Платеро и я. Андалузская элегия

РОЖДЕСТВО

Огонек на пустоши!.. Предвечерье сочельника, и слабое дымное солнце едва проступает на невзрачном небе, чистом, но сплошь сером, с невнятной желтизной на закатном горизонте... Нежданно взлетает в воздух колючий треск опаленной хвои, потом тугой дым, белый, как горностай, и, наконец, его проясняет огонь, оживая светлыми мимолетными языками, которые лижут воздух.

Пламя на ветру! Рой желтых, розовых, сиреневых и синих призраков пронизывает на лету незримый низкий потолок и где-то исчезает — обдавая стужу запахом жара. Декабрьская вдруг потеплевшая даль! Улыбка зимы! Сочельник счастливых...

Плавятся соседние кусты. В струях жаркого воздуха дрожит и яснеет окрестность, переливаясь текучим стеклом. И дети арендатора, у которых не бывает рождества, грея озябшие руки, жалко и грустно топчутся у костра, где стреляют, лопаясь, желуди и каштаны.

И в конце концов, развеселившись, они прыгают через огонь, уже по-ночному багровый, и поют:

Я подвожу Платеро, чтобы он поиграл с ними.