа был щедрым — огромный набор фокусировочных камней, реагентов и ювелирки. Всё это пришло как раз в тот вечер, когда я ушёл на свидание. Шпик знал, чем угодить. Подношения принял Семён, а когда я вернулся домой под утро, то сразу понял, куда их пристроить.

Мы освежили мастерскую Гольдштейнов! Да я приехал со всем этим скарбом к зачаровальне Ривки, и первым делом наша компания навела там порядок. Убрали весь хлам, подмели, вымыли полы, поправили и обновили вывеску, даже немного мебели прикупили.

Ицхак радовался больше всех и суетился, помогая нам расставлять обновки. Им вдвоём с сестрой было сложно управляться с мастерской. По словам брата, Ривка очень старалась сохранить учение предков, ведь умерший отец взял с неё клятву. Вот она и погрузилась в руническую магию и стала рассеянной. Слишком большой объём усилий требовался для запоминания кучи символов.

Из-за этого продажи стремительно упали. Молодой мастер не успевала работать сразу на два фронта, разрываясь между данью уважения отцу и заботой о младшем брате. Начались проблемы, а за ними и чёрная полоса. Они еле сводили концы с концами, распродавая старые запасы зачарованных предметов.

Покупать болванки тоже дело дорогое. Это ножи стоили от ста рублей, а вот нормальные мечи под «тридцадки» и «сороковки» требовали больших вложений. Свыше пяти тысяч за клинок и не факт, что он зачаруется.

Награда за удачный артефакт всё покрывала, но это крайне нервное занятие. В общем, дом Гольдштейнов опустился на самое дно и приторговывал теперь только низким процентилем, потому что так безопасней.

Однако проблема в том, что жизнь в Бастионе — штука недешёвая. Тут на всё, включая еду, ненормальные ценники. Так что моё появление стало спасением для двух сирот.

Сама Ривка умалчивала проблему — это Ицхак поделился, когда мы шли с ним покупать стулья. Ещё я выяснил, что моя новая подруга очень талантлива в своём ремесле. В детстве она стремительно шла вверх по процентилям и была маленьким гением. Вся семья гордилась ей.

Но во время перевозки реагентов из Вологды в Бастион на её родителей напала банда некромантов-отступников и присвоила богатый товар себе, а ремесленников пустили в расход.

С их смертью оплачивать место силы и учёбу стало невозможно. От голода ребят спасли запасы земляных артефактов, сделанных на всякий случай отцом. У девушки для её возраста был сильный атрибут воды — пятьдесят единиц. Она принялась зачаровывать оружие сама и старалась поддерживать двойной ассортимент в лавке, но неправильная стратегия продаж и несколько неудач кряду пошатнули всё дело.

Вместо того чтобы штамповать гарантированные двадцадки, девушка метила в сороковки и полтинники, считая, что так они с братом разом решат все проблемы. Ицхак был ещё совсем мелкий и не обладал въедливым умом торгаша, как сейчас, потому не смог удержать сестру от ошибки.

Я подумал и решил сделать на этом месте свой филиал — так не придётся выбивать дорогостоящую лицензию на торговлю в Бастионе. С Ривкой мы сели и поговорили по душам, заключив партнёрство, как это было со Скаржинским, только на несколько иных условиях.

— Ты раскроешь технику рунического зачарования и возьмёшь мой товар на реализацию. Всё, что ты создашь сама — твоё, я не лезу в это. С продажи каждого моего артефакта предлагаю пять процентов от его стоимости, — я сделал на это поправку, чтобы в случае чего мастерская не загнулась вот как сейчас из-за чёрной полосы, ну и чтобы был стимул продавать именно мои лоты. Вполне справедливая практика.

— Хорошо, Артём, если честно, я даже рада, — выдохнула девушка. — Я вот уже год топчусь на одном месте, я так устала — больше не могу этим заниматься, — она неожиданно расплакалась и уткнулась мне лицом в плечо.

Она достигла без чьей-либо помощи семнадцати рунических процентилей! Обычно Ривка была сдержанной и как бы отстранённой, но такое чувство, что её прорвало. Она долго плакала, и вместе с этими слезами приходило облегчение.

— Я продолжу дело твоего отца, не переживай, — я уже показал ей через ауроскоп, что шагнул за грань человеческих возможностей. — Мы зайдём так далеко, что он будет гордиться тобой. Можешь выдохнуть, всё закончилось, — я погладил её по спине.

На самом деле в столь юном возрасте достичь подобных высот — это феноменально. Она упёрлась в барьер своих возможностей, который, может быть, и поддался бы через десятилетия упорного труда, но какой ценой? Годами прожитой зря жизни, ради маленького шажка. Это не то, ради чего стоит гробить себя.

«Ты бы угробил», — сказал внутренний голос.

Да я бы смог, но я целитель, способный жить дольше, чем кто-либо, к тому же я мужчина. Мы созданы, чтобы бросать вызовы и преодолевать трудности. Такова наша природа. А здесь хрупкая девушка с малолетним братом в придачу. Условия не то чтобы идеальные.

После этого разговора у неё будто гора с плеч свалилась. А я провёл с ней ещё один вечер и на следующий день отправился в злосчастную авантюру с Брешью.

Сейчас я сидел за столом и вспоминал события двух прошедших дней, бесстыдно поглощая неимоверное количество еды. Семён только и успевал таскать блюда с трактирной кухни ко мне в комнату и пустые тарелки обратно. Ломоносов медленно цедил вино и обдумывал услышанную историю.

