Платеро и я. Андалузская элегия

ВОДОЕМ

Загляни в него — он переполнен недавними дождями, Платеро. Исчезло эхо, и внизу не отсвечивает самоцветом, как бывало, когда спадала вода, чердачное окно с осколком солнца.

Ты не спускался в него, Платеро. А мне довелось — давно, когда его чистили. Так вот, там под ним — длинная галерея и в конце каморка. Когда я вошел в нее, свеча моя погасла и по руке скользнула саламандра. Две жутких ледяных струи обожгли грудь двумя клинками, скрещенными, как кости под черепом... Весь город просверлен галереями, Платеро. Самый большой водоем — у Волчьего рва, внутри крепости на древней площади античного городка. Самый красивый — в моем саду: верх его высечен, как видишь, из цельного куска белого мрамора. Галерея церковного водоема тянется до верхних виноградников и выходит в поле у самой реки. А ту, что идет от больницы, никто не отважился пройти до конца, потому что она никогда не кончается...

С детства помню долгие дождливые ночи, бессонные от рыданий воды, полнозвучной, отвесно обрушенной в водоем. Поутру мы бежали к нему, как одержимые, взглянуть, докуда поднялась вода. И если доверху, как сегодня,— боже, сколько восторга, криков, изумленья!

...Ладно, Платеро. Сейчас я дам тебе ведерко этой чистейшей свежей воды, то самое ведерко, что разом осушал Вильегас, бедный Вильегас, дотла выжженный водкой и коньяками...