— Я хотел рассказать об этом чуть позже, но, видимо, у нас небольшой т-тупик, — чмокнул он губами и зашёл издалека. — Не знаю, по какой причине ты рвёшься всё делать в одиночку, я уже давно перестал обращать внимание на твои странности, но, — он сделал паузу, чтобы как аристократ покрутить бокал, — есть одно решение с Сумеречными камнями.

Я оторвался от поглощения свиного окорока и вытер салфеткой рот.

— Слушаю.

— Г-гемы, которые мы тут используем, низкого к-качества.

— Ты либо запьянел от одного бокала? — я не поверил своим глазам.

— Не пербивай, — глотая слоги, рассердился Иван. — Г-емы можно у-улучшить.

— И как это сделать? Хотя… — я, кажется, понял, куда он клонит.

— Это за-запрещено, но мы ведь и так далеко зашли, чо терять-то? Ха-ах-ха, — рассмеялся Ломоносов, я взял бутылку со стола и убрал от греха подальше.

— Ты продолжай-продолжай.

— Но нам придётся у-убить кого-нибудь, гем высосет из него к-кровь и станет сильней. Осталось найти человеков, — он резко встал из-за стола и опрокинул на брюки тарелку с запечённым картофелем. — Я сам, — одёрнув руку, сказал он, когда я подошёл, чтобы помочь добраться до бочки с водой. — З-закончилась, ик, — сказал он, смотря в пустой сосуд.

— Я скажу Семёну, сейчас принесут, сядь пока.

— Да, я н-на улицу схожу, тут з-за домом близко, — кивнул он, одновременно жестикулируя, как наклюкавшийся семинарист.

— Давай, но только быстрей.

— Всё будет… alles ist gut, mein junger freund*, — судя по всему, у него там выключатель языковой щёлкнул и дальше он шпрехал себе под нос, пока спускался.

*Немецк. «всё хорошо, мой юный друг»*

Я покачал головой и сел обратно за стол. В принципе то, что он сказал, могло помочь. Если получится всё свести к одному гему, то не придётся таскать с собой эти объёмные мешки.

Вернуться к трапезе мне не дали поднявшиеся крики внизу и звук разбившегося стекла. Будто огромный объект протаранил трактир, смяв доски и разбросав кирпичи.

«Что там происходит?»

Едва не свалившись со стула, я метнулся в угол и схватил рунический нож. Мой взгляд неожиданно упал на открытый мешок с Сумеречными гемами. Ваня притащил его как раз перед ужином. Поколебавшись, я сунул в него руку и отправил в карман один круглый камешек.

Пока спускался, услышал кряхтение, охи и ахи пострадавших, а ещё знакомый кашель. Потом он прекратился и раздался хриплый голос Ивана.

— I am strongly against violence, but you forced me to accept your challenge! **

**англ. «Я решительно против насилия, но вы меня вынудили принять ваш вызов»**

У него в ногах валялся какой-то маг и закрывал лицо руками.

— Что случилось? — в стене действительно была круглая пробоина, как будто изнутри выстрелили пушкой, причём ядром размером с человека, снаружи виднелись разбросанные доски и кирпичи, но вроде бы никто не пострадал, только испугались.

— Я не знаю, — плаксиво ответил маг, — очкарик что-то там бормотал на басурманском, я… Я ничего не делал — похлопал по плечу, а он давай ещё больше орать…

Из носа у Вани пошла кровь. Он перешагнул через этого беднягу и вдруг облёк себя барьерным пузырём и рванул к стене, проделав вторую дыру, рядом с предыдущей, и на всех порах унёсся по улице.

— Сука! — заорал трактирщик. — Чем ему дверь не угодила?

Я не ответил ему и тоже выбежал наружу. Блин, Скаржинский, кажется, предупреждал не наливать Ивану. Не уследил.

Минуты через три я нагнал этого приключенца на пятую точку. Он что-то кричал по-итальянски на высокого мужчину в тёмном балахоне. Тот никак не реагировал, но стоило Ломоносову распустить руки, а точнее, замахнуться атакующим магическим барьером, как восемь тёмных плетей, схватив за конечности, прижали бывшего клирика к металлическому забору.

Иван не растерялся и, создав вокруг себя капсулу, вытеснил цепкую гадость, но давление только нарастало. Я увидел, как барьер пошёл трещинами. Ещё чуть-чуть и разлетится на куски, а Ломоносова проткнёт насквозь.

— Достаточно, отпустите его, он всё понял, — сказал я незнакомцу, но тот продолжал с лёгкостью уничтожать церковную магию своими некромантскими штучками.

Я на всякий случай держал ладонь на ноже и подошёл к здоровяку сбоку. Может, в пылу боя он не услышал меня. Взяв мужчину за плечо, я потянул его на себя.

— Я же сказал, хватит! — рунические круги были созданы ещё во время бега и парили сейчас в ментальном поле за моей спиной, но случилась ненормальная вещь.

Стоило мне моргнуть, как я потерял из виду этого некроманта, а затем мои геометрические конструкции развеялись в прах.

«Что⁈»

Я попытался пошевелить головой и только сейчас заметил, как здоровенная пятерня некроманта лежит на моей макушке. Я чувствовал её, но не видел владельца! Магия словно не слушалась.

«Этого не может быть. Такой стихии не существует. К тому же он сильный некромант, а значит, второй атрибут у него мизерный».

А с чего я вообще зациклился на втором атрибуте? Взглянув астральным зрением на самого себя, я оторопел — потоки маны по всему телу остановились и сейчас стремительно загустевали. Этот грязный некромантский приём… Вот же тварь… Ещё чуть-чуть и всё опять превратится в сгусток!